CC BY
20
2018.02.007. ПЕТРИЛЛИ С. ГЛОБАЛЬНЫЙ МИР В МНОГОГРАННЫХ ПРОЯВЛЕНИЯХ: Присутствие Другого как основа коммуникации.
PETRILLI S. The global world and its manifold faces: Otherness as the basis of communication. - Bern: Peter Lang, 2016. - 348 p.
Ключевые слова: глобальная семиотика; диалогизм и понимание; концепции Другого; дискурсивная и коммуникативная неоднозначность; перцепция времени и пространства; парадоксы понимания.
Сьюзен Петрилли - профессор философии и теории языка Университета Бари Алдо Моро (Италия), научный сотрудник Университета Аделаида (Южная Австралия), почетный член Семиотического общества Америки1.
Монография посвящена изучению «логики Другого» (с. 15), которая проявляется в языке и в жизни. Выполненная в русле семиотической философии языка и семиоэтики2 работа представляет современный мир через призму отношений, в том числе, лингвистического плана, с помощью которых человек этот мир познает. Лингвистический метод провозглашается основным в исследовании особенностей пересечения различных научных перспектив; через язык раскрываются и обнаруживаются грани глобального мира.
Работа состоит из «Введения», одиннадцати глав, списка литературы и индекса терминов, а также ключевых слов.
Во «Введении» автор отмечает, что глобальная семиотика строится на взаимодействии различных знаковых систем, а значит, на взаимопроникновении различных форм жизни на планете, особенности которого (в плане соотношений знака и его ценности, а также знака, значения и значимости) становятся предметом изучения семиоэтики. В основе семиоэтического подхода к анализу знаковой системы (которой является и мир) С. Петрилли называет:
1 Автор работ: Signifying and understanding: Reading the works of Victoria Welby and the signific movement. - B., 2009. - 1048 p.; Expression and interpretation in language. - New Brunswick; L., 2012. - 300 p.; The self as a sign, world and the other living semiotics. - New Brunswick; L., 2014. - 300 p. и др.
«Семиоэтика» - термин, введенный А. Понцио и С. Петрилли в: Petrilli S., Ponzio A. Semioetica. - Rome, 2003. - 191 p. - Прим. реф.
1) «призвание знака быть созданным для Другого» (с. 14); 2) признание возможности переводимости знаков внутри знаковой системы (автор развивает идею Р.О. Якобсона о видах переводимости), которая осуществляется в контексте коммуникации отдельных личностей, жанров, классов, ролей, культур; 3) внутренний диалогизм знака, мира, языка, диалогизм природы и культуры в целом; 4) нацеленность на повышение качества жизни, в основе которого должна быть ответственность за Другого; 5) необходимость преодоления узкого подхода к пониманию идентичности как сингуляризации индивида, его эгоцентричности и субъективности, его «безразличного отличия» (с. 18). Философия языка как принципиально диалогичная (в терминах М.М. Бахтина) философия слова и высказывания обеспечивает необходимую фундаментальную основу для развития семиоэтических положений; в то же время глобальная семиотика не является глоттоцентрической, а включает различные феноменологические и семиотические проявления культуры, религии, а также расовой, сексуальной, этнической и национальной принадлежности (такие, как жизнь, смерть, время, пространство, Я, другие, здоровье, работа, болезнь, развитие и др.).
В главе первой «Язык и социальная репродукция» систематизируются основные истоки развиваемого глобально-семиотического подхода. Автор описывает несколько этапов его становления, которые возникли под влиянием работ Т. Себеока, Ч. Морриса, Ф. Росси-Лянди и О. Понцио. К первому этапу С. Петрилли относит разграничение семиологии как науки о знаках вербального языка и семиотики как всеобщей «доктрины знаков»1, в основе которого лежит развитие идеи Дж. Локка и Ч.С. Пирса о малой и большой традициях семиотики, находящихся в отношениях pars pro toto. Второй этап характеризуется развитием концепции глобального семиозиса, где знаки и все существующие объекты рассматриваются как находящиеся в отношениях подобия («гомологический метод»2). На третьем этапе происходит совершенствование идей динамического развития глобальной семиотической системы как
1 Термин, предложенный Дж. Локком, которым воспользовался Т. Себеок в своей монографии: Sebeok T.A. Contributions to the doctrine of signs. - 2 nd ed. -Bloomington: Lanham, 1976. - 271 p. - Прим. реф.
Термин предложен Ф. Росси-Лянди в работе: Rossi-Landi F. Ideologie // Semiotica e ideologia. - Milan, 1972. - P. 43-103.
метасемиотического «моделирующего устройства»1. В этом отношении человеческий язык как моделирующее устройство особого типа обладает синтактикой, может производить неограниченное количество моделей, оформлять бесконечное количество возможных миров. Развивая идеи Московско-Тартуской школы семиотики, Т. Себеок трансформирует исходную концепцию первичных и вторичных знаковых систем (разграничивающую естественный язык и семиотику других культурных систем) и под влиянием теории Umwelt (картины мира) Я. вон Юкскюля выводит ее за пределы антропосемиотики. Семиозис определяется как «способность некоторого вида порождать и понимать специфические типы моделей, которые необходимы для производства и кодификации перцептивного сигнала»2. Себеок разрабатывает собственную концепцию моделирующих систем, где первичная система - это наличие специфических моделей поведения отдельного вида (например, человеческий язык как специфически человеческая способность); вторичная система - это проявляющиеся у разных видов модели поведения (например, речь как вторичная моделирующая система человека); третичная система - предельно абстрактная, символичная система (например, культурные семиотические модели у человека).
Еще одной важной для современной глобальной семиотики концепцией представляется автору идея Ф. Росси-Лянди о языке как о работе, о человеке говорящем как о человеке работающем. Семиозис в его концепции - это лингвистическая работа по моделированию, которая: 1) активирует язык и придает ему ценность через речь; 2) не ограничивается коммуникацией, а проявляется в конструировании, организации и воспроизведении языка; 3) имеет множественные пересечения с игрой, например в отношении необ-
1 Идея и термин предложены Ю.М. Лотманом в работе: Lotman J.M. Primary and secondary communication modeling systems // Soviet semiotics. - Baltimore, 1977. - P. 95-98; развиты Т. Себеоком в работе: Sebeok T. What sense is language a 'primary modelling system'? // Signs: An introduction to semiotics. - 2 nd ed. - Toronto, 2001 (1994). - P. 139-150.
2 Точная цитата: Semiosis...as «the capacity of a species to produca and comprehend the specific types of models it requires for processing and codifying perceptual input in its own way» в работе: Sebeok T., Danesi M. The forms of meaning: Modelling systems theory and semiotic analysis. - Boston; B., 2000. - P. 5.
ходимости подготовки и проведения, наличия настроя при осуществлении работы и игры1.
В монографии С. Петрилли представлен третий взгляд на проблему глобального семиозиса, согласно которому человеческий язык, определяющий человека как семиотическое животное существо, отличается тем, что он создается не для самого человека, а для другого семиотического животного существа. Тем самым семиотические животные существа объединяются в одну систему, которая предоставляет «альтернативы остальным формам существования в этом мире» (с. 44) и не ограничивает возможности для его интерпретации, ответных реакций, для поступков и мыслей. При этом данная система управляется осознанием ответственности за другого человека, поэтому в качестве основного постулата развиваемого учения предлагается ее рассмотрение в рамках семи-оэтики.
В главе второй «Критика глоттоцентризма» развиваются основные положения семиоэтики с опорой на совместные работы О. Понцио и С. Петрилли. В частности, обосновывается критический взгляд на глоттоцентризм, что обусловливается звукобуквен-ной ограниченностью его формального проявления, его исключительно антропоцентричным и этноцентричным характером. Прослеживается становление критики глоттоцентризма в работах: 1) бахтинского кружка, где в качестве центральных идей представлены логика Другого и диалогизм, роль бессознательного и полифония (многоголосье); 2) французской семиологической школы, а именно, в учении Р. Барта о транслингвистической природе семиологии; в работах Ю. Кристевой о необходимости выхода за пределы сугубо европейской культуры при семиотическом анализе; во взглядах Ж. Дерриды на необходимость разграничения письменности и звукописи; 3) Московско-Тартуской и Американской семиотики, посвященных глобальной семиотике и вопросам метанауки, роль которой может играть доктрина о знаках. Центральным термином, содержание которого переосмысливается в ходе трансформации семиотической парадигмы, становится термин «моделирование». Понимание моделирования в целом как «схематичного
1 Подробнее см. в: Rossi-Landi F. Metodica filosofica e scienza dei segni. -Milan, 1985. - 368 p.
процесса, посредством которого что-либо (как идеальное, так и реальное) реализуется или производится» (с. 54), не препятствует тому, что термин применяется как в рамках семиотики сугубо лингвистических знаков (первичная моделирующая система в положениях Московско-Тартуской школы), так и при анализе всех трех моделирующих систем в глобальной семиотике (первичная, вторичная и третичная моделирующие системы в положениях Т. Себеока). Решающую роль в реализации этих трансформаций сыграл переход от бинарной к триадичной логике, от дихотомии Соссюра к трихотомии Пирса, где триадизм предполагает «открытость по отношению к Другому, любовь к Другому, креативную абдукцию1« (с. 59).
В главе третьей «Перевод как жизнь знаков» перевод и пере-водимость рассматриваются как отличительные свойства знака в системе глобального семиозиса. В качестве источников концепции переводимости знака называются положения теории Ч.С. Пирса и В. Уэлби, согласно которым интерпретация знака предполагает его соотнесение с другим знаком, и теории Р.О. Якобсона о разграничении перевода как серии операций и переводимости как свойства взаимозаменяемости знаков в семиотической системе2. Перевод и переводимость как свойства знака лежат в основании диалогического характера глобальной семиотики и семиоэтики. Так, среди положений диалогизма лингвистической знаковой системы О. Пон-цио называет следующие: 1) диалогизм не сводится к дискурсивному взаимодействию, 2) в основании знака лежит диалог интерпретирующего и интерпретируемого знака, 3) диалогизм не сводится к коммуникации или формальному диалогу, а проявляется и в отдельном высказывании или даже в изолированном слове3. Учитывая возможности переводимости знаков, С. Петрилли (вслед за Ч. С. Пирсом, Ч. Моррисом, О. Понцио) разграничивает три типа знаков: трансзнаки (переводимость обеспечивается наличием общих свойств, характеризующих семиотическую систему в целом),
1 Используется термин agapastic automatism, где agapism рассматривается в
контексте учения Ч.С. Пирса о любви к Другому. - Прим. реф.
2
Подробнее см. в: Jackobson R. On linguistic aspects of translation // On translation. - Cambridge (Mass.), 1959. - P. 232-239.
3
Подробнее см. в: Ponzio A. The dialogic nature of sign. - Ottawa, 2006. -
56 p.
интерзнаки (переводимость возможна в соотнесении с другим знаком системы) и диазнаки (как знаки в диахронии, или знаки в развитии). Три перечисленных типа знаков формируют сущность знака, знаковой активности, семиозиса в целом. Переводимость разных знаков обеспечивает существование таких особенностей семиотических систем, как транспозиция, трансфер, интерсемиозис, интертекстуальность, диалогизм, интерлингвальность, др., в основе которых лежит взаимодействие с другим знаком. При этом трансформации подвергается и концепция идентичности: теории «замкнутой, закрытой идентичности» уступают место теориям «открытой идентичности», где закрытая идентичность предполагает отказ от Другого, отрицание Другого, а открытая - осознание себя в диалоге с Другим.
Глава четвертая «Коммуникация и концепция Другого в философии языка» полностью посвящена систематизации ключевых положений металингвистической философии М.М. Бахтина. К их числу С. Петрилли причисляет: 1) метафору как моста между слушающим и говорящим, между собой и Другим; 2) металингвистический поворот, под которым понимается выход лингвистики за пределы собственно языкового знания, литературы и искусства в области других дисциплин и других перспектив1; 3) развитие концепции ценности, а именно, переосмысление ценности языкового знака с позиции его диалогического характера, т.е. определяемой не уникальностью в составе языковой системы, а отношениями с другими знаками системы; 4) концепцию многоголосья и диалогичного многоголосья, развиваемую не только по отношению к дискурсу или дискурсам, но даже применительно к одному звучащему голосу; 5) привнесение в лингвистику идей биологии и физиологии, например, при введении в лингвистику термина хронотоп2. В качестве основополагающих работ М.М. Бахтина С. Петрилли называет следующие: «Искусство и ответственность», «Проблемы поэтики Достоевского», «Автор и герой в эстетической деятельности», «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневеко-
1 При этом С. Петрилли отмечает, что «Бахтин всегда оставался в рамках литературы, никогда не покидая ее» (с. 100). - Прим. реф.
2 Как утверждает автор, идея использования термина «хронотоп» возникла у М.М. Бахтина после лекций физиолога А. Ухтомского в 1925 г. - Прим. реф.
вого ренессанса» (приведенные в кириллической транслитерации и англоязычные переводы).
Глава пятая «Сигнифика и семиоэтика: Обучение значению и ценности» обобщает положения образовательной концепции
B. Уэлби, основателя учения сигнифики и автора большого количества работ, посвященных теории знака, метафоре, разграничению знака и значимости. В свете разрабатываемой теории В. Уэлби настаивает на необходимости введения в практику школьного образования обучение образному и ассоциативному языку, что позволит приобрести навыки анализа, верификации и классификации, а также навыки использования «металемм», или базовых лингвистических метафор1.
Глава шестая «Перцепция и понимание в эру глобальной коммуникации» посвящена некоторым особенностям восприятия времени и пространства в эпоху глобализации применительно к ситуации в современной Европе. В качестве основного семиотического требования к реабилитации мира и Европы автору вслед за Э. Левинасом видится интеграция «небезразличных друг другу различий»2, которая может обеспечиваться исключительно посредством синестезии перцептивного восприятия разных людей. Так,
C. Петрилли пишет: «Синестезия трансцедентальной перцепции -это межтелесная синестезия, синестезия получения удовольствия от того, что доставляет радость другим, ощущения страха, когда страшно другим, страдания при виде страданий других» (с. 132). Коммуникация просто ради коммуникации порождает скуку и агрессию, так как при этом происходит лишь осознание отличительных особенностей Другого, что приводит к конфликтам3. Речь должна идти именно о перцептивном (телесном, сенсорном) переживании Другого. Источники такого понимания синестезии автор ввидит в «Критике чистого разума» И. Канта, а именно, в его кон-
1 См., например, в работе: Welby V. What is meaning? Studies in the development of significance. - Amsterdam, 1983 (1903). - 321 p.
2 Термин Э. Левинаса «unindifferent difference» используется в работе: Levinas E. Humanismde l'autre homme. - Montpellier, 1972. - 111 p.
3 Автор приводит примеры современных миграционных конфликтов. -Прим. реф..
цепции «трансцедентальной эстетики»1 как учении об априорном характере перцепции в трансцедентальной доктрине знаков (элементов) и о решающей роли пространства и времени в понимании логики (идео-логики) семиотической системы. При этом С. Петрилли отводит более важную роль в организации этой системы именно восприятию времени. Время в условиях современного глобального общества - это то, что нужно сокращать, уменьшать, экономить; «тенденция к нулевому времени» (с. 138) становится отличительной характеристикой капиталистической системы производства и главной связующей между уровнем доходов и трудозатратами. Такая конфигурация времени вызывает появление языковых единиц свободное время (free time), время в ожидании работы (waiting time for employment), время на образование (education-time), предпенсионное время (pre-pension-time), время отсутствия работы (non-labour-time), каждая из которых связана с заполнением времени пространством и с необходимостью сокращения времени. Пространство при этом рассматривается как то, чего необходимо достичь, что сделать доступным.
Главы седьмая, восьмая и девятая раскрывают диахроническую перспективу учения о личности, идентичности и Другом в контексте теории глобального семиозиса. Перспектива выстраивается от положений концепции В. Уэлби о разграничении первичных, или материнских, ощущений (mother sense), которые есть Дар Божий, озарение, родное чувство, и вторичного интеллекта отца-разума (father reason). Чувственное познание как основа логики Другого, интуиция, мудрость, любовь становится центральным тезисом теории абдукции Ч.С. Пирса как теории инференции и иррационального познания. Дар чувственного познания рассматривается вне антропоцентрических положений теорий Ф. Боаса, Б. Малиновского и М. Маусса, для которых модель дарения соотносится с обменом, возвратом, преувеличением роли дарителя и преуменьшения роли получателя2. Понимание Homo Danans (Человека дающего) связывается В. Уэлби и Ч.С. Пирсом с материнским даром, в котором нет ничего эгоцентричного, нет жажды выгоды, нет
1 См. в работе: Kant I. Critique of pure reason / Eng. trans. by Pluhar W. - Indianapolis, 1996. - 1030 p.
2
См., например, в работе: Mauss M. Essai sur le don, forme archaïc de l'échange // Année sociologiques. - P., 1923. - N 2. - P. 30-186.
никакого «ты - мне, я - тебе». Понимание перцепции как такого дара, по мнению С. Петрилли, должно обеспечить существование глобального общества, члены которого должны представлять собой «открытые личности» («the open self»1), а их взаимодействие - не столько обмен, сколько диалог, как внутренний, так и внешний, и все компоненты этого процесса - личность (self), Другой, вербальные и невербальные проявления - все это знаки метасемиотической системы. Здесь «я» аккумулирует цетробежную энергию, а личность, или осознание себя - центростремительную. Личность формируется как часть этого «я», как выражение или явление «я». Осознание себя как части глобальной семиотической системы происходит через интерпретацию себя, Другого и мира, что получило отражение в теории интерпретационной деятельности Т. Себеока, в частности, в работе «Я думаю, что я глагол»2.
В главе десятой «Идентичность и изменчивость: Взгляд на литературу» в глобальной семиотической перспективе приведен анализ нескольких литературных произведений на предмет организации метасемиотического диалога. Так, в произведении М. Метер-линка «Синяя птица» сама птица выступает символом всей вселенной. В сказке символичен каждый знак, прежде всего, это знаки Света, Материнской любви, Смерти, Сна, Времени, знаки Живых и Неживых предметов. В качестве «символа символа» (с. 248) рассматривается и произведение А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Оба произведения завершаются призывом ко всем и каждому, в чем С. Петрилли также усматривает символичность глобального диалога.
Глава одиннадцатая «Непонимание в понимании» посвящена описанию парадокса «Понимание vs. Непонимание» в языке и дискурсе. Непонимание соотносится автором не с неверным, неправильным, ошибочным реконструированием смысла, но с неясностью, неоднозначностью, неопределенностью как характеристикой, присущей любому дискурсу в совокупности высказываний. Предложение как единица языка не принадлежит никому, не обращено ни к кому, поэтому оно может быть многозначным, противоречи-
1 Термин предложен Ч. Моррисом в работе: Morris Ch. The open self. -
N.Y., 1949. - 552 p.
2
См., например, работу: Sebeok T. I think I am a verb: More contributions to the doctrine of signs. - N.Y., 1986. - 245 p.
2018.02.008-010
вым, но это не влечет за собой его непонимания. Высказывание, напротив, есть «живая клетка дискурса» (с. 281), которая обладает смыслом и потому может вызвать непонимание, которое в то же самое время есть и ответное понимание (responsive understanding). Дискурсивные средства, такие как метафора, ирония, пародия, аллегория представляют собой формы молчания, ориентированные на особого слушателя, готового применить свою интуицию и понять невысказанное1. Понимание как непонимание включается при взаимодействии со всеми дискурсивными жанрами (кроме формальных, технических, логико-математических), связанными с «живой коммуникацией, коммуникацией чувств, коммуникацией, которая ищет ответное понимание, а не только идентификацию, декодирование, дешифровку» (с. 289). Парадокс «Понимание vs. Непонимание» связан не с установлением Первичности - Вторичности (по Пирсу), а с признанием Абсолютного Другого, Первичного по своей сути.
В целом, в монографии утверждается, что глобальный мир -это не теоретический вопрос философии языка, а проблема взаимоотношений, различий, понимания Другого, что и составляет объект изучения семиоэтики.
М.И. Киосе
2018.02.008-010. М.И. КИОСЕ. РАЗВИТИЕ ИДЕЙ НИДЕРЛАНДСКОЙ КОГНИТИВНОЙ ШКОЛЫ ОБНАРУЖЕНИЯ МЕТАФОРЫ. (Обзор).
2018.02.008. HIP: Метод обнаружения в дискурсе лингвистической гиперболы / Бургерс К., Бругман Б.К., Ренардель де Лавалетт К.И., Стин Д.
Burgers Ch., Brugman B.C., Renardel de Lavalette K.Y., Steen G. HIP: A method for linguistic hyperbole identification in discourse // Metaphor a. symbol. - Oxford: Routledge, 2016. - Vol. 31 (3). - P. 163-178.
2018.02.009. ДЕЙНАН А. MIP. Корпус и словари: Как исследователю обнаружить метафору?
Deignan A. MIP, the corpus and dictionaries: What makes for the best metaphor analysis? // Metaphor a. the social world. - Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 2015. - Vol. 5 (1). - P. 145-154. -
1 В этом отношении взгляды автора перекликаются с идеями о молчании, высказанными М.М. Бахтиным и Р. Бартом. - Прим. реф.
