CC BY
8
Бернарда Сильвестра (тому, например, принадлежит идея, что потусторонняя тематика подобает лишь великим поэтам). Еще один момент, присущий Средним векам и важный для понимания аллегорического аспекта образа римского поэта, - представление о том, что поэт есть метонимия его главного труда. Эта идея эксплицитно выражена у главного наставника юного Данте - Брунетто Латини в «Тезоретто», однако находит текстуальные подтверждения и в трудах самого Данте. Сопоставляя «Энеиду» и отсылающие к ней эпизоды «Комедии», исследователь обнаруживает, что Данте в своем понимании латинской поэмы использует характерно средневековые филологические приемы работы со словом. В целом можно сказать, что дантовский Вергилий крепко укоренен в существовавшей во времена Данте экзегетической и философской традиции.
Список литературы
1. Белломо С. «Так ты Вергилий?»: Но какой Вергилий?
Bellomo S. Or sè tu quel Virgilio?: Ma quale Virgilio? // L'Alighieri. - Ravenna, 2016. - Vol. 47, N 1. - P. 5-18.
2. Коллинз М. Вергилиевы отступления и «Комедия» Данте.
Collins M. Virgil's digression and Dante's Comedia // Dante notes. - Newtonville, 2016. - 7.02. - Mode of access: https://www.dantesociety.org/node/99
3. Рэндалл Т. «Природа не делает скачков»: К вопросу о телепатии Вергилия в «Комедии».
Rendall T. «Natura non saltum facit»: Virgil's telepathy in the «Commedia» reconsidered // Italica. - Menasha, 2014. - Vol. 91, N 2. - P. 125-144.
4. Рэндалл Т. Обнажен ли Вергилий: Одежда в «Комедии».
Rendall T. Is Virgil naked? Clothing in the Commedia // Quaderni d'italianistica. -Toronto, 2015. - Vol. 36, N 2. - P. 9-21.
Е.В. Лозинская
ЛИТЕРАТУРА XVI-XVIII вв.
2018.01.016. ВОЛЬПИЛАК О. МОНТЕНЬ-«ВАРВАР». КРИЗИС НЕУДОБОЧИТАЕМОСТИ «ОПЫТОВ» В XVII в. VOLPILHAC A. Montaigne le «barbare»; La crise de la lisibilité des Essais au XVIIe siècle // Fabula LHT; (Littérature. Histoire. Théorie) [Revue électronique]. - Paris, 2016. - N 16. - Mode of access; http;// www.fabula.org/lht/16/volpilhac.html
Ключевые слова: угроза неразборчивости; полемика; архаизмы; лексические погрешности; моралисты.
Доктор филологии, специалист в области французской литературы, преподаватель Католического университета Лиона Од Вольпилак исследует проблему неудобочитаемости «Опытов» Мишеля Монтеня (1533-1591), которая была вызвана как языковыми, так и культурно-историческими причинами. Он комментирует полемику по поводу «Опытов» (1580), в которой участвовали крупные деятели искусства начала XVII в.
В этот период Монтень уже почитается классиком французской литературы: его читают и перечитывают. При этом парадоксальным образом возникает вопрос о неразборчивости монтеньев-ского текста.
Пласак, преданный поклонник автора, в «Философских письмах» предлагает переписать одну главу «Опытов», чтобы сделать ее более стройной. Этот случай показывает, как быстро текст подвергается опасности стать неудобочитаемым, а также то, с какой твердостью отвергается эстетическая наполненность произведения. Проблема чтения Монтеня связана в первую очередь с лингвистическим уровнем текста, но за обвинениями в несоблюдении чистоты языка следует недовольство невежливостью и даже невоспитанностью автора. Он слишком много внимания уделяет своей фигуре и подробностям личной жизни, что превращает «Опыты» в непристойную книгу.
Од Вольпилак обращается к произведению, чтобы показать, как сам автор отвечает на предъявленные ему претензии. Тема неразборчивости текста проходит через все части книги, но наиболее широко раскрывается в главе «О суетности». Автор говорит о своем выборе французского вместо латинского как о предпочтении более живого языка мертвому. Он понимает, что пишет свою книгу для современников, без стремления быть понятным потомкам. Язык - это организм, который постоянно меняется, поэтому Монтень не надеется быть читабельным уже через 50 лет. Подвижность французского языка его даже привлекает - она больше отвечает задаче выразить порывы души, которые тоже находятся в вечном движении и волнении. В словах писателя читаются смирение перед участью «Опытов» в ближайшем будущем и высмеивание тех, кто забывает о скорости преобразования языка. Однако Монтень не
считает, что это угрожает содержанию сочинения. Он не снимает ответственности с читателей. Только от их внимательности и желания зависит, потеряют ли они нить повествования или же смогут за витиеватым стилем проникнуть в глубину произведения. Мон-тень ставит перед читателями нелегкую задачу. Характерными чертами его стиля являются беспорядочность, рассредоточение внимания на множество тем. Писатель постоянно сбивает читателя с толку и нарушает порядок аргументации. Но несмотря на это он заявляет, что следует различать неясность текста, в которой виноваты мы сами, и нечитаемость, от нас не зависящую. Первая проистекает от нежелания читателя приложить усилие для понимания «Опытов», вторая обусловлена естественной эволюцией языка.
Тема, затронутая Монтенем, активно развивается в XVII в. Все чаще говорят о «неразберихе» произведения, которая начинается с лингвистических проблем и продолжается эстетическими недочетами. Революция языка, которую начинает Ф. Малерб, ухудшает положение «Опытов». Они перестают отвечать запросам светского общества на возвышенное и выверенное строгими правилами классицизма искусство.
Автор статьи разделяет недостатки монтентьевского произведения на два класса в соответствие с двумя категориями античной риторики: е1оси1;ю и ШзрозШо (речь и расстановка). К первой относятся лингвистические и лексические погрешности. Их можно свести к четырем пунктам: неологизмы, латинизмы, гасконизмы и сенекизмы, т.е. слова, заимствованные у Сенеки. Первые два типа слов начали критиковать еще при жизни Монтеня. Мари де Гурне, французская писательница, в 1695 г. оправдывает их в предисловии к своему изданию «Опытов». Несмотря на всех защитников мон-теньевского стиля, его все чаще упрекают в создании новых слов и в узурпации латинских, что свидетельствует о распущенности автора и его восприятии языка как собственной игрушки, а не достояния общественности. Угроза нечитаемости текста связана с исторической и географической отдаленностью. Монтень жил в Перигоре, на юго-западе Франции. Мастер эпистолярного жанра Гез де Бальзак (1597-1654) отмечает, что у Монтеня антагонизм старого языка и языка современной литературы удваивается противостоянием провинции и Парижа. По мнению Бальзака, отдаленность писателя от столицы сильно сказалась на его манере выра-
жаться. У него не было возможности овладеть светским придворным языком, он не знал, что такое Академия и что существует единственное литературное употребление, которое считается красивым. В XVII в. «Опыты» становятся мерилом исторического измерения языка. В этом плане эпоха классицизма является переломной. Разрыв между старым употреблением и новым достигает масштабных размеров. У истоков этой языковой революции стоит Малерб. Некоторые потешаются над Монтенем.
Шарль де Сент-Эвремон в комедии «Академики» через своих героев издевается над употреблением писателем устаревших слов. В этот период они окончательно становятся архаичными для французского языка.
В XVII в. меняется и отношение к Сенеке. Если раньше его стиль служил образцом одновременно искусства краткости и живости речи, то теперь это пример эллиптического, «темного» текста, который трудно читать. Французский писатель и богослов Жан-Пьер Камю в одном из писем «Пестрой смеси» подчеркивает, что подражание синтаксису Сенеки вредит пониманию произведения Монтеня. Но приговор Камю не тотален. Он отмечает достоинство «Опытов» в идейном содержании и упрекает пуристов в том, что они стали слепы к красоте мысли философа. В любом случае обсуждение сенекизмов в произведении французского писателя влечет за собой внимание к организации текста в целом.
И с этой точки зрения Монтень подвергается сильной критике. В «Опытах» слишком много латинских цитат, отступлений, а название глав не соответствует их содержанию. Отрывки из античных мыслителей впервые переведены в 1695 г. Марией де Гурне, чтобы избежать неудобочитаемости книги, но это не решает проблемы. Обвинения Монтеня становятся общим местом. Литературные нормы обновляются, эталоном считаются ясность и четкое следование порядку, у писателя же мы находим много несвязности и блуждания от идеи к идее. В этом обвиняет Монтеня, в частности, писатель, историк и сатирик Шарль Сорель (1599-1674) в очерке творчества французских писателей XVII в. «Французская библиотека». Ге де Бальзак считает, что у того, кто хочет подражать Сенеке, текст получается разрозненным, не единым «телом», а лишь его частями, никак между собой не соединенными, хоть и связанными по смыслу. Французский филолог, церковный деятель Пьер Юэ
(1630-1721) упрекает «Опыты» в беспорядочности. К концу XVII в. все эти обвинения соотносятся также с критикой картезианского метода выражения мыслей. Даже те, кто защищают эстетическое в тексте Монтеня, не могут не высказываться против произведения из-за религиозных и моральных соображений. Так полемика по поводу языка разрастается в огромный спор, затрагивающий и сферу литературы, и сферу этики.
Еще одним общим местом недовольства Монтенем становится, как считают, его грубость. На лингвистическую накладывается социальная норма, которая очень четко показывает, что соответствует придворному этикету, а что нет. Публику XVII в. все больше смущают те излишки, которые позволяет себе Монтень в описании своей персоны. Моральный вопрос становится настолько актуален, что вытесняет языковой. Отныне любовь к себе - это главный недостаток «Опытов» и их главная движущая сила, т.е. то, что заставляло писателя работать над книгой. Моралисты считают, что Монтень предался греху тщеславия, возвысил себя над читателями, в то время как человек создан для того, чтобы жить в обществе, любить и уважать других. Их также приводит в ужас отсутствие в тексте самоцензуры: Монтень рассказывает интимные и порой пошлые подробности личной жизни, что полностью противоречит галантности и светской учтивости. Од Вольпилак верно замечает, что в XVII в. практикуется только автобиографический подход к тексту, отчего критики рискуют не заметить собственно литературные достоинства произведения. Среди исследователей возникают разногласия по вопросу места личного в творчестве писателя.
Юэ считает, например, что Монтень перешел границы допустимого в представлении своего собственного «я». Кризис читаемости «Опытов» связан с тем, что в XVII в. то, что раньше считалось творческой свободой, стало восприниматься как непозволительная вольность. Радикально настроенные критики настаивают даже на том, чтобы чтение Монтеня было официально запрещено.
Од Вольпилак показывает, какой ожесточенный спор велся вокруг «Опытов» на протяжении века классицизма. Это уникальный случай, когда произведение, считающееся шедевром национальной литературы, в то же время расценивалось как варварское. Это и важный пример проблемы интерпретации художественной литературы прошлого. В случае Монтеня его сочинение столкну-
лось не только с языковыми препятствиями, но и с социокультурными изменениями в обществе, приведшими, вероятно, к самому негативному восприятию «Опытов» с момента создания произведения и до наших дней.
Ю.А. Яковлева
2018.01.017. ГИЛЕНБЕ Ж. РОМАННОЕ ТВОРЧЕСТВО МАРИВО. ВЫБОР КОНКРЕТНОГО.
GUILHEMBET J. L'oeuvre romanesque de Marivaux. Le partis pris du concret. - Paris; Classiques Garnier, 2014. - 488 p.
Ключевые слова: Мариво; роман; конкретное; абстрактное; ономастика; персонаж; романическая топография.
Профессор Сорбонны Жак Гиленбе пересматривает репутацию Мариво как «прециозного и абстрактного» писателя, отдающего предпочтение стилю над содержанием, основываясь на анализе всех шести его романов, создававшихся с 1712 по 1741 г. Традиционно ранние романные произведения Мариво («Удивительные действия симпатии...», 1712-1713, «Карета, опрокинувшаяся в грязь», 1713, «Фарсамон», 1713-1714 и др.) оцениваются как ученические - либо подражательные, либо пародирующие барочные приемы поэтики, а зрелые сочинения («Жизнь Марианны», 1726-1741, «Удачливый крестьянин», 1734-1735) трактуются как предреалистические. Такое представление связано с все еще широко бытующим мнением о романе как финалистском жанре, нашедшем свое художественное завершение в реалистической литературе XIX в. Однако Мариво неверно рассматривать ни как эпигона Гом-бервиля или М. де Скюдери, ни как предшественника Бальзака или Стендаля. Необходимо выявить своеобразие его романной поэтики, которое состоит, по мнению исследователя, в особого рода конкретности художественных образов романиста.
Предпринимая не семиотический, но поэтологический анализ роли конкретного изображения в нарративной технике Мариво, Ж. Гиленбе делит монографию на две части; «Создание персонажей» и «Персонажи в пространстве романа».
В первой части ученый обращается к анализу ономастики персонажей романа Мариво. «Без имени романный герой не может претендовать на какое-либо существование» (с. 27). В романе
