CC BY
23
реформах (с. 247). Витте не удалось в полной мере реализовать свои экономические и политические замыслы, но смелая и решительная попытка не могла не вызвать сочувствия и уважения со стороны современников. В то же время беспощадная критика Витте во многом подтверждает, что у его оппонентов «не было достаточного влияния, они не являлись сильными "игроками" на политическом поле». Оценки деятельности Витте, его вклад в развитие России на рубеже Х1Х-ХХ вв. еще при жизни графа находились под неоправданно сильным влиянием политической конъюнктуры, репутации графа и слухов о его личной жизни. Фигура Витте, по мнению автора, «так и не стала для общества символом объединения, оставшись лишь ресурсом для политического лоббирования» (с. 248).
И.К. Богомолов
2018.01.011. КАДИКОВ ЭР. ЭСЕРЫ В СИБИРИ В НАЧАЛЕ XX в. -Омск: Изд-во Омского ун-та, 2016. - 396 с.
Ключевые слова: Российская империя, начало XX в.; Партия социалистов-революционеров; эсеровское подполье в Сибири.
Э.Р. Кадиков рассматривает предпосылки возникновения и формирование эсеровского движения в Сибири. Монография состоит из введения, трех глав и заключения. Во введении автор кратко анализирует историографию вопроса и приходит к выводу, что важнейшие аспекты этой темы еще недостаточно изучены. Цель его работы - «раскрытие особенностей и закономерностей становления и развития эсеровского подполья в Сибири в начале XX в.» (с. 29-30). Хронологические рамки исследования - от времени организационного оформления социалистов-революционеров в Партию социалистов-революционеров (ПСР) в 1900-е годы до Февральской революции 1917 г. Территориальные границы исследования охватывают дореволюционную Сибирь, включая Тобольскую, Томскую, Енисейскую, Иркутскую губернии, Забайкальскую, Якутскую и частично Акмолинскую (Омский уезд) области.
В монографии использованы разные источники: документы ПСР, ее центральных и сибирских учреждений; делопроизводственные материалы правоохранительных и административно-управленческих органов страны; периодическая печать; публицистика;
источники личного происхождения (воспоминания, письма). Значительная часть источников не опубликована и впервые вводится в научный оборот. Автор работал в центральных и региональных архивах: ГАРФ, РГАЛИ, ГИАОО, ГАТО, ЦДНИТО и др.
Исследование открывается главой «Численность, социальный состав и организационная структура эсеровского подполья в Сибири в начале XX в.». Возникновение и формирование эсеровских организаций в Сибири происходило на той же идейной, тактической и организационной основе, что и в Европейской России, но с некоторым запозданием, отмечает Э. Кадиков. Это было обусловлено местной спецификой: особенностью развития территории; отсутствием студенчества, за исключением Томска; малочисленностью рабочего класса; меньшей остротой аграрного вопроса.
Реформы 1860-1870-х годов, строительство Сибирской железной дороги заметно активизировали культурную и социально-экономическую жизнь региона: ускорился рост населения; увеличилось число промышленного пролетариата, концентрировавшегося вдоль железной дороги и в крупных городах; стали создаваться школы, институты, специализированные учебные заведения. Важнейшую роль в формировании политического и культурного ландшафта региона играли политические ссыльные. Автор приводит имена И.Н. Мышкина, С.Ф. Ковалика, М.А. Натансона, Е.К. Бреш-ко-Брешковской и др. В 1880-е годы в некоторых гимназиях и средних учебных заведениях политические ссыльные вели кружки для учащихся. Именно политические ссыльные, пишет Э. Кадиков, стояли у истоков и являлись мощным резервом пополнения кадров местных организаций ПСР.
Первые группы социалистов-революционеров формировались и вели агитацию в городах, крупных населенных пунктах поблизости от железной дороги. Работа велась в основном среди учащихся и студенчества, служащих и рабочих железной дороги. Среди деревенского населения пропаганда эсеров встретила незначительный отклик.
Крупные и влиятельные эсеровские организации в Томске и Иркутске были организованы при непосредственном участии ссыльных народников. В 1903-1904 гг. была организована партийная организация в Красноярске. Всего к началу Первой русской революции в Сибири насчитывалось семь находившихся в разных
стадиях организационного оформления формирований социалистов-революционеров: в Омске, Новониколаевске, Барнауле, Томске, Красноярске, Иркутске, Чите. О полноценной региональной организации можно говорить начиная с лета 1906 г., когда состоялся II съезд Сибирского союза ПСР, по сути ставший учредительным.
В 1905-1906 гг. эсеровское движение Сибири расширялось. Партийные организации, кружки и группы возникали не только в губернских и областных центрах, но и в уездных городах и на железнодорожных станциях. Социальный состав сибирских организаций ПСР был неоднороден, в основном это были представители демократической интеллигенции, средних городских слоев, рабочие и крестьяне. Как правило, интеллигенция составляла большинство и занимала руководящие посты в комитетах и организациях. Рабочие доминировали только в нескольких организациях.
После поражения Первой русской революции количество эсеровских организаций и их членов заметно уменьшилось. Если в годы революции численность социалистов-революционеров в Сибири составляла 1875 человек, то в конце 1908 г. - около 200 человек (с. 98).
В 1907-1910-е годы эсеровские формирования существовали в ряде городов Сибири, по численности они представляли скорее небольшие кружки и группы, чем полноценные организации. В декабре 1911 - январе 1912 г. прошла волна арестов, были разгромлены практически все политические организации эсеров. Среди оставшихся на свободе преобладали эсеры-легалисты, или ликвидаторы, предлагавшие свернуть нелегальную деятельность. По сообщениям жандармской службы, в Омске, Тюмени, Верхнеудинске в 1912-1914 гг. местные социалисты-революционеры почти полностью прекратили нелегальную работу. В годы Первой мировой войны ситуация еще больше усугубилась: «Как отмечали жандармы, местные эсеры были "все озабочены своими личными делами и материальными заботами в связи с дороговизной и тяжестью переживаемого времени"» (цит по: с. 135). «Сеть партийных организаций оставалась редкой, их состав - немногочисленным, а время существования, как правило, недолгим» (там же).
В период с 1914 по начало 1917 г. организации эсеров существовали в Красноярске, Иркутске, Томске, некоторых других городах и в нескольких селах. Самой многочисленной была Иркут-
ская организация - 40 человек. Кроме того, эсеры работали в межпартийных и непартийных организациях: Союзе сибирских рабочих, Союзе иркутских рабочих и т.п.
После разгрома эсеровских организаций на свободе остались представители преимущественно оборонческого направления. Но в Иркутске и они размежевались. Одно крыло выступало только за легальную работу (Кроль, Роговский, Архангельский и др.), второе крыло настаивало на необходимости продолжения войны и восстановлении подпольных организаций (Лукин, Сперанский, Пахолков и др.). Однако до февраля 1917 г. иркутские эсеры не вели никакой подпольной работы, часть из них работала в «связанных с войной» учреждениях.
Во второй главе «Идейные установки социалистов-революционеров в Сибири» автор пишет, что в большинстве своем эсеры не очень занимались вопросами идеологии. Одни тяготели к марксизму, другие к народничеству и народовольчеству, третьи к либерализму, или марксизму с «русским социализмом». Э. Кадиков приводит слова известной эсерки А.А. Биценко, «которая с иронией отмечала, что у каждого социалиста-революционера имелся "или особый оттенок в теоретическом обосновании программы и тактики, и в частности террора, или же вовсе совсем особое, такое своеобразное миросозерцание, с вытекающим из него своим обоснованием деятельности"» (цит. по: с. 148). В общем, пишет историк, идейные воззрения эсеров-сибиряков принципиально не отличались от теоретических партийных установок. Эти воззрения представляли собой синтез обновленного народничества и марксизма.
В заключительной третьей главе «Тактика и практическая деятельность сибирских организаций партии социалистов-революционеров в начале XX в.» автор рассматривает легальную и нелегальную деятельность эсеров и, конечно, их боевую работу.
Особое значение эсеры придавали агитационно-пропагандистской и организационной деятельности. Поскольку в основном подполье было городским, то агитация была нацелена в первую очередь на студенческую и учащуюся молодежь, радикально настроенную интеллигенцию и рабочих. Для рабочих создавались кружки и поощрялось создание профессиональных союзов. Во время Первой революции началась работа с массами: организации выступлений, забастовок, митингов и стачек. Пропагандист-
ская работа эсеров особенно активно велась среди железнодорожных рабочих и служащих.
Для агитационно-пропагандистской работы издавались брошюры, газеты, журналы, распространялись листовки. Все это печаталось в местных нелегальных типографиях. Э. Кадиков приводит такие данные: в 1905-1907 гг. у сибирских эсеров было 25 типографий, 20 гектографов, 4 мимеографа, 1 предприятие литографии. Также распространялась партийная литература, привозимая из европейской части России и из-за рубежа.
Особое внимание эсеры уделяли работе с военнослужащими. Примером успешной работы может служить так называемая Красноярская республика (просуществовала с 6 декабря 1905 г. по 3 января 1906 г.). Вместе с комитетом РСДРП Красноярская партийная организация эсеров возглавила восстание. На сторону восставших перешли красноярские рабочие 2-го железнодорожного батальона, возглавляемого 25-летним прапорщиком А.И. Кузьминым. Он, офицер, был избран председателем солдатского комитета. В состав Совета вошли около 120 человек: 80 - от рабочих, 40 - от солдат. Также в Совет вошли некоторые члены исполкома ПСР.
Осенью 1905 г. на основе эсеровских дружин самообороны стали формироваться боевые группы (боевые летучие отряды). 29 сентября 1905 г. в Сибири был совершен первый эсеровский теракт - убийство полицмейстера Красноярска О.Ю. фон Дитмара. Крупнейшим терактом в Сибири автор называет убийство акмолинского губернатора генерал-майора Н.М. Литвинова. Историк подчеркивает, что на должность губернатор заступил 20 октября 1906 г., а был убит 15 декабря того же года, т.е. он никак не мог восстановить против себя революционеров. В 1906-1911 гг. происходили так называемые «тюремные» террористические акты - атаки на руководителей, сотрудников тюремных ведомств и учреждений.
Еще одно направление боевой деятельности эсеров - экспроприация материальных средств. Боевики вымогали деньги у материально обеспеченных граждан, нападали и грабили финансовые учреждения.
Что касается легальной работы эсеров, то выборы в Первую думу эсеры бойкотировали, а во Вторую думу вошли два сибирских эсера: присяжный поверенный П.В. Вологодский от Томской
губернии и минусинский священник А. И. Бриллиантов от Енисейской губернии.
Сибирские эсеры сотрудничали и публиковались в местных газетах и журналах («Наш день», «Восточная заря» и др.). Большое внимание эсеры уделяли работе в профсоюзных организациях рабочих. Например, при их непосредственном участии был создан Рабочий союз Восточной Сибири и Забайкалья, объединявший рабочих разных профессий и трудовую интеллигенцию. Также активно социалисты-революционеры работали в местных органах кооперации, в культурных учреждениях.
Расширение легальной деятельности ПСР было связно с заметным усилением легалистских, ликвидаторских настроений среди социалистов-революционеров Сибири, еще раз подчеркивает Э. Кадиков. Именно в легальных организациях в годы Первой мировой войны концентрировались эсеровские кадры, накапливался опыт общественно-полезной деятельности, усваивались формы взаимодействия и противоборства с политическими оппонентами и конкурентами, что, безусловно, в значительной степени облегчило оформление организаций ПСР в Сибири после Февральской революции 1917 г., заканчивает книгу Э. Кадиков.
Ю.В. Дунаева
2018.01.012. ЧИБИРОВ АЛ. ИРАНСТВО КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ. (ВОПРОСЫ ИРАНИСТИКИ В ТРУДАХ М.И. РОСТОВЦЕВА). -Владикавказ: СОИГСИ ВНЦ РАН, 2016. - 174 с.
Ключевые слова: М.И. Ростовцев; исследования иранского мира; история скифов и сарматов; труды М.И. Ростовцева по истории Северного Причерноморья.
В монографии А.Л. Чибирова рассматриваются работы русского, американского историка, антиковеда Михаила Ивановича Ростовцева (1870-1952) по истории античного Причерноморья. М. И. Ростовцев был не только историком, но и археологом, прекрасно разбирался в нумизматике, изучал латинскую эпиграфику.
Кадет и профессор Санкт-Петербургского университета отличался разносторонними культурными интересами, дружил с А.А. Блоком, В.Д. Набоковым, А.Н. Бенуа и другими известными писателями и художниками. Убежденный антибольшевик М.И. Рос-
