CC BY
21[с. 312]. Этот принцип устанавливает, что юрисдикция МУС вводится только в том случае, если национальные правовые системы не могут или не желают осуществлять свою юрисдикцию.
Одна из общих правовых проблем принципа комплементар-ности состоит в том, что многие из его теоретических обоснований и возможностей применения на практике недостаточно разработаны. И в первую очередь это касается процедуры установления нежелания и неспособности государства вести расследование. Если неспособность еще можно оценить как объективный фактор, то нежелание является проявлением субъективной стороны деяния [с. 325].
На фоне деятельности МУС высвечивается еще один способ достижения цели недопущения безнаказанности за совершение тяжких преступлений по международному праву - интернационализация национальных судов и учреждение гибридных трибуналов. Создание такой смешанной формы международной и национальной юрисдикции - последняя тенденция формирования современной системы международного уголовного правосудия [с. 341].
И наконец, в последнем разделе монографии «Особенности уголовной юрисдикции государств - членов Европейского союза» автор обращает внимание на принцип взаимного признания судебных решений, изменивший традиционные взгляды на возможность организационного сотрудничества государств в сфере уголовного судопроизводства и плотно закрепившийся в области проведения государствами ЕС совместной уголовно-правовой политики и судебного сотрудничества. Представляется, что механизмы, учрежденные в ЕС во исполнение этого принципа (такие как Европейский ордер на арест, Европейский следственный ордер), могут в определенных пределах послужить моделью для других международных организаций, нацеленных на усиление интеграционных процессов [с. 428]. [ ]
Н.В. Кравчук
2017.04.040. КОНЮХОВА А.С., ЮРЬЕВ С.С. ЮРИСДИКЦИЯ ГОСУДАРСТВ В БОРЬБЕ С ПОСЯГАТЕЛЬСТВАМИ НА БЕЗОПАСНОСТЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ АЭРОНАВИГАЦИИ / Под общ. ред. Юрьева С.С. и Баталова А.А. - М.: «Дашков и К.», 2016. -296 с.
Ключевые слова: аэронавигация; юрисдикция; территориальная юрисдикция; экстратерриториальная юрисдикция; квазитерриториальная юрисдикция; правонарушения.
Монография представляет собой обзор актуальных правовых исследований и международной практики в области аэронавигации. Авторы употребляют это понятие в широком смысле, придаваемом ему Конвенцией о международной гражданской авиации, согласно которой это совокупность норм, касающихся регулирования и осуществления полетов и иной авиационной деятельности. Безопасность в этом контексте охватывает понятия «безопасность авиационной техники», «безопасность полетов» и «авиационная безопасность», а в правовом смысле может быть определена как состояние, при котором риск нарушения прав и законных интересов личности, общества и государства, присущий деятельности в области аэронавигации, рассматривается соответствующим субъектом правоотношений как приемлемый [с. 13].
Первая глава монографии посвящена международно-правовым основам юрисдикции государств в отношении правонарушений на воздушном транспорте. Отмечая проблемность понятия «юрисдикция государств» в доктрине международного права в целом, авторы помимо использования понятий территориальной и экстратерриториальной юрисдикции выделяют термин «квазитерриториальная юрисдикция», которую государства осуществляют в отношении имеющих их национальность морских и воздушных судов, космических кораблей, а также лиц и имущества на их борту, под которой понимается наличие возможности по установлению юрисдикции у государства национальности воздушного судна в отношении любых актов, совершенных на его борту [с. 45].
В § 2 «Основные юрисдикционные проблемы в связи с правонарушениями на воздушном транспорте» в качестве таких проблем авторы выделяют: отсутствие юрисдикции, проблему реальной связи (проблема возможности осуществления юрисдикции в отношении судов не государством формальной юрисдикции, а государством, имеющим с такими судами реальную связь), конкуренцию юрисдикций и ограничения при экстрадиции лиц, обвиняемых в совершении политических преступлений.
Параграф 3 посвящен системе международных договоров, регулирующих вопросы юрисдикции государств в связи с отдель-
ными видами правонарушений против безопасности международной навигации. Авторы разделяют такие правонарушения на две группы. В первую входят правонарушения, местом которых является воздушный транспорт. Во вторую - те, что принято называть «актами незаконного вмешательства в деятельность гражданской авиации». Авторы рассматривают положения Конвенции о международной гражданской авиации (Чикагская конвенция, 1944), Конвенции об открытом море (Женевская конвенция, 1958), Конвенции ООН по морскому праву (1982), Конвенции о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов (Токийская конвенция, 1963), Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (Гаагская конвенция, 1970), Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (Монреальская конвенция, 1971). Отмечаются коллизии между Токийской, Гаагской и Монреальской конвенциями.
Вторая глава монографии посвящена юрисдикции государств в отношении отдельных видов правонарушений против безопасности аэронавигации в контексте современного международно-правового регулирования и практики. Рассматриваются преступления и иные правонарушения, совершаемые на борту воздушных судов (§ 1); пиратство (§ 2); незаконный захват воздушного судна (согласно как Токийской, так и Гаагской конвенциям) (§ 3); саботаж (§ 4), а также проблемы практической эффективности Гаагской и Монреальской конвенций (§ 5) - принципа «выдай или суди», обеспечения исполнения государствами своего обязательства по выдаче или адекватному наказанию преступников; неэффективность конвенций при совершении преступлений не частными лицами, а государствами или при поддержке государств (рассматривается на примере двух дел - взрыва воздушного судна Boeing 747 авиакомпании «Pan American World Airways» в районе г. Локерби (Великобритания) 21 декабря 1988 г. и крушения 17 июля 2014 г. над территорией Украины самолета авиакомпании Malaysia Airlines МН17.
В отношении эффективности Гаагской и Монреальской конвенций авторы отмечают, что в литературе отсутствует единство по этому поводу, и соглашаются с точкой зрения о том, что положения конвенций не эффективны и не обеспечивают на практике на-
казания правонарушителей, что приводит к применению государствами политических методов, не всегда соответствующих международному праву [с. 165].
Что касается правонарушений, совершаемых на борту воздушных судов, отмечается, что конкретные составы таких правонарушений не определены, а решение вопросов об их криминализации оставлено на усмотрение государств; такой вид правонарушения, как «пиратство», существует лишь в теории, на практике такие акты почти не совершаются. Относительно всех правонарушений проблемы юрисдикции в настоящее время полностью не решены [с. 163-164].
Юрисдикция государств в борьбе с правонарушениями против безопасности воздушного транспорта (глава 3) рассматривается авторами на примерах отечественного законодательства (§ 1), а также законодательства зарубежных стран (§ 2) - Австралийского союза, Канады, Соединенных Штатов Америки, Федеративной Республики Германия, Объединенных Арабских Эмиратов, ЮжноАфриканской Республики, Китайской Народной Республики, Республики Корея, Федеративной Республики Бразилия.
Авторы отмечают отсутствие единообразия в регулировании юрисдикционных правил в отношении рассматриваемых правонарушений, несмотря на наличие трех действующих международных конвенций, призванных содействовать установлению единого подхода. Правило, воспринятое на данный момент всеми государствами, - возможность установления юрисдикции не только на основании территориального принципа, но и на основании принципа флага, в отношении правонарушений, совершаемых на борту воздушного судна. Это отчасти позволило решить проблему отсутствия юрисдикции. Нерешенными остаются проблемы конкуренции юрисдикций и ограничения экстрадиции по политическим мотивам [с. 206-209].
Что касается регионального сотрудничества государств (§ 3), то авторы рассматривают региональные договоры (Европейскую конвенцию о пресечении терроризма, Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма, Межамериканскую конвенцию против терроризма, Арабскую конвенцию о пресечении терроризма, Конвенцию организации Исламская конференция в борьбе с международным терроризмом, Конвенцию о предупреждении терро-
ризма и борьбе с ними (принята в рамках ОАЕ) и Региональную конвенцию СААРК о пресечении терроризма) и оценивают их как неэффективные с точки зрения разрешения рассматриваемых в монографии проблем юрисдикции [с. 214].
Заключительная глава книги посвящена тенденциям международно-правового регулирования юрисдикции государств в отношении правонарушений против безопасности аэронавигации. Вопрос рассматривается в контексте новых и возникающих угроз гражданской авиации (§ 1) и в контексте недисциплинированности пассажиров (§ 2).
Термин «новые и возникающие угрозы» был впервые использован в резолюции ИКАО 2001 г. после захвата воздушных судов в США. Работа по модернизации действующего законодательства, проводимая ИКАО в течение 10 лет, привела к появлению текстов двух международных договоров - Протокола, дополняющего Конвенцию о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (Пекинский протокол) и Конвенции о борьбе с незаконными актами в отношении международной гражданской авиации (Пекинская конвенция). Эти акты внесли в Гаагскую и Монреальскую конвенции изменения, направленные на расширение сферы их действия и криминализацию новых и возникающих угроз. Были расширены и основания государственной юрисдикции в отношении новых видов преступлений [с. 228-229]. Новые обязательные основания юрисдикции должны гарантировать установление экстратерриториальной юрисдикции в отношении своих граждан государствами, которые не стали бы этого делать в соответствии с ранее действовавшими положениями Гаагской конвенции. Кроме того, авторы пекинских документов закрепляют однозначное положение о том, что ни одно из указанных в них преступлений не рассматривается для целей выдачи или взаимной правовой помощи «как политическое преступление или преступление, связанное с политическим преступлением, или преступление, вызванное политическими мотивами». Соответственно, теперь государства не имеют права отказать в просьбе о выдаче или предоставлении взаимной правовой помощи на основании политического характера преступлений [с. 231].
За годы, прошедшие с момента принятия текстов пекинских документов, они были ратифицированы крайне малым числом го-
сударств и еще не вступили в силу. Это не позволяет авторам дать этим документам однозначно положительную оценку. Однако они отмечают, что даже при отсутствии обязательной силы, отдельные положения этих документов могут быть восприняты национальным законодательством [с. 236].
Проблема недисциплинированных авиапассажиров, ставшая особенно актуальной в последние годы, была адресована ИКАО путем принятия Протокола, изменяющего Токийскую конвенцию (Монреальского протокола 2014 г.). Протокол дополнил юрисдик-ционные положения конвенции двумя новыми видами юрисдикции -государства посадки и государства эксплуатанта. В целом, по мнению авторов, это позволяет решить проблему так называемого юрисдикционного пробела, а также проблему «реальной связи». Однако ряд положений, касающихся обеспечения практической эффективности Токийской конвенции в области выдачи преступников, а также формулировки, подразумевающие необязательный характер предусмотренных в ней видов юрисдикции, остались без изменения [с. 239].
Подводя итог, авторы говорят о необходимости реформирования не только международного, но и российского законодательства. В частности, необходима имплементация в него юрисдикци-онных правил международных конвенций, формулирование признаков составов правонарушений, к которым относятся акты недисциплинированного поведения на борту воздушного судна, их криминализация, определение пределов действия юрисдикции России в отношении таких деяний [с. 267].
Н.В. Кравчук
2017.04.041. ОРДЖИ У Д. ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ КИБЕРТЕРРО-РИЗМА В ГЛОБАЛЬНОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ: ВОПРОС КОЛЛЕКТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ГОСУДАРСТВ.
ORJI U.J. Deterring суЬейеггэд^т in the global information society: A case for the collective responsibility of states // Defence аgainst terrorism review. - Ankara, 2014. - Vol. 6, N 1. - Р. 31-46.
