CC BY
9
художественную литературу и СМИ только возрастал вплоть до прихода эпохи электронных медиа. Поэтому термин «паника» стоит использовать, как считает Фюреди, лишь применительно к дискурсу, существующему внутри элит. Что касается нашего времени, то к панике политической и культурной элит по поводу печатных изданий добавилась паника из-за новых медиа. Автор связывает это с неверием в то, что моральные и интеллектуальные качества ме-диапотребителей позволят им сопротивляться потенциальным негативным воздействиям физическому и психологическому здоровью, а также моральному поведению.
С.К. Нарьян
2017.03.012. УЭСТ К., ГЛИНОС Дж. «РАЗГОВОРЫ О СМЕРТИ», «РАЗГОВОРЫ ОБ УТРАТАХ» И ИДЕНТИФИКАЦИЯ В ПРОЦЕССЕ СТАРЕНИЯ.
WEST K., GLYNOS J. «Death talk», «loss talk» and identification in the process of ageing // Ageing a. society. - Cambridge, 2016. -Vol. 36, N 2. - P. 225-239.
Ключевые слова: диалектика третьего-четвертого возраста; фантазии; Реальное; скорбь; Ж. Лакан.
Начало данному исследованию Карен Уэст (Астонский университет, г. Бирмингем, Великобритания) и Джейсона Глиноса (Эс-сексский университет, г. Колчестер, Великобритания) положил призыв известного политика, телеведущей и «защитника прав пожилых людей», как ее характеризуют авторы статьи, баронессы Джоан Бейквелл «больше говорить о смерти» («engage in death talk»). Уэст и Глинос видят в ее призыве весомый этический потенциал, однако, будучи высказанным в контексте культуры, ценностями которой являются независимость и выбор, этот призыв, с точки зрения данных исследователей, теряет свою силу и превращается в не что иное, как стремление установить контроль над концом жизни. По их мнению, «разговор о потерях» («loss talk») лучше отражает этические стороны трансформации, происходящей в процессе старения, и выводит «разговор о смерти» на качественно иной уровень.
В ходе онлайн-дискуссии, проводившейся в 2013 г. фармацевтической компанией «Astellas» с участием самых разных специали-
стов, занятых вопросами старения (ученых-геронтологов, медицинских работников, экономистов, представителей некоммерческих организаций и пр.)1, Дж. Бейквелл выступила с вышеупомянутым заявлением. Согласно ей, британскому (и в более широком понимании - современному западному) обществу необходимо говорить о смерти, поскольку в конце жизни, пусть даже и все более долгой, это то, что ожидает каждого. Оттого нужно внимательно и непредвзято рассмотреть все «мифы, страхи и угрозы», сопряженные с процессом умирания и принять смерть как важнейший переход в человеческой жизни; это также будет способствовать так называемой хорошей смерти, т.е. смерти, действительно удовлетворительной для индивида. По мнению Уэст и Глиноса, внимание к процессу умирания и упоминание хорошей смерти переносит акцент на подготовку к концу, желание установить над ним контроль. Кроме того, здесь остается недосказанным тот момент, что подразумеваемый Бейквелл индивид боится не смерти как таковой, а скорее утраты физических и интеллектуальных способностей. Так что если развивать эту мысль, то «разговор о смерти» лучше вести сквозь призму таких феноменов, как фантазии, утраты и скорбь. Установление контроля над смертью, по мысли Уэст и Глиноса, вписывается в стратегии так называемого позитивного старения, делающего ставку на здоровый и успешный третий возраст и отодвигающего трудности, болезни и утраты на четвертый возраст, тем не менее необходимо посмотреть в лицо боли, немощи и неопределенности, без чего невозможно действительное принятие смерти. Фантазии в том смысле, какой им придавал Ж. Лакан, отражают наше желание собственной полноты как субъектов, в то время как четвертый возраст соответствует лакановскому Реальному, т.е. тому, что не укладывается в существующие знаковые системы, но в то же время не может быть отринуто. По Гиллеарду и Хиггсу, четвертый возраст -это «искаженное изображение в зеркале третьего возраста»2. Третий и четвертый возрасты соотносятся как норма и патология, в связи с чем четвертый возраст не может быть ассимилирован в
1 The age crunch: The Astellas innovation debate 2013. - 19.11.2013. - Mode of access: http://www.innovationdebate.com/watch-live/2013-watch-live [Accessed 08.05.2017.]
Gilleard Ch., Higgs P. Aging without agency: Theorizing the fourth age // Aging a. mental health. - Abingdon, 2010. - Vol. 14, N 2. - P. 121-128.
дискурс позитивного старения. В рамках рассматриваемой дискуссии разговор о смерти, указывают авторы статьи, свелся к разговору о «хорошей» смерти, т.е. привычному паттерну достойного умирания с минимумом физической и эмоциональной боли - дома либо в иных комфортных условиях, в окружении близких людей, с необходимым уходом, а сейчас еще и эвтаназией в случае необходимости. Однако, с их точки зрения, необходим иной «разговор о смерти», а именно «разговор об утратах».
Как пишут Уэст и Глинос, характерные для неокапиталистической / неолиберальной культуры фантазии о самодостаточности и независимости заключают индивида в порочный круг, в котором он всеми силами старается избежать зависимого состояния и тем самым все больше боится потерять свои физические и интеллектуальные способности. При этом происходит дистанцирование от тех, кто явно потерпел неудачу на этом пути, что имеет место и на межличностном уровне, и на уровне государственной политики и может принимать вид как недоброжелательности, так и сочувствия. Корни нашего отношения к смерти, а значит, и возможного изменения этого отношения, отмечают Уэст и Глинос, лежат в процессах идентификации. Центральной здесь является идея потери идентичности и ее трансформации либо формирования новой идентичности. Соответственно, нужно разобраться с тем, какие усилия мы прилагаем для сохранения фантазий, на которые опирается наша идентичность, и как мы можем ослабить их власть над нами. Для иллюстрации того, как поддерживается, усиливается и потенциально может преодолеваться граница между третьим и четвертым возрастом, авторы приводят пример специализированного жилья для пожилых людей, где те в случае необходимости могут получить уход (assisted-living environment, альтернатива как домам для престарелых, так и поселкам для пенсионеров; подробно освещалась в другой статье1). В постояльцах поощряют независимость и ответственность за собственное здоровье. Тем не менее потери (смерть других постояльцев, своя тяжелая болезнь, указывающая на собственную смерть в будущем) происходят постоянно. При этом вре-
1 Narrative, fantasy and mourning: A critical exploration of life and loss in assisted living environments / Glynos J., West K., Hagger B., Shaw R. // The psychosocial and organization studies / Ed. by K. Kenny, M. Fotaki. - L.: Palgrave Macmillan, 2014. -P. 185-214.
мени для того, чтобы пережить потерю, «отгоревать», не выделяется, в результате чего скорбь «блокируется». Пожилые люди проецируют свои страхи на других и, хотя сами имеют инвалидность, винят чужую инвалидность во всех бедах. Тем самым постояльцы поддерживают границу между третьим возрастом (своей фантазийной успешностью) и четвертым возрастом (неуспехом других). Однако такой сценарий взаимоотношений двух возрастов не представляется авторам единственно возможным. Как они полагают, многое зависит от способности индивида перерабатывать и творчески интегрировать потери в свою жизнь на данном этапе. Для этого требуются два условия: 1) ритуалы, способствующие публичному переживанию потерь; 2) контекст, позволяющий адаптировать потери в индивидуальное и коллективное существование. Тем самым будет активизирован «разговор о потерях», который авторы называют этической и творческой аффективной практикой и который будет выгодно отличаться от «разговора о плохой смерти» - аффективной практики, отказывающей индивиду в праве на горе и объясняющей потери пробелами в здоровом и успешном образе жизни. Согласно Уэст и Глиносу, мы должны принять неотвратимость и постоянство потерь в нашей жизни, и ответом на это должна стать более активная вовлеченность в разговоры о потерях и скорби. Так авторы данной статьи развивают призыв Дж. Бейквелл больше говорить о смерти.
Я.В. Евсеева
