CC BY
18деляющие достоверность результатов судебной психофизиологической экспертизы, и пути их формализации с целью обеспечения количественной оценки и необходимого уровня достоверности результатов применения полиграфа в судопроизводстве и др.
Е.В. Алферова
2016.03.015. ПЕЙФЕР К. ЛИЧНЫЕ ПРАВА В XXI веке: ЛОГИКА И ПРОБЛЕМЫ.
PEIFER K. Personal privacy rights in the 21st century: Logic and challenges // Journal of intellectual property law and practice. - Oxford, 2014. - Vol. 9, N 3. - P. 231-238.
Ключевые слова: личные права; право на частную жизнь; правовое регулирование конфиденциальности; информационные технологии.
Личные права получили развитие и защиту в западном мире, прежде всего в континентальной Европе, утверждает К. Пейфер. Беглый взгляд на их теоретическое обоснование демонстрирует обилие идеалов и романтических понятий, философских и исторических вопросов. Существуют многочисленные попытки определить признаки личных прав и права на частную жизнь. Некоторые полагают, что это явление не может быть определено вообще, другие считают, что поиск определений ведет к беспорядку.
Например, в общем праве Германии, связанном с регулированием личных данных в Интернете, выделены следующие области защиты: охрана чести и репутации, право на конфиденциальность частной жизни, право на личную идентичность и индивидуальность, а также право определять коммерческое использование данных, полученных из личностных предпочтений. Данная классификация аналогична существующей в США в сфере регулирования конфиденциальности. Исследование опыта разных стран могло бы помочь сформулировать понятия и облегчить необходимый трансатлантический диалог.
Сфера личных прав расширилась в связи с коммерческим, журналистским и частным использованием Интернета. Печатные средства массовой информации соревнуются с Интернетом, меняются принципы журналистской работы. Прежнее представление о том, что все издания могут распространяться и цитироваться, те-
перь подвергается сомнению. Меняется представление о пространственной и почтовой частных сферах как объектах коммуникации. Реализация допусков к данным, предоставляемым в цифровой среде, отличается от таковой в физическом мире. Расширение возможностей коммуникации означает, что простой пользователь может стать фигурой современной истории, опираясь исключительно на интернет-права. Личные права связаны с понятием свободы слова, сформированным средствами массовой информации, которые не всегда адекватно отражают реальность Интернета.
Интернет обеспечивает относительно легкий поиск информации, возможность объединения найденных вариантов, изменения содержания оригинальной информации. Составление, например, досье в Сети осуществляется быстрой обработкой данных с использованием каналов коммуникации и является универсальным.
Как и в сфере промышленной собственности, в Законе об авторском праве в контексте Интернета вопрос о том, кто за что ответственен, может быть рассмотрен под различными углами зрения. Действовавшие ранее привилегии, изложенные в директивах по электронной торговле, не соответствуют современным реалиям, так как постоянно появляются новые модели реализации прав, позволяющие обходить предыдущие положения об ответственности. Регулирование конфиденциальности теперь принадлежит тем, кто извлекает из нее выгоду. Сетевой сервис обмена файлами Rapid-share - пример его регулирования авторским правом, а функция автозаполнения в Гугле - свидетельство свободы слова.
К. Пейфер рассматривает изменения понятий «личные права» и «конфиденциальность» на протяжении XX в. в связи с развитием средств коммуникаций и Интернета и оценивает их пригодность в цифровой среде. Он считает, что методы анализа причин и способов уравновешивания интересов, развившиеся параллельно с расширением возможностей массовой коммуникации, проникая в сферу защиты личных прав и конфиденциальности, не функционируют должным образом.
Технические возможности поиска в Сети не восприимчивы к нахождению баланса интересов. Неправомерные действия, связанные с нарушением конфиденциальности, таким образом, должны быть ясно распознаваемыми. Этот сложный анализ может быть предпринят людьми, но не машинами.
В XIX в. права на личные данные были понятием элитарным. Они касались формирования характера, морального поведения и карьеры. Впоследствии была законодательно закреплена неприкосновенность человеческого достоинства, распространились идеи равноправия. Не только знаменитости, но и обычные люди получили возможность защищать свои личные права, с разницей в степени защиты, доступной выдающимся деятелям.
Великобритания, будучи последним бастионом беспрепятственного общения, сопротивлявшаяся регулированию вопросов, связанных с конфиденциальностью на протяжение долгого времени, - под влиянием Европейской конвенции о защите прав и основных свобод и своего собственного Закона о правах человека, принятого в 1998 г., - недавно встала на позицию защиты личных прав граждан.
Эффективная защита частной сферы дала начало новым правам: на информационное самоопределение; на целостность и безопасность.
Защита личных данных с помощью Закона влияет, в свою очередь, на традиционное понимание принципов конфиденциальности.
Фундаментальным вызовом является «принуждающая коммерциализация»: реклама продукта с использованием личных данных для маркетинговых исследований. Несмотря на то что простые люди только выигрывают от развития подобных технологий, проблемой становится продажа личных данных пользователей, когда возникают спорные ситуации, связанные с интеллектуальной собственностью.
Вызовом является также тот факт, что личные права часто формулируются под воздействием средств массовой коммуникации. По мере развития общения в Интернете для обычных людей возрастает вероятность стать нежелательно популярными в той или иной среде, что также противоречит представлениям о защите личных данных.
Право на уважение частной жизни вместе с правом на конфиденциальность основано на утверждении, что «каждый имеет право на автономную сферу своей частной жизни, в которой он может развивать свою индивидуальность». Данное право подразу-
мевает возможность исключения доступа к данной сфере другим людям.
Технический контроль также создает риски. В настоящее время уже доступно отслеживание местоположения электронных «профилей» пользователей посредством координат GPS. Технологии Гугла позволяют вести запись лиц и сопоставлять их с имеющимися в базе данных, а также с профилями пользователей, доступными через Интернет. В социальных сетях предлагается добровольно размещать информацию о круге друзей, адресах, профессиях, предпочитаемых СМИ, а анализ простых ответов вроде «нравится» позволяет опознать пользователя.
Согласно сообщениям в печати иммиграционные власти уже использовали информацию, подбиравшуюся для целей управления иммиграцией на границах.
Например, 18-летней немецкой девушке, желающей поехать в США, было отказано во въезде на основании неправильно указанной причины иммиграции. Реальная причина (работа помощницей по хозяйству, которая требует визы) была обнаружена через социальные сети. Власти предъявили ей распечатку ее диалога с работодателем в социальной сети Фейсбук. Данное вторжение в личное пространство молодой женщины является незаконным.
Все подходы к законодательному регулированию сводятся к попыткам описать неосязаемые явления и достичь юридической формулировки посредством четких норм. Это необходимая тактика в пространстве коммуникаций, полагающаяся на простые правила, которые могут быть обработаны техническими устройствами. Однако юриспруденция, развившаяся в контексте свободы слова, подразумевает необходимость баланса между двумя фундаментальными правами равной ценности: правом на свободу слова и защиту личных интересов.
Инструменты для судебного преследования нарушения личных прав сформировались в сфере гражданского права за прошедшие 10 лет. Самыми важными являются решения о финансовой компенсации за серьезные нарушения режима конфиденциальности личных данных.
В законодательстве, регулирующем охрану интеллектуальной собственности, предусмотрена выплата денежных компенсаций пострадавшим от неправомерного использования личных данных.
Вероятно, в будущем простые граждане будут требовать компенсации нарушения их прав на конфиденциальность в личной жизни при передаче данных через Интернет, а также на других основаниях, связанных с неправомерным оборотом личных данных.
Это касается и увеличивающегося числа случаев преследования в социальных сетях. Похоже, суды постепенно начинают наказывать подобные формы причинения психологического вреда вынесением решений о компенсациях потерпевшим.
Выработка адекватных подходов к регулированию правоотношений в области защиты личных данных, а также в судебной практике, подразумевает осознание того, что существующее представление о частной сфере в век цифрового оборота информации должно распространяться также на страницы в сети Интернет, что означает невозможность для средств массовой информации или государства использовать их в качестве источника информации для получения конфиденциальных данных, заключает К. Пейфер.
И.А. Лисицын-Светланов
2016.03.016. ХОДЖЕС С. МОЖЕТ ЛИ АКТ ГРЭММА-ЛИЧА-БЛАЙЛИ ЗАЩИТИТЬ ЛИЧНЫЕ ДАННЫЕ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ В ИНТЕРНЕТЕ.
HODGES S. Examining the Gramm-Leach-Bliley Act's opt-out method for protecting consumer data privacy rights on the Internet // Information and communications technology law. - Oxford, 2013. - Vol. 22, N 1. - Р. 60-85. - Mode of access: http://dx.doi.org/10.1080/ 13600834.2013.785177
Ключевые слова: Акт Грэмма-Лича-Блайли; защита прав потребителя; личные данные; Интернет; Европейский союз.
В статье доктора права Университета Портленда Сары Ход-жес рассматривается американский Акт Грэмма-Лича-Блайли о модернизации финансовой системы (1999) (далее - Акт) в связи с защитой личных данных в сети Интернет. Предпосылкой для исследования является то обстоятельство, что сегодня расширился сбор данных пользователей при проведении финансовых операций; активно исследуются методы, применяемые онлайн-продавцами; увеличилось число компаний, выпускающих кредитные карты; происходит обработка пользовательских данных при совершении
