CC BY
49
соответствия всего всему, что характерно для мировоззрения той эпохи. Божий моральный порядок воплощается в пространственном порядке физического мира и отражается в политическом порядке мира человеческого. Природные катаклизмы вызывают социальные катаклизмы, т.е. планетарный и политический беспорядок связаны метонимией, а не метафорой.
А.В. Нагорная
ПСИХОЛИНГВИСТИКА
2016.03.006. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛИНГВИСТИКИ И КОГНИТОЛОГИИ В СБОРНИКЕ «ЯЗЫКОВОЕ БЫТИЕ ЧЕЛОВЕКА И ЭТНОСА: Психолингвистический и когнитивный аспекты». (Реферативный обзор). Часть 1.
Ключевые слова: психолингвистика; методология; психолин-гводидактика; речевая способность; речевая деятельность; концепт; двуязычие; междисциплинарный объект.
Названный ежегодник в 11 выпусках представляет материалы Березинских чтений (Международной школы-семинара), которые проводятся с июня 2004 г. в память о Федоре Михайловиче Березине, выдающемся историографе отечественной науки, получившем заслуженное признание и в России, и за рубежом. В работе школы-семинара принимали участие известные российские и зарубежные лингвисты, психолингвисты, философы, в том числе возглавляющие определенные течения и направления в психолингвистике (А.А. Залевская, создатель и глава Тверской психолингвистической школы, В.З. Демьянков, Р.К. Потапова, Е.Г. Беляевская, Е.Ф. Тарасов, Ю.А. Сорокин, В.И. Шаховский, В.И. Аршинов, Е.Ю. Мягкова, А.Б. Михалев, А.Г. Сонин, А.В. Кирилина и многие другие). Сборники содержат научные статьи, относящиеся к разным направлениям и разделам современной лингвистики, и в известной степени отражают реальную картину исследования определенных проблем языковедения в разных регионах России на протяжении последних лет. В сборниках представлены статьи по методологии лингвистических исследований, переводу и переводоведению, психолингвистике и этнопсихолингвистике, когнитивной лингвистике, исследующие различные проблемы языкознания в теоретическом и
экспериментальном аспектах, и все их отразить в небольшом обзоре невозможно. Поэтому мы сосредоточимся на наиболее актуальных вопросах, рассматриваемых в серии сборников, но предварим это рассмотрение, хотя и неполным, анализом научных исследований Ф.М. Березина.
Ф.М. Березин обладал глубочайшей эрудицией в области языковедения и одной из своих главных задач считал необходимость объективно оценить вклад многих языковедов в развитие лингвистической теории, часто языковедов полузабытых или забытых совсем. Исследователь с глубоким уважением относился и к авторитету научного знания вообще, и к личности конкретного ученого. Он терпимо относился к разным взглядам, позициям и направлениям в языковедении, что, с одной стороны, способствовало выработке более аргументированных воззрений на выделяемые им закономерности современного языковедческого процесса, с другой -позволяло избежать однобокости в возглавляемой ученым информационной деятельности отдела языкознания1. Конечно, не последнюю роль сыграли здесь и личностные качества Ф.М. Березина -русского интеллигента, для которого нравственные и научные идеалы, высокий профессионализм, скромность, отзывчивость были не пустыми словами, а единственно возможными принципами жизни.
Круг научных интересов Федора Михайловича - фундаментальные проблемы общего языкознания, история науки о языке, и особенно - история российского языкознания, которой были посвящены его кандидатская и докторская диссертации («Основные проблемы общего и сравнительно-исторического языкознания в лингвистическом наследии В. А. Богородицкого», защищена в 1961 г.; «Основные проблемы общего и сравнительно-исторического языкознания в русской лингвистике конца XIX - начала XX в.», защищена в 1971 г.) и несколько монографических исследований: «Очерки по истории языкознания в России. Конец XIX - начало XX в.» (Березин, 1968), «История лингвистических учений» (Березин, 1975), «Русское языкознание конца XIX - начала XX в.» (Березин, 1976), «История русского языкознания» (Березин, 1979) и др.
1 Ф.М. Березин возглавлял отдел языкознания ИНИОН РАН с 1973 по 2004 г. -Прим. реф.
В трудах Ф.М. Березина формулируются принципы истории языковедения, которыми он руководствовался в своих исследованиях. Ф.М. Березин отмечал: «Появление большого количества публикаций по истории языкознания - отрадное явление, так как подобные работы свидетельствуют об утверждении самосознания лингвистики, о ее зрелости и росте. Они подготавливают новую дисциплину - философию языкознания, нужда в которой все более ощутима в связи с дискуссиями между различными направлениями в языкознании» (Березин 1976, с. 3).
В большом массиве работ по истории языкознания в 70-е годы прошлого XX в. Ф.М. Березин выделял три направления. Первое представлено многочисленными очерками по истории языкознания и изложением истории частных филологий. Второе направление, по мнению ученого, не дает представления о цельности и стройности концепции исследователей, поскольку в работах рассматриваются либо деятельность языковеда в определенной области, либо частный вопрос концепции ученого. Третий подход предполагает создание обобщающих работ по истории языкознания, когда рассматриваются взгляды «того или иного языковеда как закономерного звена научной эволюции на фоне общего хода развития всей науки в тесной связи научных и общефилософских воззрений этого ученого. Такой подход "изнутри" предполагает рассмотрение преемственности взглядов языковеда с идеями других лингвистов, уяснение их сходств и различий и оценку их деятельности для дальнейшего развития языкознания» (Березин, 1976, с. 4).
На пути историографа науки при этом возникают вполне объективные трудности. Одна из них связана с необходимостью «временной перспективы», с которой возможны рассмотрение и оценка концепции языковеда. Однако такая перспектива «неизбежно вызовет стирание в памяти потомства ряда конкретных фактов и условий, породивших те или иные взгляды» (Березин 1976, с. 4). Историограф неизбежно подходит к анализу прошлого с позиций современности, хотя это может вызвать модернизацию лингвистических концепций. Поэтому оценка концепций, с одной стороны, предполагает их соотнесение с современными лингвистическими представлениями, что позволяет определить их роль в становлении языковедческого процесса. С другой стороны, оценка дается с уче-
том того, что нового внес тот или иной ученый по сравнению со своими предшественниками, и это позволяет определить роль исследователя в современном ему языковедении: «Новое в науке никогда не бывает отрицанием прошлого, а лишь его существенным изменением, углублением и обобщением в соответствии с современным состоянием науки» (Березин, 1975, с. 3). Так формируется объективность историографического лингвистического описания.
Другая трудность, отмеченная Ф.М. Березиным, заключается в том, что современный историограф не всегда обладает необходимой эрудицией для анализа позиции исследователей, например, уровня Ф.Ф. Фортунатова, в сферу научных интересов которого входили общее языкознание и индоевропеистика, или В.А. Богоро-дицкого - тюрколога, африканиста, индоевропеиста. Поэтому Ф.М. Березин предлагает наиболее продуктивный, по его мнению, путь анализа специфики русского языкознания конца XIX - XX в. -выявление основных проблем общего и сравнительно-исторического языкознания в трудах наиболее значительных представителей лингвистики этого периода, акцентирование характера постановки и решения таких проблем. При этом непременным требованием анализа являются опора на «некоторую совокупность высказываний» языковедов и «анализ их логических действий над высказанными теориями» (Березин 1976, с. 5). Это позволяет «дать не только отдельный портрет каждого ученого, но и показать закономерности в развитии их идей, показать их точки соприкосновения и разногласия» (Березин 1976, с. 7). Реализация перечисленных оснований анализа языковедческого процесса помогла ученому аргументировать специфическую точку зрения на тот процесс. Так, Ф.М. Березин ставит под сомнение распространенную в 70-е годы точку зрения, согласно которой Московская и Казанская лингвистические школы рассматривались как ответвление немецкого мла-дограмматизма на русской почве: «...для такого утверждения нет никаких оснований», о чем свидетельствует специфический характер постановки русскими языковедами принципиально отличных от младограмматических проблем общего языкознания, «предвосхитивший весьма важные положения современной науки о языке» (Березин 1976, с. 8). Специфика позиции ученого в описании закономерностей развития науки заключается и в том, что, во-первых, он целенаправленно и настойчиво говорил о важности идей отече-
ственных лингвистов, зачастую малоизвестных, но предвосхищавших идеи западных исследователей. И с ним были согласны зарубежные исследователи, которых, как и Федора Михайловича, прежде всего заботило выявление закономерностей языковедческого процесса. Так, он тщательно подготовил к изданию труды Н.В. Крушевского, в которых представлена, по мнению Дж. Уиль-ямс, «законченная структуралистская теория, на 30 лет опередившая "Курс общей лингвистики" Ф. де Соссюра»; «Эта гипотеза (Крушевского - В. П.) отражает цель лингвистической теории Крушевского - поиски законов языка. В этом отношении концепция лингвистической науки у Крушевского опережает задачу открытия лингвистических универсалий, выдвинутую структуралистскими и генеративистскими теориями ХХ в.» (Williams 1993, с. 59-60). О тщательности подготовки подобных изданий Ф.М. Березиным можно судить по характеру включенных в них материалов: «Значение рецензируемой книги, - пишет С.А. Ромашко по поводу "Избранных работ по языкознанию" Н.В. Крушевского (Березин 1998), -трудно переоценить. Впервые в истории российского языкознания читатель получил доступ сразу ко всем основным работам Николая Вячеславовича Крушевского (1851-1887), рассеянным по давно ставшим библиографической редкостью, недоступным филологическим журналам XIX в. В дополнение к текстам самого Крушев-ского книга включает обширные сопроводительные материалы: наиболее значимые публикации о Крушевском, а также библиографические сведения» (Ромашко 1999, с. 93).
Еще одна специфическая черта работ Ф.М. Березина - детальное исследование причин, по которым рецензенты-современники не могли оценить теоретические выводы того или другого исследователя.
Наконец, для трудов Ф.М. Березина характерна опора на классические для определенных исторических периодов тексты, аккумулирующие в себе в обобщенном виде достижения лингвистики, и детально выверенная цитация действительно первоисточников, что в современных языковедческих текстах встречается, увы, все реже. Положительно оценивая принципы выделения научной парадигмы Т. Куном, Ф.М. Березин отмечает, что традиционное резкое противопоставление младограмматической, структуралистской и генеративистской научных парадигм «препятствует
пониманию преемственности в постановке и разработке некоторых языковедческих проблем. Между этими парадигмами существуют и промежуточные звенья, которые ускользают из поля зрения историков языкознания» (Березин 1998, с. 5). И, добавим, подчас решительно искажают роль отдельных ученых в разработке фундаментальных лингвистических проблем. Вспомним хотя бы известное свидетельство Л.В. Щербы: «Когда в 1923 г. мы получили в Ленинграде Cours le linguistique générale de Saussure^... то были поражены многочисленными совпадениями Соссюра с привычными нам положениями» (Щерба 1974, с. 94).
Восстановлению «потерянных парадигм» и выявлению роли современных лингвистов в решении проблем языковедения была посвящена значительная часть исследовательской и организационной деятельности Ф.М. Березина, о чем свидетельствуют изданные в период 2000-2003 гг. под его руководством сборники «Лингвистические исследования в конце XX века», «Отечественные лингвисты XX века» (в 2-х томах), «Европейские лингвисты ХХ века», «Американские лингвисты XX века». Эти сборники давали широкую картину развития лингвистики в ХХ в. и подводили определенный итог в определении ее специфики. Эти сборники завершили и творческий путь ученого.
Ф.М. Березин опубликовал более 150 статей по истории языкознания, в том числе в лингвистических журналах Канады, Франции, Польши, Германии, и 14 учебников по истории языкознания.
Современная лингвистика принципиально полипарадигмаль-на, в ней представлено огромное количество течений и направлений, подчас умудряющихся существовать без четкого определения объекта и предмета лингвистического исследования. Но систематизация наиболее значительных современных концепций с успехом может осуществляться на принципах, разработанных Ф.М. Березиным.
Это положение мы попытаемся частично реализовать в анализе содержания представленных ранее сборников, значительное место в которых занимают проблемы методологии и историографии языковедения. Особенно актуален вопрос о формировании концептуального аппарата современной лингвистики.
Так, В.А. Пищальникова рассматривает проблемы формирования концептуального аппарата в современной психолингвистике и когнитивной лингвистике, акцентируя высказывание И.И. Стеб-
лин-Каменского о том, что «... всякое лингвистическое описание -это проблема прежде всего терминологическая. Именно поэтому прогресс в языкознании - это нередко иллюзия, обусловленная тем, что вводятся новые термины, которые, в сущности, не обозначают ничего нового, или тем, что старые термины получают нечеткое, расплывчатое, метафорическое употребление» (Стеблин-Камен-ский, 1974, с. 81).
Осмысление путей развития и методологии современной отечественной лингвистики в последние несколько десятилетий позволяет исследователям отметить, во-первых, ее «тупиковое» состояние, во-вторых, резкое увеличение числа так называемых междисциплинарных исследований, приведших к образованию множества «стыковых» направлений и подходов. При этом возникновение междисциплинарных подходов и направлений часто расценивается и как попытка выхода из методологического кризиса. Однако это благое намерение зачастую сопровождается нарушением всех базовых принципов формирования объекта научного исследования, игнорированием необходимости разработки специальных методов исследования для специфических междисциплинарных объектов, небрежным отношением к терминоупотреблению. Состояние базовой терминологии в некоторых направлениях современной отечественной психолингвистики таково, что не лишне вспомнить методологический принцип, получивший название по имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама, - «бритва Оккама», или «лезвие Оккама»: не следует привлекать новые сущности без самой крайней на то необходимости. Не следует вводить новый термин с нестрого заданным содержанием, если с его помощью нельзя получить новое знание об объекте или можно получить только уже известный результат.
Новый междисциплинарный объект не может быть исследован с помощью старого понятийного аппарата - он требует обязательной методологической обработки, приспособления для описания нового объекта. Так, если проследить большинство определений языкового сознания, то можно отметить, что постепенно эти определения отходят от выявления сущностных характеристик объекта, что позволяет начинающим использовать, например, для анализа результатов ассоциативного эксперимента все, что подвернется под руку, - от лексического значения и концепта до
весьма неопределенного домена. Подавляющее большинство психолингвистов продолжают пользоваться в анализе ассоциативных реакций и результатов других экспериментальных данных лексическим значением, причем почерпнутым из лексикографических источников, а не, например, значением слова, сформулированным с учетом изучения современных контекстов употребления или полученных в эксперименте ассоциатов.
«Языковое сознание» как исследовательское направление выходит за рамки теории речевой деятельности, сформулированной в свое время А. А. Леонтьевым, и это вполне понятно и закономерно, ведь объектная область с течением времени расширяется. Но тогда нужен и новый аналитический инструментарий, с помощью которого адекватно исследовался бы новый объект. Создавать его очень трудно. Гораздо проще оказалось прикрыться авторитетом А.Н. Леонтьева и А.А. Леонтьева, при этом не особенно заботясь о неразрешимых противоречиях, возникающих в таких попытках впрячь в «одну телегу коня и трепетную лань». Из диссертации в диссертацию кочуют цитаты из классиков с одними и теми же ошибками, потому что эти цитаты переписываются друг у друга. Ошибки неофитов множатся и благодаря специфическому комментарию классиков устами нынешних маститых. Так, упорно повторяется утверждение, что А.Н. Леонтьев и В.П. Зинченко якобы причастны к созданию словосочетания «образ сознания»: «Вслед за А.Н. Леонтьевым (1977) и В.П. Зинченко (1988) в структуре образа сознания можно выделить два слоя: рефлексивный (или рефлексивно-созерцательный) и бытийный слой.» (Уфимцева 2006, с. 94), а следом в тексте представлена схема, в которой, что соответствует позиции названных ученых, черным по белому написано: слой сознания, а не слой образа сознания. Такое откровенное и незамысловатое передергивание определений недопустимо. Между тем в отечественной психолингвистике А.А. Залевской четко сформулирована позиция, согласно которой, с одной стороны, «языковые знания неразрывно связаны с образом мира у пользующегося языком человека, т.е. с другими видами знаний, а с другой -исследование языкового знания требует выхода за пределы лингвистики в психологию, социологию, культурологию и т.д.» (За-левская 2007, с. 4). Но это вовсе не означает, что можно приравнивать языковую семантику и неязыковые значения или
устанавливать между ними отношения только изоморфного характера. Очень привлекает новообращенных психолингвистов и положение, согласно которому с помощью ассоциативного эксперимента можно выявить не только системность образа мира той или иной культуры, но и системность самого образа сознания, который стоит за словом, т.е. системность тех знаний, которые та или иная культура транслирует всем своим членам через значение в психологическом смысле.
Однако здесь, во-первых, наблюдается полное непосредственности неаргументированное расширение термина «образ мира». Во-вторых, получается, что значение и новообретенный образ сознания, если говорить о значении в психологическом смысле, практически тождественны. Утверждать изоморфизм образа сознания как конструкта и той или иной совокупности знаний по меньшей мере безответственно. Кроме того, едва ли ассоциативный эксперимент может стать адекватным средством установления системности образа мира индивида, ведь общеизвестно, что ассоциаты зависят от характера включенности в речевую деятельность, а последняя определяется практически неисчисляемым количеством факторов.
Опираясь на такие теоретические «понятия», на противоречивые и не вполне определенные модели, молодой ученый не может получить никакого нового знания.
Так, до сих пор не сложились общие представления о содержании концепта, объявленного основным понятием современной отечественной когнитивной лингвистики, для которого, по словам В. И. Болотова, в лингвистике нет свободного семантического пространства и нет плана выражения, в котором бы этот особый ментальный феномен был бы помещен. Одним из отличий этого направления является то, что оно исследует когнитивные процессы, делает выводы о типах ментальных репрезентаций в сознании человека на основе применения к языку имеющихся в распоряжении лингвистики собственно лингвистических методов анализа с последующей когнитивной интерпретацией результатов исследования. И здесь вновь актуализируется главный методологический вопрос: возможно ли изучение специфического объекта методами, для него не предназначенными? Ответственный ученый ответил бы
однозначно: нет. Во всех «когнитивных» направлениях материал -язык, а цели разные:
1) исследование языка (или это все-таки только материал для исследования содержания концепта? - В. П.) с помощью когнитивного категориально-терминологического аппарата (едва ли можно считать его сложившимся или сколько-нибудь определенным вообще - В. П.);
2) моделирование содержания и структуры отдельных концептов как единиц национального сознания (концептосферы).
Итак, концепт - единица сознания. «Психолингвисты обосновали <...> существование в сознании людей концептосферы, состоящей из единиц мышления - концептов.» (Стернин, 2011, с. 34). Этот «базовый» постулат не надо пытаться ни анализировать, ни интерпретировать в терминах современной науки - в нем, эвфемистически говоря, обнаруживается явное неразличение модели и явления, явления и терминов как инструментов его исследования, к сожалению, тиражируемое в многочисленных диссертациях. А. А. Пищальникова анализирует и другие утверждения известных отечественных когнитивистов: «Наличие или отсутствие вербализации концепта не влияет на реальность его существования в сознании как единицы мышления» (Стернин, 2011, с. 34); «В сознании существует большое количество невербализованных концептов. Значительная часть концептов индивидуального сознания вообще не подлежит вербализации» (Стернин, 2011, с. 34); «Концепт может быть вербализован в случае коммуникативной необходимости различными способами», «целым комплексом языковых средств, систематизация и семантическое описание которых позволяют выделить когнитивные признаки и когнитивные классификаторы, которые могут быть использованы для моделирования концепта» (Стернин, 2011, с. 35) и приходит к выводу о том, что подобные аксиомы ни опровергнуть, ни доказать нельзя, поэтому систематизировать и описывать надо способы вербализации, а не языковые единицы, которые некое ментальное образование вербализуют. Но для этого нужны специфические психолингвистические методы. Переключение с исследования устройства языка на его «ментальные основания», сулившие революционные открытия, в таком исполнении, по сути, приводит к устранению из лингвистики предмета изучения, с которым можно было бы соотносить производи-
мое новое знание. По словам А.Г. Сонина, в центре такой науки (точнее - ее симулякра) оказывается автокефальный субъект-уро-борос, которому нечего изучать, кроме самого себя, при этом «разрушается выстроенная когда-то основателями научного подхода граница между наукой и духовными практиками, а также мифологией и религией, вспомнить о которых заставляет сегодня множество текстов с подчеркнутой яркостью используемых тропов и фигур, с неприкрытым обращением к эмоциональной сфере читателя. Разумеется, обратной стороной образности и языковой игры начинает выступать низкий уровень терминологической проработки вводимых и используемых понятий, размытость их значения» (Со-нин, 2010, с. 36). Наша когнитивная лингвистика постулирует наличие ментальных объектов, способы обнаружения которых остаются для всех тайной, но гипотетически наделяет эти объекты определенными свойствами и функциями, которые по сути являются свойствами и функциями единиц языка. Исследуя языковые значения и структуры, исследователи создают гипотетические ментальные «образования» и ими же объясняют значения и структуры языка. Научно аргументировать их наличие или отсутствие нельзя, что не мешает созданию бурного потока «научных текстов», теоретическое и практическое значение которых невелико. Как отмечает А.Г. Сонин, «такая установка - прямой путь к гетерогенной онтологии объекта. Проще - к его онкологии, которая, как показывает опыт, нередко заканчивается героическим суицидом или живительной эвтаназией. Что выберем мы?» (Сонин, 2010, с. 36).
В статье Н.Ф. Алефиренко «Дискурсивное сознание: синергетика языка, познания и культуры» рассматривается дискуссионная проблема «о взаимоотношении дискурса и сознания вообще» (Алефиренко, 2009, с. 4), о природе и сущности языкового сознания, наличие которого признается далеко не всеми исследователями. Предлагая понятие дискурсивного сознания, автор исходит из определения последнего как «знания, которое может быть передано, может стать достоянием других членов сообщества» (Алефи-ренко, 2009, с. 4), а дискурсивное сознание понимает как «такое сознание, которое основано на фокусировании единства противопоставленных друг другу главных участников речемыслительной деятельности: субъекта и объекта» (Алефиренко, 2009, с. 5). По мнению автора, сущность дискурсивного сознания заключается
«в постоянном рефлексивном мониторинге речемыслительной деятельности, который так или иначе осуществляется говорящими субъектами», «охватывая поведение не только самого говорящего индивида, но и других участников речевого акта: и субъекта, к которому непосредственно обращена речь, и тех, кто наблюдает за речемыслительной деятельностью» (Алефиренко, 2009, с. 5). Дискурсивное сознание в процессе образования ассоциативно-образного речемыслительного континуума тесно сопряжено с дискурсивным подсознанием и дискурсивным сверхсознанием. Первое включает все, что в определенных дискурсивных условиях было осознано или может стать осознаваемым (дискурсивные навыки, интериоризованные социальные нормы, мотивационные речевые конфликты и др.) и ориентировано на удовлетворение доминирующей потребности. Второе - психологический механизм, позволяющий продуценту «освободиться от давления накопленного дискурсивного опыта» (Алефиренко, 2009, с. 6), ориентированный на творческую реализацию доминанты речемышления.
Акцентируя положение Л. С. Выготского о том, что каждая теория должна возникать из задач практики, а основные закономерности теории должны эффективно использоваться в прикладных отраслях науки, Л.В. Засекина (Засекина, 2011) отмечает, что развитие современной психолингвистики резко отличается от предыдущих этапов ее эволюции - ассоцианистского, трансформационного и дискурсивного - рядом черт. Во-первых, современные нейронауки оперируют высокотехнологичной аппаратурой, что позволяет исследовать не только афазии, но и нормальные психические процессы. Отсюда новые точные данные о конкретной локализации и процессах активации мозга при предъявлении вербальных и невербальных стимулов, об особенностях опознания стимулов и др., которые, к сожалению, плохо обобщаются в рамках психолингвистики, не обладающей необходимой методологией, представленной уровнем конкретных методов и техник исследования. Во-вторых, «отечественная психолингвистика часто оперирует сложными конструкциями в интерпретации психолингвистического исследования речи, речевой организации, ментального лексикона и концептуальной системы, но они редко находят применение в решении прикладных задач психолингвистики - коррекции речи, развитии речевой и языковой компетентности в условиях моно- и
билингвизма, определении культурных универсалий и этнопсихо-лингвистических особенностей» (Засекина, 2011, с. 72). Автор рассматривает категорию значения слова, которая является универсальной для всех уровней психолингвистического исследования. Л.В. Засекина прослеживает становление категории, представляет разные теории значения, подчеркивает, что значение слова можно рассматривать как диагностический инструмент функциональных и органических нарушений речи и психотерапевтическую единицу.
Вопросы теории и практики исследования двуязычия рассматривает А. А. Залевская (Залевская, 2010). Исследователь отмечает, что в настоящее время, к сожалению, не прилагается необходимых усилий для создания целостной психолингвистической теории двуязычия, хотя наследие отечественных ученых, и в частности - Л.С. Выготского, вполне позволяет осуществить это. А. А. Залевская обращает внимание на то, что в когнитивно ориентированных исследованиях двуязычия наблюдается определенный редукционизм, проявляющийся в описании разного рода концептов, вырванных из когнитивных, перцептивных и эмоционально-оценочных процессов, характеризующих мышление индивида как личности и члена социума. Как правило, анализ речевой деятельности индивида осуществляется с опорой на системно-структурные лингвистические теории без учета специфики языка как «живого знания» - достояния индивида как представителя вида и личности. «Нельзя не отметить и то, что при исследовании когнитивных аспектов двуязычия нередко не учитывается специфика условий формирования двуязычия, отсутствует строгий контроль за сложным взаимодействием ряда внешних и внутренних факторов, полученных на материале контакта двух определенных языков, выводы распространяются на ситуацию двуязычия в целом и т.д.» (Залевская, 2010, с. 64). Исследователь формулирует некоторые направления поисков оснований для построения теории двуязычия.
Во-первых, необходима интегративная теория, которая сформировала бы новый, собственно междисциплинарный объект.
Во-вторых, необходимо выделить «существенные особенности формирования двуязычия по законам психической деятельности человека» и определить двуязычие как психический феномен.
В-третьих, следует четко отграничить естественное и искусственное двуязычие, поскольку неодинаковые условия их форми-
рования и специфика психических процессов при овладении вторым языком в них приводят к образованию разных продуктов: «Двуязычие преимущественно координативного или смешанного типа с преобладанием процедурных знаний в естественных условиях, но двуязычие преимущественно субординативного типа с преобладанием декларативных знаний при учебном двуязычии» (За-левская, 2010, с. 67).
А.А. Залевская формулирует ряд конкретных теоретических
задач:
• рассмотрение специфики феномена промежуточного языка как динамического образования;
• уточнение понятия «двуязычный индивид»;
• установление уровней владения неродным языком с выделением критериев и процедур измерения;
• рассмотрение специфики языковых и метаязыковых знаний, их роли в процессе овладения и пользования вторым языком;
• выявление особенностей различных стратегий и опор при обучении второму языку;
• моделирование процессов говорения, понимания иноязычной речи и письменного текста, поиска слов при говорении или идентификации при восприятии со слуха и при чтении и др.
А. А. Залевская рассматривает и актуальные проблемы пси-холингводидактики (Залевская, 2008).
Среди методологических проблем можно также отметить изучение методологического подхода и методов анализа филологической герменевтики (Крюкова, 2010), исследование содержания и интерпретативной мощности понятий языковая способность и языковая компетенция (Бутакова, 2004); методологическое обоснование рекурсивности как коммуникативного принципа (Карда-нова, 2010), исследование методологических основ современной психопоэтики (Пищальникова, 2009).
Проблемы истории языковедения представлены работами Е.Г. Беляевской (Беляевская, 2004), рассматривающей учение о слове А.А. Потебни в свете когнитивной лингвистики; А.А. Залев-ской, изучающей предысторию отечественной психолингвистики; Г.Т. Хухуни, И.И. Валуйцевой (Хухуни, Валуйцева, 2004), исследующими языкознание и филологию в русской лингвистической традиции XIX - первой половины ХХ в.; В.Г. Кузнецова (Кузнецов,
2004), представляющего научные связи Женевской лингвистической школы с отечественными направлениями языковедения.
Во второй части реферативного обзора будет представлен обзор по следующим темам: экспериментальное исследование в психолингвистике, проблема понимания текста в разных аспектах и парадигмах, проблемы этнопсихолингвистики, изучение языкового сознания, психолингвистический аспект исследования эмоций, фо-носемантика, язык СМИ и манипулятивные языковые приемы, язык Интернет и др.
Список литературы
1. Алефиренко Н.Ф. Дискурсивное сознание: Синергетика языка, познания и культуры // Языковое бытие человека и этноса: Психолингвистический и когнитивный аспекты: Материалы международной школы-семинара: 5-е Бере-зинские чтения / РАН ИНИОН. - М.: АСОУ, 2009. - Вып. 15 / Под ред. Пи-щальниковой В. А. - С. 3-11.
2. Американские лингвисты ХХ века: Сб. статей / РАН. ИНИОН. Центр гума-нит. науч.-информ. исслед. Отд. языкознания; Редкол.: Березин Ф.М. (отв. ред.) и др. - М., 2002. - 160 с.
3. Беляевская Е.Г. Концепция А. А. Потебни в свете когнитивной лингвистики: (Учение о слове) // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 4-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2004. - Вып. 7 / Под ред. Пищальниковой В. А. - [Электронный ресурс]. - С. 3-22. - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-2471573-pall.html (Дата обращения 15.01.2016.); http://shkolnie.ru/istoriya/16610/index.html?page=3 (Дата обращения 16.04.2016.)
4. Березин Ф. М. История лингвистических учений: Учеб. пособие для филол. спец. Ун-тов и пед. Ин-тов. - М.: Высш. шк., 1975. - 304 с.
5. Березин Ф.М. История русского языкознания. - М.: Высш. шк., 1979. - 223 с.
6. Березин Ф.М. Н.В. Крушевский - провозвестник лингвистики ХХ века // Крушевский Н.В. Избранные работы по языкознанию. - М.: Наследие, 1998. -С. 4-24.
7. Березин Ф.М. Очерки по истории языкознания в России, (конец XIX - XX в.). -М.: Наука, 1968. - 310 с.
8. Березин Ф.М. Русское языкознание конца XIX - начала XX в. - М.: Наука, 1976. - 366 с.
9. Бутакова Л.О. Языковая способность, языковая компетенция: способы лингвистической диагностики структур сознания индивида // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 4-е Березинские чтения. - М.: ИЯ РАН, МГЭИ, МИЛ, 2004. - Вып. 7 / Под ред. Пищальниковой В.А. - [Электронный
ресурс]. - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-2471573-pall.html (Дата обращения 15.01.2016.)
10. Бутакова Л.О. Этнос, сознание, язык, культура: Лингвистическое моделирование с региональным уклоном // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2010. - Вып. 7 / Под ред. Пищальниковой В.А. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-2471573-pall.html (Дата обращения 15.01.2016.)
11. Гуц Е.Н. К проблеме лексикографической обработки результатов семантического эксперимента // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2010. - Вып. 6 / Под ред. Пищальниковой В.А. - С. 49-54.
12. Европейские лингвисты ХХ века: Сб. статей / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-информ. исслед. Отд. языкознания. Редкол.: Березин Ф.М. (отв. ред.) и др. - М., 2001. - 168 с. - (Сер.: Теория и история языкознания).
13. Залевская А.А. Вопросы теории и практики исследования двуязычия // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. -М.: АСОУ, 2010. - Вып. 6 / Под ред. Пищальниковой В.А. - С. 63-69.
14. Залевская А.А. Динамика общенаучных подходов к проблеме знания и некоторые задачи психолингвистических исследований // Вопр. психолингвистики. - М., 2007. - № 5. - С. 4-12.
15. Залевская А.А. Актуальные проблемы психолингводидактики // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 4-е Березинские чтения.. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2008. - Вып. 4 / Под ред. Пищальниковой В.А. -[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-2471573-pall.html (Дата обращения 15.01.2016.).
16. Засекина Л. В. Роль категории значения слова в решении методологических и прикладных проблем современной психолингвистики // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 7-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2011. -Вып. 18 / Под ред. Пищальниковой В.А. - С. 71-78.
17. Карданова К. С. Рекурсивность как коммуникативный принцип // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2010. - Вып. 7 / Под ред. Пищальниковой В.А. - С. 68-84.
18. Крюкова Н.Ф. Филологическая герменевтика: методологический подход и методы анализа // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2010. - Вып. 16 / Под ред. Пищальнико-вой В.А. - С. 119-120.
19. Кузнецов В.Г. Из истории отечественного языкознания: Научные связи Женевской лингвистической школы с Россией // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 4-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ;, ИНИОН РАН; МГЛУ, 2008. - Вып. 4 / Под ред. Пищальниковой В.А. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://textarchive.ru/c-2471573-pall.html (Дата обращения 15.01.2016.).
20. Отечественные лингвисты XX века: Сб. статей / РАН. ИНИОН. Центр гума-нит. науч.-информ. исслед. Отд. языкознания. - М., 2002. - Ч. 1: (А - Л) / Ред-кол.: Березин Ф.М. (отв. ред.) и др. - 295 с. - (Сер.: Теория и история языкознания).
21. Отечественные лингвисты XX века: Сб. статей / РАН. ИНИОН. Центр гума-нит. науч.-информ. исслед. Отд. языкознания. - М., 2003. - Ч. 2: (М - С) / Ред-кол.: Березин Ф.М. (отв. ред.) и др. - 248 с. - (Сер.: Теория и история языкознания).
22. Пищальникова В. А. Современная психопоэтика: методологические основания и задачи исследования // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 5-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2009. - Вып. 15 / Под ред. Пищаль-никовой В.А. - С. 189-196.
23. Ромашко С. А. Н.В. Крушевский: Избранные работы по языкознанию. Рецензия // Рус. яз. в школе. - М., 1999. - № 4. - С. 93-95.
24. Сонин А.Г. Очень наивная статья, или О радостях жизни без границ // Методология современной лингвистики. - М.: АСОУ. - 2010. - С. 76-86.
25. Стеблин-Каменский И.И. Спорное в языкознании. - Л.: Изд-во Ленингр. унта, 1974. - 142 с.
26. Стернин И. А. Психолингвистика и концептология // Вопр. психолингвистики. -М., 2007. - № 5. - С. 33-40.
27. Уфимцева Н.В. Этнопсихолингвистика: вчера и сегодня // Вопр. психолингвистики. - М., 2006. - № 4. - С. 94.
28. Хухуни Г.Т., Валуйцева И.И. Языкознание и филология в русской лингвистической традиции XIX - первой половины ХХ века // Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 1-е Березинские чтения. - М.: ИЯ РАН, МГЭИ, МИЛ, 2004. - Вып. 7 / Под ред. Пищальниковой В.А. - [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://textarchive.ru/c-2471573-pall.html (Дата обращения 15.01.2016.).
29. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. - М.: Наука, 1974. -427 с. Языковое бытие человека и этноса: Психолингвистический и когнитивный аспекты: Материалы международной школы-семинара: 1-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ, 2004. - Вып. 7 / Под ред. Пищальниковой В.А. - 316 с.
30. Языковое бытие человека и этноса: Психолингвистический и когнитивный аспекты: Материалы международной школы-семинара: 2-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2005. - Вып. 9 / Под ред. Пищальни-ковой В. А. - 113 с.
2016.03.007-009
31. Языковое бытие человека и этноса: Психолингвистический и когнитивный аспекты: Материалы международной школы-семинара: 3-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2006. - Вып. 10 / Под ред. Пищаль-никовой В. А. - 265 с.
32. Языковое бытие человека и этноса: Психолингвистический и когнитивный аспекты: Материалы международной школы-семинара: 3-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2006. - Вып. 11 / Под ред. Пищаль-никовой В. А. - 202 с.
33. Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 4-е Березинские чтения. - М.: МГЭИ; ИНИОН РАН; МГЛУ, 2008. - Вып. 14 / Под ред. Пищаль-никовой В. А. - 312 с.
34. Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 5-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2009. - Вып. 15: / Под ред. Пищальниковой В. А. - 348 с.
35. Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2010. - Вып. 16 / Под ред. Пищальниковой В.А. - 275 с.
36. Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 6-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2010. - Вып. 17 / Под ред. Пищальниковой В.А. - 203 с.
37. Языковое бытие человека и этноса: Когнитивный и психолингвистический аспекты: Материалы международной школы-семинара: 7-е Березинские чтения. - М.: АСОУ, 2011. - Вып. 18 / Под ред. Пищальниковой В. А. - 344 с.
38. Williams D.R. A Paradigm lost: The linguistic theory of Nikolaj Krusztwski. -Amsterdam; Philadelphia, 1993. - 200 p.
В.А. Пищальникова
2016.03.007-009. МЕТОД АССОЦИАТИВНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА ПРИ ИССЛЕДОВАНИИ СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ «ОБРАЗОВАНИЕ». (Сводный реферат).
2016.02.007. АЛИМУШКИНА О.А. Векторы ассоциирования как индикаторы изменения сознания носителей русского языка // Фи-лол. науки. Вопр. теории и практики. - Тамбов, 2015. - № 6 (48), ч. 1. - С. 17-19.
2016.02.008. МИЛЕЙКО Е.В., КЛЕЧКОВСКАЯ Г А. Ассоциативный эксперимент как метод исследования языкового сознания современных носителей языка // Современная парадигма гуманитарных исследований: Проблемы филологии и культурологии: Сб. статей. - М.: Перо, 2015. - С. 56-61.
2016.02.009. ХАРЧЕНКО Е.В. Я-идентификация современных студентов: (На примере ассоциативного эксперимента) // Вестн. Юж-
