CC BY
23
Таким образом, роман «Пробуждение» выстраивает сложную этико-антропологическую систему, в которой «маленький человек», «средний француз» и «двойник» оказываются плотно переплетены между собою.
«В новом эмигрантском дискурсе раздвоения во имя создания иных миров (иллюзорных миров в "Аполлоне Безобразове" Бориса Поплавского или потерянных миров дореволюционного Петербурга у Георгия Иванова) идеальный мир романа "Пробуждение" наиболее приближен к реальности, - считает М.А. Васильева. - И все же это не совсем реальность "реализма", а некая новая система, основанная на вере в лучшего человека» (с. 113).
Найти новые причины, чтобы жить, раствориться в другом или зеркально раздвоиться, чтобы остаться человеком, - таков утопический проект Гайто Газданова, где по замыслу писателя, счастливый финал «должен казаться психологически неопровержимым» (т. 5, с. 122).
А.А. Ревякина
2016.02.028. НИКОЛАЕВ Д.Д. ГАЛЛИПОЛИ В ДРАМАТУРГИИ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ // Вторые московские Анциферовские чтения: Сб. ст. по материалам международной конференции. - М.: Гос. лит. музей: Три квадрата, 2014. - С. 310-342.
Ключевые слова: русское зарубежье; Галлиполи; драматургия; И.Д. Сургучёв; А.М. Ренников.
Доктор филологических наук Д. Д. Николаев (ИМЛИ РАН) отмечает, что историю Галлиполи начали писать практически сразу же после высадки войск, эвакуированных из России, в Турции (22 ноября 1921 г.). Ровно через год после того как в Галлиполи прибыл 1-й армейский корпус Русской армии, была закончена работа по составлению сборника «Русские в Галлиполи» (с. 311), издан он был лишь в 1923 г. в Берлине1, когда эпоха Галлиполи закончилась. Однако эта общность в эмиграции сохранялась долгие годы и после завершения великого «галлиполийского сидения». В Софии вплоть до начала 1940-х годов выходили периодические
1 Русские в Галлиполи: Сборник статей, посвященных пребыванию 1-го армейского корпуса Русской армии в Галлиполи. - Берлин: Изд-во В. Сияльского и А. Грейшмана, 1923.
издания: «Вестник Галлиполийцев в Болгарии» (1927-1931), «Гал-липолийский бюллетень» (1932) и др.
Галлиполи перестало быть просто географическим наименованием и превратилось в «символ героизма и стойкости русских солдат и офицеров и предательства союзников - для одних, символ армейской муштры и угрозы демократии - для других» (с. 313). Несмотря на сложные условия существования, «палатки, где в течение почти целой зимы спали на голой земле; театр, примостившийся на развалинах старинного акрополя; иконостасы, сработанные из веток деревьев и консервных ящиков». Это был «микрокосмос России»; здесь «могли чувствовать себя усталыми... впадать в уныние», но никогда, «ни на одну минуту не чувствовали себя бежен-цами»1.
Были и те, кто, не выдержав, покинули лагерь, сбежали в Константинополь от бессмысленной, с их точки зрения, военной дисциплины. Таким образом, выбор места пребывания становится отражением жизненного выбора, а противопоставление Галлиполи и Константинополя - ключевым: «Галлиполи - это "кусочек России", это сохранившая себя на чужбине Русская Армия, это "тихий лагерь, освещенный яркой луною, и гордые русские флаги на городских домах - вся эта маленькая, но подлинная Россия". Константинополь - "беженская пыль" и "эмигрантская толпа", куда "одних погнали. разочарование и отчаяние; других - личная обида и несправедливость; третьих - желание новой жизни и неизведанных авантюр". В Константинополе "видели только несчастных русских людей", а в Галлиполи "приобщались к вынесенной через все страдания русской национальной идее"»2.
Среди многочисленных произведений Д.Д. Николаев отмечает такие известные, как «Голое Поле (Книга о Галлиполи). 1921 г.» Ивана Лукаша3 и «Галлиполи» профессора Владимира Даватца1, а также очерки И. Д. Сургучёва «Галлиполи»2 и «В лагерях (Лемнос)»3.
1 Русские в Галлиполи: Сборник статей, посвященных пребыванию 1-го армейского корпуса Русской армии в Галлиполи. - Берлин: Изд-во В. Сияльского и А. Грейшмана, 1923. - С. 434.
2 Там же. - С. 434-435.
3
Лукаш И. Голое Поле: (Книга о Галлиполи), 1921 г. - София: Печатница «Балкан», 1922.
Несмотря на то что в эмиграции оказались крупнейшие отечественные драматурги, чьи произведения составляли основу репертуара русского дореволюционного театра, в большинстве работ по истории литературы русского зарубежья жанр драмы фактически игнорируется. По мнению Д.Д. Николаева, это положение имеет объективные причины: с разрушением устойчивой театральной и издательской системы драма, действительно, перестала играть ту сверхзначимую роль, которая была у нее до революции.
Исследователь обращается к двум наиболее важным драматургическим произведениям русского зарубежья, судьба которых сложилась удачно - они и ставились, и были опубликованы: «Реки Вавилонские» И.Д. Сургучёва (1881-1956)4 и «Галлиполи» А.М. Ренникова (1882-1957). Созданный в них образ Галлиполи интересен своей спецификой, ограниченным кругом художественных средств: повествование отсутствует, а элементы описания появляются лишь в ремарках и репликах персонажей. В пьесе И. Сургучёва о Галлиполи не говорится ни слова: используется фигура умолчания, между тем «ни разу не упоминающийся русский лагерь незримо присутствует в тексте, поскольку является важнейшим, определяющим элементом в самосознании авторов, героев, читателей и зрителей» (с. 316).
И.Д. Сургучёв принимал самое деятельное участие в пропагандистской кампании по сохранению Русской армии, проводимой главой Русского Бюро печати в Константинополе Н.Н. Чебыше-вым, являлся одним из постоянных сотрудников созданного в фев-
1 Даватц В. Галлиполи // Вестник главного правления Общества галлипо-лийцев: Трехлетье Общества галлиполийцев, (1921-1924). - Белград: Русская типография, 1924. - C. 86-110.
2 Сургучёв И.Д. Галлиполи // Зарницы. - Константинополь; София, 1921. -№ 3, 20 марта. - С. 20-21.
Сургучёв И.Д. В лагерях (Лемнос) // Там же. - № 4, 27 марта. - С. 19-20.
4 Об исследовании творчества И.Д. Сургучёва см. : III Сургучёвские чтения: Творчество И.Д. Сургучёва в контексте русской литературы ХХ в.: Сб. материалов Международной научно-практической конференции / Под ред. А.А. Фокина. -Ставрополь, 2006; Фокин А.А. И.Д. Сургучёв - драматург. - Ставрополь, 2008.
рале 1921 г. при Бюро печати журнала «Зарницы»1 - «полуофициального» органа Ставки Верховного командования Русской армией, а затем и Русского Совета.
Действие пьесы «Реки Вавилонские» разворачивается в те несколько месяцев, когда решалась судьба эвакуированной Врангелем из Крыма Русской армии. Первая же ремарка, описывающая место действия («Кабинка в эмигрантском бараке в одном из лагерей поблизости от Константинополя. В углу одеялами отгорожена кровать Нины Александровны. Беженский скарб. Пьют чай»2), связывает «Реки Вавилонские» Сургучёва с началом горьковской драмы «На дне».
Аналогия просматривается и в подчеркнутом отсутствии имен: «... Посмотрите: когда еще такая компания собиралась под луной? Губернатор, актер, сыщик. - перечисляет Кто-то. -Ну филер, не вмэр Даныло - болячка задавила. Художник, офицер, прокурор, монах Киево-Печерской Лавры, помещик, церковный староста, англичанин, шотландец, социал-демократ. на конце»3 (с. 42-43). Имена в системе персонажей пьесы становятся своего рода знаком отличия: две появляющиеся на сцене женщины - Нина Александровна и Милочка, а также два офицера - капитан Эргардт и капитан Ломшаков. Чины, должности и звания - заслоняют лица. Второе действие почти целиком разыгрывается «без имен»: Помещик, Губернатор, Первый из толпы, Второй из толпы, Прокурор, Третий из толпы, Камер-юнкер, Четвертый из толпы, Пятый из толпы, Шестой из толпы, Седьмой из толпы, Кто-то, Кое-кто, Эхо, Помощник.
Идея «концентрации бывших» звучит в словах одного из героев пьесы: «Да ты посмотри вот на наш барак несчастный. Все ведь губернаторы бывшие да начальники, да председатели, да камер-юнкера придворные»4. Однако превращение в «бывшего», потеря себя связана не только с исторической катастрофой. Во мно-
1 Подробнее о журнале «Зарницы» см. в статье: Николаев Д.Д. Зарницы // Литературная энциклопедия русского зарубежья, (1918-1940). - М.: Росспэн,
2000. - Т. 2. - С. 147-151.
2
Сургучёв И. Реки Вавилонские // Современные записки. - Париж, 1922. -Кн. 11. - С. 1.
3 Там же. - С. 42-43.
4 Там же. - С. 2.
гом это осознанный выбор каждого из русских, вынужденных покинуть родину. Они сами отказываются от прежнего «я», соглашаются на «превращение» - и местом, где происходит превращение, становится Константинополь: «Константинополь упоминается в репликах четырежды, и каждый раз это связано именно с превращением: Камер-юнкер "по протекции" определяется в Красный Крест, Помощник Прокурора собирается купить фотографический аппарат и с его помощью зарабатывать деньги, Губернатор готовится исполнять в ресторане куплеты за полторы лиры деньгами и ужин из рубленного мяса.» (с. 321).
Таким образом, у беженцев в бараке еще есть выбор - Константинополь, если они окончательно смирились со своим положением и готовы навсегда превратиться в бывших, или Галлиполи, если они готовы продолжать борьбу до конца.
В пьесе «Реки Вавилонские» И. Сургучёв показывает ту неспособность к борьбе, к сопротивлению, которая поражала в чеховских персонажах пражскую аудиторию. В сентябре 1921 г. в статье «О сером и синем глазе Чехова» он приводит слова чеха, посмотревшего «Трех сестер»: «Таких людей покорит всякий негодяй, что и доказали ваши большевики. Мы, чехи, до сих пор не понимали, как несколько негодяев могут держать в руках стомиллионный народ. Теперь, глядя ваши спектакли, начинаем понимать»1.
Сургучёв не проклинает «эту "сволочную" интеллигенцию», он даже готов сочувствовать тем, кого легко может покорить всякий негодяй, тем, кто поддается на обман, кто слаб и не способен нанести ответный удар, «но он показывает и тех, кто боролся и, по-видимому, продолжает бороться, и хотя со сцены и не звучат названия военных лагерей, офицеры на ней появляются - и в читательском и зрительском восприятии они связаны именно с Галлиполи» (с. 321)
Исторический и литературный контекст заставляют по-иному взглянуть на финал пьесы2. Очевидной развязки в ней нет: само-
1 Сургучёв И.Д. О сером и синем глазе Чехова // Огни. - Прага, 1921. -
№ 6, 12 сентября. - С. 3.
2
См. об этом в статье: Николаев Д. Д. «Реки Вавилонские» И.Д. Сургучёва: Поэтика и контекст // VII Сургучевские чтения: Культура провинции: Локальный и глобальный контекст: Сборник материалов Международной научно-практической конференции. - Ставрополь, 2010. - С. 9-22.
убийство Эргардта можно лишь додумать, основываясь на литературных стереотипах: «Самоубийство "за сценой", песня, звучащая на этом фоне, - кажется, Сургучев повторяет чеховско-горьков-скую схему. Но в "Реках Вавилонских" есть одно существенное отличие, и "масштаб отклонения" показывает нам, насколько оно важно. И у Чехова, и у Горького персонажи сообщают другим героям, а заодно и читателям (зрителям) о самоубийствах Треплева и Актера. А у Сургучёва ничего подобного нет! То, что выстрел за сценой означает самоубийство Эргардта, можно лишь додумать. Сургучёв, безусловно, подталкивает к такому объяснению, проводя параллели с "Чайкой" и "На дне". Но он же и опускает столь важный и у Чехова, и у Горького факт объявления о самоубийстве. А значит, финал остается открытым» (с. 325).
Значимой является и фамилия героя. В начале 1920-х годов сочетание «капитан Эргардт» было хорошо известно в Европе. Именно так звали одного из вождей фрайкора, капитана германского флота Германа Эргардта (Hermann Ehrhardt; 1881-1971), который после войны сформировал и возглавил добровольческую Вторую морскую бригаду, сражался против коммунистов и социал-демократов в Германии.
Действие пьесы А.М. Ренникова «Галлиполи» (1925) разворачивается сначала в Крыму перед эвакуацией, а затем в лагере Галлиполи и в Константинополе. В ней явственно выделяются две группы персонажей: положительные и отрицательные. Одни - те, кому дорога Россия, кого волнуют не личные интересы, а судьба страны, - связаны с Белым движением, другие, связанные с коммунистами, думают исключительно о себе.
Как у Сургучёва, описание общежития в Галлиполи заставляет вспомнить начало горьковской пьесы «На дне»: на переднем плане слева «кабинка, в которой живут Сериковы. Отгорожена одеялами. В глубине - другие кабинки. Видны фигуры лежащих на кроватях, играющих в шахматы и т.п. Справа проход общежития. Вход в кабинку Сериковых завешен пледом. Перед входом стоят Серикова и Огневская, беседуют. В кабинке Сериков, лежа на постели, читает газету»1. Возникающая параллель с горьковской пье-
1 Ренников А.М. Галлиполи: Пьеса в 4-х действиях. - София: Русь, 1925. -
С. 28
сой, разумеется, не случайна: перед русскими в Галлиполи были «два пути: смириться, поддаться обстоятельствам и постепенно превратиться в подобие обитателей горьковской ночлежки, в босяков на чужбине, или продолжать борьбу, не забывая ни на секунду, что "Человек - это звучит гордо!"» (с. 330).
Как у Сургучёва, противопоставление Галлиполи и Константинополя, русского лагеря и турецкого города становится в пьесе ключевым, оттесняя на второй план частные конфликты: «А вы куда хотите? В Константинополь? Тараканьими бегами заниматься? (Общий смех.)»1.
Галлиполи является символом России, служения Отечеству, а Константинополь - местом, где русские обречены прислуживать. Люди чувствуют необходимость оставаться в Галлиполи, поскольку таким образом они сохраняют Россию. И смысл этого не в практической необходимости, а в духовной ответственности. Неспособные выстоять умирают, но и смерть здесь - удел слабых. В результате даже «чеховские» персонажи преображаются. Реплика «ярой галлиполийской патриотки» Сериковой прямо соотносится с тем, о чем писал И. Сургучёв: «Даже мой муж и тот читает лекции о теле и духе. Был чеховским доктором-интеллигентом, а теперь галлиполиец, хоть куда. Не нравились ему наши некультурные русские поля, вот теперь Голое Поле для него опытным полем стало»2.
В связи с постановкой пьесы А. Ренникова в Париже Н.Н. Чебышев писал о ней в «Возрождении»: «Очень интересна была зрительная зала. Ее наполняла двухтысячная толпа. В этом громадном "Новом Театре", на окраине Парижа, толпа ловила каждое слово. Потому что на сцене разыгрывалась наша собственная драма, драма большинства зрителей. Разнузданная стихия вторглась в жизнь каждого, как в разбитую под открытым небом палатку. Вся наша жизнь ведь обнаженный бивуак на чужой стороне»3.
К.А. Жулькова
1 Ренников А.М. Галлиполи: Пьеса в 4-х действиях. - София: Русь, 1925. -
С. 42.
2 Там же. - С. 70.
3
Возрождение. - Париж, 1928. - № 1041, 8 апреля. - С. 3.
