CC BY
17
2016.02.019. ПРОХОРОВ Г.С. ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ: ДОСОВЕТСКИЙ, АНТИСОВЕТСКИЙ И СОВЕТСКИЙ: (О ПОЛИТИЧЕСКИ МОТИВИРОВАННЫХ ОБРАЗАХ ПИСАТЕЛЯ) // Toronto Slavic quarterly. - Toronto, 2015. - N 53. - P. 147-164.
Ключевые слова: Ф.М. Достоевский; В.С. Нечаева; идеологическая адаптация.
Доктор филол. наук Г.С. Прохоров (Государственный социально-гуманитарный университет), обращаясь к истории осмысления творчества Ф.М. Достоевского, отмечает парадоксы трансформации облика писателя в дореволюционных, эмигрантских и советских исследованиях. В первой исследовательской интерпретации - научной биографии писателя, созданной в 1883 г. О. Миллером1, подчеркивалась идущая из раннего детства религиозность Достоевского и врожденное знание русского народа. У Миллера впервые появилось и утверждение о «внепартийности» Достоевского, который, по его словам, «никогда не был "верноподданным революции"... а потому не был никогда и "оппортунистом"»2. Эта точка зрения станет важной для дореволюционной традиции интерпретации творчества писателя, как и мнение о его приверженности сложившейся системе ценностей. Так, И. Аксаков в письме к К. Победоносцеву замечал: «В нем обретали себе опору и смелость высшие, нравственные идеалы, смутно и робко носимые в душе то того, то другого юноши»3.
Не удивительно, что после Октября 1917 г. именно религиозность писателя и его христианский консерватизм были взяты на вооружение эмигрантской критикой, превратившей Достоевского в «пророка русского духовного возрождения» и поднявшей его в качестве знамени. Достоевский предстал как «великий борец против атеизма, материализма и социализма», как «националист во имя Бога», видевший в «национальном призвании России. подлинный
1 Миллер О. Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского. - СПб.: Типография А.С. Суворина, 1883. - 830 с.
2 Там же. - С. 3.
3
Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников, письмах и заметках. -М.: Т-во И.Д. Сытина, 1912. - С. 163.
зов Божий»1. Из «внепартийного» Достоевского дореволюционной критики был выведен «антисоветский» образ писателя - обличителя большевистской власти и советского государства: работы Е. Кузьминой-Караваевой2, В. Зеньковского3, С. Аскольдова4, Б. Филиппова5.
В Советской России 1920-х годов творчество писателя не приветствовалось, хотя и не было запрещено. Первые попытки приспособить Достоевского к новым реалиям, несмотря на подозрительное отношение к писателю леворадикальной интеллигенции XIX в. и самого В.И. Ленина с его «архискверным Достоевским»6, предпринял А. Луначарский в 1921 г. в связи с 100-летней годовщиной рождения (и 40-летней - смерти). Использовав наработанный эмигрантской критикой образ «пророка Достоевского», он кардинально изменил его коннотативность: если для «белой» традиции Достоевской - пророк, так как предупреждал об ужасах революции, для Луначарского пророческий дар писателя проявился в предвкушении революции как апофеоза России и русского человека. «Россия, - писал Луначарский, - идет вперед мучительным, но славным путем, и позади ее, благославляя ее на этот путь, стоят фигуры ее великих пророков и среди них, может быть, самая обаятельная и прекрасная фигура Федора Достоевского... Достоевский -социалист. Достоевский - революционер! Ему в величайшей мере присуща мысль, что люди должны построить себе новое царство на земле»7.
1 Струве П. Пророк русского духовного возрождения // Русские эмигранты о Достоевском. - СПб.: Андреев и сыновья, 1994. - С. 27.
2
Скобцова (Кузьмина-Караваева) Е. Достоевский и современность. - Paris: YMCA-press, 1929. - 74 с.
3
Зеньковский В. История русской философии: В 2 т. - Париж: YMCA-press, 1948. - Т. 1.
4 Аскольдов С. Религиозно-этическое значение Достоевского // Ф.М. Достоевский: Статьи и материалы. - Пг.: Мысль, 1922. - Вып. 1. - С. 1-32.
5 Филиппов Б. Не мир, но меч: Заметки о Достоевском // Ф.М. Достоевский: 1881-100-1981. - L.: OPI, 1981. - 138 с.
6 Формулировка из письма Ленина к И. Арманд. См.: Ленин В. И. Полное собрание сочинений: В 55 т. - Изд. 5-е. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 48. - С. 260.
7
Луначарский А. Достоевский как художник и мыслитель // Красная Новь. -М.; Петроград, 1921. - № 4. - С. 204-211.
Последовательное создание образа «советского» Достоевского связано во многом с усилиями текстолога, архивиста и многолетней заведующей Московским музеем Достоевского В.С. Нечаевой (1895-1979)1, деятельность которой исследователь прослеживает, опираясь по большей части на архивные источники. Нечаева долгие годы была секретарем М. Гершензона и вполне досоветским исследователем, превратившись в советского ученого лишь после его смерти. И хотя «советское» и «досоветское», по наблюдению Г. Прохорова, в ней переплеталось до конца дней, чтобы не допустить изъятия произведений Достоевского из круга чтения советского человека, она адаптирует, советизирует и подчиняет образ писателя утилитарным нуждам советского государства, заставляя Достоевского, как объект своего изучения, «пройти в какой-то мере по своим собственным следам» (с. 164). Прежде всего, подчеркивается разночинный характер мировоззрения Достоевского, причем отмечается, что образованием писателя руководил отец, самосознание которого определялось воззрениями демократической интеллигенции, а религиозность писателя объявляется эмоциональным рудиментом, доставшимся от матери-купчихи (выступление Нечаевой 11 ноября 1927 г. в мемориальной, но еще не ставшей музеем, квартире Достоевских на Новой Божедомке)2. Упор делается на то, что личность Достоевского сложилась не в Москве и тем более не в Тульской губернии, а в Петербурге с его социалистическими молодежными кружками; в творчестве писателя прослеживается «безжалостное разоблачение» феодально-крепостнического государства, в то время как его дворянский опыт представляется не играющим существенной роли в биографии. Получив 1 января 1929 г. усадьбу Достоевских «Даровое» в качестве филиала Московского музея, Нечаева этот филиал ликвидировала, передав все объекты местному колхозу. «Даровое и связанное с ним барство всплывают лишь тогда, когда надо указать на неизбежность Революции и того, от чего отошел и отказался Федор Михайлович» (с. 162).
1 Нечаева В. В семье и усадьбе Достоевских. - М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1939. - 158 с.; Нечаева В. Ранний Достоевский, 1821-1849. - М.: Наука, 1979. - 287 с.
2 Текст впервые опубликован с статье: Прохоров Г. От Дарового к Боже-домке: Как «растаял» первый музей Достоевского // Вестник Коломенского государственного педагогического института. - Коломна, 2000. - № 2(8). - С. 125-126.
Наряду с Нечаевой в круг исследователей, наиболее активно участвовавших в создании образа идеологически адаптированного «советского» Достоевского - критика царской России и пророка Революции, Г. Прохоров включает также Л. Гроссмана, Н. Бродского, А. Долинина, отчасти П. Сакулина.
Т.Г. Юрченко
Зарубежная литература
2016.02.020. МАКГАНН Дж. ПОЭТ ЭДГАР АЛЛАН ПО: ЧУЖЕРОДНЫЙ АНГЕЛ.
MCGANN G. The poet Edgar Allan Poe: Alien angel. - Harvard: Univ. press, 2014. - 256 p.
Ключевые слова: американская поэзия; литературная репутация; французские символисты; «звуковая форма»; магия стиха.
Поэзия Эдгара Аллана По имела успех в США у широкой публики и в Европе, особенно у французских символистов - Бодлера, Малларме и Валери, высоко оценивших его звуковую поэтическую систему, основанную на особых ритмах и рифме. Но далеко не сразу поэтическое творчество По получило признание в литературных кругах Америки. Профессор университета штата Виргиния Джером МакГанн, автор книг о Байроне (1969, 2002, 2009), Данте Габриэле Россетти (2000), А.Ч. Суинберне (2004) и др., пересматривает широко распространенные в США, как в XIX, так и в ХХ в., негативные оценки поэзии Э.А. По и видит в нем, наряду с Эмили Дикинсон и Уолтом Уитменом, основополагающую фигуру в американской поэзии и культуре.
Во время короткой жизни Эдгара Аллана По (1809-1849), пишет Дж. МакГанн, не наблюдалось особого понимания между «проклятым поэтом» (poète maudit), как называют По в современной критике, и его соотечественниками. Авторитетный и влиятельный поэт и философ-трансценденталист Ральф Уолдо Эмерсон (1803-1882) пренебрежительно отозвался о нем как о «рифмоплете» (jingle man) и сказал одному из своих друзей, что не усматривает ничего интересного в «Вороне». По, в свою очередь, назвал бостонских поэтов «лягушками в пруду» (frogpondians), «выкваки-вающими» свои морализаторские стихи.
