CC BY
71
2016.02.010. КИЯНСКАЯ О.И., ФЕЛЬДМАН ДМ. ОЧЕРКИ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ЖУРНАЛИСТИКИ 19201930-х годов: ПОРТРЕТЫ И СКАНДАЛЫ. - М.: Форум, 2015. -448 с.
Ключевые слова: советская литература; Б.А. Пильняк; В.И. Нарбут; Е.П. Петров; литература и политика.
В реферируемой работе докторов исторических наук (РГГУ) О.И. Киянской и Д.М. Фельдмана раскрываются тайны судеб известных советских писателей и журналистов, литературные скандалы, неотделимые от советской политической истории 1920-1930-х годов. Опираясь на ранее не публиковавшиеся материалы, авторы стремятся по-новому осветить литературные факты, касающиеся жизни и деятельности таких писателей, как Б.А. Пильняк, В.И. Нарбут, Е.П. Петров, И.Э. Бабель, ЯМ. Бельский, АС. Бухов.
В главе «Уездный детектив: Одесская биография Евгения Петрова (в двух частях, с прологом и эпилогом)» исследователи уточняют дату рождения Е.П. Катаева, ставшего известным под псевдонимом Евгений Петров (р. 30 ноября 1902 г. согласно обнаруженной метрике); выясняются причины, побудившие к изменению этой даты на год позднее1.
В марте 1920 г. Одесская губернская чрезвычайная комиссия арестовала обоих братьев Катаевых. Наряду с другими арестованными, им инкриминировалось участие в антисоветском заговоре, но оба были освобождены «как непричастные к делу». Пытаясь избежать расстрела, Катаев-младший на год уменьшил свой возраст, а в дальнейшем скрывал арест и указывал в автобиографии неверную дату рождения, чтобы каждый ее этап свидетельствовал о его лояльности. Старший Катаев был арестован как белый офицер, ожидал расстрела, но его и брата спас чекист Я.М. Бельский (Би-ленкин), причастный к литературным кругам (художник; с 1931 г. -зам. главного редактора журнала «Крокодил»; в 1937 г. был арестован и приговорен к расстрелу). Освободить Катаевых Я.М. Бельскому помог чекист П.П. Туманов.
1 Евгений Петрович Катаев (1902-1942) - младший брат Валентина Петровича Катаева (1897-1986), известного советского писателя.
В дальнейшем Е.П. Катаеву помог В.И. Нарбут, который стал партийным функционером и покровительствовал литераторам. В июле 1921 г. Катаев-младший поступил на службу в угрозыск; позже он использовал это «как доказательство своей изначальной преданности режиму» (с. 27). В сентябре 1923 г., спасаясь от призыва в армию и дальнейших проверок, он уволился из угрозыска и переехал к старшему брату в Москву, где началась его литературная деятельность и выстраивание «биографической легенды», поддержанной позднее старшим братом в мемуарном романе «Алмазный мой венец»1.
В главе «Карьера акмеиста: Материалы к биографии Владимира Нарбута» проясняются некоторые тайные страницы жизни поэта. В начале января 1918 г. (при нападении вооруженной группы на дворянскую усадьбу тестя) он был ранен, а его младший брат убит; в больнице В.И. Нарбуту ампутировали левую кисть. Через год он стал заниматься литературно-издательскими делами в Киеве. В 1919 г. город был занят войсками А.И. Деникина. В.И. Нарбут не ушел из города с «красными», но затем решил добираться до них через Ростов-на-Дону. Здесь был схвачен «белой» контрразведкой, приговорен к казни и вынужден подписать отказ от своей большевистской деятельности. После этого он был освобожден из тюрьмы благодаря кавалерийскому налету «красных» и сразу же вернулся к журналистской работе: заведовал в Одессе южным отделением Всеукраинского бюро Российского телеграфного агентства. В 1922 г. В. И. Нарбут стал сотрудником отдела печати ЦК РКП (б). Организовал и возглавил одно из крупнейших художественных издательств (акционерное общество) «Земля и фабрика» (ЗиФ), редактировал популярные журналы «30 дней», «Вокруг света» с приложением «Всемирный следопыт» и «Всемирный турист». Конфликт с редактором журнала «Красная новь» - А.К. Воронским -завершился в 1927-1928 гг. катастрофой, когда последний раздобыл из-за границы документ, подписанный в деникинском застенке В.И. Нарбутом. Он был смещен с руководящих постов, а 21 сентября 1928 г. исключен из ВКП (б). Авторы книги раскрывают подробности всех этих событий.
1 Катаев В.Е. Алмазный мой венец. - М., 1978.
В.И. Нарбут в Ростове-на-Дону сам предложил сотрудничество деникинцам. Вскоре архив контрразведки оказался у чекистов, однако это не помешало Нарбуту занимать высокие посты, но девять лет спустя ситуация изменилась. В апреле 1920 г. на Украину был командирован председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский, которому было поручено «укрепить» тыловую службу Юго-Западного фронта. Он не мог не знать о «показаниях» и не мог не познакомиться с руководителем Одукроста - В.И. Нарбутом. «Только Дзержинский и мог тогда принять ответственность за Нарбута... С протеже Дзержинского невелик был спрос» (с. 79). Взыскание на него было наложено после того, как он был переведен с повышением в Харьков. По новой должности он подчинялся ЦК КП (б) Украины.
Став председателем ВЧК с апреля 1921 г., В.И. Нарбут возглавил еще и Наркомат путей сообщения, сменив Л. Д. Троцкого. Железнодорожная газета «Гудок» (эпоха ее процветания при Дзержинском-наркоме началась и вскоре после его смерти закончилась) стала прибыльным предприятием; ее успех был обусловлен популярностью литературных приложений. Это был своего рода издательский «концерн», в управлении которым главную роль играл Нарбут, неформально объединивший его с ЗиФом. Дзержинский этому не препятствовал; «интересы совпали: Нарбут и Дзержинский участвовали в борьбе с Троцким, который определял нэповскую литературную политику» (с. 86).
А.К. Воронского, ставшего главным «литературным комиссаром», считали креатурой Л. Д. Троцкого, на чьей доктрине и основывались литературно-издательские проекты Воронского, пишут авторы книги. Формально конфронтации не было, но гудковский и зифовский «концерны» демонстрировали возможность коммерческого успеха и без руководства А.К. Воронского. Так «Дзержинский - с помощью Нарбута - доказал, что при чекистском покровительстве могут успешно развиваться издательства, ориентированные партийно и не соотносимые с доктриной Троцкого» (с. 89).
Зифовская реорганизация была в разгаре, когда начался конфликт с Воронским, припомнившим Нарбуту досоветское декадентское прошлое и стихи «порнографического содержания». Интрига развивалась и Нарбут лишился статуса коммуниста, а вскоре потерял возможность работать. В июле 1926 г. Дзержинский умер, и на его решение не давать огласки старому делу о деникинском за-
стенке Нарбуту сослаться было нельзя, попытки друзей найти для него работу блокировались, но все-таки ему удалось вступить в ССП; однако в 1936 г. умер Горький, и начались аресты находившихся под его покровительством. 27 октября 1936 г. Нарбут был арестован и этапирован в Магадан; дата его смерти не установлена.
Глава «"Повесть непогашенной луны" Бориса Пильняка в литературно-политическом контексте 1920-х годов» связана с двумя скандалами - политическим (смерть Фрунзе) и литературным (издание повести).
Скандал, связанный со смертью М.В. Фрунзе, начался 29 октября 1925 г., когда «Правда», «Известия», «Рабочая газета» и ряд других изданий поместили заметку о состоянии здоровья нарком-военмора и председателя РВС СССР, где ни о чем тревожном не упоминалось, затем в ближайшие два дня последовали разноречивые сообщения. И в результате «за три дня было сообщено, что Фрунзе не вполне здоров, но скоро выздоровеет, опасно болен, уже выздоравливает и - умер» (с. 108). Объяснить в печати причины газетного сумбура никто не пытался. Официальная версия смерти обосновывалась свидетельствами очевидцев, мнениями специалистов и т. д. Из сказанного медиками следовало, что лишь операцией можно было спасти Фрунзе, но и вероятность гибели считалась очень высокой, о чем его заблаговременно предупредили, решение он принял сам, и виновных нет. Трагическое стечение обстоятельств.
В апреле 1926 г. журнал «Новый мир» анонсировал содержание майского номера. Среди прочего указывалось: «Б. Пильняк. Повесть непогашенной луны». В авторском предисловии к публикации указывалось, «чтобы читатель не искал в нем фактов и живых лиц» (цит. по: с. 113). Интригующим было и посвящение А.К. Воронскому, редактору журнала «Красная новь», на страницах которого был опубликован самый яркий некролог Фрунзе. Во-ронский отметил, что не знающий колебаний в бою, наркомвоен-мор испытывал некоторые сомнения перед операцией и не ошибся. Это противоречило всем другим свидетельствам. Намеки были понятны современникам. Если в командарме Гаврилове читатели сразу узнали Фрунзе, то в Попове легко было угадать Воронского. В повести неоднократно подчеркивается, что к идее хирургического вмешательства командарм относился с опасением. На нем на-
стаивает функционер, чье место в партийной иерархии намного выше командармовского. Он безымянен и безлик. Есть лишь примета - «негорбящийся человек». Очевидна связь понятий «стальной» и «негорбящийся». Один из врачей, занимавшийся анестезией, действовал весьма подозрительно, вопреки совету старшего и опытнейшего хирурга «подлил хлороформу». Пильняк отметил, что «операция была бесцельна», ибо язва, как выяснилось на операционном столе, зажила. Пульс у больного пропал, другие еще пытались как-то помочь, а «хлороформатор» был уверен, что командарм не выживет: он не зашивал операционную рану, а лишь сметывал полости. Это противоречило опубликованному протоколу вскрытия, где указывалось, что рану зашили «тройным швом».
После смерти командарма роллс-ройс отвез «хлороформато-ра» к «негорбящемуся человеку», разговор с которым «длился всего три минуты». Повесть не могла восприниматься иначе, как обвинение, публично брошенное генсеку. Почти весь тираж журнала был арестован и напечатан другой - без крамольной повести. В специальном постановлении ЦК партии, не предназначенном для открытой печати, публикацию признали «злостным, контрреволюционным и клеветническим выпадом» против ЦК и партии, однако вопрос о привлечении редколлегии журнала и автора повести к уголовной ответственности даже не ставился. Партийный выговор получили лишь В.П. Полонский, фактический руководитель «Нового мира», и Воронский, редактор «Красной нови», которого обязали публично отказаться от посвящения. Пильняка лишь исключили из числа сотрудников ряда журналов. Он настаивал, что повесть была одобрена и взята Полонским к напечатанию для «Нового мира». В январском номере журнала за 1927 г. опубликован вариант покаяния, после этого упоминания о повести были запрещены. Запрет отменили лишь в 1987 г. в связи с очередной антисталинской кампанией.
О.И. Киянская и Д.М. Фельдман обращают внимание на то, что Пильняк не объяснил, зачем понадобилось «негорбящемуся человеку» убивать командарма, с которым они давние приятели, о их личных счетах нет упоминаний - ведь писатель ориентировался на современников. Осталась неопределенной и мотивация Пильняка, который после публикации каялся и доказывал, что не он виноват, а «знакомые партийцы».
Авторы книги обосновывают свою версию политическим контекстом, актуальным и для Пильняка, и для тех, кто ему помогал, и для читателей-современников.
1926 год стал одним из важнейших этапов борьбы Сталина за статус ленинского преемника. Этапы этой борьбы были отражены именно в литературе. Первый удар Троцкому был нанесен в декабре 1922 г., когда журнал ЦК комсомола и партии «Молодая гвардия» опубликовал повесть «Шоколад» А.И. Тарасова-Родионова. В главном отрицательном герое повести, жестоком амбициозном следователе, добившемся расстрела фактически невиновного большевика-чекиста, читатели-современники угадали карикатуру на Л.Д. Троцкого. Публикация стала громким скандалом уходящего и следующего года. Но Троцкий не пытался изобличить автора «Шоколада». Спор о намеках был заведомо бесперспективен. Открытая полемика началась на исходе 1922 г., когда в «Правде» публиковался цикл литературно-критических статей Троцкого, на основе которых и составлена книга «Литература и революция». Непримиримые критики РАПП спешили опровергнуть каждое суждение Троцкого. Доставалось и Пильняку за покровительство Троцкого и Воронского, дискредитация которого стала одной из задач рапповцев.
К 1926 г. интересы Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и Л. Д. Троцкого совпали. Необходимо было организовать массированную антисталинскую пропагандистскую кампанию. Стал нужен литературный скандал, и публикация в центральном журнале «Повести непогашенной луны» могла бы стать удачным началом антисталинской кампании, потому что конкретизировала сказанное о генсеке лидерами оппозиции. «Случайностью ли была обусловлена смерть М.В. Фрунзе или распоряжением генсека - это не имело значения» (с. 127). Убийство Фрунзе нельзя было оправдать борьбой за единство партии. Средство не соответствовало цели. Вскоре должен был выйти и сборник Б. Пильняка с аналогичным названием повести, который попал в план Госиздата не случайно. Скандал оказался бы слишком громким, а расправа - косвенно - подтвердила бы обвинения. Описание Пильняком мотива убийства обусловило бы цензурные препятствия, в рамках же пропагандистской кампании мотив подразумевался. «Публикация крамольной повести имела смысл только в рамках массированной антисталинской про-
пагандистской кампании» (с. 128). Атакуя Сталина, поддерживая своих защитников, Б. Пильняк защищал и себя, полагают авторы книги.
Генсек опередил противников, смещая оппозиционеров с ключевых постов, а в мае заблаговременно пресек распространение «Повести непогашенной луны». План оппозиции был сорван на первом этапе. Более жесткие меры наказания участников на этой стадии полемики могли бы отпугнуть сторонников и сплотить противников, а впереди был очередной пленум, на котором генсек одолел «объединенную оппозицию».
В книге также опубликованы главы: «Исаак Бабель и Семён Буденный: От скандала к анекдотам», «Судьба и эпоха Якова Бель-ского», «Из материалов уголовного дела Аркадия Бухова (1937 год)».
Т.Г. Петрова
2016.02.011. АВСТРИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: МЕСТО ВСТРЕЧ (= Ежегодник Австрийской библиотеки в Санкт-Петербурге. -Т. 11).
Österreichische Literatur: Ort der Begegnungen (= Jahrbuch der Österreich-Bibliothek in St. Petersburg. - Bd. 11: 2013/2014) / Hrsg. von Belobratow A.W., Sommer G., Kohl S. - St. Petersburg: «PETERBURG. XXI VEK», 2014. - 216 S. - (Schriften der Heimito von Do-derer-Gesellschaft. - Sonderband 4: 2014).
Ключевые слова: австрийская литература; Первая мировая война; Хаймито фон Додерер (1886-1966).
Том 11 Ежегодника Австрийской библиотеки в Санкт-Петербурге является одновременно четвертым выпуском трудов Общества Хаймито фон Додерера и представляет результаты конференции, проведенной им совместно с Санкт-Петербургской Австрийской библиотекой 23-24 сентября 2013 г., которая называлась «Россия как о ней рассказывается у Хаймито фон Додерера». Первую часть сборника составляют доклады, прочитанные на конференции учеными из Вены, Берлина, Фрайбурга, Шамбери, Санкт-Петербурга, Саратова, Ижевска, в разных аспектах освещающие тему России в творчестве австрийского писателя. Здесь же впервые опубликован рассказ «Николай Сидоров» Эрнста Шармитцера,
