CC BY
18
сейчас о них позаботились. Они ощущают невосполнимую пустоту в своей жизни и чувствуют себя крайне одинокими. Трое мужчин хотели бы встретить свою вторую половину, причем они надеются, что сейчас это окажется проще, чем в пору их молодости.
Как отмечают в заключение В. Тимонен и М. Дойл, с наибольшими препятствиями для вступления в брак приходилось сталкиваться представителям рабочего класса. В отношении среднего класса очевидны гендерные различия: в отличие от мужчин, женщинам для реализации карьерных устремлений часто было необходимо отказаться от создания семьи. В настоящее время в пожилом возрасте «одиночки» по убеждению довольны жизнью, а те, для кого безбрачие не было их собственным выбором, испытывают разочарование и мечтают когда-нибудь все-таки обрести личное счастье.
Я.В. Евсеева
2016.02.010. БЕННЕТ Дж. «ЗАНЕСЕННЫЕ СНЕГОМ»: ОСОБЫЕ РИТМЫ И «ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ» КАК ПОВСЕДНЕВНАЯ ПРАКТИКА.
BENNETT J. «Snowed in!»: Offbeat rhythms and belonging as everyday practice // Sociology. - L., 2015. - Vol. 49, N 5. - P. 955-969.
Ключевые слова: повседневность; принадлежность; этика заботы; дневники; соседство; место; ритманализ; погода.
«Принадлежность» (belonging), по мнению автора статьи Джулии Беннет (Манчестерский городской университет, Манчестер, Великобритания), обычно рассматривается как само собой разумеющийся аспект повседневной жизни и, соответственно, не имеет достаточно точного определения. Обращаясь к повседневным практикам совладания с погодными условиями, а также семейных и соседских отношений, автор намерен показать, что «принадлежность» является особой ритмической практикой повседневности, которая способствует созданию и воспроизводству отношений между: а) людьми; б) людьми и местом; в) людьми и историческим моментом, и включает в себя «этику заботы». В своей эмпирической работе, основанной на материалах интервью и дневниковых записях жителей небольшого городка Уиган (Wigan) на северо-западе Англии, которым пришлось пережить необычайно суровую
снежную зиму, Беннет использует элементы ритманализа Анри Лефевра1. Ключевой тезис автора статьи состоит в том, что «принадлежность» устанавливается посредством ритмов повседневной деятельности и - как способ бытия-в-мире или «онтологическая принадлежность» - имеет свойство материальности [с. 955].
Понятие принадлежности, смутное и невыразимое, связано с личностной идентичностью: это не просто выбор индивида, но выбор, требующий признания со стороны других людей2. Принадлежность «неосязаема» подобно многим другим аспектам повседневной жизни (например, чувству «быть дома»), и тем не менее ее следует трактовать как практику или способ действия, как определенный вид работы и перформанс3. Беннет приводит слова Дэниэла Миллера о том, что социализация происходит через усвоение социальных ожиданий группы и «вовлеченность в отношения, установленные между повседневными вещами»4. Категории объектов относятся к социальным категориям так, как, например, корзина с посудой соотносится с пикником, а осы ассоциируются с летом в Северной Европе, т.е. «менее ощутимое (лето) укоренено в более
1 Lefebvre H. Rhythmanalysis: Space, time and everyday life / Trans. by S. Eldon, G. Moore. - L.: Continuum, 2004.
Анализ ритмов, или ритманализ (rhythmanalysis) - метод, предложенный социологом-марксистом и философом Анри Лефевром для исследования ритмов городских пространств и воздействия этих ритмов на их обитателей. С его точки зрения, городские пространства - это производство социальных практик, где ритм означает частоту повторения повседневных действий. Ритмы существуют на пересечении места, времени и энергии человеческого тела; они могут быть циклическими или линейными. (Пример первого - смена дня и ночи, второго - поток информации по телевидению.) Ритмы могут сочетаться и включаться друг в друга; возможны также и их разные последовательности. Ритм сочетает в себе факты культуры и природы, осмысленные, эмоциональные и моральные аспекты. -Прим. реф.
May V. Connecting self to society: Belonging in a changing world. - Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2013. - P. 78-79; Hage G. Against paranoid nationalism: Searching for hope in a shrinking society. - L.: Merlin press, 2003.
Vannini P., Waskul D., Gottschalk S. The senses in self, culture and society: Sociology of the senses. - L.: Routledge, 2011. - P. 6.
4 Miller D. Materiality: An introduction // Materiality / Ed. by Miller D. - Durham (NC): Duke univ. press, 2005. - P. 4.
осязаемом (вещах для пикника)»1. В данной статье автор намерен показать, что необходимым аспектом «онтологической принадлежности» является принадлежность-к-месту (Ье1оп§т§-т-р1асе).
Согласно создателю концепции ритманализа, «онтологическая принадлежность формируется на основе возникающей с течением времени привязанности к месту и отношений с другими в определенном месте...» [с. 956]. Для того чтобы «принадлежать онтологически», индивид должен быть материально связан с местом (локализация), ощущать изменения во времени (история) и иметь отношения в локальном сообществе (сообщество). Беннет подчеркивает, что в социологии повседневности значение места как материальной среды часто упускается из вида, притом что именно там протекает жизнь локального сообщества, создается его прошлое, настоящее и будущее. Место соединяет «социум» и «среду» посредством рутинного использования пространства его обитателями2. К примеру, на жизнь в Уигане, где проходило исследование Беннет, существенное влияние оказывают погода и климат. Этот город стал центром хлопковой промышленности вследствие влажного климата, который идеально подходит для прядения ниток. Климат и другие атрибуты места являются формообразующими для повседневных социальных практик.
Отталкиваясь от вышеприведенного определения принадлежности, автор подчеркивает, что это состояние бытия в «правильных» отношениях с сообществом, историей и местом проживания. Как писала в этой связи Линн Миллер, принадлежность формируется вокруг отношений «чувства покоя или согласия с теми, кем мы являемся» и «чувства согласия с различными физическими и социальными контекстами, в которых проживается наша жизнь»3. Автор поясняет, что «находиться в правильных отношениях» означает жить в моральных и гармонических отношениях с
1 Miller D. Materiality: An introduction // Materiality / Ed. by Miller D. - Durham (NC): Duke univ. press, 2005. - P. 4.
2 Ingold T. The perception of the environment: Essays on livelihood, dwelling and skill. - Abingdon: Routledge, 2000; Strangleman T. Picturing work in an industrial landscape: Visualizing labour, place and space // Sociological research online. - L., 2012. - Vol. 17, N 2. - P. 20.
Miller L. Belonging to country: A philosophical anthropology // J. of Australian studies. - Melbourne, 2002. - Vol. 27, N 76. - P. 220.
самим собой, другими и окружающей средой. Безусловно, комбинация социальных, исторических и географических условий требует многомерного определения принадлежности, однако в собственном исследовании Беннет акцентирует географические и материальные элементы онтологической принадлежности, которые связаны с этикой заботы о будущем места проживания, или «даром места» (gift of place)1.
Для исследования исторического аспекта принадлежности, по мнению Беннет, необходимо принять во внимание предложенную М. Мерло-Понти концепцию прошлого, настоящего и будущего как неразделимых элементов, которые связывают людей с географическим местом их проживания2. Места обладают историей, которая рассказывается и пересказывается; «жизнь и работа предыдущих поколений постоянно присутствуют в ландшафте места» [с. 957], что позволяет увидеть перформанс и ритмы повседневной жизни в настоящем. Изучение временного измерения принадлежности также необходимо для ее осмысления, автор в данном случае «выносит его за скобки», как и исторический ее аспект, поскольку его исследование охватывает короткий промежуток времени.
Беннет связывает понятие принадлежности с феминистской «этикой заботы» как «партисипаторной формой принадлежности к месту»3. Забота как ежедневная деятельность и моральная ориентация является интегральной частью осмысления повседневной жизни. По мнению автора статьи, забота - это форма действия, укорененная одновременно в беспокойстве о ком-либо / чём-либо и ответственности за кого-либо / что-либо, которая содержит в себе элементы принадлежности к месту. Поскольку онтологическая принадлежность содержит в себе «правильные» в моральном смысле отношения, то они включают прошлое людей, которые заслуживают признания и заботы.
Концепция принадлежности как сочетания места, людей и времени акцентирует текучий, вариативный, но в то же время ру-
1 Bennett J. Gifted places: The inalienable nature of belonging in place // Environment a. planning D: Society a. space. - L., 2014. - Vol. 32, N 4. - P. 658-671.
2
Merleau-Ponty M. Phenomenology of perception / Trans. by C. Smith. - L.: Routledge & Kegan Paul, 1962. - P. 401-433.
3
Hage G. Against paranoid nationalism: Searching for hope in a shrinking society. - L.: Merlin press, 2003. - P. 146-151.
тинный и повторяющийся характер повседневности. Повседневные практики - это практические компетенции и привычки, выражающиеся в чувстве «быть дома» (разговор за едой, который подразумевает навык обращения со столовыми приборами). «В таком понимании повседневность предстает перед нами не просто как фон для более важных мыслей и действий, но как то, что делает нас людьми, что формирует наши идентичности в процессе принимаемой на веру темпорально организованной рутины, порождающей чувство дома и принадлежности к месту» [с. 958]. Поэтому Беннет называет повседневные рутинные практики «перформативными сетями принадлежности» [там же], которые обладают ритмом, возникающим на пересечении места, времени и энергии действий лю-дей1. Это и позволяет применить ритманализ А. Лефевра для изучения принадлежности-к-месту в повседневной жизни. Лефевр писал о ритмах, к примеру, сада, где отдельные элементы (гуляющие люди, деревья, кусты, насекомые и пр.) создают «полиритмию», т.е. гармоничное сосуществование2. Таким образом, ритм отражает «правильные отношения» с окружением, что соотносится с понятием онтологической принадлежности. Ритмы состоят из сильных и слабых долей: сильные доли означают наиболее важные вещи, но иногда акцент делается на слабых долях, создавая синкопированный или альтернативный, особый ритм повседневности3. Жизненный опыт повседневности, заключает Беннет, это форма джазовой импровизации, которая создает вариации на специфическую тему [с. 959].
Разные ритмы присущи разным местам в определенный период времени, ритмы простираются за пределы отдельной человеческой жизни и присутствуют в семейных историях и могут прослеживаться в семейных реликвиях и старых зданиях. Циклические ритмы, такие как посещение школы или работы, покупка кофе и др., могут усиливать лежащие в основе линейные ритмы повседневности (к примеру, разрастание сообщества), т.е. и цикличе-
1 Lefebvre H. Rhythmanalysis: Space, time and everyday life / Trans. by S. Eldon, G. Moore. - L.: Continuum, 2004. - Р. 15.
2 Ibid.
3
Conlon D. Fascinatin' rhythm (s): Polyrhythmia and the syncopated echoes of the everyday // Geographies of rhythm: Nature, place, mobilities and bodies / Ed. by T. Edensor. - Farnham: Ashgate, 2010. - P. 71-82.
ские, и линейные ритмы создают целостность повседневной жизни, хотя могут меняться не только в течение жизненного цикла, но и в течение недели. Регулярные ритмы иногда прерываются синкопированными ритмами, когда возникают разрывы рутины, но и разрывы, и аритмия тоже должны пониматься как часть повседневной жизни, поскольку разрывами могут быть праздники или торжества. Ритм нематериален, но он укоренен в осязаемом месте и времени, с изменением ритма может меняться и само место, и его обитатели1.
Лефевр полагал, что для анализа ритмов нужно выйти из них, но не полностью (например, за ритмами городских мест можно наблюдать с балкона2). С учетом этого составным элементом эмпирической работы Беннет стала просьба к респондентам вести рукописный и фотографический дневник в течение недели. Это позволило занять позицию исследователя, о которой писал Лефевр, а затем обсудить все в ходе интервью, считает автор [с. 959-960].
Эмпирическая работа Беннет (как часть более широкого проекта по изучению феномена принадлежности) базировалась на анализе жизненных практик трех поколений семей в Уигане (Ланкашир)3. В беседах с респондентами термин «принадлежность» не упоминался. Используя широкий набор техник сбора данных, автор предоставила респондентам возможность самим определять фокус исследования, не навязывая им заранее заготовленные идеи о повседневной жизни. 22 респондента в возрасте от 22 до 85 лет были набраны из трех поколений семей. Предварительно были проведены биографические интервью с семейными группами, парами или отдельными представителями семейных коллективов, которые включали жизненные истории участников и других членов семьи. Десять участников вели фотодневники в течение недели, делая фотографии мест, где они бывали в течение дня, шесть из них были
1 Edensor T. Rhythm and arrhythmia // The handbook of mobilities / Ed. by P. Adey, D. Bissell, K. Hannam, P. Merriman, M. Sheller. - L.: Routledge, 2013. -P. 163-171.
2
Lefebvre H. Rhythmanalysis: Space, time and everyday life / Trans. by S. Eldon, G. Moore. - L.: Continuum, 2004. - Р. 27.
3
Bennett J. Doing belonging: A sociological study of belonging in place as the outcome of social practices: PhD thesis / Univ. of Manchester. - Manchester, 2012.
проинтервьюированы. Фотографии стали основой для бесед о значении данных мест для респондентов [с. 960].
По мнению Беннет, дневники, которые создаются в частной обстановке и связаны с внутренними ощущениями повседневной жизни, дают больше информации о повседневных практиках, чем наблюдение за ритмами повседневности. По словам А. Шюца, значение действий (meaning of acts) может быть понято только в рет-роспективе1, а дневник как раз и обеспечивает рефлексивную позицию. Дневники, по большей части довольно короткие, содержали записи о привязанности к определенным местам города и о семейных отношениях. Одним из респондентов был Джон (имя изменено), представивший наиболее детализированные описания, однако основной причиной, по которой он был выбран ключевой фигурой исследования, было то, что он писал свой дневник в течение недели, когда шел обильный снегопад в январе 2010 г. и когда рутина повседневной жизни была прервана, обнажая свои ритмические особенности.
Ритмы погоды только незримо присутствуют в исследованиях, посвященных современной городской жизни2. Хотя в Великобритании принято говорить о погоде, ее влияние на повседневную деятельность не всегда признается, тогда как, по мнению автора, погодные условия весьма существенны для формирования личной и коллективной культурной памяти3. Так, дождь часто препятствовал проведению теннисных матчей в Уимблдоне. Поэтому интерпретация локальных погодных условий и реакций на них - это способ продемонстрировать понимание особенностей ареала проживания.
Автор подробно анализирует дневник Джона (одного из основных респондентов) и последующее интервью с ним. Джон недавно вышел на пенсию, его жена Пэт работает неполное время в местной начальной школе, в которую ходит их внук. Джон обычно проводит один день в неделю со своей внучкой-дошкольницей и
1 Schutz A. The problem of social reality // Schutz A. Collected papers. - Hague:
Martinus Nijhoff publishers, 1962. - Vol. 1. - Р. 210.
2
См., например: Making sense of the weather: Dwelling and weathering on Canada's rain coast / Vannini P., Waskul D., Gottschalk S., Ellis T. // Space a. culture. -Thousand Oaks (CA), 2012. - Vol. 15, N 4. - P. 361-380.
Anderson B. Imagined communities: Reflections on the origin and spread of nationalism. - L.: Verso, 2006.
внуком до и после школы, поскольку родители заняты полный рабочий день. Автор взяла интервью не только у Джона, но и у его старшей дочери Джоанны, матери его внуков. Его младшая дочь, Карен, также живет в этом городке. Таким образом, повседневные ритмы трех поколений, отраженные в дневнике, являются разными, но синхронизированными [с. 961].
Далее автор анализирует основные аспекты онтологической принадлежности Джона, начиная с принадлежности к сообществу, -его отношения с соседями. Джон записывает в своем дневнике: «Вторник, 5 января. Нас занесло снегом! Нам нужно было идти на почту, мы заходим к нашим соседям, с которыми мы живем бок о бок со времени нашего приезда сюда в 1974 году, они оба люди под восемьдесят, мы спрашиваем, не нужно ли им чего-нибудь... поскольку они вряд ли рискнут выйти. Они просят нас купить пирожки в местной булочной. На пути встречаем нашу приходящую няню, она сегодня не работает, поскольку такая погода и мама дома. Тема погоды доминирует во всех разговорах... девушка, работающая на почте, сказала мне, что она должна была бежать в магазин сегодня, так как владельцы... не могли добраться сюда». В записях Джона, повествующих о его необходимых передвижениях во время снегопада, о помощи престарелым соседям с покупками и встречах со знакомыми на улице, погода - это не просто то, что существует наряду с другими видами опыта, скорее, как пишет Беннет, мы живем «внутри погоды». В данном случае снегопад -это комбинация сенсорных ритмов (холода, влажности, гололеда) и ритмов действий (посещения соседей, магазинов). Погода формирует повседневную жизнь людей и вещей, - потому, например, что дорога занесена снегом, машины не могут безопасно передвигаться и люди остаются дома. Это разрыв повседневной рутины, это не обычные ритмы повседневной жизни, а особые синкопированные ритмы экстраординарной повседневности, которые делают более выпуклыми и наглядными все аспекты «принадлежности» Джона к данному месту. Все разговоры Джона с людьми, которых он знает и встречает в знакомых местах, сосредоточены на погоде, что сообщает всем одинаковый особый ритм. Посещая своих соседей, расчищая дорожку, Джон «разыгрывает» свою идентичность в качестве члена соседской общины, где соседство может рассматри-
ваться как форма дарообмена1. В своем интервью Джон описывал соседство как особую группу жителей улицы, которые связаны годовыми ритмами (встречи на Рождество) и негласным обязательствами взаимопомощи [с. 962].
Даже через неделю после снегопада Джон продолжал бороться с его последствиями - он счищал снег с крыльца школы и пешеходного перехода к ней. Он выкраивал для этого время в своих повседневных рутинных действиях - между походом в магазин, спортзал и др., и таким образом реализовывал свою принадлежность - заботился о месте через участие в общественных работах. Местное здание школы - также часть соседства, Джон участвует в благотворительности в пользу школы, которая связывает несколько поколений (очищает ступени после снегопада). С точки зрения автора, это обмен дарами между «моральными» личностями как представителями сообщества, «символический обмен признанием», поддерживающий «мы-отношения»2. Это основа сообщества как «морального проекта», включающего «этику заботы» о людях и месте3. В данном случае погода только подчеркнула всё то, что характеризует ритм и содержание повседневности Джона.
Далее автор анализирует временное, или историческое измерение принадлежности. Несмотря на разрыв недельного ритма его семьи из-за снегопада, Джон был способен воспринимать красоту природы, т.е. «сенсорные ритмы», создающие атмосферу места и формирующие воспоминания4. Сенсорные ритмы (запахи, звуки и пр.) формируют чувство принадлежности с помощью памяти, а «ритмы деятельности» (activity rhythms) посредством постоянного повторения создают «чувство места»; их комбинация, в свою очередь, создает полиритмию, что становится особенно явным в не-
1 Carrier J. Gifts, commodities and social relations: A Maussian view of exchange // Sociological forum. - N.Y., 1991. - Vol. 6, N 1. - P. 119-136.
Hage G. Against paranoid nationalism searching for hope in a shrinking society. - L.: Merlin press, 2003. - P. 146-148.
Sevenhuijsen S. Citizenship and the ethics of care: Feminist considerations on justice, morality and politics. - L.: Routledge, 2003.
4 Degen M. Consuming urban rhythms: Let's ravalejar // Geographies of rhythm: Nature, place, mobilities and bodies / Ed. by T. Edensor. - Farnham: Ashgate, 2010. -P. 21-32.
обычных условиях и закрепляется в коллективной памяти поколений [с. 963].
Что касается материальной среды места, то, согласно Беннет, в данном случае снег привносит элемент опасности в повседневную деятельность. Погода представляет собой «врага», с которым надо бороться. Для Уигана снегопады являются экстремальным природным явлением. Вследствие аномального снегопада Джон был вынужден изменить своим привычным практикам повседневности и ее обычным ритмам. Претерпели изменения и экономические ритмы (например, дорожают товары, предназначенные для приспособления к погодным условиям - песок для дорожек). Местные магазины, которые подняли цены, воспринимаются как враждебные, потому что не проявляют заботу о местном сообществе. Но при этом Джон был рад встретиться лишний раз с друзьями в спортзале в отсутствие обычных прогулок. В интервью Джон рассказал, что ясно осознал, как много раз он ходил по городским тротуарам, парковал машину, посещал магазины, проходил мимо приходской церкви; делая снимки давно знакомых мест и зданий, он смог посмотреть на свой город со стороны [с. 964-965].
Таким образом, резюмирует автор, опыт, пережитый Джоном вследствие нарушения привычной повседневной жизни из-за плохой погоды, позволяет высветить «принадлежность» Джона: через заботу о соседях и о месте проживания, через его семейные отношения, через материальную связь с местом проживания. Все эти практики делают чувство принадлежности более ощутимым и рельефным. Благодаря разрывам повседневности стали очевидными неосознаваемые ритмы (скоординированные серии практик, формирующих перформанс повседневности Джона), т.е. та форма полиритмии, которая создает «правильные отношения» или моральную связь с людьми, местом и временем, подразумевающую взаимную заботу. Особые ритмы, возникающие в период снегопадов, объединили людей иным способом, нежели привычные ритмы повседневности. Расчищая дорожки от снега, Джон доказывает свою ответственность как член локального сообщества, действует как моральный агент, заботящийся о месте и людях, он делит с ними интерсубъективные «мы-отношения». Джон многократно воспроизводит отношения между различными аспектами принадлежности; в этом процессе он признает прошлое, настоящее и будущее
вместе с теми, кто также поддерживает подобные отношения. Принадлежность создается каждый день, она является глубоко рутинной, банальной и незаметной, но также содержит заботу, сочувствие, оберегает и культивирует взаимное признание, воплощая в себе общую человечность [с. 965-966].
О.А. Симонова
