CC BY
16
гических представлений иудаизма, христианства и ислама. В Новом Завете имя «Отец» употребляется в двух аспектах: в контексте учения о Троице и как выражение того, что Бог с любовью заботится о человеке, ведет его и воспитывает. В отличие от «Творца» обозначение «Отец» не встречается среди «99 прекраснейших имен Аллаха». С точки зрения ислама, никакие человеческие атрибуты к Богу не применимы, более того имя «Отец» предполагает наличие у Бога детей и половой акт, необходимый для их зачатия, что является неприемлемыми идеями для мусульманского богословия. Вместе с тем среди «99 прекраснейших имен Аллаха» имеются характеристики Бога как любящего и заботливого, что весьма близко к христианскому пониманию «Отца» и способствует опровержению распространенного ложного стереотипа об исламе как религии насилия, последователи которой совершают садистские действия «во имя их агрессивного Бога». В ТаНаХе именование Бога Отцом встречается всего два раза (Втор. 32.6; Ис. 64.8) и употребляется для обозначения связи с прошлым и единства общины. Таким образом, последователи иудаизма, христианства и ислама за счет изучения другой религии могут по-новому осмыслить отдельные аспекты собственного вероучения, обогатить и углубить свое понимание (с. 130-134).
В контексте межрелигиозного диалога, заключает М. Бирн, выявленные сходства, а также оценка различий между авраамиче-скими религиями, может, во-первых, понизить уровень подозрения и недоверия верующих друг к другу. Во-вторых, на основании того, что представления о Боге в трех религиях имеют многие точки соприкосновения, может быть выработан общий язык диалога, способствующий развитию взаимопонимания и сотрудничества (с. 132-133).
С.В. Мельник
2015.04.024. ДАТ Л.С. АНАЛИТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ МЕЖРЕЛИГИОЗНОГО ПОНИМАНИЯ: БУДДИСТСКИЙ ПОДХОД. DAT L.S. An analytical study of inter-religious understanding: A Buddhist perspective. - Patiala: Punjabi university, 2013. - 159 p. - (PhD dissertation).
Ключевые слова: буддизм; теология религий; межрелигиозный диалог; эксклюзивизм; инклюзивизм; плюрализм; толерантность; диалог цивилизаций.
Современный мир страдает от многочисленных межрелигиозных конфликтов и столкновений, которые могут приводить к ожесточенным противостояниям и смертоносным войнам. Все эти негативные феномены, указывает Л. С. Дат в предисловии, противоречат «подлинному религиозному духу, который есть Любовь, Братство и Единство в Божественном Духе» (с. I). В современных мультикультурных и мультирелигиозных обществах все более актуальной задачей становится гармонизация этноконфессиональных отношений посредством изучения верований других традиций и развития взаимопонимания, доверия и уважения. Целью представленной работы является анализ проблем толерантности, соотношения разных религий и межрелигиозного диалога с буддистской точки зрения (с. I—VII).
Существует три основных подхода к осмыслению соотношения разных религий: «инклюзивизм», «эксклюзивизм» (или «партикуляризм») и «плюрализм». В рамках первой позиции верующие считают, что их собственная религия обладает полнотой истины, а другие лишь ее частями и последователи других традиций имеют меньше шансов на спасение. Установка эксклюзивизма предполагает, что только одна религия обладает истиной, а все другие существенно заблуждаются и спасение их адептов затруднено. Согласно модели плюрализма, все религии являются равноценными, они содержат одну и ту же духовную суть, которая лишь по-разному интерпретируется в разных культурах и последователи всех духовных традиций могут быть спасены (с. II). В центре внимания исследования находится рассмотрение каждой из этих позиций в контексте воззрений Тхеравады и Маяхаяны и анализ специфического подхода буддизма к организации позитивных межрелигиозных отношений.
В первой главе «Введение» (с. 1-11) рассматриваются основные подходы к осмыслению феномена многообразия религий в буддизме. По мнению Д. Чаппелла (David W. Chappell), в буддизме можно найти шесть основных позиций по отношению к другим религиям: буддизм является сепаратным и превосходит другие религии; буддизм относится к другим религиям сострадательно; другие религии находятся на ранних стадиях развития по сравнению с
буддизмом; буддизм и другие религии являются взаимодополняющими друг друга; все религии исторически относительны и ограничены; буддизм и другие религии имеют одну и ту же суть (с. 5).
Характерная терпимость и открытость буддизма к другим религиям обуславливается тем, что, во-первых, буддизм представляет собой не систему догм, в которые нужно поверить, а духовную практику, действенность и полезность которой Будда предлагал проверить на собственном опыте. Во-вторых, буддистский кодекс поведения в качестве одного из основополагающих принципов включает в себя отвержение любой формы агрессии, насилия, злобы и культивирует установки сострадания, любви, вежливости, радушия и уважения к другому. Ценность межрелигиозного диалога для буддистов заключается в возможности гармонизировать отношения между последователями разных религий и способствовать уменьшению страданий. В качестве примера организации межрелигиозных встреч с целью достижения мира автор приводит инициативу буддистского царя Ашоки, правителя империи Мауриев в 273-232 гг. до н.э. (с. 7-11).
Во второй главе «Парадигмы межрелигиозных отношений» (с. 12-32) дается общая характеристика позиций эксклюзивизма (с. 14-21), инклюзивизма (с. 22-28) и плюрализма (с. 28-32). Экс-клюзивистское убеждение об истинности одной религии и ошибочности прочих, по мнению Л. С. Дата, связано с представлением, что Бог сообщает Свою волю человечеству в Откровении. Согласно логическому закону непротиворечия, два несовместимых суждения не могут быть одновременно истинными, соответственно, и разные религиозные доктрины, позиционирующие себя как выражение подлинного откровения Бога, не могут считаться равноценными и какая-то из них является ложной (с. 14-15). Автор также связывает происхождение позиции эксклюзивизма с родовым обществом, где у каждого народа были свои боги и все воспринимали друг друга в качестве врагов, а также сочетанием идей монотеизма и «избранного народа» (с. 16-20). Эксклюзивистские идеи могут быть найдены в индуизме, буддизме и джайнизме, однако там они менее распространены, чем в авраамических религиях, для которых идея партикуляризма является характерной (с. 20-21).
В контексте позиции инклюзивизма автор рассматривает концепции К. Ранера, И. Фигли (Johann Figl), К. Китли (Ken
Keathley), П. Хакера (Paul Hacker) и соответствующие представления Бхагават-гиты. В частности, И. Фигл выделяет три типа инклю-зивизма: «эссенциально-мистический», «исторического откровения» («historical-revelatory») и «инклюзивистский универсализм». Представители инклюзивизма первого типа считают, что основное направление, базовые принципы и установки разных религий весьма близки. Согласно второму подходу, одна традиция является окончательной и наиболее совершенной, а другие исторически предшествующие откровения рассматриваются как подготовка, раскрытие лишь части истины. Классическим примером такого подхода является ислам, согласно представлениям которого Мухаммед является «печатью пророков». Позиция «инклюзивистского универсализма», получающая распространение в XIX в. предполагает, что первичным в религии является мистический опыт, который описывается схожим образом в разных традициях (с. 23-24).
В рамках модели плюрализма считается, что религии подобно разным тропам ведут к одной и той же цели - Богу и спасению. Позиция религиозного плюрализма стала особенно популярна во второй половине XX в. и виднейшим ее апологетом является американский религиовед Дж. Хик. Автор рассматривает различные подходы к анализу плюрализма, в том числе концепции «жесткого плюрализма» (существует много истин) и «мягкого плюрализма» (истина одна, но она проявляется в разных формах) (с. 29-32).
В третьей главе «Инклюзивизм в буддистской перспективе» анализируется выражение позиции инклюзивизма в направлениях Тхеравада (с. 34-55), Махаяна (с. 55-64) и межрелигиозных эдиктах царя Ашоки (с. 64-66). При рассмотрении течения Тхеравады автор на материале буддистских текстов излагает подходы по этому вопросу П. Хакера и К.Б. Киблингер (Kristin Beise Kiblinger), последняя из которых рассматривает различные виды буддистского инклюзивистского отношения к индуизму в категориях «субординации», «ре-интерпретации» и «нового применения» (с. 43-51). При рассмотрении Тхеравады в качестве примера инклюзивист-ской позиции Л. С. Дат останавливается на принципе оценки других религий на основании их соответствия восьмеричному пути и представлении о множестве форм выражения истины, приводя в качестве примера известную притчу о том, как слепые ощупывают разные части слона и делают разные выводы о том, на что он похож (с. 40-
43). При рассмотрении позиции инклюзивизма в Махаяне рассматриваются теория двух истин - «высшей» и «обычной» (с. 57-58), учение о «трех телах Будды» в школе Йогачара, концепция Будд-хадасы (с. 61-63) и анализируется опыт сосуществования буддизма с другими религиями (с. 58-61).
В четвертой главе «Эксклюзивизм в буддистской перспективе» (с. 67-76) в современном контексте рассматривается позиция исключительности в христианстве (с. 67-69), отношение к ней в буддизме (с. 69-73) и ее влияние на характер межрелигиозного диалога в целом (с. 73-76). Установка эксклюзивизма не свойственна буддизму, согласно представлениям которого любой человек, действующий из сострадания, совершает благое дело и находится на пути к освобождению, который, однако, может занять и много жизней. Это позиция отличается, например, от точки зрения, на протяжении многих веков преобладающей в католической церкви, что спасение возможно только посредством веры в Иисуса Христа, а все неверующие обречены на вечные муки. Буддизм вообще отвергает любую форму привязанности, не только к богатству и материальным объектам, но и к идеологиям и различным спекулятивным абстракциям, вред от чего может еще больше. В этом смысле, отмечает автор, «фанатичный буддист по определению является заблуждающимся буддистом» (с. 69). Буддизм является не системой догм и правил, а скорее рациональной философией и технологией развития ума, которая приводит к определенным состояниям сознания, т.е. адептов буддизма можно охарактеризовать скорее как «практиков», чем «верующих» (с. 70-71).
Приверженцы позиции эксклюзивизма считают, что все другие религии являются ложными, и нередко связывают их происхождение и сущность с грехом или злыми силами. С этой точки зрения изучение других духовных традиций не только бессмысленно, но и может считаться вредным, поэтому автор в целом характеризует позицию эксклюзивизма как враждебную по отношению к диалогу и направленную против него. При этом следует признать, что та или иная степень исключительности неизбежно присутствует у верующих, поскольку является конституитивной частью религиозной идентичности, однако здесь, указывает Л.С. Дат, следует различать понятия партикуляризма и самобытности (с. 73-74).
В пятой главе «Плюрализм в буддистской перспективе» рассматривается эволюция концепции религиозного плюрализма в контексте взглядов христианских мыслителей Дж. Хика, У.К. Смита (W. Cantwell Smith), П. Книттера и осмысление этой позиции в направлениях Тхеравады (с. 82-100) и Махаяны (с. 100-106).
Джон Хик говорил о необходимости перехода от «птолемеевой» (представлении верующих, что их собственная религия является центром) к «коперниканской» (т.е. «богоцентричной») теологии религий. Католический теолог П. Книттер предложил концепцию объединяющего плюрализма (unitive pluralism), согласно которой каждая религия хотя и может потерять некоторые аспекты своей индивидуальности («свое отделенное эго») во взаимодействии с другими традициями, однако в то же время активизируются ее личностные особенности (самоосознание через отношение к другому), что позволит развить и углубить свою уникальность. В этой связи П. Книттер призывал христианское богословие отказаться от «абсолютистского» языка и признать, что хотя Иисус является божественным и истинным спасителем, но не стоит настаивать, что только лишь Он является спасителем для всех людей (с. 77-81).
Автор указывает, что в целом в классических буддистских текстах нельзя найти плюралистических убеждений в современном смысле этого понятия. Будда вообще зачастую отказывался отвечать на спекулятивные вопросы касательно органичности, вечности или временности мира, существования жизни после смерти и др., поскольку они не имеют отношения ни к осознанию причин страдания, ни к тому пути, который необходимо пройти для избавления от них и достижения освобождения (с. 82-98). Более того, происхождение религиозных доктрин в буддизме нередко объясняется незнанием, страхом, корыстными интересами, нежеланием людей признать неприятные реалии, и они характеризуются как возникающие из поверхностного мышления, связанного с отождествлением себя с телом и умом (с. 98-100).
В шестой главе анализируется буддистский подход к межрелигиозному диалогу (с. 107-137). При описании «буддистской модели межрелигиозного диалога» (с. 116-137) автор опирается на концепции С.Б. Кинг (Sallie B. King) и С. Сугунасири (Suwanda H.J. Sugunasiri).
С.Б. Кинг выделяет «внешнюю» и «внутреннюю» формы межрелигиозного диалога. Во «внешнем диалоге» (exterior dialogue) участники выступают в качестве представителей религиозных общин, которые выражают и отстаивают позицию традиции, к которой они принадлежат. Этот подход к диалогу соответствует западной «эссенциальной» картине мира, в которой мир воспринимается в виде дискретных субъектов и сущностей. Буддистские концепции отсутствия отдельного «Я» (anatman), обусловленности (pratityasamutpada) и пустоты (sunyata) позволяют С.Б. Кинг показать, что диалог всегда одновременно осуществляется и во внутреннем (interior dialogue), внутриличностном (intra-personal) измерении, где участники устанавливают живую взаимосвязь, осмысливают взгляды другого и изменяются в своем восприятии реальности. По мнению С.Б. Кинг, диалог должен быть не только «внешним», но и «внутренним», поскольку подлинный диалог означает не просто утверждение своей точки зрения, «отдачу», но и умение слушать, «принятие» чего-то нового, расширение своего мировоззрения и опыта, и, следовательно, внутреннюю реакцию и трансформацию. Вместе с тем, целью диалога не должны являться прозелитизм или синтез религий, но необходимо уделять основное внимание внешнему диалогу и одновременно наблюдать за собственным внутренним состоянием и рефлексировать. Усиление «внутреннего» аспекта коммуникации в соответствии с буддистской моделью межрелигиозного диалога, указывает С.Б. Кинг, имеет несколько преимуществ: развитие неконфронтационного способа взаимодействия, при котором участники не воспринимают друг друга как членов противоборствующих лагерей; культивирование установок самопознания и внимательности; вовлечение в диалог человека в его целостности, что включает в себя и интеллектуальный, и эмоциональный уровни (с. 117-123).
С. Сугунасири указывает, что термин межрелигиозный диалог в западном понимании делает чрезмерный акцент на категории «слова», в то время как согласно буддистской психологии религиозность и полноценная коммуникация должны выражаться на различных уровнях, включающих в себя тело, ум, внимание, определенные установки сознания и пр. Для описания такой соответствующей буддистским представлениям коммуникации между верующими, по мнению С. Сугунасири, более применим
термин не «межрелигиозный диалог», а «духовное взаимодействие» (spiritual interaction) (с. 123-128).
Среди современных буддистских учителей, внесших значительный вклад в развитие межрелигиозного взаимопонимания, автор выделяет фигуру Аджана Буддхадасы (1906-1993). Буддхадаса считал, что ядром всех религий является особая деятельность, направленная на спасение человека от эгоизма и страдания и переход к состоянию «бескорыстия» (unselfishness). Люди должны осознать эту глубинную суть своих традиций, для того чтобы был возможен межрелигиозный диалог, основанный на развитии взаимопонимания и кооперации во имя общего блага. Основным предметом сотрудничества разных религий должно стать противодействие идеологии материализма и эгоцентризма в различных ее формах -политической, гедонистической, духовной, националистической (с. 129-133).
В заключение (с. 138-149) автор указывает, что эпоха религиозного и культурного изоляционизма закончилась и современный мир, вследствие облегчения передвижения, создания единого информационного пространства, развития интернета, представляет собой «глобальную деревню», где все люди являются соседями и вынуждены взаимодействовать между собой. Однако, указывает Л.С. Дат, согласно позиции буддизма, различные религии не должны отказываться от своих отличий и стремиться к слиянию, созданию некой единой синкретической религии. Настоящая толерантность заключается в признании фундаментальных и непреодолимых различий, при уважении права других людей следовать их религии (с. 139-143).
По мнению автора, можно выделить три базовых понятия буддистской доктрины, которые имеют непосредственное отношение к проблеме межрелигиозного сосуществования: «неведение» (avijja), «временность» (aniccata) и «онтологическая истина». «Невежество» или отсутствие знания есть главная причина страданий, оно является следствием человеческой «незрелости», а не присущим природе человека «грехом» или «злом». Люди стремятся удовлетворить свои многочисленные желания, для этой цели они используют различные психологические, социальные и политические механизмы, а конкуренция интересов приводит к конфликтам. Однако истинной причиной страдания, глубинной неудовлетво-
ренности, является не отсутствие каких-то материальных благ, а состояние сознания, «невежество», устранить которое можно лишь внутренней практикой (с. 144-145).
Представления о времени в буддизме и авраамических религиях существенно различаются. Согласно буддизму время циклично, существует бесконечное число эонов и бесчисленное множество перерождений живых существ. Эта концепция временности всего сущего, бесконечно сменяющихся форм материального мира, в котором все живые существа связаны между собой и, возможно, многократно, встречались в прошлых воплощениях, делает идею терпимости более естественной. Кроме этого представление о карме и реинкарнациях, в отличие от идеи о бесконечном рае или аде как итоге единственной жизни, снимает фатальную напряженность касательно вопросов морального выбора и следования разным вероучениям (с. 145-147).
Согласно буддизму, все вещи изменяются и все существует во взаимозависимости, что нашло отражение в концепции отсутствия субстанции «Я» (anätman). В контексте этой онтологической концепции различия являются основополагающим условием бытия. Буддизм не считает существование других религий препятствием для достижения прогресса и мира. Буддизм придерживается принципа «живи и дай жить другим», поэтому за всю историю существования буддисты никогда не вмешивались и не стремились нанести вред другим духовным традициям во имя распространения собственной религии (с. 147-149).
С.В. Мельник
2015.04.025. КЕФА А.К., МОЙЗЕС ОМ. РУКОВОДСТВО ПО МЕЖРЕЛИГИОЗНОМУ ДИАЛОГУ.
KEFA A.K., MOSES O.M. Manual for interreligious dialogue. - Limu-ru: Franciscan kolbe press, 2012. - 146 p.
Ключевые слова: межрелигиозный диалог; толерантность; религиозное образование; ислам; христианство; индуизм; бахаизм; Кения; Африка.
В представленной монографии рассматриваются общий концептуальный анализ проблем межрелигиозного диалога (с. 5-48) и практические рекомендации по различным аспектам его реализа-
