CC BY
43
В частности, ожидается, что бюджетный дефицит Саудовской Аравии составит 39 млрд долл. Однако снижение нефтяных доходов не представляет для страны непосредственную угрозу, учитывая накопленные в СФ значительные средства. В то же время российская экономика, ослабленная западными санкциями, в полной мере ощущает негативные последствия падения цены на нефть, приведшее к обесценению рубля и отрицательному росту ВВП (-3% в 2015 г.). В этих условиях некоторые российские банки и компании получили средства из Фонда национального благосостояния (ФНБ). Казахстан также объявил в ноябре 2014 г. о выделении в 2015-2017 гг. ежегодно 3 млрд долл. из национального фонда (его портфель активов оценивается в 77 млрд долл.) на поддержку экономики. Решение о выделении 4,8 млрд долл. из СФ для временного сглаживания падения нефтяных доходов принял и парламент Ирана (с. 20). Таким образом, после обрушения нефтяных цен в июне 2014 г. функция СФ по стабилизации экономики вновь стала определяющей.
В заключение авторы отмечают, что пересмотр стратегий СФ, касающийся распределения активов, связан не только с выполнением задачи стабилизации и накопления, но и с задачей максимизации окупаемости и развития. При этом, продолжая управлять нефтяной рентой, СФ становятся полноценными участниками финансового рынка. Однако в условиях падения цены на нефть возможности стратегии дополняющих инвестиций как механизма стабилизации характеризуются неопределенностью, особенно учитывая незавершенность изменений в системе управления, а также недостаточный уровень специализации и независимости некоторых СФ.
И.Ю. Жилина
2015.04.015. ОЗЙАВУЗ А., ШМИД Д. МОДЕЛЬ ГОСУДАРСТВА-РАНТЬЕ В СТРАНАХ ПЕРСИДСКОГО ЗАЛИВА: НЕИЗМЕННОСТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ.
OZYAVUZ A., SCHMID D. Persistence and evolutions of the rentier state model in Gulf countries // P.: Ifri, 2015. - 33 p. - Mode of access: https://www.ifri.org/sites/default/files/atoms/files/rentier-state-final.pdf
Ключевые слова: страны Ближнего Востока и Персидского залива; экономика энергоресурсов; теория «государства-рантье»; диверсификация экономики.
Авторы, сотрудники Французского института международных отношений (Institut français des relations internationales, IFRI), рассматривают модель экономики, сложившуюся в странах Ближнего Востока благодаря наличию больших запасов природных ресурсов, и ее эволюцию. Рента, извлекаемая за счет эксплуатации этих ресурсов - в основном сырой нефти и газа, - превратилась в главный фактор развития не только экономики, но и системы государственного управления этих стран. Модель государства-рантье характерна прежде всего для шести стран, входящих в Совет по сотрудничеству стран Персидского залива (Gulf Cooperation Council, GCC), которые владеют значительной долей мировых энергетических ресурсов. На эти страны (Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия и ОАЭ) приходится 55% мировых запасов сырой нефти, 40 - газа и 45% - энергетического экспорта (с. 7).
Концепция государства-рантье сформировалась в 1970-1980-е годы в условиях глобального роста спроса и цен на энергоресурсы. Высокие темпы роста в странах Персидского залива в 1960-1972 гг. (в среднем 10% в год) и экономическое процветание, обеспечиваемое за счет экспорта «черного золота», привлекли внимание аналитиков (c. 7). Они сосредоточили внимание на исследовании вопроса о том, как правительства этих стран управляют таким огромным природным богатством, с какими рисками связана сформировавшаяся в рассматриваемых странах экономическая модель, существует ли опасность возникновения здесь «голландской болезни». Концепция государства-рантье содержит критическую оценку ресурсного богатства, поскольку оно лишает стимулов к повышению эффективности экономики и политическому прогрессу. Обилие ренты рассматривается как «проклятие», виновное в задержке развития и политической апатии.
Необходимость изучения этих явлений была вызвана двумя причинами. Во-первых, жизненно необходимые для западных стран ресурсы в значительной мере оказались под контролем политически нестабильных режимов. Это обстоятельство отчетливо проявилось в ходе арабо-израильского конфликта и иранской революции. Во-вторых, накопление странами Персидского залива ва-
лютных резервов несло угрозу макроэкономических дисбалансов в международном масштабе и поставило вопрос о перераспределении доходов во избежание подобных ситуаций в будущем.
Теория государства-рантье, предложенная в 1987 г. Дж. Лу-чиани (О. Ьиааш) и Х. Беблави (Н. ВеЫа-да), господствовала в исследованиях в течение четверти века. Рента была признана источником экономических ошибок и политических неудач, объяснением общественных явлений в целом.
Несмотря на доминирование парадигмы «ресурсного проклятия» в течение десятилетий, она подвергалась критике. Сегодня эта концепция требует уточнения с учетом изменений в политических отношениях между Востоком и Западом: Запад испытывает сильную зависимость от арабской нефти, а Восток освободился от колониального надзора и учится извлекать максимум выгоды из своих природных богатств. Монархии Персидского залива ценятся как партнеры, особенно в свете глобального экономического кризиса и «арабской весны», усилившей долгосрочную политическую нестабильность. Кроме того, существует пример стран, успешно управляющих своими рентными доходами. Так, Канада, Норвегия и даже Ботсвана (основной производитель алмазов) показали, что обладание природными ресурсами может играть положительную роль.
Экономика стран-рантье страдает от того, что основной источник их дохода имеет экзогенный характер. Страны - экспортеры энергоресурсов не могут контролировать колебания глобального энергетического рынка, а одна из его важнейших характеристик состоит во взаимозависимости поставщиков и потребителей. Поэтому получатели ренты не защищены от возможных кризисов, и это отражается на их поведении. К тому же они отлично понимают, что в конце концов ресурсы иссякнут, и вынуждены готовиться к такому исходу.
Обсуждение этих проблем долгое время замыкалось на вопросе об использовании получаемых доходов, при этом в той или иной степени игнорировались проблемы налогообложения и развития финансовой системы. Однако в настоящее время дискуссии переместились в сторону проблем эффективного управления и, скорее, управления в условиях давления социально-политических факторов. Рента сама по себе не является устойчивым источником дохода, но она может стать таковым, если будет инвестироваться в
новые источники дохода. Важно выяснить, как страны-рантье Персидского залива использовали нефтяные и газовые доходы, достаточны ли их вложения в диверсификацию экономики и создание устойчивой модели роста.
Анализ показывает, что усилия в направлении ослабления зависимости от нефтяных доходов предпринимают все рассматриваемые страны, но первыми встали на путь диверсификации менее крупные и обладающие меньшими запасами энергоресурсов государства. Описывая соответствующие действия в каждой из шести стран, авторы приходят к выводу, что предпринятые усилия в виде законодательных реформ в области иностранных инвестиций, открытия экономики для иностранного капитала и приватизации дают определенные результаты. Доля в ВВП секторов экономики, не связанных с добычей углеводородов, по всем шести странам в целом возросла с 52% в 1990 г. до 70% в 2010 г. (с. 18). Увеличение числа стратегических промышленных проектов, значительные инвестиции в инфраструктуру (транспорт, туризм и т.д.), растущая доля сферы услуг превращают этот регион в один из самых динамичных в мире.
Среди основных факторов, также способствовавших экономическим достижениям последнего времени, - совершенствование управления бюджетным профицитом, пруденциальная бюджетная политика и создание государственных резервных фондов. В течение первой декады XXI в. страны Персидского залива накопили значительные валютные активы, при этом они нашли им новое по сравнению с предшествующими годами применение. Они сохранили накопленное богатство благодаря грамотной бюджетной политике. От перераспределения ренты с помощью субсидий и заработной платы в государственном секторе правительства государств-рантье перешли к прямым инвестициям в экономику и вложению доходов в суверенные фонды благосостояния. Именно страны Ближнего Востока (а также Норвегия) стали первыми создавать такие фонды еще в 1950-е годы. В результате объемы финансовых активов, управляемых через резервные фонды (в форме акций, облигаций, имущества или других финансовых инструментов), увеличились. Сегодня фонды благосостояния стран Персидского залива занимают заметное место среди крупнейших мировых фондов такого типа. На весь регион Ближнего Востока приходится более
одной трети мирового объема государственных резервных фондов благосостояния. Становится очевидным, что сегодняшние государства-рантье уже нельзя безоговорочно назвать иррациональными, неэффективными и хрупкими.
Пытаясь преодолеть недостатки классической теории и учесть глубокие изменения в экономической политике стран Персидского залива за последнее десятилетие, М. Грей предложил модель «позднего рентьеризма»1. Согласно этой модели, глобализация и накопление опыта управления привели к существенным изменениям в функционировании экономик шестерки стран ОСС. Как государства-рантье они вошли в новую фазу развития, в которой перспективное управление рентой приобрело первостепенное значение.
«Поздних рантье» отличают следующие черты: 1) активная экономическая политика, ориентированная на развитие; 2) диверсификация экономики - энергетический сектор служит лишь поддержкой экономики, но не ее центром; 3) появление более эффективных предпринимательских структур; 4) долгосрочный, стратегический подход государства к использованию ренты. Важно, что для такого активного и предпринимательского государства характерно понимание динамической роли, которую может играть рента в экономике. Кроме того, с политической точки зрения новый этап связан с большей чувствительностью к общественным движениям и более активной внешней политикой, направленной на создание положительного имиджа страны.
Несмотря на некоторые сдвиги, диверсификация экономики продвигается с большими трудностями; нефтяной сектор остается доминирующим в экономике стран ОСС, давая в среднем более 69% государственных доходов (с. 21). Их ненадежность сохраняется, особенно в условиях снижения нефтяных цен. В качестве вызовов и нерешенных проблем авторы указывают на незавершенный процесс диверсификации, недостаток рабочих мест для местного населения. Страны вСС, создавая резервные фонды благосостояния, безусловно, добиваются положительного стабилизирующего эффекта, обеспечивая дополнительные доходы, но делают это
1 Gray M. Theory of «Late Rentierism» in the Arab States of the Gulf // Georgetown university. School of foreign service in Qatar. Occasional paper. - 2011. - N 7.
главным образом за счет вложений в зарубежные активы, прежде всего стран Запада, и поэтому в соответствии с определениями, данными Дж. Лучиани, остаются «государствами-распределителями», а не «государствами-производителями». Такая стратегия не способствует развитию производства и экономическому росту.
В попытках достижения целей диверсификации экономики рассматриваемые шесть стран направляют инвестиции в сектора, сулящие быструю и высокую прибыль (воздушный транспорт, роскошная недвижимость, финансовые услуги, специфические отрасли промышленности). Риск в этом случае состоит в концентрации на одном секторе, создании новой односекторной модели экономики, сохраняющей недостатки старой модели государства-рантье.
Перенесение анализа на региональный уровень позволяет, по мнению авторов, увидеть новые аспекты проблемы, в частности неравномерность распределения богатства природных ресурсов. Рента освобождает от ограничений одни страны и ограничивает другие, энергетические ресурсы поддерживают сетевые альянсы и служат инструментом политических конфликтов. До настоящего времени распределение энергетических ресурсов в регионе Ближнего Востока и Северной Африки отражало географию экономического неравенства, но недавние открытия огромных запасов нефти и газа в Восточном Средиземноморье меняют ситуацию. Месторождения, расположенные у берегов Израиля, сектора Газы, Ливана и Сирии, оцениваются в 1,68 млрд баррелей нефти и 3450 млрд куб. м природного газа. Кроме того, есть еще неисследованные месторождения в бассейне Нила, которые могут увеличить общий потенциал Восточного Средиземноморья до 3,4 млрд баррелей нефти и 9700 млрд куб. м газа (с. 24). Энергетический рынок пополнится новыми действующими лицами, и география распределения ренты в регионе может расшириться.
Новые запасы были обнаружены в период высокого спроса на газовом рынке, их эксплуатация окажет особое влияние на разбогатевшие страны, вызовет изменения на региональном и международном уровнях. Могут измениться как стратегический баланс сил в регионе, так и внутренние аспекты государственного управления заинтересованных стран. Новый элемент состоит в том, что экономические последствия затронут страны, которые до сих пор не располагали собственными энергоресурсами (Кипр, Израиль и
Ливан) и которым предстоит научиться управлять своим богатством, учитывая опыт государств-рантье в регионе, чтобы не подвергнуть опасности собственное будущее.
В заключение авторы отмечают, что, несмотря на достижения стран Ближнего Востока, рассмотренные факторы тормозят их экономическое развитие. Находящиеся здесь богатства ископаемого топлива остаются основным структурным фактором мирового энергетического рынка, а рента сохраняет свое значение для стран региона. Вместе с тем улучшения в экономике и государственном управлении были и остаются важными для стабильности и развития не только самих этих стран, но и всего региона. Открытие новых огромных запасов углеводородов существенно меняет ситуацию на международной арене с точки зрения как состояния энергетического рынка, так и взаимодействия геополитических сил.
И.Г. Минервин
МЕЖДУНАРОДНАЯ ТОРГОВЛЯ
2015.04.016. ПРИЧИНЫ ЗАМЕДЛЕНИЯ РОСТА МИРОВОЙ ТОРГОВЛИ.
Understanding the weakness in world trade // Econ. bulletin. - Frankfurt a. Main: European Central bank, 2015. - Is. 3. - P. 33-42.
Ключевые слова: мировая торговля; экономическая активность; конъюнктура; эластичность торговли; капиталовложения; глобальные производственные цепочки; протекционизм.
В статье аналитиков Европейского центрального банка рассматриваются факторы, определяющие неустойчивость мировой торговли, а также перспективы ее развития.
На протяжении последних трех лет, отмечают авторы, темпы роста мировой торговли были исключительно низкими. Период вялой динамики начался с третьего квартала 2011 г., когда на смену посткризисному восстановлению пришло резкое падение темпов роста до нижесреднего за длительный промежуток времени уровня. Интенсивность торговли не соответствовала и экономической активности в мире. Если с начала 1980-х годов до мирового финансово-экономического кризиса темпы роста мирового импорта вдвое превышали темпы роста мирового валового продукта (МВП), то с
