CC BY
19
шенстве набрасывается на всех без разбора, пока его не убьют1. Природа самововлечения в туннель насилия, не имеющего конца, пока не выяснена, замечает автор, так как в этих случаях физиологическое возбуждение должно трансформироваться в какие-то виды когнитивных субъективных механизмов, которые и делают процесс насилия бесконечным [с. 144-145].
В заключение автор подчеркивает, что какими бы ни были макроусловия совершения насильственных действий, «каждый эпизод должен пройти через игольное ушко ситуации конфронта-ционного напряжения и страха, и тогда, эпизод за эпизодом, насилия можно будет избежать» [с. 147]. Существенную роль в осмыслении насилия в терминах микроинтеракций, мнению Р. Коллинза, должен играть анализ внутреннего диалога - механизма, который компетентные субъекты насильственных действий (снайперы, убийцы) часто используют как путеводитель в ситуациях насилия2. Интерес представляет также и исследование внутреннего диалога жертвы - в частности, вопрос о том, трансформируется ли такой диалог в общую пассивность и связана ли телесная обездвиженность жертвы с «обездвиженностью разума». Автор завершает свои рассуждения констатацией оптимистичности предложенной им микротеории насилия, так как в отличие от макротеорий, констатирующих непреодолимость социальных предпосылок насильственных действий, микросоциология насилия позволяет проникнуть во внутреннюю динамику насилия и может способствовать его предотвращению.
А.А. Бызов
2015.02.003. ПАПАХРИСТОС Э.В., ЮРО Д.М., БРАГА Э.Э. БАНДА НА УГЛУ: ВЛИЯНИЕ МЕСТА ПРОЖИВАНИЯ И КРУГА ОБЩЕНИЯ НА КРИМИНАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ. PAPACHRISTOS A.V., HUREAU D.M., BRAGA A.A. The corner and the crew: The influence of geography and social networks on gang vio-
1 Westermeyer J. On the epidemicity of amok violence // Archives of general
psychiatry. - Chicago (IL), 1994. - Vol. 28, N 6. - P. 873-876.
2
Archer M.S. Structure, agency and the internal conversation. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2003; Collins R. Interaction ritual chains. - Princeton (NJ): Princeton univ. press, 2004.
lence // American sociological rev. - Albany (NY), 2013. - Vol. 78, N 3. - P. 417-447.
Ключевые слова: уличные банды и их территории; преступность; социальные сети; межгрупповой конфликт; сетевой анализ.
В центре внимания американских социологов Эндрю Папах -ристоса (Йельский университет, г. Нью-Хейвен, США), Дэвида Юро (Гарвардский университет, г. Кембридж, США) и Энтони Браги (Ратгерский университет, США) находится актуальная для современного мира проблема распространения насилия в городской среде. Предложенная ими теория социальных сетей показывает, что действия преступников подчинены неким общим закономерностям, а процесс распространения насилия в социальной структуре общества можно сравнить с поражением кровеносной системы организма вредоносным вирусом. Как правило, втянутыми в криминальную деятельность, в том числе опосредованно, в роли жертв, оказываются люди определенного социального круга; причем понятие окружения в данном случае необходимо понимать максимально расширенно, включая в него даже малоизвестных друзей дальних знакомых. По сути, считают авторы статьи, члены уличных группировок, столь распространенных в США, являются акторами единой криминальной сети своего города, что увеличивает их шансы угодить в перестрелку или стать убийцей.
Несмотря на то что многие криминологи и обществоведы рассматривают в качестве определяющих межгрупповое криминальное насилие территориальный или социальный факторы, обычно эти детерминанты не изучаются одновременно, как стороны единого целого. Поэтому главное достоинство своей работы авторы видят, прежде всего, в преодолении данного исследовательского упущения и предпринятом ими комплексном анализе проблемы.
Механизм формирования уличных банд - яркий пример того, как сходятся воедино «территориальное» и «социальное» для дальнейшего влияния на поведение личности. Одни исследователи рассматривают подобные сообщества как своеобразный побочный продукт социально-бытовых особенностей района, для других это одна из
моделей общественной самоорганизации «на местах»1. На базовом уровне уличные группировки, поясняют авторы, представляют собой сообщества людей, объединившихся «во времени и пространстве» с целью участия в совместных (зачастую противоправных) действиях и формирования коллективной идентичности [с. 417-418].
Сегодня в США, по оценкам специалистов, существуют более 28 тыс. уличных банд, членами которых считаются порядка 731 тыс. человек. Подобные группировки настолько распространены, что являются неотъемлемой частью всех крупных городов с населением свыше 100 тыс. человек; такая же картина наблюдается в 80% американских городов с количеством жителей более 50 тыс.2 Впечатляет уровень насилия, продуцируемого уличными бандами: их «деятельностью» объясняются от 20 до 50% всех убийств, произошедших в таких крупных городах, как Бостон, Чикаго, Детройт, Лос-Анджелес, Питтсбург и Сент-Луис3. Несмотря на то, что у криминальных сообществ каждого из указанных регионов свое «лицо», обстоятельства и мотивы совершаемых местными бандами преступлений удивительно схожи. Как правило, наиболее частые причины подобных актов насилия - территориальные конфликты, стычки на почве нарушения групповых правил, «войны идентично-стей» и жажда мести4.
Этнографические исследования городской среды свидетельствуют об огромном значении, которое имеет привычное районирование городских пространств для образования территориальных объединений, формирования коллективной идентичности, создания
1 Shaw C.R., McKay H.D. Juvenile delinquency and urban areas. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1942; Thrasher F.M. The gang: A study of 1313 gangs in Chicago. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1927.
Egley A., Howell J.C., Major A.K. Recent patterns of gang problems in the United States: Results from the 1996-2002 National youth gang survey // American youth gangs at the millennium / Ed. by F. Esbensen, S.G. Tibbetts, L. Gaines. - Long Grove (IL): Waveland press, 2004. - P. 90-108.
Howell J.C. Gangs in America's communities. - Los Angeles (CA): SAGE,
2012.
4 Hughes L.A., Short J.F. Disputes involving youth street gang members: Microsocial contexts // Criminology. - Columbus (OH), 2005. - Vol. 43, N 3. - P. 43-76.
и развития поведенческих моделей их жителей1. Современные исследователи описывают многочисленные способы влияния уличных бригад на повседневную жизнь городских районов: от создания институтов теневой экономики и генерации отличительных «районных» поведенческих паттернов до распространения наркотиков и полной криминализации подвластной территории [с. 418-419].
Изучая роль социально-пространственных процессов в преступной деятельности уличных группировок, Папахристос, Юро и Брага выдвинули четыре гипотезы о природе межгрупповых конфликтов в криминальной среде. Во-первых, по их мнению, бригады, обычно взаимодействуют со своими географически ближайшими соседями: подобное соседство, как правило, порождает территориальные конфликты, в которых яблоком раздора могут выступать самые различные объекты - парки, спортивные площадки, минимаркеты, винные магазины и т.п. Вторая гипотеза включила в себя предположение о том, что прошлые конфликты, постепенно влияя на ухудшение отношений между группировками, провоцируют дальнейшие стычки, вплоть до втягивания третьей стороны, что в итоге приводит к формированию устойчивых паттернов агрессивного поведения и институционализации конфликтной ситуации. В-третьих, был поставлен вопрос об эндогенной природе межгрупповых уличных разборок. Авторы, опираясь на принцип взаимности, предположили, что каждое действие должно быть «оплачено», а значит, конфликту любой силы предшествует подобный ему акт; причем «ответ» может быть на время отложен. И наконец, в-четвертых, конфликты между бандами могут стать попыткой установить новый иерархический порядок в преступном мире, который будет способствовать повышению социального статуса и усилению авторитета бригад-«победителей» и ухудшению положения «проигравших» [с. 421-422].
В ходе дальнейшего исследования эти гипотезы были подвергнуты тщательной эмпирической проверке, в рамках которой авторы исследования сосредоточились на сводках криминальной статистики по Чикаго и Бостону. Их, прежде всего, интересовало,
1 Anderson E. Code of the street: Decency, violence and the moral life of the inner city. - N.Y.: W.W. Norton & co, 1999; Hannerz U. Soulside: Inquiries into ghetto culture and community. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1969.
кто является актором межгрупповых криминальных разборок, а также каковы причины и последствия возникших конфликтов.
Предпринятый социологами анализ носил двухэтапный характер. На первом этапе авторы, изучив в рамках концепции социальных сетей набор сетевых данных о социальных контактах уличных группировок в Бостоне и Чикаго, описали работу преступных сетей указанных городов. Далее с помощью метода экспоненциального моделирования случайных графов (exponential random graph models, или сокращенно ERGMs) был исследован процесс образования криминальных сетевых структур. ERGM-метод используется для оценки вероятности образования связей в сети. Сравнивая наблюдаемую сеть со случайными сетями такого же размера, исследователь стремится понять, какие структурные признаки сети и характеристики акторов повлияли на ее формирование1.
Полицейские статистические сводки Чикаго и Бостона продемонстрировали высокий уровень преступности: более половины случаев убийств в этих городах происходят с участием членов уличных банд, последние выступают в роли преступников либо жертв2. Впрочем, на этом, по словам авторов статьи, сходство между городами заканчивается. Так, чикагские бригады, как правило, многочисленнее и организационно сложнее, их участники в большей степени вовлечены в крупномасштабную торговлю наркотиками. Напротив, бостонские банды отличаются организационной простотой, довольно компактны, имеют непродолжительную «жизненную историю» и не всегда связаны с наркоторговлей.
1 Работа ERG-моделей базируется на измерении неких известных сетевых характеристик и использовании распределения их значений для генерации случайных сетей. Для оценки правдоподобия ERG-модели случайные сети сравниваются с сетью наблюдаемой: хорошие модели продуцируют сети, внутренне похожие на наблюдаемую сеть, плохие - наоборот. При ERGM-анализе исследователь в первую очередь обращает внимание на количество «ребер», под которыми понимаются связи между акторами, и их «узлов», представляющих собственно акторов. - Прим. реф.
Braga A., Hureau D., Winship Ch. Losing faith? Police, black churches and the resurgence of youth violence in Boston // Ohio state j. of criminal law. - Columbus (OH), 2008. - Vol. 6, N 1. - P. 141-172; Papachristos A.V., Meares T.L., Fagan J. Attention felons: Evaluating project safe neighborhoods in Chicago // J. of empirical legal studies. - Oxford, 2007. - Vol. 4, N 2. - P. 223-272.
Источником информации для исследователей послужили полицейские сводки с 2005 по 2009 г., содержащие данные о случаях насилия с применением огнестрельного оружия как со смертельным, так и с более благополучным исходом. По словам авторов статьи, надежность такого рода сведений объясняется повышенным интересом к фактам тяжких преступлений со стороны полиции и общественности, что делает подобную статистику хорошим индикатором уровня бандитизма в городе. Чикагские данные, представленные в статье, включают только убийства, преимущественно с применением огнестрельного оружия; бостонские данные обнаруживают как случаи убийств, так и перестрелок без смертельного исхода. Кроме того, имеющаяся в распоряжении авторов информация была ограничена двумя способами. Во-первых, отбирались только случаи, когда жертвой и преступником оказывались члены банд. Во-вторых, исследователями были исключены ситуации внутригрупповых насильственных действий, т.е. анализировались лишь убийства и перестрелки, произошедшие между членами разных уличных бригад [с. 422-423].
Другим источником информации послужили используемые полицией двух городов детализированные географические карты, на которых указаны территории влияния местных банд. Примечательно, что у Чикаго и Бостона, по словам авторов, есть важные географические различия, которые могут привести к разнице в сетевых типологиях или специфике распространенных в городах моделей насилия. Во-первых, Чикаго не только территориально крупнее Бостона, но и зоны влияния местных уличных банд здесь охватывают гораздо больше территории относительно полного географического пространства города (ср.: 2/3 чикагского пространства У8 1/3 бостонского). Несмотря на сопоставимые уровни бедности (около 20%) и разнообразие расово-этнического состава жителей обоих городов, фиксируются существенные различия в численности их населения: количество жителей Чикаго (2,7 млн) более чем в четыре раза превосходит численность Бостона (630 тыс.). Чикагские уличные банды в расово-этническом отношении, как правило, однородны: большинство бригад города являются афроамерикан-скими или латиноамериканскими (например, «Черные души» и ла-
тиноамериканские «Орлы»)1. Бостонские преступные сообщества отличаются большим этническим разнообразием: здесь, помимо афроамериканских и латиноамериканских банд, существуют группировки выходцев из Кабо-Верде, а также банды смешанного типа. В обоих городах в последние годы не фиксируются криминальные случаи с участием «белых» группировок; по словам авторов статьи, это связано с наблюдающейся с конца 1980-х годов общеамериканской тенденцией уменьшения подобных объединений.
Что касается размеров уличных бригад, то, на взгляд исследователей, в Чикаго к малочисленным можно отнести банды, в состав которых входят от 30 до 100 человек, число участников банд средней численности варьирует от 101 до 350; крупными же являются бригады, охватывающие больше 350 членов. Для Бостона цифры скромнее: малочисленными являются банды с количеством менее 20 человек, средними признаются группировки с 20-49 участниками, большими - с количеством более 50 членов [с. 423-425].
Анализ зафиксированных полицейскими сводками актов насилия, совершенных представителями различных преступных группировок, позволил авторам исследования не только выявить уровень насилия в двух городах, но и глубже понять природу процессов, приведших к подобным действиям. Для чикагского случая исследовались убийства, произошедшие в период с января 2008 до декабря 2009 г. Для бостонского случая изучались убийства и перестрелки без смертельного исхода за один, 2009-й, год. На представленном ниже рисунке изображены чикагская и бостонская криминальные социальные сети, которые были сформированы на основе зафиксированных в период наблюдения межгрупповых уличных разборок. Чикагский случай (см. левую часть рис.) охватывает 244 убийства, в которые были вовлечены 32 местные уличные банды. Рисунок справа изображает 2207 убийств и перестрелок среди 52 бригад Бостона. Каждый узел - это уникальная уличная банда, а геометрическая символика означает ее расово-этнические особенности: знаком треугольника обозначаются латиноамериканские группировки, серый круг подразумевает афроамериканцев, ромб - выходцев из Кабо-Верде, белым кругом отмечены бригады смешанного типа.
1 Этнически однородными признавались бригады, в которых более чем 75% членов принадлежат к одной этнической группе.
Дуги означают межгрупповые акты насилия, окончившиеся убийством или перестрелкой. Направление стрелок, как несложно догадаться, дает указание на жертву; следовательно, двунаправленные дуги свидетельствуют о наличии взаимного конфликта [с. 425].
Рис.
Преступные сети Чикаго (слева, 2008-2009 гг.) и Бостона (справа, 2009 г.)*
* Расово-этнический состав банд: треугольник - латиноамериканские группировки, серый круг - афроамериканцы, ромб - выходцы из Кабо-Верде, белый круг - смешанный состав [с. 426].
Изображения на рисунке показывают важные сходства и различия между групповым насилием в Чикаго и Бостоне. Оказалось, что в каждом городе преступные группировки имеют теснейшую связь друг с другом. Чикагская сеть, правда, гораздо плотнее (98%) бостонской (66%). Также необходимо отметить, что абсолютное большинство (более 95%) всех криминальных случаев в Чикаго и Бостоне носят внутрирасовый характер, а сетевая плотность аф-роамериканских бригад Чикаго намного выше сетевых контактов латиноамериканцев (30% У8 4,5%). В сравнении с чикагской бостонская сеть отличается большим разнообразием в расовом составе бригад. Самый крупный компонент сети Бостона почти полностью составлен из афроамериканцев и находится в районах историческо-
го проживания темнокожих Роксбери, Дорчестер и Мэттапан. Группировки выходцев из Кабо-Верде, также концентрируясь в местах традиционного поселения афроамериканцев, по сути, составляют самостоятельную подсеть: их конфликты носят преимущественно внутрирасовый характер и изолированы от столкновений главной преступной сети города [с. 426].
Как уже говорилось выше, на втором этапе исследования был применен метод экспоненциального моделирования случайных графов, позволивший обнаружить причины актов насилия и просчитать вероятность формирования сильных связей между акторами наблюдаемых сетей - другими словами, выявить вероятность проявления межгруппового криминального насилия. В итоге результаты сетевого анализа, проведенного Папахристосом, Юро и Брагой, подтвердили гипотезы о влиянии на возникновение конфликта территориального соседства и наличия столкновений в прошлом. Также оправдало себя предположение о важнейшем значении принципа взаимности в эскалации конфликта. В то же время не нашла подтверждения идея о формировании новой иерархической структуры в ходе конфликтных ситуаций: в противном случае в преступных социальных сетях Чикаго и Бостона наряду с демонстративно агрессивными уличными бригадами должны существовать и банды-«лузеры» [с. 431-438].
Таким образом, резюмируют Э. Папахристос, Д. Юро и Э. Брага, неопровержимо доказано воздействие географических и социальных сетей на уровень преступности в городской среде. Как выяснилось, ключевую роль в формировании криминальных межгрупповых конфликтов играют территориальное соседство и наличие прошлых конфликтов. Вместе с тем необходимо учитывать ошибки, возможные в подобного рода работах: полицейские сводки не позволяют абсолютно адекватно оценить реальные масштабы деятельности уличных банд, а уровень межгрупповой агрессии, измеренный лишь на основании экстремальных случаев, может оказаться заниженным. Однако в целом идея применения сетевого анализа для изучения криминогенной обстановки современных обществ имеет большое будущее и ждет новых исследователей, полагают авторы [с. 438-439].
М.А. Ядова
