CC BY
66
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ, 2019, №40
Рец. на кн.: SVETLANA STEPHENSON. GANGs of RUssiA:
from the streets to the corridors of power.
Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015. 288 p.;
Светлана стивенсон. Жизнь по понятиям.
уличные группировки в россии /
Авториз. пер. с англ. Юлии Казанцевой.
М.: Страна Оз, 2017. 304 с. Мария Владимировна Калинкина
Европейский университет в Санкт-Петербурге 6/1А Гагаринская ул., Санкт-Петербург, Россия mkalinkina@eu.spb.ru
Аннотация: Автор рецензируемой книги Светлана Стивенсон на примере казанских группировок показывает механизмы развития организованных преступных сообществ из уличных групп сверстников, иерархическое устройство группировок, варианты жизненных сценариев их участников. Внимание рецензента сосредоточено на предложенном Стивенсон теоретическом осмыслении причин возникновения группировок, их структуры и морального кодекса, формирующегося и транслируемого в повседневных практиках исследуемых сообществ.
Ключевые слова: уличные молодежные группы, организованные преступные группировки, преступные сообщества, насилие, правила поведения, постсоветские исследования.
Для ссылок: Калинкина М. Рец. на кн.: Svetlana Stephenson. Gangs of Russia: From the Streets to the Corridors of Power. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015. 288 p.; Светлана Стивенсон. Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России / Авториз. пер. с англ. Юлии Казанцевой. М.: Страна Оз, 2017. 304 с. // Антропологический форум. 2019. № 40. С. 188-199.
U R L: http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/040/kalinkina.pdf doi: 10.31250/1815-8870-2019-15-40-188-199
ANTROPOLOGICHESKIJ FORUM, 2 019, N0. 40
A Review of SVETLANA STEPHENSON, GANGs of RUssiA:
from the streets to the corridors of power.
Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015, 288 pp.
Maria Kalinkina
European University at St Petersburg 6/^ Gagarinskaya Str ., St Petersburg, Russia mkalinkina@eu.spb.ru
Abstract: This review examines the book "Gangs of Russia: From the Streets to the Corridors of Power" written by Svetlana Stephenson. To demonstrate the patterns of the gangs' evolution from street peer groups to organized criminal communities, Stephenson analyzes Kazan street gangs, focusing on the hierarchy and gang members' life trajectories. The rev'ew explores Stephenson's theoretical framework that considers the reasons of the gangs' origin, structure and moral code.
Keywords: street youth, gangs, street organization, criminal communities, v'olence, code of conduct, post-Sov'et studies.
To cite: Kalinkina M., 'A Rev'ew of Svetlana Stephenson, Gangs of Russia: From the Streets to the Corridors of Power. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015, 288 pp.', Antropologicheskij forum, 2019, no. 40, pp. 188-199. URL: http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/040/kalinkina.pdf doi: 10.31250/1815-8870-2019-15-40-188-199
форум
Рец. на кн.: Svetlana Stephenson. Gangs of Russia:
From the Streets to the Corridors of Power. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015. 288 p.; Светлана Стивенсон. Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России / Авториз. пер. с англ. Юлии Казанцевой. М.: Страна Оз, 2017. 304 с.
Автор рецензируемой книги Светлана Стивенсон на примере казанских группировок показывает механизмы развития организованных преступных сообществ из уличных групп сверстников, иерархическое устройство группировок, варианты жизненных сценариев их участников. Внимание рецензента сосредоточено на предложенном Стивенсон теоретическом осмыслении причин возникновения группировок, их структуры и морального кодекса, формирующегося и транслируемого в повседневных практиках исследуемых сообществ. Ключевые слова: уличные молодежные группы, организованные преступные группировки, преступные сообщества, насилие, правила поведения, постсоветские исследования.
Мария Владимировна Калинкина
Европейский университет в Санкт-Петербурге, Санкт-Петербург, Россия mkalinkina@eu.spb.ru
Интерес к изучению уличных преступных сообществ, возникший, если вести отсчет от работы Фредерика Трэшера о причинах появления чикагских группировок [Thrasher 2013 (1927)], без малого сто лет назад, не угасает по сей день . За это время сложились два магистральных направления изучения преступных сообществ: социологическое и криминологическое . Внутри этих направлений сформировались десятки отдельных течений с самыми разнообразными вопросами — от определения границ сообществ такого типа и поиска причин их формирования до осмысления особенностей их практик, языка . Книга русско-британского антрополога Светланы Стивенсон "Gangs of Russia: From the Streets to the Corridors of Power" (2015) посвящена истории поздне-советских и постсоветских организованных преступных сообществ (в первую очередь группировок Казани) и включает подробный анализ специфического функционирования
принятых среди их участников понятий. Помимо этого, в книге рассматриваются механизмы трансформации молодежных уличных групп в организованные преступные группировки, траектории перехода отдельных членов группировок в структуры официальной власти и ряд других сюжетов .
В 2017 г . Фонд поддержки социальных исследований «Хамовники» выпустил авторизованный перевод рецензируемой книги на русский язык. Это издание получило название «Жизнь по понятиям: уличные группировки в России» . Изменение заглавия кажется оправданным по двум причинам Первая из них связана с трудностью не столько перевода термина gang, сколько приложения стоящего за ним понятия к действительности российских группировок, уличных сообществ сверстников, молодежных группировок, которые являются объектом внимания Стивенсон. В связи с тем, что за одним и тем же обозначением могут стоять зачастую значимо отличающиеся (по типу внутренней организации, возрастному составу участников, допустимым практикам насилия) группы, выбор соответствующего термина из широкого, но все еще недостаточного набора представляет собой проблему . Например, в сборнике "The Eurogang Paradox" была поставлена под сомнение сама идея существования банд в Европе, вернее сказать, идея их существования в том виде, в котором они прежде описывались исследователями [Klein et al . 2001]. Авторы сборника предположили, что их предшественники, работавшие с континентальным европейским материалом, попали в терминологическую и концептуальную ловушку Реальность европейских преступных сообществ, история их возникновения и их практики существенно отличались от ранее описанных британских и американских . Однако при обращении к европейскому материалу специалисты некритично использовали логику и понятийный аппарат уже проведенных исследований: к примеру, применение термина «банды» размывало границы объекта изучения и искажало саму его суть .
В своей книге Стивенсон исследует и молодежные уличные группы, и организованные группировки (по моему мнению, наиболее близкие к тем, которые в британском контексте обозначаются термином gangs), поэтому выбор усредненного обозначения «уличные группировки» и вынесение его в подзаголовок отчасти снимает терминологическое напряжение оригинального названия книги
Вторая причина, по которой смена заглавия русского перевода кажется обоснованной, состоит в том, что центральное место в книге занимает именно анализ морального кодекса пацанов. Несмотря на то что Стивенсон приводит ряд стратегий пере-
хода членов группировок «с улиц в коридоры власти», на мой взгляд, эту сюжетную линию нельзя назвать магистральной . В остальном же (за исключением названия) книга переведена на русский язык практически дословно, поэтому для удобства читателя в рецензии я буду приводить цитаты из авторизованного перевода
Во введении автор предлагает метафору света и тени, вокруг которой строится повествование: «В тени процветают организации, подрывающие законность и правопорядок, угрожающие стабильности и безопасности нашей жизни . < . . .> Однако граница между "тьмой" и "светом", теневым и нетеневым миром не так непроницаема, как может показаться на первый взгляд» (С . 5) . На протяжении последующих глав автор показывает, как преступные группировки могут становиться частью государственной власти и местных силовых структур и как выстраиваются сценарии жизни пацанов внутри группировки и за ее пределами .
Автор ставит перед собой следующие вопросы: «Какова была роль уличных группировок в эволюции российской организованной преступности? Как следует анализировать уличную группировку в качестве разновидности сообщества? Как менялась структура и деятельность таких группировок под влиянием исторических преобразований в России в эпоху позднего социализма и на этапе перехода к капитализму? Как эти группировки интегрировались и продолжают интегрироваться в более широкие структуры общества?» (С . 7) .
Книга состоит из введения, девяти глав, заключения, приложений, методологических замечаний и списка литературы Кроме того, в нее включен глоссарий, в котором приводятся эмные термины с пояснениями автора . Глоссарий оказывается необходимой и удобной для читателя составляющей книги: он отчасти проясняет иерархические особенности описываемых Стивенсон группировок и позволяет избежать понятийной путаницы Кроме того, внимательное отношение автора к внутреннему языку участников группировок дополняет рассуждения о системе понятий.
Основа монографии — история и этнография казанских группировок, к которым в качестве иллюстраций добавляются кейсы из других городов и регионов . В первой главе «Молодежные уличные организации и преступные группировки» автор дает типологию уличных групп и банд . Трудности разграничения банд, молодежных уличных сообществ, преступных сообществ и др не первое десятилетие привлекают внимание социологов и криминологов (см . , например: [Fraser, Hagedorn 2016]) . Стивенсон предлагает различать типы банд (gangs) в зависимости от их структурных особенностей Кроме того, она
обращает внимание на цели их властного контроля и ограничения, связанные с практиками насилия, допустимого при организации такого контроля . Типология Стивенсон включает в себя уличные группы сверстников, территориальные элиты, предпринимательские группировки и автономные правящие элиты (С . 24) . Важный для автора тезис состоит в том, что можно проследить эволюцию уличных группировок от вида к виду, в той последовательности, в которой они описаны выше . Эта идея созвучна выводам исследования Ричарда Кловарда и Лой-да Эдгара Охлина о том, что молодежные сообщества при наличии необходимых социальных и экономических условий трансформируются в объединения взрослых, ведущих как законную, так и незаконную деятельность [Cloward, ОЫт 2013 (1960)].
Во второй главе анализируются предпосылки роста организованной преступности, которые связываются «с кризисом советской системы и возникновением новых возможностей для развития предпринимательской деятельности в условиях хаоса переходного периода» (С . 21) . Третья глава посвящена экономической составляющей деятельности российских группировок В ней рассматривается изменение источников доходов группировок в контексте исторических событий и появления новых экономических схем
От осмысления истории формирования группировок и видов их внутренней организации Стивенсон переходит к частным особенностям группировок . Четвертая глава представляет собой анализ их организационной структуры В нее включены параграфы, посвященные фигурам лидеров, сетевым отношениям между участниками группировок, роли женщин в таких сообществах, здесь же описаны некоторые обряды и ритуалы Каждый из параграфов этой главы мог бы быть развернут в отдельное исследование . Из главы (в том виде, в каком она существует) остается неясным, являются ли описанные практики и структурные особенности универсальными или же показательны только для отдельных видов группировок Сопоставимы ли фигуры лидеров уличных групп сверстников и тех, что стоят во главе автономных правящих элит? Если ритуалы, описываемые Стивенсон, общеприняты не только во всех многочисленных казанских, но и во всех российских группировках, то какие общие ориентиры служат формированию и поддержанию этих ритуалов?
Пятая глава посвящена анализу биографий «рядовых» участников группировок, поиску причин, приводящих подростков в такие организации . Стивенсон обрисовывает жизнь группировок с разных сторон, как на макроуровне — через особен-
ности их структуры и стратегии получения экономической и символической выгоды (главы 3, 4, 6, 8 и 9), так и на микроуровне (в частности, в 5-й главе) — через описание повседневных практик участников группировок, их представлений о нормах и законах банды, к которой они принадлежат .
Стивенсон обращается к психологическим аспектам взросления в группировках, описывает разные возможности выстраивания жизненных сценариев подростков в бандах . В этой связи нельзя не отметить предлагаемую автором идею «двойной спирали мобильности» . Согласно этой идее, молодые люди, включенные в группировку, вопреки стереотипам не выбирают только одну, «теневую», сторону жизни. Стивенсон говорит о том, что помимо «бандитской» карьеры молодые люди могут продолжать учебу, строить профессиональную карьеру, вести политическую деятельность . Она отмечает, что на ряд профессий налагается табу, и все же жизнь в группировке не противоречит «мирной» жизни ее участников. Этим предположением Стивенсон подтверждает вынесенный во введение тезис о том, что «теневую» (преступную) и «светлую» (законную) стороны жизни не всегда возможно четко разграничить В случае, когда мы говорим об уличных группировках, эти стороны оказываются взаимопроникающими, пересекающимися
В шестой главе описано взаимодействие группировок и местного сообщества Стивенсон отмечает, что внутри сообщества, стоящего вне группировок, существуют полярные точки зрения на их деятельность С одной стороны, «присутствие группировок порождает в местных жителях чувство страха и неуверенности», с другой — они могут расцениваться как «необходимое зло» (С . 173) . Иными словами, преступные сообщества нередко оказываются регуляторами порядка . К примеру, банды Казани проводили операции против наркодилеров, а местные жители могли обращаться за силовой поддержкой в урегулировании своих проблем к участникам группировок (С . 173—176) . Такие отношения между группировками и «мирным» населением Стивенсон объясняет недоверием последних к институтам официальной власти
Седьмая глава посвящена «кодексу поведения» внутри группировки . Стивенсон отмечает, что понятия как моральный кодекс уличной группировки не являются зафиксированным четким сводом правил, каким его впервые представил Элайджа Андерсон в работе «Кодекс улицы» [Anderson 1999]. По мнению автора рецензируемой книги, представления о том, что (не)до-пустимо, формируется у участников группировки в процессе наблюдения за старшими, более авторитетными товарищами и в случае прямого нарушения имплицитных табу
В восьмой главе автор продолжает анализ границ допустимого внутри группировок и фокусируется на практиках осуществления насилия . Насильственные действия как внутри группировки, так и за ее пределами оказываются, по мнению автора, необходимыми мерами по поддержанию репутации участников группировок в частности и всей группировки среди других сообществ такого типа в целом
Девятая глава носит обобщающий характер: в ней высказаны предположения о том, как группировки могут оцениваться в разных социальных средах, почему элементы «бандитской» культуры становятся частью массовой культуры
Заключение своим заглавием «Из тени в свет?» отсылает читателя к введению . Здесь Стивенсон обобщает ранее высказанные идеи о том, что «уличные группировки нельзя считать социально изолированным явлением, невесть откуда взявшимся сборищем паразитов на теле российского общества, напротив, они являются его органической частью» (С 264) Иными словами, она поясняет, что «многофункциональные патримониальные сообщества» (С . 261), которые служат скорее неформальными институтами взросления для подростков, в неблагоприятных социальных, экономических и политических условиях трансформируются в организованные группировки, которые открывают новые возможности обретения материальных и символических ресурсов . Примеры такой трансформации изложены в приложении к книге, где приводятся истории трех крупных татарстанских группировок: «Жилка», «Хади Такташ» и «29-й комплекс» .
Обращаясь к истории молодежных уличных сообществ и группировок, Стивенсон отсылает читателя к «ритуализованным мужским боям», зафиксированным в мемуарах Сергея Аксакова и Федора Шаляпина (С . 30) . Имеются в виду организованные драки между русскими и татарами, проходившие на льду казанского озера Кабан в XIX в . Стивенсон отмечает, что эти бои регулировались набором жестких правил, касавшихся техники боя К примеру, запрещалось «утяжелять» удар, зажимая в кулаке какой-то предмет . Уличенного нарушителя избивали бойцы как своего лагеря, так и лагеря противника . Этот сюжет перекликается с понятиями современных группировок, в частности тех, которые существовали в 1970—1980-е гг. Стивенсон отмечает, что пацанам запрещалось пользоваться оружием, в отдельных случаях — бить ногами Тем не менее в книге описана самая известная акция банды «Тяп-Ляп», в процессе которой участники прошли по Новослободской улице, подконтрольной конкурирующей группировке, избивая горожан, встречавшихся на их пути Тяпляповцы были вооружены арма-
турой и использовали огнестрельное оружие, в результате чего был убит семидесятичетырехлетний ветеран войны Этот эпизод, как отмечает Стивенсон, вынудил власти, прежде игнорировавшие очевидный факт существования группировок в Казани, принять меры по устранению «Тяп-Ляпа» и начать борьбу с организованной преступностью . Было бы любопытно узнать, как этот ключевой эпизод истории «Тяп-Ляпа» соотносится с разделяемыми на тот момент внутри группировки понятиями. Автор отмечает, что понятия «отличаются гибкостью <. . . > но при этом опираются на систему фундаментальных принципов, отражающих глубинные представления о мире и о месте в нем группировки» (С . 191) . В контексте «показательной акции устрашения» (С . 41) было бы интересно рассмотреть, какие фундаментальные принципы лежали в основе одобрения вооруженного нападения на мирное население . Можно ли назвать историю «Тяп-Ляпа» уникальной в этом отношении или огнестрельное оружие было распространено во всех сильных казанских и — шире — позднесоветских группировках в конце 1970-х? Были ли ограничения, связанные с тем, против кого оно может быть использовано? Можно ли считать переход от «архаического» рукопашного боя к вооруженным нападениям тем рубежом, который разделяет молодежные уличные сообщества и организованные преступные группировки и сообщества? Представляется, что обращение к теме использования оружия также может пролить свет на процессы трансформации молодежных сообществ в преступные группировки
Наряду с описанием истории становления и механизмов функционирования группировок, в книге представлена подробная этнография конкретных банд: автор обращает внимание на внешний вид участников группировок, особенности их языка, внутренние ритуалы и способы трансляции понятий — неписаного «кодекса чести» Эта часть книги кажется наиболее интересной . Как уже говорилось, Стивенсон отмечает, что понятия являются не сводом правил, но организующим элементом жизни банды Кроме того, существуют практики трансляции некоторых понятий К примеру, ритуализированные диалоги, в ходе которых «испытуемому» задают вопросы, на которые нужно ответить «правильным» образом Прохождение этого ритуала закрепляет за участником группировки определенный статус Однако репутация участника группировки не устанавливается раз и навсегда: она должна поддерживаться и доказываться . В связи с этим рассуждением Стивенсон стоит упомянуть работу Льюиса Яблонски, ставшую откликом на убийство пятнадцатилетнего Майкла Фармера участниками нью-йоркской подростковой банды в 1957 г . Основная идея Яблонски заключается в том, что между американскими бан-
дами, сформировавшимися до и после 1945 г . , есть существенное различие: послевоенные группировки стали отличаться внешне немотивированной жестокостью . Если главной задачей довоенных группировок было обеспечение материального достатка их участников, то к целям группировок нового типа добавились и нематериальные ценности, например авторитет Яблонски отмечает, что в довоенных бандах любое убийство должно было быть одобрено лидерами и совершалось в материальных и деловых интересах группировки . Убийство беззащитного подростка, больного полиомиелитом, его сверстниками из послевоенной банды «Египетские короли» служило исключительно цели завоевания авторитета среди единомышленников . Таким образом, к довоенным практикам «защиты территории» (protecting torf; ср . делить асфальт в книге Стивенсон) добавляются новые практики «защиты репутации» (protecting rep). Согласно Яблонски, демонстрация насилия становится неотъемлемым элементом вхождения в группировку нового участника и сопровождает трудноосуществимый выход из нее . Но и в процессе существования внутри группировки репутация оказывается под постоянной угрозой, оспаривается и должна быть защищена, как если бы репутация была ограниченной, общей на всю группировку и ее физически можно было бы разделить [Yablonsky 2009 (1962)].
Согласно логике Стивенсон, репутация участников группировки и их ресурсная обеспеченность оказываются взаимосвязанными Автор отмечает, что экономические задачи, которые ставили перед собой участники группировок, как правило, были обусловлены не только и не столько жаждой наживы, сколько социальными факторами — идеей прикрепленности участника к группе, достижением индивидуального успеха через групповой
Наконец, мне бы хотелось специально обратиться к материалам исследования . Книга Стивенсон представляет собой case study казанских группировок, которое включает не только их подробное описание, но и теоретическое осмысление процессов трансформации . В качестве сравнительного и иллюстративного материала привлекаются как исследования, посвященные другим российским группировкам (см . , например: [Volkov 2002; Громов 2006; Белановский 2009] и др . ), так и собственные материалы автора (в частности, интервью с московскими бездомными)
Основной материал книги составляют интервью с 32 информантами в возрасте от семнадцати до тридцати двух лет Такой выбор информантов вызывает ряд вопросов Ссылаясь на книгу Асгата Сафарова «Закат казанского феномена: история ликвидации организованных преступных формирований Татарстана» [Сафаров 2012], Стивенсон пишет: «К середине 1980-
х [в Казани . — М.К.] не осталось ни одной улицы, неподконтрольной какой-либо группировке» (С 39) Получается, что участникам группировок, которые контролировали Казань середины 1980-х, на момент сбора материала для рецензируемой книги в 2005 г должно было быть по самой меньшей мере 35 лет . Однако средний возраст опрошенных составил 23— 24 года Основываясь на их высказываниях, вероятно, уместно говорить о том, что собой представляли группировки начала нулевых, но можно ли считать эти же данные релевантным материалом для изучения трансформаций группировок в период с середины 1980-х — 1990-х? Материал оказывается непрозрачным для читателя: трудно понять, имеем ли мы дело с мифологией, развившейся вокруг группировок и транслируемой в интервью людьми, связанными с группировками косвенно или не связанными вовсе, или же перед нами свидетельства непосредственных участников Какие ограничения накладывает выборка информантов на предлагаемые автором интерпретации, также остается под вопросом Как кажется, подобная выборка едва ли может быть репрезентативна в исследовании, которое ставит перед собой задачи такого масштаба, как описание и анализ способов трансформации российских группировок Можно предположить, что исследование значительно выиграло бы, если бы читатель мог свободнее ориентироваться в материалах, на которых оно построено
На мой взгляд, книга в целом больше напоминает собрание сюжетов, связанных с казанскими группировками, нежели целостное исследование Складывается впечатление, что в стремлении представить читателю многогранность казанского феномена автор оставляет за рамками текста пояснение предлагаемых интерпретаций и делает выбор в пользу иллюстративного материала Кроме того, оказывается трудно разграничить точки зрения автора и информантов, и дело не только в том, что автор, как правило, соглашается с точкой зрения последних Сам текст выстроен таким образом, что читатель едва ли может понять, на чем основываются соображения автора, подвергались ли слова информантов критическому осмыслению или были приняты на веру Иными словами, несомненным плюсом рецензируемой работы представляется многообразие затронутых в ней сюжетов, в то время как главным минусом — поверхностность их проработки
Библиография
Белановский С. «Ждан» и «коммунары» (конец 1980-х годов) // Громов Д . В . (сост . ) . Молодежные уличные группировки: введение в проблематику. М . : ИЭА РАН, 2009 . С . 124-131 .
Громов Д.В. Люберецкие уличные молодежные компании 1980-х годов: субкультура на перепутье истории // Этнографическое обозрение . 2006. № 4 . С . 23-38 .
Сафаров А.А. Закат казанского феномена: история ликвидации организованных преступных формирований Татарстана. Казань: Татарское кн. изд-во, 2012. 422 с .
Anderson E. Code of the Street: Decency, Violence, and the Moral Life of the Inner City. N .Y. : Norton, 1999. 352 p .
Cloward R., Ohlin L.E. Delinquency and Opportunity [1960]. L. : Routledge, 2013 . 232 p .
Fraser A., Hagedorn J.M. Gangs and a Global Sociological Imagination // Theoretical Criminology. 2016 . Vol. 22 . No . 1 . P . 42-62.
Klein M., Kerner H.-J., Maxson C.L. et al. (eds . ) . The Eurogang Paradox . L. : Kluwer Academic Press, 2001. 341 p .
ThrasherF. The Gang: A Study of 1,313 Gangs in Chicago [1927]. Chicago: University of Chicago Press, 2013. 628 p .
Volkov V. Violent Entrepreneurs: The Use of Force in the Making of Russian Capitalism Ithaca, NY: Cornell University Press, 2002 224 p
Yablonsky L. The Violent Gang [1962]. N .Y. : MacMillan, 2009 . 348 p .
Мария Калинкина
AHTPOnO^OrMHECKMM OOPYM 2019 № 40
198
A Review of Svetlana Stephenson, Gangs of Russia: From the Streets to the Corridors of Power. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015, 288 pp.
Maria Kalinkina
European University at St Petersburg 6/1A Gagarinskaya Str. , St Petersburg, Russia mkalinkina@eu . spb . ru
This review examines the book "Gangs of Russia: From the Streets to the Corridors of Power" written by Svetlana Stephenson . To demonstrate the patterns of the gangs' evolution from street peer groups to organized criminal communities, Stephenson analyzes Kazan street gangs, focusing on the hierarchy and gang members' life trajectories . The review explores Stephenson's theoretical framework that considers the reasons of the gangs' origin, structure and moral code
Keywords: street youth, gangs, street organization, criminal communities, violence, code of conduct, post-Soviet studies .
References
Anderson E . , Code of the Street: Decency, Violence, and the Moral Life of the
Inner City. New York: Norton, 1999, 352 pp . Belanovskiy S . , '"Zhdan" i "kommunary" (konets 1980-kh godov)' ["Zhdan" and "Kommunary" (End of the 1980s)], Gromov D . V. (comp . ), Molodezhnye ulichnye gruppirovki: vvedenie v problematiku [Youth Street Groups: Introduction], Moscow: IEA RAS, 2009, pp . 124131 . (In Russian) .
Cloward R. , Ohlin L . E . , Delinquency and Opportunity [1960]. London:
Routledge, 2013, 232 pp . Fraser A. , Hagedorn J . M . , 'Gangs and a Global Sociological Imagination',
Theoretical Criminology, 2016, vol . 22, no . 1, pp . 42-62. Gromov D . V. , 'Lyuberetskie ulichnye molodezhnye kompanii 1980-kh godov: subkultura na pereputye istorii' [Youth Communities of Lyubertsy in the 1980s: Subculture at the Crossroads of History], Etnograficeskoe obozrenie, 2006, no . 4, pp . 23-38 . (In Russian) . Klein M . , Kerner H . -J . , Maxson C . L. et al . (eds . ), The Eurogang Paradox.
London: Kluwer Academic Press, 2001, 341 pp . Safarov A . A . , Zakat Kazanskogo fenomena: istoriya likvidatsii organizo-vannykh prestupnykh formirovaniy Tatarstana [The Decline of the Kazan Phenomenon: The History of the Liquidation of Organized Crime in Tatarstan] Kazan: Tatar Pub House, 2012, 422 pp (In Russian)
Thrasher F. , The Gang: A Study of 1,313 Gangs in Chicago [1927]. Chicago:
University of Chicago Press, 2013, 628 pp . Volkov V. , Violent Entrepreneurs: The Use of Force in the Making of Russian
Capitalism. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2002, 224 pp . Yablonsky L . , The Violent Gang [1962]. New York: MacMillan, 2009, 348 pp
