CC BY
12
Жанровое содержание русского романа в ХУШ-Х1Х вв. определялось социально-психологическим исследованием природы человека. Открытые автором «Несчастного Никанора» новые художественные представления о мире и человеке и новые жанровые формы их воплощения получили развитие в произведениях П.Ю. Львова, Н.Ф. Эмина, А.А. Измайлова, М. Хераскова.
Границы завершения процесса самоопределения русского романа, его отделения от других, генетически связанных с ним жанровых форм обозначены рождением именно в 1770-е годы новых жанров в русской литературе. Это литературная сказка («Литературные древности, или Приключения Славянских князей» М.И. Попова и печатная повесть «Утренники влюбленного» В.А. Лёвшина, «Разные повествования, сочиненные некоторой россиянкою» и др.), «выдвинувшиеся на первый план в жанровой системе русской прозы 1760-1770-х годов, где ведущая роль принадлежала роману» (с. 339).
Анализ системообразующих принципов «высокого» и «низового» романов и характера их взаимодействия, выявленные закономерности развития жанра позволили О. Л. Калашниковой сделать вывод о том, что «в течение первого десятилетия своей истории (примерно с 1763 по 1775 г.) русский роман прошел определенный цикл развития, свой первый виток - диалектическую триаду: тезис ("высокий" роман) - антитезис ("низовой" роман) и синтез (социально-психологический роман "Несчастный Никанор", соединивший принципы обеих подсистем русского романа)» (с. 339).
Т.М. Миллионщикова
2015.01.018. РОЖЕ Ф. САД - 66.
ROGER Ph. Sade 66 // LHT (Littérature. Histoire. Théorie) [Revue électronique]. - P., 2013. - N 11. - Mode of access: http://www. fabula.org/lht/11/roger.html. - Date of access: 14.10.2014.
Ключевые слова: маркиз де Сад; Петер Вайс; цензура; скандал; театр; политика; эстетика.
Автор статьи, Филипп Роже, профессор университета Лион-2, главный редактор журнала «Критик», сравнивает критику середины 1960-х годов, посвященную творчеству маркиза де Сада (1740-
1814), с послевоенными годами, когда появились важные работы о писателе: Ж. Батая1, П. Клоссовски2, М. Бланшо3 и др.
В конце периода оккупации Франции немецкими войсками все писатели, кроме Ж.-П. Сартра, проявили живой интерес к творчеству де Сада. В то же время, как и до войны, публикация его произведений была сопряжена с определенным риском - нарушением цензурного запрета. В 1930-е годы роман «120 дней Содома» был выпущен в количестве 360 экземпляров только для библиофилов; такие же скромные тиражи появлялись и после 1945 г. Когда в 1966 г. началась публикация сочинений Сада в 15 томах тиражом 4500 экземпляров - это был прорыв. Годом ранее вышли два произведения в карманном формате - эссе «Французы, еще одно усилие...» и фрагмент из романа «Алина и Валькур» - «История Сек-виля и Леоноры». Борьба с цензурой за публикацию садовских сочинений сравнима, по мнению Ф. Роже, с борьбой за отмену цензурного запрета на роман Д. Дидро «Монахиня»: министр Ивон Бурже запретил обложку последнего номера «Экспресс», где была помещена фотография актрисы А. Карина, одетой в костюм Сюзанны Симонен.
1966 год оказался временем, когда маркиз де Сад, многие тексты которого были недоступны даже специалистам, произведения которого нельзя было прочесть широкой публике, парадоксальным образом стал символом эпохи, его имя всплывало в публичных дискуссиях и интимных разговорах, печаталось на театральных афишах и т.п. Один из журналистов газеты «Экспресс» заявил, что маркиз де Сад не просто близок нам, как утверждал П. Клоссовски, им является «каждый из нас».
Стали появляться провокативные хэппенинги в садовском духе, например в рамках III Фестиваля свободного выражения -«120 дней, посвященных божественному маркизу де Саду».
Скандальный успех выпал и на долю музыкального спектакля итальянского режиссера, ученика Макса Дейча, Сильвано Бус-соти «Страсти по Саду», поставленного в Париже в театре «Одеон»
1 Bataille G. Le secret de Sade // Critique. - P., 1947. - N 15-16. - P. 147-160;
Bataille G. Le secret de Sade (II) // Critique. - P., 1947. - N 17. - P. 304-312.
2
Klossovsky P. Sade mon prochain. - P.: Gallimard, 1947.
Blanchot M. Lautréamont et Sade. - P.: Minuit, 1949.
в конце 1966 г. Причем сам С. Буссоти настаивал на том, что его привлекла не скандальность «божественного маркиза», а возможность «транспонировать чрезвычайно новые формальные структуры»1, которые он обнаружил в творчестве «великого инициатора тотального театра».
Но самым главным событием - культурной «бомбой» - стала пьеса П. Вайса «Марат - Сад». Написанная в 1963 г., сыгранная в Западном Берлине, в Лондоне и Нью-Йорке в 1964, пьеса П. Вайса была переведена на французский язык молодым философом-германистом Ж. Бодрийаром и в 1966 г. стала театральным событием во Франции. До этого в Париже уже была поставлена более ранняя пьеса П. Вайса «Дознание» (театр «Коммуны», режиссер Г. Гарран), где дал о себе знать своеобразный сплав марксизма и садизма, характерный для взглядов драматурга.
Спектакль «Марат - Сад» был поставлен в театре Сары Бер-нар режиссером Жаном Тиссо. Он был иным, нежели английская постановка, сделанная знаменитым Питером Бруком. Французская версия проигрывала версии П. Брука, ставшей неотделимой от самого текста пьесы, однако стимулировала оживленные политические и эстетические споры.
Петер Вайс - шведский драматург, пишущий по-немецки, родился в христианско-еврейской семье, покинувшей Германию еще до Второй мировой войны. Он был членом шведской компартии и, давая интервью газете «Нувель Обсерватёр», говорил, что вывел в пьесе «положительного героя» Марата и «сложную противоречивую фигуру» Сада, который хотя и был революционером, но при этом буржуа, крайним индивидуалистом. Тем самым П. Вайс полемизировал с крайними левыми политиками - А. Бретоном, П. Элюаром, Ж. Горе, М. Хайне, видевшими в маркизе едва ли не предшественника К. Маркса. Марат у П. Вайса был носителем «слова правды», тогда как Сад, «заключенный, как в тюрьме, в своем буржуазном видении» оказывался носителем так называемой «третьей силы» - потерпевшей поражение социал-демократии2. Скорее, П. Вайсу было ближе видение Симоны де Бовуар, считав-
1 Le nouvel observateur. - P., 1966. - N 108, 6-13 décembre. - P. 43.
2
Le nouvel observateur. - P., 1966. - N 98, 28 septembre - 4 octobre. - P. 38.
шей маркиза деклассированным аристократом, обретшим ясность видения в силу этой деклассированности.
В 1960-е годы для многих европейцев Сад стал краеугольным камнем всякой революционной политики. Причем если для предшествующего поколения имя маркиза де Сада ассоциировалось с Бастилией (например, у М. Рей), то отныне его связывали с Шаран-тоном - психиатрической лечебницей (полное название пьесы П. Вайса - «Преследование и убийство Жан-Поля Марата, представленное артистической труппой психиатрической лечебницы в Шарантоне под руководством маркиза де Сада»). Подобной трактовке способствовал не только сам П. Вайс, но и П. Брук и А. Арто, «театр жестокости» которого, как полагает Ф. Роже, был благодатной почвой для постановки пьесы «Марат - Сад».
Любопытно, что в этом же 1966 г. вышла книга М. Фуко «Слова и вещи», имевшая грандиозный читательский успех (ее читали даже на пляже). В ней М. Фуко поместил фигуру де Сада на линию расхождения между классическим периодом и современной эпохой, на границу разрыва эпистем. Поэтому, с точки зрения ученого, Сад и может выступать своеобразным арбитром в современных идеологических спорах. Начиная с Сада, вопросы жестокости, насилия, сексуальности становятся широко обсуждаемыми, входят в современные философско-этические дискуссии.
Большую роль сыграла личность маркиза де Сада в развитии общественно-политических событий к Маю 1968 г. Еще публикация материалов под общим названием «Мысль Сада», которую в 1966 г. осуществил журнал «Тель кель», показала, что современники видят в писателе XVIII в. не идеологическую опору, а скорее позицию протеста. Такая позиция была близка ситуационистскому интернационалу студенческого бунта 1968 г. Мало кто знает, сколь важную роль среди граффити того времени сыграли различные цитаты из Сада, утверждает Ф. Роже. Сам маркиз презрительно относился к сфере политики, и автор статьи видит своего рода иронию судьбы в том, что театр, столь любимый Садом, оказался ареной ожесточенных политических схваток. Для этого садовский тезис о свободе «все говорить» усиливался тезисом о свободе «все делать».
При этом бунтари признавали близость этого тезиса идеям Ж.-П. Сартра, высказанным в эссе «Что такое литература?»: «Недостаточно предоставлять писателю свободу все говорить: нужно,
чтобы он писал для публики, у которой есть свобода все изме-нять»1. События после 1968 г. на свой лад разыграли пьесу П. Вайса, противопоставив тем, кто провозглашал запрещение запрещать, жесткие правила группы «левых маоистов», поместивших в свой пантеон не маркиза де Сада, а Марата.
Однако и поклонники, и ниспровергатели Сада одинаково потрудились над тем, чтобы вывести из тени его имя и произведения, делает вывод Ф. Роже. В конце 1966 г. после того, как утихли театральные свистки и аплодисменты, когда завершился «скандал» вокруг имени писателя, началась публикация в издательстве «Чу» полного собрания его сочинений. И Сад смог перестать быть знаком или девизом, марионеткой или пугалом, чтобы вновь оказаться писателем XVIII в.
Н.Т. Пахсарьян
ЛИТЕРАТУРА XIX в.
Русская литература
2015.01.019. ЛИБАН НИ. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА: Лекции-очерки / Сост. Харламова-Либан В.Л.; Вступит. ст., коммент. Кор-милов С.И. - М.: Прогресс-Плеяда, 2014. - 584 с.
Ключевые слова: древнерусская литература; русская литература Х¥Ш в.; русская литература первой трети Х1Х в.; романтизм; реализм.
Реферируется первая книга трехтомного собрания научного наследия Н.И. Либана (1910-2007), историка русской литературы Х-ХК вв. В издание включены три курса лекций, прочитанных ученым в разные годы на филологическом факультете МГУ.
Составитель В.Л. Харламова-Либан стремилась «воссоздать для читателя (насколько позволяет любая реставрация текста и запись устной речи) авторскую концепцию в ее стройности и богатстве смыслов, передающих незабвенные черты ученого-просветителя, сохранить конкретность деталей лекторского рассказа-анализа и
1 Sartre J.-P. Qu'est-ce que la littérature? - P.: NRF, 1964. - P. 195.
