CC BY
18
чественно ином понимании общественной функции ислама. В НРП видят в исламе, прежде всего, один из традиционных элементов турецкой культуры. Там полагают, что с его помощью можно минимизировать и затушевать этнические и языковые различия и объединить нацию на базе общей национальной культуры. ПСР же интересует вера как таковая. Правящая партия придерживается взгляда на ислам как на силу, способную сплотить страну под сенью единой, всеохватывающей религии.
Подробное изучение «казуса алевитов» наводит на мысль о том, что Турция демонстрирует модель «двух исламов», каждый из которых одинаково настроен на объединение, но осмысливается по-разному. Пример алевитов отчетливо демонстрирует, что противоречия между оппозиционными силами не сводятся к тому, что одна из них поддерживает свободу вероисповеданий, а другая -нет. Напротив, он показывает, что и правящая партия, и оппозиция выступают за свободу вероисповедания, правда, с поправкой на то, что такая свобода не должна вступать в противоречие с их собственной интерпретацией задачи, которую ислам должен выполнять в турецком государстве.
Н.Б. Шувалова
2014.04.015. САРЫГИЛЬ З., ФАЗЛЫОГЛУ О. РЕЛИГИЯ И ЭТНИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ: ПРОБЛЕМА ТУРЕЦКИХ КУРДОВ.
SARIGIL Z., FAZLIOGLU O. Religion and ethno-nationalism: Turkey's kurdish issue // Nations and nationalism. - Cambridge, 2013. -Vol. 19, Pt. 3. - P. 551-571.
Ключевые слова: Турция; этнический национализм; курды; мусульманское братство; Партия справедливости и развития.
З. Сарыгиль и О. Фазлыоглу (Университет Билькент, Анкара, Турция) доказывают на основе анализа интервью, взятых ими в 2011-2012 гг.1, а также данных опроса общественного мнения, про-
1 Авторы отобрали для интервью представителей курдской элиты (светской и исламской) из Анкары и Диярбакыра. Среди 39 опрошенных были политики, чиновники, руководители неправительственных организаций (НПО), юристы, преподаватели университетов, богословы, журналисты. Была поставлена задача выяснить их взгляды на природу проблемы курдов, на возможные пути ее реше-
веденного в Турции в конце ноября 2011 г.1, что «потребность в повышении своего статуса и популярности в курдском обществе подталкивает представителей исламского и секулярного лагерей заимствовать друг у друга идеи и дискурсы для обогащения собственного идеологического инструментария. Так, религиозные консерваторы стали придавать больше значения проблеме курдов, их правам и свободам, в то время как светское этнонационалистиче-ское движение прониклось исламским сознанием» (с. 552). Примечательно, что для повышения своего общественного авторитета к религиозному дискурсу и идеям в равной мере прибегают как курдские, так и турецкие националисты. Ислам используется в прямо противоположных целях: прокурдскими деятелями для отстаивания политических и культурных прав курдов; а турецкими националистами и исламистами - для отражения националистических выступлений со стороны курдов.
В среде консерваторов присутствуют два взгляда на проблему взаимоотношений ислама и этнического национализма. В соответствии с первым взглядом они несовместимы, так как в основе ислама лежит идея единства всех мусульман в рамках общины -уммы, независимо от этнической принадлежности, национального языка и культуры. Идею мусульманского братства отстаивали все партии, представлявшие в Турции политический ислам, а также движение «Милли герюш» («Национальный Взгляд», ЫИИ Оогщ ИапквН) Н. Эрбакана. Мустафа Камалак, лидер Партии Благополучия - ПБ (Баайвг РаШъг), представляющей «Милли герюш» в политической системе Турции в настоящее время, в одном из интервью, в частности, сказал: «Мы верим, что решение проблемы курдов, прежде всего, требует от нас отказа от национального или расового подходов. Вместо этого мы должны сплотиться вокруг объединяющей концепции и общих для турок и курдов ценностей. И это -ислам» (с. 553-554).
ния, инициативы правительства по данному вопросу, на роль религии, результаты парламентских выборов в июне 2011 г., и наконец, на вооруженный конфликт сил безопасности с Рабочей партией Курдистана (Примечания на с. 567).
1 В опросе приняли участие 6500 человек из 48 провинций. Целью опроса было определение требований, выдвигаемых курдскими националистами и выявление факторов, влияющих на динамику курдского этнического национализма (там же).
Сторонники противоположного взгляда считают, что ислам и этнический национализм вполне совместимы и могут мирно сосуществовать. Некоторые курдские организации консервативной направленности смогли в последние годы выработать собственную позицию в отношении курдского национализма. Такое поведение демонстрирует Курдская Хизбаллах - КХ (Kürt Hizbullahi). Еще в 1990-х годах ее члены с оружием в руках боролись против Рабочей партии Курдистана - РПК (Partiya Karkeren Kurdistan) как с организацией атеистов-марксистов. В начале 2000-х годов КХ отказалась от насилия и занялась укреплением своих позиций в курдской среде. В 2004 г. КХ основала в Диярбакыре исламскую благотворительную ассоциацию «Мустазаф-Дер» («Ассоциация солидарности с обездоленными»). Ее лидеры стали официально заявлять о наличии у них собственного «исламского взгляда» на проблему курдов. Председатель «Мустазаф-Дер» Х. Йылмаз в интервью, данном авторам в Диярбакыре в 2012 г., сказал, что: «курды должны добиться официального признания и статуса»; «курдский язык должен быть признан как официальный» и «преподаваться в школах в качестве предмета по выбору»; «Управление по делам религии (Дия-нет - прим. реф.) должно ввести проповедь на курдском языке в пятничное богослужение» (с. 554-555). От имени «Мустазаф-Дер» Х. Йылмаз выдвинул идею создания исламской прокурдской политической партии, способной бросить вызов правящей консервативной Партии справедливости и развития (ПСР) и светской Партии мира и демократии - ПМД (Bariç ve Demokrasi Partisi), стоящей на позициях курдского этнического национализма.
Похожий настрой наблюдается и у некоторых религиозных организаций на юго-востоке Турции. Исламская организация «Зех-ра»1, являющаяся курдским крылом движения Нурджу, взяла на себя миссию пропаганды курдского языка и культуры. С 1992 г. она издает курдский исламский журнал по проблемам культуры и литературы «Nübihar» («Весна»). Резкой критики активисты из «Зехра» подвергают распространенную в некоторых исламских
1 Члены «Зехра» считают себя последователями учения и хранителями наследия Саида Нурси (1878-1960), исламского мыслителя курдского происхождения, жившего в Турции. Подчеркивая его этническую принадлежность, организация именует его Саидом Курди. Именно «Зехра» опубликовала первый перевод на курдский язык знаменитого труда Нурси «Рисале-и Нур» (Risale-I Nur) (с. 568).
кругах идею мусульманского братства, полагая, что это - не что иное, как прикрытие политики ассимиляции.
С начала 1990-х годов курдские религиозные деятели стали заметно больше интересоваться историей, культурой, языком и правовым положением своего народа. Они начали чаще выступать в защиту прав курдского населения Турции. Обращает на себя внимание то, что они также научились использовать религиозный дискурс для правовой поддержки идеи этнического разнообразия и для аргументации законности требований, выдвигаемых курдами перед государством, оперируя при этом текстами Корана1.
В начале 1990-х годов РПК, возникшая двумя десятилетиями ранее как революционное боевое движение, отказалась от своей прежней марксистской программы в пользу этнического национализма. Параллельно с идеологическим сдвигом произошло смягчение позиции РПК в отношении религии. В результате в рамках партии была сформирована курдская исламская националистическая группа, получившая название Исламская партия Курдистана (Partiya Islami Kurdistan), которая стала налаживать связи с mele (мулла у курдов), чтобы привлечь их на свою сторону и сделать проводниками курдского национализма. Такую примиренческую позицию РПК в отношении ислама можно расценивать как поворотный момент в этнонационалистическом движении курдов.
Еще активнее в своей политической стратегии ислам использует прокурдская ПМД. В марте 2011 г. в рамках объявленной ею кампании «гражданского неповиновения» (sivil itaatsizlik) партия инициировала массовую акцию - «гражданская пятничная молитва» (Sivil Cuma). Суть мероприятия заключалась в бойкоте мечетей и священнослужителей, находящихся под контролем Диянет. Во время организованного ПМД «гражданского намаза» люди собирались
1 Авторы отмечают, что, как правило, цитируется стих 13 из 49 главы (Al-Hujraat): «Люди! Мы сотворили вас от мужа и жены, составили из вас племена и поколения, чтобы вы знали одни других. Пред Богом тот из вас более имеет достоинства, кто из вас богобоязливее», а также стих 21 из 30 главы (Rum): «Бог знающий, ведающий. Одно из знамений Его есть сотворение небес и земли, различие ваших языков и цвета ваших тел. В этом знамение для знающих». Так, например, во время интервью mele З. Чифткуран, председатель Ассоциации за солидарность имамов DIAYDER, симпатизирующий ПМД и часто цитирующий Al-Huj-raat, отметил: «Мы братья, однако не равные. Диянет, например, представляет не все религиозные секты. Оно на стороне суннитской ханафитской школы» (с. 558).
на площадях и в парках, а службу проводили известные и уважаемые в данной местности mele, произносившие проповедь на курдском языке.
Характерно, что в период выборов в парламент летом 2011 г. светская ПМД поддержала нескольких курдских кандидатов из консервативного лагеря. (Среди них, в частности, был Алтан Тан, в прошлом - один из видных деятелей исламского движения «Милли герюш», а в настоящее время курдский политик, выступающий с позиций этнического национализма.) Сразу после избрания нового состава парламента фракция ПМД удивила многих наблюдателей, выступив с инициативой, характерной скорее для исламской, но не для светской партии: разрешить женщинам-депутатам присутствовать на заседаниях в мусульманских платках.
Анализ электоральных предпочтений в районах компактного проживания курдов дает ответ на вопрос, почему ислам в последние годы стал для курдских этнонационалистов важным инструментом политической борьбы. В 1990-х годах наибольшей популярностью на юго-востоке Турции пользовались консервативные, правоцентристские и прокурдские политические партии. В начале 2000-х годов влияние партий правее центра практически сошло на нет. Их потеснила появившаяся в это время консервативная ПСР, которая, постоянно наращивая преимущество, максимальных результатов добилась на выборах 2007 г. «Можно смело утверждать, что именно успехи ПСР заставили светские прокурдские партии выработать новую политическую стратегию: более позитивное отношение к исламу в целом и проецирование религиозных идей на курдскую этнополитику. Под этим углом зрения высказывания и акции ПМД в защиту ислама можно интерпретировать как вызов монополии ПСР на религию в конкретном регионе» (с. 559).
Справедливость данного вывода подтверждает реакция лидеров ПСР на результаты парламентских выборов 2011 г., которые свидетельствовали об ухудшении позиций партии в курдских районах. ПСР, отстаивающая идею мусульманского братства и считающая, что ислам должен «цементировать» союз турецкого и курдского народов и тем самым противодействовать этнонациона-лизму и сепаратизму, подвергла резкой критике идеологическую переориентацию курдских политиков. В своих публичных выступлениях лидер партии Р.Т. Эрдоган, обвиняя ПМД и РПК в исполь-
зовании ислама в конъюнктурных целях, особенно резко осудил практику «гражданских пятничных молитв», разрушающую мусульманское братство и единство.
Понеся на выборах некоторые потери, ПСР, однако, остается на втором месте по популярности среди политических партий в курдских районах. Более глубокий анализ электоральных предпочтений курдов показывает, что симпатии избирателей находятся в прямой зависимости от таких факторов, как среда обитания и отношение к той или иной школе внутри суннитского ислама. В то время как около 90% турок-суннитов (по традиции, восходящей ко временам Османской империи) принадлежат к ханафитской школе, среди курдов-суннитов таких людей около 40%. Преимущественно это жители городов, до некоторой степени вовлеченные в политическую систему. За кандидатов от ПСР голосуют именно они. Большинство же курдов-суннитов (около 60%) принадлежат к ша-фиитской школе. Это жители сельских и периферийных районов, и они склонны поддерживать прокурдские партии.
Об обеспокоенности государства в связи со сближением ислама и этнонационализма свидетельствуют меры, предпринимаемые в последнее время Диянет. Так, в некоторых мечетях тепрь разрешены проповеди на курдском языке. Диянет также пытается противодействовать «гражданским пятничным молитвам». Это ведомство, получив одобрение, инициировало в декабре 2011 г. специальный проект, направленный на работу с mele. Для 1000 курдских mele организуются шестимесячные курсы обучения, по окончании которых эти люди могут рассчитывать на официальное направление в одну из мечетей своего района на должность имама. Привлекая mele на государственную службу, правительство ПСР надеется удержать их от сближения с этнонационалистами.
В заключение авторы рассуждают об эволюции взглядов курдской политической элиты на проблему формирования национального самосознания. «Находясь под влиянием марксизма в период, предшествовавший 1990-м годам, курдские политические элиты и интеллектуалы подходили к проблеме курдов с классовых позиций. Однако после окончания холодной войны марксистское влияние на курдское движение ослабело. В результате в 1990-х годах курдские элиты избрали в качестве основополагающих принципов борьбу за демократию и гуманитарные права и свободы. Что
касается религии, то в курдском этнонационалистическом дискурсе ислам или вовсе игнорировался, или ему отводилась второстепенная роль. Однако в последнее время курдские этнонационалисты стали обращать все больше внимания на религиозные чувства и права своего народа. Включив ислам и религиозные настроения в свою политическую риторику и стратегию, светские курдские эт-нонационалисты сознательно или подсознательно перестроили понятие "курдскость". Таким образом, открытие в последнее десятилетие ислама светскими курдскими политическими элитами представляет собой новый этап построения курдской идентичности» (с. 565).
Н.Б. Шувалова
2014.04.016. ДОУД К. ИСЛАМИСТСКИЕ ОПОЛЧЕНИЯ И ПОВСТАНЧЕСКИЕ ГРУППЫ В АФРИКЕ.
DOWD C. Islamist militias and rebel groups across Africa // Armed conflict location and event dataset. - P., 2012. - P. 1-15. - Mode of access: http://www.acleddata.com/wp-content/uploads/2012/08/ACLED-Working-Paper-on-Violent-Islamist-Groups_August-2012.pdf
Ключевые слова: исламистские ополчения; теракты в Африке; внутриполитическая напряженность.
Эскалация насилия в Нигерии и Сомали в последние годы и успех исламистских группировок в захвате северного Мали в начале 2012 г. привлекли внимание исследователей к роли исламистских групп в Тропической Африке. Автор рассматривает создание, координацию и ареал действия этих групп с 1997 г. по июль 2012 г. Наиболее активными ополчениями исламистов являются сомалийская «Аль-Шабааб», нигерийская «Боко Харам», малийские «Ансар Дин» и «Движение за единство и джихад в Западной Африке» (ДЕДЗА) и алжирская «Аль-Каида в странах исламского Магриба» (АКСИМ) (с. 1). Автор не рассматривает ополчение «Джаньявид», активно действующее в Судане как исламистское, несмотря на вероисповедание его участников, так как оно не обладает ярко выраженной исламистской идеологией и политическими целями.
В настоящее время наиболее активно вооруженные исламистские группировки действуют в Нигерии, Египте, Эфиопии и Кении: 106, 26, 16 и 12 случаев вооруженных выступлений соответст-
