CC BY
28
ХХ в.: «Не стала ли книга З. Прилепина о Л. Леонове конъюнктурной вещью, рассчитанной на очередной "успех" автора, сенсацию? И не получили ли мы вместо долгожданной научной биографии очередной бестселлер о жизни "подельника"?» (5, с. 193). Этот вопрос Н.В. Сорокиной побуждает к дискуссии1.
К. О. Жулькова
2014.03.021. МОСКВИНА О.А. ЗВУКОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ НИКОЛАЯ РУБЦОВА. - Уссурийск, 2011. -128 с.
О.А. Москвина (проф. Уссурийского гос. пед. ун-та) отмечает, что стихи Н.М. Рубцова (1936-1971) востребованы читателями, привлекают внимание исследователей: изучаются биография, этапы творческого развития, тематический диапазон лирики, история создания стихотворений и т.п.2 Научный поиск приобретает все более аналитический характер: постигаются стиль и стилистика (преимущественно лексический состав и фигуры синтаксиса), способы звукописи; составлен словарь рифм поэта, позволяющий проследить их частотность и характер3. При этом подчеркивается
1 См. рецензию: Бондаренко В. Захар Прилепин. Леонид Леонов по-новому?.. // Проза. ру [Электронный ресурс]. - [Б. м.], 2010. - 18.05.2010. - Режим доступа: http://www.proza.ru/2010/05/21/739. - Рец. на кн.: Прилепин З. Леонид Леонов: «Игра его была огромна». - М.: Мол. гвардия, 2010. - 566 с. - Прим. реф.
2 См.: Кожинов В.В. Николай Рубцов. - М., 1976; Сафонов В. Николай Рубцов: Повесть памяти. - М., 1992; Иванова Е.В. Николай Рубцов и современная поэзия: Развитие поэтической традиции. - М., 1997; Коняев Н.М. Николай Рубцов. -М., 2001; Вакомин С. Свет надежды, или Русский талант: Книга о поэте Николае Рубцове. - СПб., 2005; Мамедова Э.М. Полная библиография по жизни и творчеству Н. Рубцова // Рубцовские чтения - 2006; Материалы научно-практической конференции. - Ставрополь, 2006. - С. 250-260; Тимашова Л.В. Николай Рубцов: «Эта грусть, похожая на радость». - М., 2007; Попов Н.В. Николай Рубцов в воспоминаниях друзей: Ранее не опубликованные стихотворения и материалы. - М., 2008; Полётова М.А. Душа хранит: Николай Рубцов: Малоизвестные страницы биографии. - М., 2009 и др.
3 Сидоренко М.И. Словарь языка и рифм поэзии Н. Рубцова. - Череповец,
2005.
цельность поэтического выражения в стихах Н. Рубцова, определяемых как «лирический роман»1.
Поэту было подвластно художественное воссоздание глубоких переживаний, связанных с вечными проблемами Бытия, постижение человеческих судеб, поиск смысла существования. Поэтический мир, который создает поэт в своих произведениях, О.А. Москвина связывать с переживанием лирического субъекта, а «слово» и «ритм» - с композицией, т.е. организацией звукового материала, подчиненного эмоционально-волевой напряженности (М.М. Бахтин). В стихотворном тексте именно ритмика и звукопись создают целостное впечатление, дают возможность ощутить эмоциональную направленность, связанную с таким «моментом формы», как состояние «лирического героя»; иными словами, звукопись и ритмика стихов обусловлены образной системой и мотивированы тематически (автор опирается на работы В.М. Жирмунского, Е.Г. Эткинда, В.Е. Холщевникова и др.).
В своем исследовании О.А. Москвина обращается «к способам создания интонационно точного, гармоничного в звуковом и ритмическом отношениях рубцовского стиха»; при этом «ключевые мотивы и образы» рассматриваются ею «через тему музыки» с целью «понять творчество поэта как развивающуюся музыкальную тему» (с. 4). Именно таким подходом определяется структура ее работы. В первой главе («В минуты музыки печальной...») автор дает некое общее видение поэтом основы лиризма, обусловившего «роль звуковых образов в создании художественного пространства», а также специфику «мотивов звучащего слова в соотношении с другими мотивами». Во второй главе прослеживается поиск и становление выразительных звуковых форм, обретение поэтом своего голоса; освоение поэтики фольклора, «укрепление связи ритмического рисунка и лирической медитации». В третьей главе основное внимания уделено «ямбическому стиху, являющемуся, во всех своих обертонах, приметой рубцовского поэтического выражения» (с. 5). Автор также отмечает «созвучие» хорея и дактиля с мотивами дороги и судьбы; «напевность анапеста» призвана выразить мо-
1 Киров А.Ю. Лирический роман в поэзии Н.М. Рубцова: Дисс. канд. фи-лол. наук. - Вологда, 2009.
тивы разлуки, ухода, увядания природы, поэтичность родных мест, «высокое чувство единения с ними» (как, например, в стихотворении «Ферапонтово»). «Красивую песню о Родине поэт Н. Рубцов исполняет именно в этом интонационном ключе» (с. 125).
Анализируя интонационную доминанту поэзии Н. Рубцова, автор отмечает, что стихи, созданные на основе принципа силлабо-тонической («книжной») системы, вбирают в себя ту песенность, которую по отношению к устному народному творчеству называют «голосом», определяющим интонацию. В стихотворении «О Пушкине» Рубцов показал, насколько глубоко и точно постигнуто поэтом мироощущение русского человека: «Словно зеркало русской стихии, / Отслужив назначенье свое, / Отразил он всю душу России! / И погиб, отражая ее.» (с. 7). В звуковой организации произведений Н. Рубцова автор монографии слышит ритмические и интонационные аллюзии, что позволяет «осознать значение величественного ямба, столь широко применяемого А. Пушкиным. Поэтически воплощая мотив судьбы, Н. Рубцов не случайно разрабатывает его в пушкинском музыкальном ключе, обращаясь к ритмике его знаменитой элегии» («Домик в Коломне») (с. 8).
«Мы все поем уныло.» - основная тональность лирики Рубцова. Отмечая «всю русскость» этого начала, традиционность общей эмоциональной направленности, заданной фольклором, исследовательница считает одной из ее причин переживание уходящей красоты. Поэт слышит гармоничное звучание мира, создает об этом песню, но вместе с тем осознает и то, что «грозит разладом», оттого-то в голосе его появляется печаль. Точно и емко это выражено в стихотворении «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны... » («может быть, одном из самых загадочных его произведений») (с. 8).
В поле зрения автора монографии - моменты соприкосновения лирики Н. Рубцова и таких разных художников, как В. Высоцкий или И. Бродский1. Обращение к песне, возрождающей народные традиции, роднит поэта с Высоцким. На почве классики, с ее определяющим мотивом «назначения поэтического творчества»,
1 См. также: Бараков В.Н. «И не она от нас зависит.»: Заметки и размышления о поэзии Николая Рубцова. - Вологда, 1995.
возникает общность с Бродским: вступая в диалог, поэты создали образ всадника (с. 8). Считается, что Рубцов написал свое стихотворение в 1964 г. как ответ на текст И. Бродского (1962). Оба художника воплотили «представление о взыскующем истины и красоты поэтическом сознании, вечно тревожащем умы и сердца людей. Однако разнонаправленность двух эстетик не могла не сказаться. Дело даже не только в цитировании баллады В. Жуковского (у Бродского: "Кто там скачет, кто мчится под холодною мглой, говорю...") и в аллюзиях на зарубежную поэзию, тогда как рубцовский текст обращен к картинам родной природы - свидетельницы былой красоты и веселья, которые уходят безвозвратно. Несхожесть постигается прежде всего на уровне звуковой организации стихотворений, "несущих", с одной стороны, несколько литератур-но-отстраненную, холодноватую тональность, а с другой - естественную, задушевную и единственно возможную для выражения заветного переживания». На взгляд исследовательницы, «при всей глубине образа у Бродского лирическая медитация граничит с рассуждением; текст Рубцова - это собственно переживание, это живая эмоция, экспрессивная прежде всего в ритмическом плане» (с. 8).
О.А. Москвина стремится ответить на вопросы о том, к каким ритмическим и звуковым способам организации прибегал Рубцов, часто ли поэт использовал традиционные классические размеры, применял ли так называемые нарушения равномерного чередования акцентов, каков характер строфического строения и способов рифмовки?
Рассмотрев 282 текста (без вариантов и черновиков) с точки зрения их ритмической организации1, автор монографии подытоживает: «Все произведения являются стихотворениями, кроме одного - "Разбойник Ляля (Лесная сказка)" - лиро-эпического. Результаты наблюдений таковы: из 63 стихотворений (1955-1959)
1 Говорить о разграничении деятельности поэта на этапы, по мнению О.А. Москвиной, можно лишь условно, так как не всегда известна точная дата создания произведения. Автор монографии ориентируется на издание: Рубцов Н. Собр. соч.: В 3 т. - М., 2000, составитель которого В. Зинченко располагает тексты соответственно периодам: 1942-1955; 1955-1959; 1959-1962; 1962-1967; 19671971. Делая ссылки на «периоды», исследовательница имеет в виду принятую в этом издании градацию.
10 написано ямбом, 18 - хореем, 35 - другими размерами, в том числе дольником. Из 41 стихотворения (1959-1962) ямбом создано 18, хореем - 8, другими - 15. В 96 стихотворениях (1962-1967) встречается ямбических размеров - 52, хореических - 10, других -35. В 82 текстах (1967-1971) используются: ямб - 40; хорей - 13, другие - 29. Легко заметить, что трехсложники и дольники на их основе ("другие") составляют в каждой группе соответственно: 55,5; 36,5; 36,5; 35,4 процента» (с. 45).
По замечанию О.А. Москвиной, в лирике Рубцова стихотворный размер, имеющий некое объединяющее значение, - амфибрахий. И это определяется не доминирующей ролью, не распространенностью, а пронизывающим все творчество звуковым мотивом, связанным с воплощением основных тем: родины, назначения поэта и поэзии, судьбы, разлуки, уходящей красоты. В ранних произведениях амфибрахий «нащупывает» свою смысловую линию, на его основе создается дольник, выражающий энергичное начало лирических намерений, встречается этот вид стопы, по своей природе ориентированной на объединение; в ней как бы сливаются ямб (—) и хорей (—), но при этом непременно соединены акценты (---). Ощущение некой «символики размера» может показаться «натяжкой», замечает О.А. Москвина; однако «когда выстраиваются в хронологической последовательности многие произведения, осмысляющие судьбу поэта (чаще печальную) и судьбу родины, когда они сходятся в ритмико-интонационном плане, то высказанное выше предположение не видится надуманным» (с. 10). В более поздних, зрелых произведениях именно с помощью амфибрахия (3-стопного, более короткого и потому - как бы сдержанного) поэт передаст не просто грусть, а тоску, загнанную куда-то вовнутрь.
Важная составляющая художественного мира Рубцова - стихия звуков природы. Образ Родины предстает не только как зрительный, но и слуховой. В стихотворении «В минуты музыки печальной» есть такие слова: «Я вижу явственно, до слез, / И желтый плес, и голос близкий, / И шум порывистых берез».
Природа в лирике Рубцова «звенит, смеется, как младенец». Зрительный образ соединяется со звуковым, точнее - с характеристикой самого звучания - «анютины глазки» в стихотворении «Цветы»: «Слишком грустно и нежно они назывались...» (с. 15), и
в стихотворении «У размытой дороги», где драматизм состояния лирического героя передается путем восприятия мира через звуки: «Плачет звезда, холодея, над крышей сарая.», «порывистый ветер», «шумной гурьбой», «праздник на этой дороге», «скачут ли свадьбы в глуши потрясенного бора», «мчатся ли птицы, поднявшие крик над селеньем», «льется ли чудное пение детского хора», «я стою у размытой дороги и плачу» (с. 16).
Звучание (ветра, дождя, сосен, берез, журавлей) в поэтическом восприятии Рубцова одухотворено, эстетизировано. По силе воздействия на субъекта оно равно искусству, как в стихотворении «Сосен шум» (1967): «Я долго слушал сосен шум, / И вот явилось просветленье / Моих простых вечерних дум» (с. 17). Само переживание такого влияния творческого начала становится лирическим событием в целом ряде произведений поэта: «Уединившись за оконцем» (1966); «Вечерние стихи» (1969); «В минуты музыки» (1966); «Фиалки» (1962); «Чудный месяц плывет над рекою» (1970) и др.
Гармония природы, осознанная человеком, утверждается в своей преобразующей роли, а изображение природы становится в полном смысле песней. Это подтверждается названиями многих произведений, и положенных на музыку, и не положенных («Песня», «Прощальная песня», «Песенка», «Зимняя песня», «Осенняя песня»).
Звучащий мир преображен поэтом в «слышимое» художественное пространство текста, где одновременно с топосом воспринимается и хронос. Подчеркивая то, как звучанием поэт обозначает пространство, О.А. Москвина обращает внимание на такую стилевую особенность произведений Рубцова, как обозначение названием стихотворения или его первой строчкой места события («На озере», «В лесу», «Над рекой», «По дороге из дома», «В глуши», «Над вечным покоем», «Старая дорога», «Шумит Катунь», «Весна на берегу Бии», «Ночь на родине», «В сибирской деревне», «На реке Сухоне», «Вологодский пейзаж», «У размытой дороги», «У церковных берез» и др.).
Однако «слышимое» пространство в эстетике Рубцова освоено не только в природном аспекте (хотя в нем наиболее полно), но и в житейском, суетном пространстве, предстающем дисгармоничным, устрашающим. В этом отношении «характерно изображение мчащегося поезда: своеобразное соединение убыстряющегося (со-
кращающегося) времени и столь же редуцированного пространства» (с. 36). Эта идея усилена многократным повторением слова «мчался», а также в близких по смыслу выражениях: «понеслись огни в просторе мглистом», «глазом огненным сверкая, / Вылетает.»; «Подхватил меня, понес меня, как леший!» и др. Звуковой образ создает впечатление страшного, все сокрушающего существа («с грохотом и воем», «с лязганьем и свистом»). Три раза повторяется строка «Перед самым, может быть, крушеньем», и только в завершении, в виде вопроса, звучит: «И какое может быть круше-нье, / Если столько в поезде народу?»
Таким образом, «тема звучащего мира определяет возможность не только изображения пространства. в его физическом смысле, но и создания чрезвычайно емкого художественного пространства - с мотивами судьбы, истории, родины» (с. 36). Такой вывод подтверждается и стихотворением «Кружусь ли я.», где, как и в предыдущем, используется образ поезда («Несусь ли в поезде курьерском.»), призванный преодолеть замкнутый круг житейской суеты. Характерно, что в этом стихотворении нет звуковых «явлений»: «В концепции Рубцова созвучный человеку мир - это природа; отсутствие ее гармоничной музыки весьма показательно и оценочно. Не случайно лирический герой уходит, ищет "простой сердечный быт". Но с темой звука, несомненно, связаны "указатели" на него: например, "склоки" (людские разговоры); "петухи" (деталь из сельского быта: "во тьме сарая, где сено есть."); "стихи" (поэзия, звук, гармония), да к тому же уточнение - "грустные". Даже упоминание о "науке старцев и старух", в чем лирический герой ищет "предмет для поклоненья", связано с темой звучания (т.е. с разговором)» (с. 37).
Понять, как создается мелодичность произведения, как достигается естественность поэтического выражения, помогает внимание к ритмической организации стихотворного текста. В одном из лучших своих стихотворений - «Тихая моя родина» - Н. Рубцов поэтизирует саму простоту высказывания. Здесь осуществляется «полное слияние субъекта речи и носителя переживания, как это свойственно лирике. Неповторимая красота и оригинальность лирического строя проявляются благодаря предельной безыскусности стиха: поэт касается таких сторон духовной жизни субъекта, где невозможно притворство. Лирический герой откровенен, он гово-
рит "для себя"; "самому себе" признается в любви к родине. Речь его естественна как дыхание, оно определяет ритм» (с. 70).
Сильнейший эмоциональный зачин первой строки возникает за счет едва заметного ритмического сбоя - паузы. Эффект вздоха-восклицания: «Тихая моя родина!» - достигается путем использования дольника (единственный раз во всем тексте). Далее текст движется более плавно, чему способствует 3-стопный дактиль. Однако обращает на себя внимание слишком резкая смена акцентов в конце стихов: чередуются дактилические и мужские клаузулы («туче_ю_» - «упасть»; «жгучу_ю_» - «связь»).
Сопоставляя черновой вариант с окончательным текстом стихотворения, О.А. Москвина замечает, что даже в случаях, где ничего не изменено, - поэт самим строем стиха обозначил большее напряжение. В первом варианте: «Тихо ответили жители, тихо проехал обоз. / Купол церковной обители яркой травою зарос». Во втором: «Тихо ответили жители, / Тихо проехал обоз. / Купол церковной обители / Яркой травою зарос» (с. 72).
Автор монографии обращает внимание на «созвучие» хорея и дактиля с мотивами дороги и судьбы в творчестве Рубцова, на семантическую мощь рубцовского ямба, на напевность анапеста, на виртуозное использование эффектных звуковых приемов, усложненных композиций. «Чуткий художник расслышал в общем шуме городской и сельской жизни чистые ноты, высокое пение, исполняемое "в святой обители природы"» (с. 126).
Заявление поэта «Меня звала моя природа.» можно толковать не только буквально, как некий голос, звук, но и как пространство, в котором находится воспринимающий лирический субъект; оно обозначается с помощью звуковых «изображений» (ассоциаций, впечатлений). Так, журавлиные крики (у Н. Рубцова -«.рыданье. этих гордых прославленных птиц.», «.плач журавлей.») дают представление о небе и его бесконечном просторе, потому здесь же («Журавли») рисуется образ объемный, пространный: «Далеко разгласит улетающий плач журавлей.» (с. 14). Одновременно с пространственным параметром обозначается временной, осмысляется связь времен («.как сказание древних страниц.», «... так никто уж не выразит их.»), а через это - и представление о круговороте природы, о повторяющихся в ней явлениях и о грустном осознании человеком неповторимости этого для него (с. 15).
Поскольку природа у Н. Рубцова слита с человеком, приближена к нему (олицетворена), здесь она «звучит» в унисон с его печалью: «Сиротеет душа и природа.». Мотивацией переживаний утраты, разрыва стал звуковой образ (наряду со зрительным: видом улетающих журавлей). Так и в стихотворении «Звезда полей» ощущение покоя (вспомним: «родина - покой») передается как будто и через возможность услышать: «.тихо. она горит.» (там же). В стихотворении «У размытой дороги» путем предметной детализации сливаются, переходя друг в друга, зрительные и «слуховые» картины.
«Образ звучащего мира Родины соотносим с образом тишины, а значит - покоя на ее просторах. Прекрасная лирическая песня -вся поэзия Н. Рубцова - таит в себе то, что ведомо только художнику, признавшемуся однажды: "Я слышу печальные звуки, которых не слышит никто"» (с. 5). А в итоге личная взволнованность субъекта перерастает узкие, частные рамки, переходя в «план» вечного, повторяющегося: мир преображен сознанием поэта. Весь «простор небесный и земной» (Н. Рубцов) - это и есть поэтический мир художника, предмет изображения, источник мотивов, сюжетных ходов, наконец - «арсенал» выразительных лексических и звуковых приемов.
К.А. Жулькова
2014.03.022. КЛЮЧНИКОВ Ю.М. ДОМ И ДЫМ: ЛИРИЧЕСКИЕ ИТОГИ: Сб. стихов и переводов, 1970-2013 гг. - М.: Беловодье, 2014. - 384 с.
В сборник включены новые и не издававшиеся ранее стихи и переводы Ю.М. Ключникова (р. 1930) - поэта, эссеиста, философа, путешественника, переводчика, автора публицистических и поэтических книг (живет в Новосибирске). Темы его творчества «характерны для русской классической поэзии: красота природы, любовь, тайны творчества, обретение внутренней стойкости человека в его противостоянии хаосу и злу, судьба России в драматический период истории. Большое место в сборнике занимает духовно-философская лирика с ее поисками истины.» (с. 4). Поэтический материал расположен в книге по разделам, в хронологическом порядке и с обозначением тематической доминанты: I. «Поворот судьбы»: Стихи 1970-1999 гг.; II. «Мистерия истории»: Стихи
