CC BY
17
на с факультетом, создают главные конфликты романа. На этом фоне разворачиваются общественно-социальные конфликты (классика против постмодернизма, внештатники против штатников, «белые мертвые мужчины» («мертвая» традиционная культура) против «черных женщин» (феминистки и новаторы) и конфликты, связанные с политкорректностью (гетеро против гей / лесби, мужчины против женщин-феминисток).
Герои персонифицируют литературоведческие идеи, которых придерживаются. Конфликты характеров уступают место конфликтам точек зрения. При этом Нельсон остается «на перекрестке литературоведческих дорог». Он не смог войти в русло новейших исследовательских приоритетов и возвращается к классическому забытому автору («мертвому белому мужчине»), о котором пишет диссертацию, прибегая к современным методам и опираясь на актуальные точки зрения, чтобы влиться в мейнстрим.
По мнению исследователя, современную американскую науку о литературе характеризует образ «борьбы с мертвецами». Конфликт Вейсманна и Викторинис отражает главную проблему -конфронтацию между приверженцами традиционных устоев и новых, постмодернистских взглядов на литературоведение. Университетское сообщество предстает в романе клубком конфликтов, где каждый ведет борьбу со всеми: за место в штате, за аспирантов, за взгляды и идеи.
В.М. Кулькина
ЛИТЕРАТУРА И ДРУГИЕ ФОРМЫ СОЗНАНИЯ
2014.03.009. СТИНСОН Т. ИЛЛЮСТРАЦИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ: ИЗОБРАЖЕНИЕ И ВОСПРИЯТИЕ FAUS SEMBLANT В МАНУСКРИПТАХ «РОМАНА О РОЗЕ».
STINSON T. Illumination and interpretation: The depiction and reception of Faus Semblant in «Roman de la Rose» manuscripts // Speculum. -Cambridge (Mass.), 2012. - Vol. 87, N 2. - P. 469-498.
Тимоти Стинсон (Университет штата Северная Каролина) обращается к интерпретации самого загадочного персонажа «Романа о Розе» (собственно, второй его части, написанной Жаном де Меном, ок. 1275 г.), носящего «говорящее» имя Faus Semblant (Ложное Обличие). Несмотря на заложенную в его имени негатив-
ную моральную коннотацию, Ложное Обличие в сюжетном плане выступает на стороне «добра» (т.е. героя-протагониста, влюбленного в Розу, Амура и «баронов», выступающих на стороне Амура и влюбленного). Однако его методы борьбы с врагами в нравственном отношении сомнительны: Ложное Обличие практикует обман, коварство, лицемерие, убийство (расправа над персонажем по имени Злые Уста, Male Bouche). Более того, в пространном монологе он формулирует целую теорию лицемерия как самой эффективной тактики в обращении с людьми. Парадокс Ложного Обличия -именно в том, что он «честно заявляет о своем намерении обманывать» (с. 469).
Тайну этого персонажа пытались разгадать не только исследователи романа, но и его читатели, переписчики и художники-иллюстраторы; их работа над толкованием двусмысленного образа отобразилась во вставках переписчиков, в глоссах, оставленных на полях манускриптов читателями и, наконец, в миниатюрах, изображающих Ложное Обличие. До XVI века включительно читатели, художники-миниатюристы и «перелицовщики» (remanieurs) романа (такие, как Ги де Мори), по сути дела, «пересоздавали» загадочный образ (как и весь роман в целом), стремясь найти объяснение его парадоксальности, и их работа, как полагает Т. Стинсон, заслуживает самого серьезного внимания исследователей.
Исследователя интересует в первую очередь визуализация Ложного Обличия в миниатюрах. Однако прежде чем обратиться к изобразительному материалу, Т. Стинсон воссоздает историко-культурный контекст романа, позволяющий понять, какой смысл вкладывал в этот образ сам Жан де Мен.
Фигура Faus Semblant представляет собой прямую критическую реакцию на одно из важнейших событий духовной жизни XIII в. - создание и стремительное распространение нищенствующих монашеских орденов (августинианцев, кармелитов, доминиканцев и францисканцев). Их растущая популярность вызывала тревогу и ревность как у белого духовенства, так и у монашества прочих орденов. Во Франции центром соперничества между «традиционным» священством и «новыми» монахами стал Парижский университет, откуда нищенствующие монахи в 1253 г. едва не были изгнаны, но сумели восстановить свое положение, заручившись поддержкой Людовика IX и папы. Главным идеологом борьбы с
нищенствующими орденами стал теолог Гильом из Сент-Амура, который в работе «Об опасностях новейших времен» («De periculis novissimorum temporum») уподобил «новых» монахов Антихристу. Несмотря на то что сам Гильом за свою непреклонность в дебатах был изгнан из Парижа, его антифратерналистский труд завоевал широкую популярность во Франции и Англии.
Неприятие нищенствующих орденов (антифратернализм) разделяли и такие парижские литераторы, как Жан де Мен и его современник Рютбёф, в творчестве которого впервые появляется фигура нищенствующего монаха, выставленная в сатирическом свете. В сочинении «О фарисеях» эта фигура носит имя Лицемерие (Iypocrisie), а монахи в целом представлены волками в овечьих шкурах; в другом сочинении Рютбёфа, «О мастере Гильоме из Сент-Амура», аналогичный персонаж носит то же, что и у Жана де Мена, имя - Faus Semblant.
Создавая образ «монаха, служащего дьяволу» (с. 472), Рютбёф и Жан де Мен выражали антифратерналистское настроение, которое позднее проявится у Дж. Боккаччо, Дж. Чосера, Ф. Рабле, К. Марло и др. Об интересе к этому образу свидетельствует обилие в манускриптах «Романа о Розе» (их сохранилось более 300) иллюстраций, изображающих Ложное Обличие. Т. Стинсон обследовал 85 иллюминированных манускриптов и обнаружил в них 163 изображения Faus Semblant. Этот персонаж может представать в облике монаха, юного рыцаря, священника; иногда его облик меняется в пределах одного манускрипта, что, несомненно, выражает желание иллюстратора передать его протеические способности, о которых Faus Semblant говорит и сам: «Я хорошо умею менять свои одеяния ... я то рыцарь, то монах; то прелат, то каноник... то ученик, то учитель... Однажды я предстаю старым и седым, а затем вновь становлюсь молодым.» (стихи 11157-68).
Несмотря на то что в этом пассаже Faus Semblant не проявляет пристрастия к какому-либо определенному одеянию, в иллюстрациях манускриптов прослеживается отчетливая тенденция в выборе его одежды: Ложное Обличие чаще всего предстает именно как монах - в рясе доминиканца, францисканца, либо в таком монашеском одеянии, которое не позволяет идентифицировать его принадлежность к ордену.
В отношении тех манускриптов, в которых Faus Semblant изображается неоднократно, Т. Стинсон различает две стратегии: либо персонаж постоянно предстает в одной и той же одежде, «что делает его легко узнаваемым»; либо меняет обличия, чем «подчеркивается его изменчивость» (с. 475-476). Эти две стратегии Т. Стинсон рассматривает на примере двух манускриптов - Walters W. 143 (парижский манускрипт середины XIV в., хранящийся в Художественном музее Уолтерса в Балтиморе) и Collins 1945-65-3 (манускрипт середины XV в., хранящийся в Филадельфийском музее искусств).
Walters W. 143 содержит 42 миниатюры, выполненные, по мнению искусствоведов, парижской художницей Жанной де Мон-бастон (Jeanne de Montbaston), работавшей предположительно вместе со своим мужем Ришаром. Ложное Обличие изображено на трех миниатюрах, причем на всех - в рясе доминиканца. На двух из трех миниатюр его фигура намного крупнее, чем фигуры других персонажей, а голова диспропорционально велика.
Если объяснить доминиканское одеяние Faus Semblant нетрудно (доминиканцы - один из нищенствующих орденов, против которых была направлена критика Жана да Мена), то диспропорции фигуры и головы представляются загадочными. Можно было бы увидеть здесь визуальный намек на смертный грех чревоугодия, традиционный мотив антимонашеской сатиры; однако такая трактовка объясняет лишь тучность Faus Semblant, но не диспропорционально большую голову.
По гипотезе Т. Стинсона, иллюстратор манускрипта стремился не просто изобразить монаха-доминиканца, но придать ему портретные черты одного из самых знаменитых представителей ордена - Фомы Аквинского. Именно он обладал той специфической комплекцией, которая почти карикатурно отображена в иллюстрациях манускрипта. Фома мог восприниматься как символическая персонификация всей нищенствующей братии еще и в силу того, что он энергично участвовал в защите новых орденов, написав, в частности, трактат «Против тех, кто ведет борьбу с богопо-читанием и верой» («Contra impugnantes Dei cultum et religionem»), опровергающий антифратерналистские обвинения Гильома из Сент-Амура.
Читательская реакция на фигуру Faus Semblant проявилась в том «варварском» действии, которое, к сожалению, нередко оставляло следы в средневековых манускриптах: лицо Ложного Обличия на двух из трех иллюстраций было вымарано (несомненно, читателем романа, которому персонаж не нравился), а затем заново пририсовано. Т. Стинсон отмечает, что в иных манускриптах «Романа о Розе» вымарывание применялось и к другим персонажам, которые воспринимались как «плохие». Так, в манускрипте BnF fr. 12 593 лица вымараны и у Злых Уст, и у Ложного Обличия - его убийцы. Очевидно, что в случае манускрипта Walters W. 143 миниатюрист и читатель «разделяли антидоминиканское прочтение образа Faus Semblant» (с. 481).
Манускрипт Collins 1945-65-3, содержащий, помимо «Романа о Розе», несколько других произведений Жана де Мена, иллюстрирован гораздо богаче, чем Walters W. 143: он содержит 76 миниатюр, выполненных, по всей вероятности, мастерской Мэтра Франсуа. Все они, за исключением одной, относятся к «Роману о Розе»; Faus Semblant изображен на пяти из них. В четырех случаях он облачен в рясу, похожую на бенедиктинскую, но все же не позволяющую себя однозначно идентифицировать; на пятой же иллюстрации он меняет эту рясу на облачение священника - легкий красный далматик. По свидетельству Т. Стинсона, в священнической одежде Faus Semblant выступает на миниатюрах редко: по крайней мере, среди выявленных исследователем 163 изображений данного персонажа этот случай - единственный (с. 490).
Смысл образа Faus Semblant выстраивается в манускрипте Collins 1945-65-3 совсем по иной стратегии, нежели в Walters W. 143: Ложное Обличие интересует иллюстратора не как повод изобразить в черном свете ненавистных доминиканцев, но как самостоятельный персонаж. Индивидуализированные детали его облика (Библия, которую Faus Semblant держит в руках, корона, смена одежды с неопределенно монашеской на священническую, и т.п.) свидетельствуют о том, что иллюстратор стремится «подчеркнуть испорченность самого Faus Semblant, а не того или иного монашеского ордена» (с. 489).
Манускрипт Collins 1945-65-3 содержит также развернутые (свыше 200 отдельных записей на 150 листах) читательские глоссы на полях; написанные в XVI в., они представляют собой ценное
свидетельство читательской интерпретации романа. По большей части глоссы дают событиям романа аллегорическую трактовку, моралистически подчеркивая греховность плотской любви. Протагонисту романа, влюбленному в Розу, автор глосс ни в коей мере не сочувствует: влюбленный, по мнению глоссатора, «оставил все добродетели, включая служение Богу, и, став изменником, идолопоклонником, человеком слепо безрассудным, превратился в раба всего тварного и всех пороков» (с. 491-492).
По мнению Т. Стинсона, проделанное им исследование показывает, что история читательской рецепции произведений средневековой словесности (а также отдельных образов, в данном случае -Faus Semblant) останется заведомо неполной без привлечения манускриптов, которые, собственно, эту читательскую рецепцию и определяли. «Истолкование персонажа на протяжении веков формировалось специфическим контекстом манускриптов»; мы не сможем осмыслить историю рецепции персонажа, если не обратимся «к его различным интерпретациям в конкретных манускриптах» (с. 494).
А.Е. Махов
2014.03.010. БРИССОН Э. ФАУСТ. БИОГРАФИЯ МИФА. BRISSON E. Faust. Biographie d'un mythe. - P.: Ellipses, 2013. -360 p.
Автор монографии Элизабет Бриссон - доктор наук, специалист по истории музыки XVIII в., посвящает исследование «идее Фауста», которая пронизывает европейскую культуру начиная с XVI в. до настоящего времени. Став в начале XIX столетия, благодаря произведению Гёте, мифологическим персонажем, Фауст постоянно будоражил воображение писателей (Байрона, Шамиссо, Граббе, Ленау, Гейне), музыкантов (Шуберта, Берлиоза, Шумана, Листа, Вагнера, Гуно), художников (Делакруа, Россетти), большая часть из которых отождествляла себя с этим героем. В ХХ в., «перестав быть властителем дум» (с. 10), Фауст остался постоянным предметом философско-художественной рефлексии, превратившись в эвристический концепт у романистов (Клаус Манн, Томас Манн), поэтов (Ф. Пессоа, П. Валери), композиторов (Г. Эйслер, А. Шнитке, Дж. Манцони и др.), кинематографистов. Исследовательница стремится понять, почему этот персонаж неизменно вы-
