CC BY
13
данных. Так, поступление данных по глазной моторике насчитывало 60 пунктов ежесекундно, что давало приблизительно 145 тыс. пунктов для каждой из трех (диаметр зрачка, глазная моторика, головная моторика) анализируемых переменных в конце 40-минутного экспериментального выполнения задачи. А периодические данные об ошибках только усложняли анализ. Однако, несмотря на эти сложности, удалось сегментировать данные так, что был установлен сегмент первых 10 минут эксперимента, в течение которых участники очень хорошо выполняли задачу. Последующие сегменты выявили для разных участников интервал от 10 до 15 минут, после которого у респондентов в разной степени наблюдался эффект «убыли бдительности», рассчитанный по измерению переменных (диаметра зрачка, глазной и головной моторики), связанных гипотезами 1-4. Таким образом, пишут авторы в заключение, указанные гипотезы получили в целом подтверждение, а соответственно, получило подтверждение и то, что «для выявления изменений в индивидуальной когнитивной готовности реально существуют психофизические рефлексы-подсказки, и изучение не только рассмотренных здесь, но и возможных других психофизических подсказок - плодотворный путь развития когнитивной науки» (с. 93).
А.А. Али-заде
2014.03.009. ОСОЗНАННЫЙ ВЫБОР КАК ПОДДЕРЖКА ПРИНЯТИЯ СЛОЖНЫХ РЕШЕНИЙ / ПФАФФ М., КЛЕЙН Г., ДРУРИ Дж., СУНГ-ПИЛ-МУН, Ю-КУН-ЛЮ, ЭНТЕЦАРИ С. Supporting complex decision making through option awareness / Pfaff M., Klein G., Drury J., Sung Pil Moon, Yikun Liu, Entezari S. // Journal of cognitive engineering and decision making. - 2013. - Vol. 7, N 2. -P. 155-178. - DOI: 10.1177/1555343412455799. - Mode of access: http://edm.sagepub. com/ content/7/2/155
Ключевые слова: принятие решений; осознание ситуации и осознанный выбор; пространство ситуации и пространство решений.
Авторы из США разрабатывают теоретические и экспериментальные основания принятия сложных решений по осознанному выбору, определяя понятие «осознанный выбор» как «понимание
относительной желательности имеющегося выбора, а также понимание факторов, обосновывающих эту желательность» (с. 155).
Исследование такого предмета, как принятие решений, пишут авторы, охватывает широкий спектр дисциплин, в том числе области бизнеса и экономики, инженерную сферу и медицину, политическую науку, психологию, социологию и др. Во всех этих сферах используются разные модели принятия решений - от рационалистических до натуралистических вариаций. Однако каким бы ни было разнообразие моделей, оно имеет нечто общее, заключающееся в том, что люди, принимающие решения, делают осознанный выбор (option awareness) (ОВ) своих решений. Люди как целеполагающие, разумные существа рассматривают варианты и стараются понять, какая из возможных альтернатив будет наиболее предпочтительной, учитывая текущие тенденции и возможные последствия. При этом следует отличать «здравый» выбор (robust option) от «оптимального» выбора (optimal option). Оба выбора -осознанные, но «здравый» выбор, желательный ввиду предсказанных определенных условий, может оказаться негодным, если фактически наступившая реальность в той ли иной степени опровергнет прогноз на свой счет. Между тем с углублением осознания выбора происходит модификация первоначального, «здравого» ОВ или даже порождение новых, ранее не рассматривавшихся альтернатив, так что сама логика осознания ведет процесс принятия решений от «здравого» выбора к «оптимальному» выбору. Таким образом, «процесс принятия решений как процесс достижения ОВ проходит три стадии: (1) восприятия, (2) постижения (понимания), (3) творческого пересмотра первоначального выбора. Эти три стадии аналогичны трем уровням осознания ситуации (situation awareness) (ОС) - восприятию, постижению (пониманию), проектированию. Разница лишь в том, что ОС - это осознание элементов именно ситуации, а ОВ - осознание элементов именно решения» (с. 155).
Исследователи определяют «пространство решений» (decision space) как наличную для тех, кто принимает решения, область выбора. Многие исследования, использующие эту концептуализацию, стремятся помочь процессу принятия решений путем уточнения (разграничения) или уменьшения размера «пространства решений», между тем представляется лучшим иной подход -нацеленный на углубление понимания теми, кто принимает реше-
ния, всего богатства возможностей, которые открывает «пространство решений» для творчества практиков в этой области. Поэтому «правильнее определять "пространство решений" не просто как область выбора, а более объемно - включать механизмы взаимосвязанных факторов, влияющих на относительную желательность рассматриваемого спектра решений, а также картину вероятных особенностей, которые могли бы сопровождать данный ход действий» (с. 155-156).
Исследователи делают следующее различие между понятиями «пространство ситуации» и «пространство решений»: «пространство ситуации» составляют факты о ситуации, и люди приобретают ОС, получая знание об этих фактах; «пространство решений» - это информация, способствующая сравнительному анализу вариантов решений, которые принимаются с целью влияния на ситуацию. Следует подчеркнуть, что ОВ - не альтернативная, а скорее дополняющая ОС презентация ситуации, вводящая в ОС выбор решения по ситуации и потенциальные результаты этого выбора, обеспечивающая возможность нового осмысления сделанного выбора по его потенциальным результатам и позволяющая творческое решение проблем, связанных с ранее скрытыми трудностями.
Для создания «пространства решений» используется методология моделирования исследовательского поля (exploratory modelling), для того чтобы исследовать результаты каждого альтернативного выбора в различных вероятных обстоятельствах, которые могли бы быть. Эта методология вооружает практиков принятия решений способностью сравнительного анализа альтернатив вместе с анализом вероятных будущих обстоятельств. Рассматриваемая методология - нечто вроде очков ночного видения, позволяющих увидеть в темноте то, что невооруженными глазами не может быть воспринято. Но даже и «очки» такой методологии не снимают всех проблем, поскольку открывается весьма сложная реальность с большими неопределенностями и сложным взаимодействием факторов, и требуются большие когнитивные усилия, чтобы просто понять эту открывшуюся реальность. «Среда принятия решений требует не только методологии моделирования исследовательского поля, но в равной мере и экспертной интуиции» (с. 156).
Экспертиза играет важнейшую роль в принятии решений, при этом любой экспертный опыт не гарантирует безупречной экспертизы со стороны даже опытных практиков принятия решений. Поэтому есть все основания проявить исследовательский интерес к тому, как те, кто принимает решения, приходят в процессе своей экспертизы сложных ситуаций к ОВ. Авторы отмечают, что проведенные ими эксперименты продемонстрировали следующее. Даже в условиях большой неопределенности формирование ОВ при поддержке адаптированного к экспертному обзору «пространства решений» позволило практикам довольно часто осуществлять «здравый» выбор, принимая решения гораздо быстрее и с более высоким уровнем доверия, чем это могли делать те, кто обладал только информацией о «пространстве ситуации» (с. 156). Авторы подчеркивают, что эти эксперименты обнаружили необходимость развивать инструменты исследовательского подхода к выбору решений, такие как системы моделирования, использующиеся для долгосрочного планирования, но обладающие достаточной гибкостью, чтобы быть применимыми в режиме реального времени в ответ на сложные, неожиданно возникающие ситуации. У авторов «есть уверенность, что применение теории ОВ в практике принятия решений -жизнеспособный путь достижения целей этой практики» (с. 156).
От тех профессионалов, продолжают авторы, которые по долгу службы решают критические по времени и безопасности задачи, можно часто услышать: «Просто дайте возможность лучше осознать ситуацию, и тогда гарантировано лучшее решение». Но, к сожалению, психологическая наука не поддерживает подобную идеальную корреляцию. ОС - жизнеспособный, но не единственный фактор успешного принятия решений. Не является этот фактор и независимым от когнитивных и средовых вызовов, обычных в сложных сценариях принятия решений. Хотя принятие решений и требует хорошего понимания ситуации, равно как и «мозговой атаки» ввиду безотлагательности и рисков решений, само по себе правильное осознание ситуации не всегда гарантирует позитивные результаты. Можно принять плохое решение при хорошем ОС, равно как и случайно хорошее решение при плохом ОС. Факторы, подрывающие ОС, часто обязаны ущербным когнитивным ресурсам, слабость которых и призван компенсировать процесс достижения ОВ.
В сложных контекстах, когда обладание хорошим уровнем ОС недостаточно для принятия хорошего решения, должно происходить дополнительное освоение информации о ситуации. Исследователи идентифицируют разрыв между «пространством ситуации» и «пространством решений» как качественный скачок от описательной информации среды к аналитической информации, создающей саму ситуацию выбора между вариантами решений. Те, кто принимает решения, заполняют этот разрыв добыванием фактов в «пространстве ситуации», а затем когнитивной работой по анализу уже «пространства выбора» (option space), с тем чтобы сделать выбор в «пространстве решений». Можно утверждать, что наличие аналитической информации для сравнения относительных достоинств каждой опции несколько облегчает когнитивное бремя, иначе отягощенное интуитивным освоением информации о «пространстве ситуации». Поэтому «ключевой исследовательской целью должен был бы стать поиск наилучших средств дополнения имеющегося у практика принятия решений ресурса ОС ресурсом ОВ для более успешного и творческого принятия решений» (с. 157).
Опытные практики принятия решений обладают некоторым уровнем знания в отношении опций, оцениваемых как более «здравые», чем другие, без обращения к системе поддержки решений. Когда проблемы известны и хорошо определены, эти опытные люди часто способны свести новую ситуацию к ситуации, уже испытанной ранее, и быстро наметить план действий. Однако когда проблемы новые, сложно интуитивно нащупать опцию, которая могла бы превратиться в успешный результат. По мнению исследователей, «принятие решений заключается в селекции тактических и стратегических планов, что часто заканчивается вводом в действие готовых (уже известных) образцов» (с. 158). Такая практика принятия решений предусматривает нахождение образцов и подсказок в информационном «пространстве ситуации» и далее, через создание визуальной картины «пространства решений», эти образцы и подсказки переводятся из информационного «пространства ситуации» в аналитическое «пространство решений».
Проведенные авторами исследования показали, что зрительная картина результатов прогнозируемого решения повышает уровень осознания выбора. Другие исследователи используют выражение «пространственно-временная "обертка" ожидания» для
описания подобных вероятных результатов. В дополнение к простой визуальной демонстрации предполагаемого распределения результатов компьютерные данные позволяют проанализировать и понять связь между основополагающими факторами модели «пространства решений» и успешными/неуспешными результатами. Например, некая относительно желаемая опция может иметь прочный пакет прогнозируемых хороших результатов, но всегда найдутся «сомневающиеся», которые скажут, что в определенных условиях эта опция окажется неудачной. И тогда тот, кто принимает решение, будет вынужден аналитически погрузиться в имеющееся «пространство решений», чтобы понять, почему указанная опция способна повести себя в одних случаях «хорошо», а в других -«плохо». Так происходит естественный переход в процессе принятия решений от менее глубокого уровня когнитивного анализа к более глубокому уровню.
Для оценки того, как помогает и помогает ли зрительная картина «пространства решений» тем, кто принимает решения, идентифицировать наиболее «здравые» опции, авторы в проведенных ими экспериментах измеряли точность, уверенность (confidence) и скорость решений, а также влияние сложности сценария на эти переменные. Наиболее сложно было определить точность решений, пишут авторы. В экспериментах 1 и 2 респондентов обучали простому правилу определения, какая опция наиболее «здравая», и таким образом они узнавали, как нормативно «правильно» ранжировать опции. В экспериментах 3 и 4 участники должны были принимать решения уже по известному им правилу определения наиболее «здравой» опции. Точность решения измерялась по разрыву между выбранным решением и опцией, ранжируемой как наиболее «здравая» в соответствии с известным респондентам правилом. В экспериментах 1-4 принимали участие новички в области принятия решений (30%) и опытные в этой области люди, по долгу профессии принимающие решения в критических ситуациях (пожарные и работники скорой медицинской помощи). «Разбавление» респондентов новичками понадобилось для того, чтобы посмотреть, могли ли люди даже с относительно низким уровнем знания области достигать в разной мере ОВ.
Респондентами экспериментов стали студенты колледжа и работники большой некоммерческой корпорации, за исключением
эксперимента 1, респонденты которого были рекрутированы только из некоммерческой корпорации. В целом это обеспечило разнородный пул участников (от 21 до 41 человека - участников каждого эксперимента) в возрастном интервале 18-65 лет и с гендерным соотношением - 28% женщин и 72% мужчин. Ни один из респондентов не участвовал более чем в одном эксперименте. В ходе всех экспериментов проверялись эффекты ряда имеющих отношение к экспериментальным задачам индивидуальных различий - нежелание рисковать, визуальный или вербальный стиль обработки информации, терпимость к неопределенности (tolerance of ambiguity), траектория контроля (locus of control), способность к образному мышлению и т. д.
Главная цель эксперимента 1 - проверка, поддерживает ли ОВ смоделированное «пространство решений» в отношении определенных и неопределенных решений. Дополнительная цель -обоснование метода развития критических сценариев, призванного контролируемым образом создавать различного уровня неопределенность. Задача эксперимента 2 - повторить эксперимент 1 и расширить его: проверить, насколько хорошо респонденты воспринимают и понимают параметры экспериментального моделирования, а также узнать, улучшилось бы принятие решений, если бы респонденты ощутили свое большее участие в создании «пространства решений». В эксперименте 3 проводилась дальнейшая проверка эффектов представления ОВ в зрительной картине; экспериментальные сценарии были сфокусированы скорее на сложности, чем на неопределенности «пространства решений» при сведении числа сценариев с 40 (в предыдущих экспериментах) до 20 (10 простых и 10 сложных сценариев). Респондентам была предоставлена интерактивная возможность, чтобы помочь им обнаруживать в смоделированной реальности «внезапные события» и «пункты содействия» при принятии решений. Эксперимент 4 был задуман как ответ на некоторые результаты эксперимента 3, в частности, на такой результат, как значительные отклонения решений респондентов от «образцовых» (по логике экспериментального моделирования) решений, и на утрату уверенности респондентов в своих решениях.
«Результаты всех четырех экспериментов, - пишут авторы в заключение, - дают достаточное основание к тому, чтобы видеть потенциал ОВ для обеспечения принятия сложных решений. Эф-
фективное использование ОВ как инструмента поддержки сложных решений требует фундаментального тренинга, что очевидно из результатов проведенных экспериментов. Предлагаемая здесь методология призвана дать старт дальнейшим исследованиям в этом методологическом ключе, что и будет наращивать теоретические и методологические ресурсы осуществления тренинга в столь критически важной области, какой является принятие решений. Дальнейшие исследования, вооруженные фундаментальным методологическим знанием, должны иметь прикладной характер, решать не смоделированные для респондентов, но реальные для профессионалов критические задачи, например задачу принятия решений в медицине скорой помощи (emergency medical service). Это было бы ценно не только с точки зрения разработки новых теоретических вопросов, но и с точки зрения тренинга практиков принятия решений» (с. 174).
А.А. Али-заде
