CC BY
44
монтов, по этой логике, - вершина новая, начинающая следующий этап развития всей русской литературы. «Отсюда пошла и русская лирика - не от Пушкина, с его духовной трезвостью и художественным самообладанием, а именно от Лермонтова, с его исканием полноты жизни, творческой свободы прежде всего... Персонали-стическая установка духа, с ее максимализмом, безграничной жаждой свободы, с потребностью творчески проявить себя, - все это действительно впервые зазвучало у Лермонтова. Это и есть самое яркое, но и самое драгоценное у него, - дело здесь не в ницшеанстве и не в богоборчестве, а именно в самоутверждении личности, в ее законной потребности самопроявления» (с. 443).
Т.М. Миллионщикова
2014.01.018. ЛАНЦОВ А. «БУДУТ ВСЕ КАК ДЕТИ БОЖИИ...»: ТРАДИЦИИ ЖИТИЙНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В РОМАНЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ». - СПб.: Ал-тейя, 2012. - 64 с.
В монографии литературоведа и писателя Алексея Ланцова (Объединение русскоязычных писателей Финляндии, Хельсинки) выявляются житийные источники последнего романа Достоевского. В центре внимания исследователя жанровые особенности «Братьев Карамазовых», образы русских святых Феодосия Печер-ского и Алексия человека Божия, как возможных прототипов оп-тинских старцев; особенности осмысления Достоевским этических постулатов житийного жанра, своеобразие христианского подхода писателя к проблеме страдания.
А. Ланцов выдвигает гипотезу, согласно которой Достоевский был близок к созданию принципиально нового литературного жанра. Особое влияние на формирование жанровой структуры и смысловой доминанты романа «Братья Карамазовы» оказала поэтика патерика. «Братья Карамазовы», подобно патерику, - роман о любви к Богу и к ближнему, как образу Божьему, и о том, что происходит при оскудении этого чувства. Достоевский ставит человека перед лицом другого человека и перед ликом Божьим. Основная коллизия «итогового» произведения Достоевского, по выражению
митрополита Антония (Сурожского): «Очная ставка между грехом и святостью»1.
Эта главная тема включает в себя мотивы встреч и Встречи, взаимного узнавания и преображения. Связующее звено мира дольнего и горнего - святой. Среди житийных источников, определивших идейную направленность и жанровую структуру романа, главную роль, по мнению автора монографии, играют жития преподобных Феодосия Печерского и Алексия человека Божия.
Имя преподобного Феодосия, как и образ связанного с ним монастыря, неоднократно упоминались Достоевским в течение нескольких лет, предшествовавших началу работы над «Братьями Карамазовыми». Личность и деятельность преподобного Феодосия сыграли решающую роль в разработке нравственно-философской концепции романа, связанной с образом отца Зосимы. Некоторые эпизоды из жизни оптинского старца из романа Достоевского находят соответствие с биографическими сведениями о жизни Феодосия, но главный эпизод, сближающий эти образы, заключается в миротворческой деятельности преподобного: Феодосий вмешался в конфликт между тремя братьями-князьями и занял сторону обиженного брата. Семейная распря, нашедшая отражение на страницах агиографического памятника, послужила одним из источников главной коллизии романа Достоевского - конфликта в карамазов-ской «семейке» с избранием Зосимы в качестве третейского судьи.
Для писателя Феодосий, наряду с Сергием Радонежским и Тихоном Задонским, - один из исторических идеалов народа. Феодо-сий не стремился к полной оторванности от мира, как его духовный наставник Антоний, а поставил свой монастырь «в самую тесную связь с мирским обществом»2. Идеалы человеческих взаимоотношений, начало которых восходит к иночеству: духовное братство в противовес земному «отъединению» - лейтмотивы поучений старца Зосимы.
Образ Алеши Карамазова соотнесен с образом житийного святого Алексия человека Божия. Сюжетообразующие в романной
1 Антоний, митрополит Сурожский (Блум). Духовное путешествие: Размышление перед Великим Постом. - М., 1997. - С. 60.
2 Федотов Г.П. Святые Древней Руси. - М., 1990. - С. 57.
судьбе Алеши идеи послушания Промыслу и подвижнической жизни в миру восходят к житию Алексия и особенно к духовному стиху о нем. Многочисленные параллели свидетельствуют о глубоком проникновении жития Алексия в структуру «Братьев Карамазовых». В композиции романа отражены основные формальные приемы житийного жанра, включающего три части: риторическое вступление, биографическую часть и похвалу. Риторическому вступлению в житии соответствует «От автора» в романе; средняя часть - биографический «момент» из юности Алеши, похвала святому соотносима с «похвалой» Алеше в финале, когда мальчики дважды кричат: «Ура Карамазову!» и говорят о своей любви к нему.
Жанрово-композиционное построение романа осложнено тем, что некоторые другие действующие лица (Грушенька, старец Зосима, Иван Карамазов) также ориентированы на житийные образцы: в романную композицию включены Жития святых Марии Египетской, Зосимы Палестинского, Ефрема Сирина, что указывает на патериковый принцип построения. Жанровая многосложность романа ассоциируется с жанром патерика. Все «жития» в структуре «Братьев Карамазовых», как и в Киево-Печерском патерике, сосредоточены вокруг единого композиционного и идейного центра романа - монастыря.
А. Ланцов подчеркивает, что Достоевский не оставил теоретических рассуждений о жанре романа. Однако контекст, в котором он упоминает роман, дает представление о его понимании этого жанра. Роман у Достоевского противостоит действительности, это выдумка, поэма, образный вымысел, фантазия. Творческая индивидуальность Достоевского заключала в себе несколько фундаментальных предпосылок поиска нового жанра, выразившихся прежде всего в своеобразии творческого метода писателя, охарактеризованного В.Н. Захаровым как «христианский реализм»1.
Этот метод требовал для своего воплощения особой жанровой формы. В «Братьях Карамазовых» представлен последний этап становления нового жанра, названного Достоевским «жизнеописа-
1 Захаров В.Н. Христианский реализм в русской литературе (постановка проблемы) // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ вв.: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Захаров В.Н. -Петрозаводск, 2001. - Вып. 3. - С. 10.
нием». Автор монографии отмечает, что этот термин в тезаурусе Достоевского встречается редко: кроме «Братьев Карамазовых», по одному разу в «Идиоте», в «Дневнике писателя» и в письме, связанном с романом, написанном уже после его выхода.
Рассматривая вопрос о генезисе христианского реализма Достоевского, А. Ланцов высказывает мнение, что основным источником его формирования была для писателя христианская литература, в частности жития святых и созданные на их основе духовные стихи. В житиях христианский реализм проявляется прежде всего в показе перехода (Пасхи) «человека и творения из этого мира в другую, "странную" действительность и совершение нового во Христе и Духе Святом творения»1. Стремление Достоевского запечатлеть этот переход и обусловило жанровую эволюцию его романного творчества.
Одна из центральных проблем романа Достоевского - проблема страдания. По мнению А. Ланцова, Достоевский представил в своем романе два законченных, противостоящих друг другу учения о страдании. Одно принадлежит Ивану Карамазову (книга пятая «Pro et contra»), другое - старцу Зосиме (книга шестая «Русский инок»). Все остальные действующие лица мыслят и действуют под влиянием этих учений. Позиция самого писателя выражена в разоблачении нигилистической философии Ивана, разрушающей прежде всего ее создателя. Позитивное учение о страдании, содержащееся в «беседах» старца Зосимы, осмысляется и через образы других героев романа (Дмитрий, Грушенька, Таинственный посетитель). «Страдания - "основной факт человеческого существова-ния"»2 - получают в романе христианское осмысление и оправдание» (с. 54).
А. Ланцов подчеркивает, что в романе «Братья Карамазовы» «в наибольшей степени раскрыто значение страдания как очищение сердца от страстей. Страдания разрешаются тем, что переходят в радость. Более того, счастье и страдание вообще, по Достоевско-
1 Григорий, иеромонах. Литургия Божественной евхаристии. - Клин, 2001. -
С. 61.
Бердяев Н.А. О назначении человека. - М., 1993. - С. 289.
му, представляют собой единое целое: "Всякое великое счастье носит в себе некоторое страдание"1» (с. 59).
Т.М. Миллионщикова
2014.01.019. НС. ЛЕСКОВ В АНГЛИИ И США. (Сводный реферат).
1. УИЛСОН Э.Н. Менее известный учитель Чехова.
WILSON A.N. ^ekhov^ less famous master // Times literary supplement. - L., 2013. - May 15. - Mode of access: http://www.the-tls.co.uk/tls/public/article1259544.ece
2. БОЙД У. Место среди великих России?
BOYD W. A place among Russia's greats? // The Sunday times. - L., 2013. - June 9. - P. 43.
Два известных английских писателя и критика - Эндрю Норман Уилсон (р. 1950), в прошлом автор книги о Л. Толстом (1988), и Уильям Бойд (р. 1952) - откликнулись на английские переводы произведений Н.С. Лескова (1831-1895), вышедшие в свет в Англии и США2. Лескова переводили и раньше, каждый раз открывая его словно заново; новые переводы - проявление этой тенденции, наблюдаемой в течение столетия.
Примечательно, что оба критика начинают свои эссе с объяснения того, что Лесков был старшим другом Чехова, который в цитируемом Бойдом письме брату Александру в октябре 1883 г. назвал его «любимым писателем». Иными словами они объясняют «незнакомое» или малознакомое англоязычному читателю явление -творчество Лескова - через широко знакомый феномен Чехова; однако в их эссе представлены две разные точки зрения.
По словам Э.Н. Уилсона, к 1888 г., когда Антон Чехов обрел известность, писатель, у которого он, вероятно, научился более чем у кого-либо иного, явно полевел; прежде Лесков был консерватором, воспевавшим русскую провинцию и православную Церковь (1). Его серию портретов праведников, публиковавшихся в течение 1880-х годов, английский критик рассматривает как литературные
1 Достоевский Ф.М. Полное собр. соч.: В 30 т. - Л., 1984. - Т. 26. - С. 110.
2
Leskov N. The enchanted wanderer & other stories / Trans. by Pevear R., Vo-lokhonsky L. - L.: Vintage classics, 2013. - 573 p.; The enchanted wanderer / Trans. by Dreiblatt I. - N.Y.: Melville House, 2012. - 210 p.
