CC BY
41
большевиков, и с условиями выхода России из войны, и с особенностями революционной эпохи.
После заключения Брестского мира начинается долгий процесс возвращения военнопленных на родину. Большая их часть покинула Рязанскую губернию на протяжении второй половины 1918-1920 гг. На 1 ноября 1920 г. в губернии насчитывалось 169 военнопленных солдат и три офицера (с. 206). При этом многие из них оставляли лагеря и места работ и двигались на родину самостоятельно, несмотря на официальные запреты. Для некоторой части из них «путь домой пролегал через участие в российской Гражданской войне. Кроме того, были и те, для кого Россия стала новой родиной» (с. 226).
В.М. Шевырин
2013.04.016. БУШУЕВА Л.А. ПОВСЕДНЕВНОСТЬ УНИВЕРСИТЕТСКОГО ПРОФЕССОРА КАЗАНИ, 1863-1917 гг. - Казань: Центр инновационных технологий, 2012. - 288 с.
Ключевые слова: Императорский Казанский университет; профессорская корпорация; повседневность.
Монография канд. ист. наук, ст. научн. сотр. Национального музея Республики Татарстан Л.А. Бушуевой, состоящая из введения, трех глав и заключения, посвящена повседневной жизни профессоров одного из старейших высших учебных заведений России -Императорского Казанского университета во второй половине XIX -начале XX в. В центре внимания автора оказались такие вопросы, как особенности формирования профессорской корпорации, культура поведения профессоров в рабочей среде и вне ее, организация их профессионального времени, уровень и качество их жизни, организация досуга.
Автор монографии отмечает, что Императорский Казанский университет как ученая корпорация развивался в специфических условиях. С одной стороны, они были типичными для российских университетов (единое законодательство, единые политические обстоятельства, равный с другими университетами социальный статус), но, с другой - «его месторасположение на границе христианской и мусульманской культур, близость к восточной части империи, удаленность от столичных городов, западноевропейских
интеллектуальных центров, вовлеченность в культуру локальных элит породили своеобразие его интеллектуального лица» (с. 3).
Профессорская корпорация Казанского университета формировалась из собственных выпускников, из ученых других российских университетов, включала в себя преподавателей иностранного происхождения. Полиэтничный и поликонфессиональный характер этого сообщества, различный профессиональный опыт, возрастные характеристики, различия в уровне материального благосостояния предопределяли разный уровень возможностей и потребностей его членов. Тем не менее «пореформенная Россия познала феномен "профессорской культуры". Современники писали о "профессоре" как едином социальном и культурном типе, который олицетворял модельную культуру, хорошо проявлявшуюся в повседневной жизни» (с. 4).
На количественный состав корпорации профессоров Казанского университета, особенности сословного, национального происхождения оказывали влияние разнообразные факторы - общая ситуация в высшей школе страны, правительственная политика в отношении университетов, представления о месте Казанского университета в университетском пространстве, кризисы корпоративных отношений, материальное положение, субъективные представления и личные обстоятельства ученых.
«Незначительно развитая практика перехода преподавателей из одних учебных заведений в другие приводила к тому, что специфической особенностью казанской корпорации был ее "местный" колорит. На протяжении изучаемого времени основную часть профессорской корпорации составляли преподаватели, получившие образование и всю сознательную жизнь прожившие в Казани» (с. 243-244). Длительный процесс подготовки профессорских кадров, практика оставления профессоров на службе после 25-летнего (по Уставу 1863 г.) и 30-летнего (по Уставу 1884 г.) срока выслуги сказывались на возрастном составе корпорации. Если в первой половине XIX в. основным источником формирования преподавательского состава служила верховная власть и назначенный ею попечитель, то со второй половины XIX столетия Совет Казанского университета выработал собственный механизм саморегулирования. С одной стороны, он был эффективен, поскольку вводил в корпорацию отличившихся в научном и преподавательском отно-
шении молодых людей. С другой стороны, казанская профессура исследуемого периода усвоила и способы обструкции коллег. Члены профессорского Совета добивались устранения неугодных большинству профессоров, что показал, в частности, вынужденный переход в Петербургский университет А.М. Бутлерова и другие эпизоды.
В пореформенный период, по словам автора, наблюдается тенденция демократизации сословного состава профессоров Казанского университета, характерная в целом для всех учебных заведений страны. При этом сословная принадлежность не являлась значимой для университетского сообщества, поскольку профессура позиционировала себя в качестве особой социальной группы. Происхождение не влияло на обретение авторитета и репутации в академической среде. Большее значение приобрела общественно-политическая ориентация профессоров, вокруг которой развернулись университетские конфликты, повлиявшие на состав корпорации, в частности увольнение ряда профессоров в начале XX в.
Механизмы университетского управления позволяли профессорам увеличивать сроки нахождения на службе. Оставление заслуженных профессоров в Казанском университете после выхода на пенсию в связи с хронической нехваткой преподавателей, а также длительное время, необходимое для получения профессорской должности, приводили к «старению» корпорации. «Специфика восприятия социального времени казанскими профессорами была обусловлена их смешанной идентичностью. Необходимость выполнения различных видов деятельности - преподавательской, административной, научной - порождала наличие разных социальных времен и вынуждала профессоров находиться в состоянии постоянного напряжения. На особенности организации социального времени влияли условия Казани, которые требовали от казанских профессоров для поддержания научного уровня долгосрочного отсутствия в период научных командировок. Развитие научной деятельности, а также гражданской активности интенсифицировало социальное время профессоров» (с. 245).
Коллегиальная форма управления университетом оказывала влияние на взаимоотношения между профессорами. Постепенно сформировались нормы профессиональной этики, которая включала в себя уважительное отношение к каждому из представителей
корпорации, соблюдение принципа независимости факультетов в принятии решений, находящихся в их ведении. С другой стороны, утверждает Л.А. Бушуева, поколенческие противоречия, различие в научных, политических интересах, радикальная активность студентов делали конфликты неотъемлемой частью университетской повседневности.
Межличностные противоречия значительно ослабляли корпорацию. Таким образом, университетское сообщество прививало своим членам не только этику терпимости, но и вовлекало их в практику «партийной» борьбы. Это стало особенно очевидным, когда в условиях первой русской революции профессорские конфликты приобрели новое качество.
«В период действия Устава 1884 г. обострились конфликты с администрацией в лице попечителя в связи с политической активностью студентов. Так как профессорский Совет формально был отстранен от решения студенческих вопросов, в Казанском университете подобные конфликты разворачивались вокруг ректоров. В результате позиция и роль ректора имела определяющее значение для корпорации конца XIX - начала XX в.
Существующая система обучения, а также политическая активность студентов делала их значимыми участниками корпоративных отношений. На оценку студентами профессоров, главным образом, влияли лекторские качества преподавателя. Наиболее тесные отношения между учащимися и профессорами складывались во время практических занятий» (с. 147). Однако к концу XIX столетия происходит «отдаление» преподавателей от основной массы студенчества, что, на взгляд Л.А. Бушуевой, создавало дополнительные трудности во время студенческих беспорядков, происходивших в начале XX в.
Политическую деятельность профессоров Казанского университета, по мнению автора, нельзя назвать активной, однако политические воззрения профессуры являлись объектом пристального внимания со стороны городских властных структур. В 1907 г. начальник управления Казанской губернской жандармерии К.И. Калинин доносил Департаменту полиции «о политическом направлении академического состава Казанского Университета». Среди преподавателей он выделял группу «левой политической партии»; группа профессоров, «примыкавших к социал-демократам, а также
приверженцев правой политической партии». Л.А. Бушуева утверждает, что в начале ХХ в. «"политический фактор" вне зависимости от степени политической активности профессоров оказывал влияние на повседневные межличностные отношения, провоцируя крупные корпоративные конфликты между университетскими преподавателями» (с. 165).
Великие реформы 1860-х годов стимулировали гражданскую активность казанских профессоров. Они занимались различными формами общественной деятельности, наибольшую активность проявляли в области народного просвещения и работе научных обществ. В начале XX в. университетские ученые часто привлекались в качестве разного рода экспертов. Для университетской среды было характерно внимательное отношение к общественной деятельности своих представителей. «Положительно оценивались занятия в научных обществах, земской деятельности, народном просвещении, отрицательно характеризовалась роль чиновника. В пореформенный период для профессоров старшего поколения было характерно отрицательное отношение к проявлениям общественной активности, в конце XIX - начале XX в. современники отрицательно относились к "кабинетным" ученым, отстраняющимся от общественных проблем. Вовлеченность казанской профессуры в гражданскую активность была менее интенсивной, в сравнении со столичными профессорами. С другой стороны, в провинциальной Казани университет был ведущим учреждением, посредством которого развивалась общественная деятельность. Гражданская активность в исследуемый период стала рассматриваться как неотъемлемая часть статуса казанских профессоров» (с. 165-166).
Профессиональная деятельность оказывала сильное влияние на частную жизнь профессоров. Сквозь призму своего труда ими воспринимались и элементы повседневной жизни, формировались привычки, отличные от привычек других социальных групп, «конструировалось частное пространство», формировался ближайший круг общения. Супругами профессоров, как правило, становились девушки из образованных слоев горожан, довольно распространенным явлением были браки внутри университетской корпорации. Особенность научной работы приводила к вовлечению семей ученых в их профессиональную сферу деятельности и общения. В университетской среде, по мнению автора, утверждался идеал семейных отно-
шений, в соответствии с которым супруга является помощником, «товарищем» профессора в его профессиональной деятельности.
Социальный статус казанских профессоров требовал от них поддержания достаточно высокого уровня жизни. Ситуация Казанского университета второй половины XIX - начала XX в. позволяла обеспечить статусные расходы узкому слою специалистов, главным образом университетским медикам. Однако несмотря на существенную разницу в доходах из-за существующей системы гонораров профессора стремились подчеркнуть свою принадлежность к университетской корпорации через определенную организацию быта, особенности материальных расходов, например коллекционирование, собирание книг. Это требовало большого материального напряжения. В наиболее выгодном положении в данной ситуации оказывались заслуженные ординарные профессора, чьи доходы возрастали за счет пенсии. От молодых людей вхождение в профессорскую корпорацию требовало многих лет материальных ограничений и трудностей.
Профессорский статус влиял на формирование особых форм досуга. Излюбленными способами проведения свободного времени были посещения театра, прогулки в городских садах, парках, поездки на пароходах. В целом досуговые практики профессоров, по мнению Л.А. Бушуевой, были типичными для образованного высшего и среднего слоя горожан того времени. Однако в связи с особенностями организации трудовой деятельности свободное время профессоров «часто являлось продолжением служебного времени. Это отличало ученых от других городских обывателей. Поскольку университетские преподаватели позиционировали себя в качестве особой социальной группы», профессора поддерживали и свои собственные корпоративные виды досуга (с. 241-242); их увлечения во многом были связаны с научной деятельностью, также особенностью организации их занятий в свободное время являлось стремление выйти за рамки индивидуальных форм проведения досуга на уровень общественных организаций. В связи с этим казанские профессора зачастую становились организаторами и активными участниками различных обществ - Казанского общества охоты, фотографирования; таким образом, помимо прочего, они воздействовали на формы досуга и остальных казанцев.
С. В. Беспалов
