CC BY
19
Мозаика отображений, представленных в монографии, складывается в достаточно цельный образ развития американской литературы и культуры. Книга содержит сведения об авторах, снабжена именным указателем и библиографией.
Е.А. Томилова (Иваново)
2013.04.015. ШЕННОН Т. ПОЗНАНИЕ КИТАЙСКОЙ ПОЛИТИКИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СОВРЕМЕННОЙ КИТАЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. SHANNON T. Understanding Chinese politics through the lens of modern Chinese literature // Washington journal of modern China. - Washington, 2012. - Vol. 10, N 2. - P. 90-98.
В своей работе научный сотрудник USCPF (U.S.-China Policy Foundation) Шеннон Тьези анализирует взаимосвязь между политикой и литературой Китая. В область интересов исследовательницы попадает прежде всего XX в., так как это столетие явилось периодом наиболее сложным и важным для понимания процессов, происходящих в китайской литературе сегодня1.
Литература Китая всегда была тесно связана с политикой. Наиболее известными произведениями древней китайской философии были рассуждения об идеальном государстве, правителе, члене общества. Эзотерические даосские работы Лао-цзы (579-499 гг. до н.э.) и Чжуан-цзы (369-286 гг. до н.э.) затрагивали проблемы о месте человека в обществе и его взаимоотношениях с властью. Даже при чтении старинных сборников стихов и песен читатель через аллегории мог познакомиться с политической ситуацией и понять ход социально-политических процессов.
И сегодня литература считается политическим инструментом, способным не только служить для описания политической реальности или эмоций граждан, но и активно влиять на формирование нового гражданина, правительства и нового Китая. Именно такая роль литературы, по словам Т. Шеннон, является «мечтой и кошмаром Коммунистической партии Китая» (с. 90).
1 Автор статьи представляет прозападную точку зрения на китайскую литературу, явно умаляя значение существующих в литературном процессе Китая произведений реалистического и неореалистического направлений. - Прим. ред.
КПК с интересом следит за группой писателей-реформаторов, чьи предшественники еще в начале прошлого века высмеивали, разоблачали и описывали трудности, испытываемые китайскими гражданами во время периода борьбы между провинциями, а затем под властью Гоминьдана. В то время писатели считались революционерами, выступавшими от имени народа. Особенно выделялось движение «Четвертого мая» 1919 г. (под влиянием Октярь-ской революции в России), сочетавшее в себе литературное и общественно-политическое творчество. Оно работало с 1919 г. до середины 20-х годов. Один из ярчайших участников движения Лян Ци Чао (1873-1929) выступал за тесную связь между государством и его литературой. Он считал, что плохая литература может разрушить страну, а хорошая сделает ее сильнее. В статье «О связи между художественной литературой и правительством» (1902) он констатировал, что каждый изъян общества порожден современной литературой; все беды Китая связаны с распространением плохих произведений; необходимо создавать хорошую литературу, которая сможет вылечить китайское общество.
Китайский ученый Ху Ши (1891-1962), возглавлявший движение, также пытался реформировать китайскую литературу, видя своей целью создание сильного китайского общества. Его призыв к реформе близок призыву к модернизации культуры Ху Цзиньтао (1942), предлагавшего отказаться от традиционного письменного языка и заменить его на разговорный, чтобы писатели могли с большей легкостью передавать в текстах современные мысли и идеи.
Этому призыву последовал, например, Лу Синь (1881-1936), считающийся одним из первых и величайших китайских писателей ХХ в. В предисловии к роману «К оружию» (1923) он описывает причины, побудившие его оставить профессию врача и стать писателем: он отказался от попытки вылечить тело ради врачевания души. Не веря в возможность литературы полностью изменить сложившийся строй, Лу Синь писал скорее из чувства ответственности, в надежде на то, что его произведения смогут трансформировать общество изнутри. Именно поэтому в наиболее личном его сборнике стихов в прозе «Дикие травы» (1927) представлен целый ряд объемных политико-аллегорических образов.
В конце 20-х годов произошел разрыв между представителями направления «искусства ради искусства», стремившимися передать свои субъективные чувства и ощущения через литературу, и «искусства для жизни», описывающими общественную жизнь и социальные механизмы ее изменения.
Приверженцы чистого искусства оказались в невыигрышном положении, тогда как писатели, писавшие о политике, были на подъеме. Многие из них стали сотрудничать с формирующейся в то время коммунистической партией, способной осуществить необходимые обществу социальные и политические преобразования. В 1930 г. была создана Лига левых писателей Китая, которые считали своей целью вместе с КПК привести общество к новому «Злотому веку».
Вопреки идеям, приверженцем которых был Чэнь Дусю, соучредитель КПК и самого известного литературного журнала «Новая юность» - о равноправии политики и литературы в деле построения нового коммунистического Китая, коммунистическая партия увеличивала свое влияние на литературный процесс. Отношение к писателям изменилось: одни стали практически запрещенными, а произведения других подвергались сильной цензурной обработке по изъятию даже намека на критику политики партии.
Причины и следствия данного курса были изложены в речи Мао Цзэдуна 1942 г. «О литературе и искусстве», в которой он говорил о важности политической литературы и о ее могучей силе. Здесь же он прировнял художественное слово к оружию в руках партии, провозгласил подчинение целей писателей целям партии, состоящим в том числе в возвеличивании образа Мао и страны им управляемой. Писателям позволено было обличать коррупцию и социальную несправедливость, только если это не касалось КПК или если участниками событий такого рода были ее враги.
Писатели, помнившие идеи движения «Четвертого мая» о месте литературы в обществе и ответственности писателя, начали сопротивляться политике КПК. Так, движение «Сто цветов» 1957 г., ответившее на призыв партии к свободной дискуссии и обсуждению социальных вопросов, критиковало политику партии, и было приравнено к правым антиправительственным силам и подавлено. Это и стало, по мнению Т. Шеннон, одной из главных причин утраты литературой остатков самостоятельности, следствием чего яв-
лялась Культурная революция. В течение десяти лет (1966-1976) не только литература, но и другие виды искусства стали выполнять функцию инструмента политики партии.
Только после смерти Мао Цзэдуна (1893-1976) и окончания Культурной революции китайская (1966-976) литература начала возвращать свой прежний статус, свое место в области политического дискурса и критики.
Осуждение эксцессов позволило партии дать некоторую свободу для рефлексии по поводу пережитой народом травмы. Появился целый корпус произведений, известный как «литература шрамов». Популярная в 1970-х, она напоминала читателям творчество писателей движения «Четвертого мая». Но литераторы по-прежнему не могли критиковать правительство, а должны были ограничиваться небольшой группой второстепенных политиков. К тому же не позволялось намекать на необходимость реформ, особенно после того, как призывы к ним стали размещать на так называемой «Стене демократии».
С появлением Интернета традиционная цензура и необоснованные запреты были заменены на то, что, по словам американского критика Пери Линка, названо «анакондой на люстре» - самоцензурой и чувством опасности1. Писатели, помня уроки прошлого, решают для себя, какую позицию принять.
Таким образом, в настоящее время КПК старается сохранять и даже увеличивать свободу творчества, но лишь в определенной степени и не для любого художественного направления. «Это может быть связано с большей капитализацией страны и необходимостью сохранения партией определенного уровня доверия» (с. 96). Так, во многом благодаря новым технологиям автор может не только писать, находясь вне власти системы, но и получить большую читательскую аудиторию. Но цензура не обходит стороной их творчество. Правительство закрывает сайты и блоги или закрывает доступ к ним.
Т. Шеннон выделяет творчество блоггера Хань Хань (р. 1982), который стал самым популярным среди соотечественни-
1 Link P. China: The anaconda in the chandelier // The New York review of books. - N.Y., 2007. - May 27. - Mode of access: http://www.nybooks.com/articles/ archives/2002/apr/11/china-the-anaconda-in-the-chandelier/?pagination=false
ков. Его творчество дает надежду другим писателям на обретение большей свободы выражения своей гражданской позиции. Статьи его блога «Это поколение» пробуждают в читателях уверенность в том, что каждый из них в скором будущем сможет влиять на политику.
В заключение исследовательница отмечает, что современные авторы являются достойными продолжателями дела Лу Синя и его современников. Они, как в прошлом участники движения «Четвертого мая», стремятся решать социальные вопросы. Сегодня снова встает вековой вопрос о способности культуры и искусства реально влиять на политику. Увеличение количества произведений, созданных вне контроля правящей партии, может иметь важные последствия и для литературы, и для политического будущего Китая.
Я.Г. Гудкова
