CC BY
11
Тогда в чем суть релевантной обоснованности (как Ресталл ее определяет)? Возможно она сохраняет больше, чем именно истину; но она не сохраняет гарантию. Она сохраняет «истину-в-ситуации». Но в чем суть этого, так как Ресталл полагает, что мы никогда не находимся (именно) в этой ситуации?
Дело в том, что фраза «логика гарантии» является оксюмороном. Логика сохраняет истину, но не гарантию. Рассмотрим опять нашу трудность: невозможен аргумент, посылки которого истинны, а заключение ложно, и посылки которого являются истинными. Будет ли его заключение истинным? Ни классическая обоснованность, ни релевантная (как ее определил Ресталл) не помогут здесь. Если аргумент от р к q является классически обоснован, это говорит нам только, что «р и не-q» невозможны, и ничего не говорит об истине «р стрелка q», истинность которого нам необходимо знать, чтобы вывести q из р.
С точки зрения Ст. Рида, существует одна корректная логика, сохраняющая истину. Она может быть получена путем корректного анализа логических союзов, которые не совпадают с материальной импликацией и экстенсиональной конъюнкцией. Этот анализ обнаруживает истинное значение фразы «невозможно для посылок быть истинными, а заключению ложным».
Плюрализм Ресталла основан на смешении логики как сохранении истины с логикой как сохранении гарантии (warrant). То, что, по-видимому, связывает их, есть понятие «истина-в-ситуации». Но обоснованность вывода не служит для сохранения «истины-в-ситуации», а говорит нам, что мы имеем гарантию вывести данные, в которые мы верим, что они истинны (009, с. 180).
Л.А. Боброва
2013.03.010. РАХМАН Ш., САЙМОНЗ Дж. ЛОГИКА, ЭПИСТЕМОЛОГИЯ И ЕДИНСТВО НАУКИ: ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ДУХЕ НЕЙРАТА И ДИДРО.
RAHMAN SH., SYMONS J. Logic, epistemology and the unity of science: An encyclopedic project in the spirit of Neurath and Diderot // Logic, epistemology, and the unity of science / Ed. Rahman Sh. et al. -Dordrecht: Springer, 2009. - P. 3-15.
Авторы выступают с программной статьей, открывающей новую серию «Логика, эпистемология и единство науки». Главная
цель серии состоит в том, чтобы реконструировать вопрос о единстве науки в свете современных достижений логики.
Идея, что единство науки может быть достигнуто посредством логического анализа, ассоциируемая с Венским кружком, сегодня является непопулярной. «Мы считаем, - пишут авторы, - что широко распространенный отказ от логики в философии науки был серьезной ошибкой» (с. 6). Это особенно верно, приняв во внимание важное, хотя часто игнорируемое, развитие логики начиная с 1960-х годов.
Кроме того, подчеркивают авторы, в самой научной практике идея единства обнаруживает эффективное применение, и «было бы ошибкой игнорировать преимущества унифицированных теорий в науке» (с. 4).
Новизна подхода состоит в том, что авторы обращаются к самым ранним работам Венского кружка, видя главную его заслугу в создании «Энциклопедии единой науки». «Мы хотим показать менее известное лицо единства научного развития, выдвигая на первый план энциклопедический дух философов, типа Нейрата и Морриса, наряду с более ранними великими энциклопедистами Дидро и Д'Аламбером» (с. 4).
Различные унификационные проекты могут осуществлять различные методологические и даже онтологические различия. Например, унификация генетики и эволюционной теории сохраняет их методологические черты, в то же время допуская коммуникацию и кооперацию между ними. Большой эволюционный синтез в биологии 30-40-х годов может быть понят в этом направлении.
Аналогично унификация не обязательно является вопросом подведения различных областей под одно множество законов. Скорее, такая унификация может включать открытие третьего множества феноменов или даже развитие третьей дисциплины. Например, возникновение когнитивной нейронауки в 80-90-х годах.
В целом авторы считают, что современный прогресс поддерживает их точку зрения, что исследования на логическом и концептуальном уровне могут играть важную роль в эпистемологии и философии науки. «Исследования по проблеме единства науки сегодня являются более интригующими и потенциально плодотворными, чем они были в XX столетии» (с. 6).
Авторы предупреждают, что их позицию не следует интерпретировать как некритический возврат к некоторому виду догматического сциентизма. На самом деле, философские исследования должны проводиться в духе открытости, который признает существенный плюрализм познавательных практик. «Можно сказать, что сциентизм очевидно ненаучная точка зрения» (с. 6). В то же время следует избегать излишней скромности, которую часто проявляют современные философы науки в отношении к естественным наукам, и более активно включиться в научные диспуты.
Философы не должны рассматривать себя как стоящими над учеными или как критиков, которые находятся вне научного прогресса. Вместо этого возьмем например великого критика (и ученика) Венского кружка Куайна, когда он утверждает целостность (связность) философского исследования и естественной науки. Критика Куайном аналитического и синтетического различия обычно мыслится как отрицание за философией привилегированной области чисто концептуального исследования. Но куайновский аргумент можно также прочесть как признание, что философия не ниже и не выше научной деятельности. Если согласиться с Куайном, то его критику можно рассматривать как лицензирование развития истинно научной философии, родственной философии -ХУП-ХУШ вв. до-кантовских мыслителей. В этом духе мы надеемся, что серия «Логика, эпистемология и Единство науки» обеспечит путь для развития (или возможно возвращения) к самокритичной натуральной философии.
Дистанцирование от сциентизма не означает отделение себя от проекта Венского кружка. Скорее напротив. Мы отрицаем карикатуры, которые так часто встречались в истории относительно этих философов, и настаиваем на подчеркивании прогрессивного, объединительного и оптимистического духа их Энциклопедического проекта. Как мы подчеркнем ниже, мы рассматриваем нашу работу инспирированной Венским кружком, который стимулировал научное отношение к философии, как часть традиционного, хотя радикального, проекта эпохи Просвещения. Подобно Дидро и Д' Аламберу, видение Энциклопедии Нейратом есть кооперативное и амбициозное предприятие. Мы хотели бы видеть нашу версию продолжением этой традиции. Именно поэтому мы принимаем От-то Нейрата как вдохновителя этой серии (с. 7).
Применение логики в науке и эпистемологии сплетается с практикой научного исследования. Наука не бескровное тело знания, а процесс, посредством которого знание возрастает. По общему признанию, логический анализ этого процесса, который в традиционной философии рассматривался как работа «гносеолога» и которая отсутствовала во времена логического позитивизма, может быть рассмотрена как одна из главных задач философа. Более того, эта задача, которая может быть рассмотрена как обеспечивающая связь между наукой и философией, может сегодня решаться прежде всего обращением к пионерской работе Я. Хинтикки по эписте-мической логике и теоретико-игровой семантике (с. 12).
Л.А. Боброва
2013.03.011. СУББОТИН АЛ. ДЖОН СТЮАРТ МИЛЛЬ ОБ ИНДУКЦИИ. - М.: ИФ РАН, 2012. - 76 с.
В книге дано изложение всех существенных пунктов миллев-ской концепции индуктивной логики. С точки зрения автора, неверно отождествлять индуктивные логики Бэкона и Милля, как это традиционно делается в отечественной литературе.
Личность Джона Стюарта Милля сформировал уникальный педагогический эксперимент его отца, психолога и экономиста Джеймса Милля. Мальчика с трех лет стали обучать древнегреческому языку, с восьми лет - латыни, к 12 годам он овладел элементарной алгеброй и геометрией и приступил к изучению высшей математики. Далее следовала очередь логики и политической экономии. К 14 годам Джон Милль был уже весьма начитан в классической литературе и обладал широкими познаниями в различных областях науки.
Джон Милль определяет логику «как науку об отправлениях разума, служащих для оценки очевидности; как теорию искусства рассуждения, поскольку последнее применяется в процессе доказательства; как учение о самом процессе перехода от известных истин к неизвестным и о всех других умственных действиях, поскольку они помогают этому процессу» (с. 5)
Милль подчеркивает связь мышления и языка. Рассуждения совершаются через посредство слов. А потому тот, кто не освоился вполне со значением и употреблением слов, будет рассуждать неправильно.
