CC BY
9
основных состояний, но как о средстве доказательства или индуктивной поддержки подтверждения.
Индуктивная логика не может быть полностью объяснена в терминах вероятностных мер, подтверждающих заключений или логических вероятностей.
Т.И. Липина
2013.01.012. РАХМАН Ш., САЙМОНЗ Дж. ЛОГИКА, ЭПИСТЕМОЛОГИЯ И ЕДИНСТВО НАУКИ: ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ДУХЕ НЕЙРАТА И ДИДРО.
RAHMAN SH., SYMONS J. Logic, epistemology, and the unity of science: An encyclopedic project in the spirit of Neurath and Diderot // Logic, epistemology, and the unity of science / Ed. Rahman Sh. et al. -Dordrecht, 2009. - Vol. 1. - P. 3-15.
Авторы выступают с программной статьей, открывающей новую серию «Логика, эпистемология и единство науки». Главная цель серии состоит в том, чтобы реконструировать вопрос о единстве науки в свете современных достижений логики.
Идея, что единство науки может быть достигнуто посредством логического анализа, ассоциируемая с Венским кружком, сегодня является не популярной. «Мы считаем, - пишут авторы, - что широко распространенный отказ от логики в философии науки был серьезной ошибкой» (с. 6). Это особенно верно, если принять во внимание важное, хотя часто игнорируемое развитие логики начиная с 1960-х годов.
Кроме того, подчеркивают авторы, в самой научной практике идея единства обнаруживает эффективное применение, и «было бы ошибкой игнорировать преимущества унифицированных теорий в науке» (с. 4).
Новизна подхода состоит в том, что авторы обращаются к самым ранним работам Венского кружка, видя главную заслугу кружка в создании «Энциклопедии единой науки». «Мы хотим показать менее известное лицо единства научного развития, выдвигая на первый план энциклопедический дух философов типа Нейрата и Морриса наряду с более ранними великими энциклопедистами Дидро и Д'Аламбером» (с. 4).
Различные унификационные проекты могут осуществлять различные методологические и даже онтологические различия. На-
пример, унификация генетики и эволюционной теории сохраняет их методологические черты, в то же время допуская коммуникацию и кооперацию между ними. Большой эволюционный синтез в биологии 30-40-х годов может быть понят в этом направлении.
Унификация не обязательно является вопросом подведения различных областей под одно множество законов. Скорее, такая унификация может включать открытие третьего множества феноменов или даже развитие третьей дисциплины. Например, возникновение когнитивной нейронауки в 80-90-х годах.
В целом авторы считают, что современный прогресс поддерживает их точку зрения, что исследования на логическом и концептуальном уровне могут играть важную роль в эпистемологии и философии науки. «Исследования по проблеме единства науки сегодня являются более интригующими и потенциально плодотворными, чем они были в XX столетии» (с. 6).
Авторы предупреждают, что их позицию не следует интерпретировать как некритический возврат к некоторому виду догматического сциентизма. На самом деле философские исследования должны проводиться в духе открытости, который признает существенный плюрализм познавательных практик. «Можно сказать, что сциентизм очевидно ненаучная точка зрения» (с. 6). В то же время следует избегать излишней скромности, которую часто проявляют современные философы науки в отношении к естественным наукам, и более активно включиться в научные диспуты.
Философы не должны рассматривать себя только как критиков, которые находятся вне научного прогресса. Например, критика Куайном аналитическо-синтетического различия обычно мыслится как отрицание того, что философия представляет собой привилегированную область чисто концептуального исследования. Но куай-новский аргумент можно также прочесть как признание того, что философия не ниже и не выше науки. Если согласиться с Куайном, то его критику можно рассматривать как лицензирование развития истинно научной философии, родственной философии великих XVII и XVIII вв. докантовских мыслителей. С точки зрения авторов, серия «Логика, эпистемология и единство науки» должна обеспечить путь для развития (или, возможно, возвращения) самокритичной натуральной философии.
Дистанцирование от сциентизма не означает отделение себя от проекта Венского кружка. Скорее напротив. Отрицаются карикатуры, которые так часто встречались в истории относительно этих философов, и подчеркивается прогрессивный, объединительный и оптимистический дух их энциклопедического проекта. Авторы подчеркивают, что они рассматривают свою работу, инспирированную Венским кружком, который стимулировал научное отношение к философии, как часть традиционного, хотя радикального, проекта эпохи Просвещения. Подобно Дидро и Де-Ламберу, Нейрат рассматривал Энциклопедию как амбициозное предприятие. «Мы хотели бы видеть нашу версию продолжением этой традиции. Именно поэтому мы принимаем Отто Нейрата как вдохновителя этой серии» (с. 7).
Применение логики в науке и эпистемологии сплетается с практикой научного исследования. Наука не бескровное тело знания, а процесс, посредством которого знание возрастает. По общему признанию, логический анализ этого процесса, в традиционной философии рассматривался как работа «гносеолога». Эта работа отсутствовала во времена логического позитивизма, но может быть рассмотрена как одна из главных задач философа. Более того, эта задача, которая может быть рассмотрена как обеспечивающая связь между наукой и философией, может сегодня достигаться прежде всего обращением к пионерской работе Я. Хинтикки по эпистеми-ческой логике и теоретико-игровой семантике (с. 12).
Л.А. Боброва
2013.01.013. ХИНТИККА Я. ЛОГИЧЕСКИЕ VS. НЕЛОГИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ: НЕСОСТОЯТЕЛЬНЫЙ ДУАЛИЗМ? HINTIKKA J. Logical vs. Nonlogical concepts: An untenable dualism? // Logic, epistemology, and the unity of science / Ed. Rahman Sh. et al. -Dordrecht, 2009. - Vol. 1. - P. 51-56.
Я. Хинтикка (Бостонский ун-т, США), рассматривая куайнов-ское отрицание различия между аналитическими и синтетическими истинами, дает новое его толкование. «Одно из самых больших несчастий, произошедших с аналитической философией в XX в., было отрицание Куайном различия между аналитическими и синтетическими истинами ("несостоятельный (untenable) дуализм", по выражению М. Уайта)» (с. 51). Точнее, бедой было широкое принятие
