CC BY
22
Организации и частные лица в бедных странах, которые получают финансирование от «Riskebiz», имеют доступ к онлайн-платформе для микрофинансирования «Mambu2», где находятся их личные кабинеты. Претенденты на финансирование могут пользоваться обширной информационной базой по микрокредитам и установить контакт с инвесторами в режиме реального времени. Еще один партнер фонда, компания «Kopo Kopo», предоставляет клиентам программное обеспечение для осуществления платежей посредством мобильной связи, что радикально сокращает операционные издержки.
Очевидно, что дальнейшее развитие онлайн-технологий для осуществления микрофинансирования предприятий и частных лиц, в том числе в бедных странах, обеспечит значительный рост сферы микрокредитования, дав возможность инвесторам по всему миру использовать инновационные схемы пожертвований.
О.Н. Пряжникова
2013.02.024. БРЭЙК Т., БУНДА И. ПРИВЯЗКА ОБМЕННОГО КУРСА: СОХРАНЯЕТСЯ ЛИ ДЕ-ФАКТО ДОЛЛАРОВЫЙ СТАНДАРТ?
BRACKE T., BUNDA I. Exchange rate anchoring - is there still a de facto US dollar standard? // ECB working paper series. - Frank. a. Main: ECB, 2011. - N 1353. - 40 p. - Mode of access: http://www.ecb.europa. eu/pub/pdf/s cpwps/ecbwp1353.pdf
Брэйк Т. (Европейский центральный банк, ЕЦБ) и Бунда И. (Международный валютный фонд) предлагают методику измерения степени гибкости обменного курса валют с помощью коэффициента гибкости и применяют ее при анализе режимов валютного курса в 149 странах с формирующейся рыночной экономикой (СфРЭ) и развивающихся странах (РС) в 1980-2010 гг.
Предложенный авторами индикатор отражает степень гибкости обменного курса и глобальные веса основных якорных валют. Анализ коэффициента гибкости показывает, что за последние 30 лет не было ни системных, ни текущих изменений в практике обменного курса в СФРЭ и РС. Доллар остается основной якорной валютой, а евро стал второй якорной валютой со значительным отставанием от валюты-лидера. Вместе с тем исследование выявило отдельные краткосрочные отклонения от общей тенденции в практике уста-
новления обменного курса, особенно характерные для периодов крупных финансовых кризисов. Исследование также свидетельствует, что на региональном уровне в последние 20 лет происходили некоторые изменения в методах установления обменного курса. В наибольшей мере они заметны в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и в ряде исламских государств, где постепенно укреплялась роль евро как якорной валюты.
Для оценки причин развития данных тенденций проведена эмпирическая оценка главных факторов, определивших выбор валюты-якоря, в том числе нескольких «объясняющих» переменных, таких как внешняя торговля, основная валюта долгосрочного внешнего долга и региональные параметры. Согласно полученным результатам эволюция конфигурации обменного курса конкретной национальной валюты может быть объяснена главным образом структурными изменениями в глобальной торговле и деноминацией долгосрочного внешнего долга. Региональные связи также играют важную роль в выборе валюты-якоря: смена одной или несколькими странами валюты-якоря или движение в сторону большей гибкости обменного курса может подтолкнуть их соседей к внесению корректив в свою валютную политику.
Распад в начале 1970-х годов Бреттон-Вудской системы ознаменовал конец официального (де-юре) лидерства доллара, но многие малые открытые экономики сохранили де-факто привязку курса своей валюты к доллару. Британский фунт стерлингов практически перестал использоваться в качестве якоря. Постепенно его место занял евро - в основном в странах, имеющих тесные институциональные и географические связи с зоной евро. По оценкам ЕЦБ, по состоянию на 2009 г. около 50 стран и территорий при определении своей политики обменного курса ориентировались на евро.
Развитие международной финансовой системы за последнее десятилетие изменило влияние доллара на режимы обменного курса. Многие крупные и системно важные СФРЭ в Латинской Америке и Азии стали применять более гибкие режимы обменного курса. В ряде случаев этому способствовала независимая монетарной политика, нацеленная на борьбу с инфляцией. В последние несколько лет СФРЭ предприняли шаги по сокращению роли доллара как якоря. Глобальный финансовый кризис 2008-2009 гг. вызвал
дальнейшие сдвиги, поскольку отдельные страны (например, Россия) увеличили гибкость своего обменного курса и снизили вес доллара в корзине валют, используемой для установления обменного курса.
Оценка фактического режима обменного курса - важная проблема, имеющая национальные и глобальные последствия. На национальном уровне эволюция так называемого естественного (natural) режима может быть полезным инструментом для оценки исследователями расхождения во времени между режимами де-юре и де-факто. На глобальном уровне такая оценка важна для выбора способов урегулирования внешних дисбалансов.
Данное исследование основывается на результатах научных публикаций, посвященных двум темам. Так, для оценки степени гибкости обменного курса конкретной валюты использованы публикации, в которых предложена методика оценки фиксированного и плавающего обменных курсов, а также фактического режима обменного курса. Для анализа привязанных режимов обменного курса использованы публикации, в которых рассматриваются проблемы выбора весов для валютной корзины.
Особенности методики авторов состоят в следующем: 1) режим валютного курса оценивается на основе месячных данных, в течение двух лет; это позволяет ввести изменяемые во времени веса и выделить особые этапы в рамках 30-летнего периода; 2) разработан коэффициент гибкости обменного курса, рассчитанный на основе изменения валютного курса страны и ее официальных резервов.
Выбор методики и соответствующих показателей отражает идею, что монетарные власти могут регулировать валютный курс, продавая резервы на валютном рынке и / или позволяя валюте дешеветь, особенно, когда защищают определенный уровень обменного курса, опасаясь значительного сокращения резервов. Значение коэффициента гибкости, равное 0, означает абсолютно фиксированный курс, а значение коэффициента, равное 1, - свободно плавающий курс и отсутствие каких-либо интервенций на валютном рынке. Строго положительное значение коэффициента отражает либо некоторую степень гибкости обменного курса при отсутствии реальных шоков, либо эпизоды спекулятивной атаки, включающей изменения в резервах и в уровне обменного курса; 3) коэффициент 0
для каждой из четырех основных валют указывает, что эволюция обменного курса не может быть связана с изменениями в курсе якорной валюты, а коэффициент 1 предполагает, что национальная валюта полностью привязана к одной из четырех основных валют.
На основе данной методики проведена оценка фактических режимов обменного курса для 149 СФРЭ и РС. Из них 135 стран подпадают под категорию, относимую МВФ к «формирующимся и развивающимся экономикам». Оценки проводились на основе доступных данных за период с января 1978 г. по февраль 2010 г.
Выявлены различные методы установления обменного курса, в том числе жесткая привязка (Гонконг, Саудовская Аравия), упрощенная привязка против одной валюты или составная привязка (Россия, Китай), а также промежуточные и гибкие режимы обменного курса (Украина, ЮАР, Мексика).
Оценки фактического режима обменного курса в Гонконге показывают, что на протяжении 1983-2004 гг. там применялся режим валютного управления (currency board). Снижение веса доллара как якорной валюты после 2004 г. отражает некую степень гибкости режима обменного курса после перехода на узкий торговый коридор (narrow trading band).
Оценки по Саудовской Аравии свидетельствуют, что после 1989 г. страна постепенно отходила от доллара как якорной валюты. Это соответствует данным МВФ.
Что касается России, то установлены значительные изменения в режиме обменного курса во времени. Исследование свидетельствует о гораздо большей степени фиксации рубля с середины 1990-х годов по настоящее время, чем это принято считать. Вес доллара как якоря был значительным в период 1995-1998 гг., затем он упал и валютный режим перешел в категорию свободного плавания, потом стал применяться режим мягкой привязки / управляемого плавания по классификации МВФ. Коэффициент гибкости обменного курса рубля во время кризиса в России упал почти до нуля в сентябре 1998 г. и составлял 0,7-0,8 в последующие два года; затем обменный курс рубля испытывал значительное давление со стороны доллара. Начиная с 2005 г. появились признаки ухода от доллара как якоря и более тесной увязки с евро. Коэффициент доллара упал с 0,84 в среднем в 2004 г. до 0,58 в 2006 г. и до 0,37 в 2008 г., а доля евро выросла с 0 в 2005 г. до 0,33 в 2006 г. и до 0,5 в
2008 г. Эти изменения показывают, что российская валюта фактически привязана к корзине «доллар - евро». В последнее время оценочный коэффициент гибкости резко увеличился, достигнув в январе 2009 г. пика в 0,67, что отражало влияние глобального финансового кризиса на обменный курс рубля (с. 15).
Результаты оценки фактических режимов обменного курса валют отдельных стран позволяют сравнивать применяемые странами обменные режимы. Также появляется возможность выделить моменты резкого увеличение коэффициентов гибкости, например, во время резких девальваций мексиканского песо в декабре 1994 г., российского рубля и украинской гривны во второй половине 2008 г. Методика улавливает и резкие изменения в политике в отношении якорных валют, как это было с литовским литом (отход от доллара в пользу евро) в начале 2002 г. или с китайским жэньминьби (юанем) после июля 2005 г.
Между тем есть случаи, когда результаты оценок не совпадают с другими классификациями обменных режимов. В частности, предлагаемая методология оценки не всегда адекватно определяет точную степень привязки обменного курса при промежуточных режимах. Характерный пример - мексиканский песо: оценки показывают значительную степень гибкости обменного курса, в то время как другие классификации указывают на режим управляемого плавания. Возможно, такое расхождение может быть объяснено сущностью промежуточных режимов обменного курса и трудностями их классификации.
Для сопоставления с другими классификациями выделены четыре обобщенные группы режимов обменного курса. Для них были приняты следующие значения коэффициентов гибкости:
- жесткая привязка: коэффициент гибкости валюты равен 0. Эта категория включает случаи, когда не разделяются режимы привязки де-юре и де-факто, случаи объявленного режима фиксированного курса, или валютного коридора, который уже или равен +/-2%, а также варианты фактической привязки к валюте-якорю в соответствии с классификацией МВФ;
- узкая ползучая привязка, или коридор: значение коэффициента гибкости - от 0,1 до 0,5;
- мягкая привязка, или управляемое плавание: коэффициент гибкости - от 0,5 до 0,9;
- свободное плавание, или режим свободного падения: коэффициент гибкости превышает 0,9. К этой группе относятся режимы свободного плавания, свободного падения, двойного рынка (dual market), когда данные параллельного рынка отсутствуют (с. 17).
Для проверки точности расчетов разработанная методика была применена в отношении валют промышленно развитых стран, но не стран - эмитентов глобальных валют; полученные результаты были сопоставлены с другими классификациями. Например, оценка степени гибкости обменного курса австралийского доллара составила почти 1 за весь период доступных данных (т.е. с 1993 г.), за исключением периода Азиатского кризиса (1997-1998) и второй половины 2000-х годов, когда курс незначительно коррелировал (0,2) с японской иеной. Другой типичный пример полностью гибкого обменного курса в соответствии с классификацией МВФ -канадский доллар. Он также демонстрирует степень гибкости обменного курса почти в 1 в последние три десятилетия. Причем, как было установлено, канадский доллар во многом следует за американским долларом.
Для расчета глобального индикатора режимов обменного курса в исследовании были агрегированы результаты оценок по отдельным СФРЭ и РС. Для этого валюты стран были отнесены либо к фиксированному, либо к плавающему режиму, исходя из важности для них основных валют и / или значения коэффициента гибкости. Водоразделом стало его значение в 0,5. В конце 1998 г. 18 стран выбрали евро в качестве основного валютного якоря, а в начале 2010 г. их стало 20. Число стран, взявших доллар в качестве валютного якоря, на протяжении 1990-х годов было относительно стабильным, но затем сократилось - с 50 в 2007 г. до 30 в начале 2010 г. (с. 20).
На глобальном уровне выявлено, что в период 1999-2010 гг. доля евро как основной якорной валюты оставалась относительно стабильной - около 7,5%. Однако отмечалась некоторая волатиль-ность во время недавнего глобального финансового кризиса, когда в 2008 г. доля евро как якорной валюты достигла пика около 10%, а затем вернулась на уровень около 6% в начале 2010 г. (с. 21).
Доля доллара как якорной валюты в конфигурациях обменных курсов СФР и РС была довольно нестабильной в кризисные
годы, но после каждого кризиса доллар постепенно восстанавливал свою глобальную «якорную роль».
Доля фунта стерлингов сократилась с примерно 4% в середине 1990-х годов до примерно 2% в 1999-2010 гг. Взвешенная по объему торговли доля иены, хотя и была очень неустойчивой, в период 1999-2010 гг. составляла в среднем около 3%. В то же время доля плавающих режимов, взвешенных по объему торговли, существенно колебалась, но в целом эти колебания были меньшими, чем колебания веса доллара.
После введения в оборот евро эта валюта стала единственной якорной валютой в 2% СФРЭ Азии и Среднего Востока, в 3% стран Латинской Америки, 5% исламских стран и 26% ЦВЕ стран. Региональное распределение доллара как якорной валюты показывает еще большие различия. В последнем десятилетии доллар был якорной валютой в 7% стран ЦВЕ, 32% стран Латинской Америки, 62% стран Азии, 63% исламских стран и 83% стран Среднего Востока
(с. 21).
Наиболее заметные изменения в режимах обменного курса наблюдались в Латинской Америке и исламских странах; в обоих регионах значение режимов плавающего курса значительно возросло во время глобального кризиса 2008-2009 гг.
Влияние валюты, в которой номинирован внешний долг, менее стабильно. Но выбор якорной валюты во многом определяется тем, в какой валюте номинирован внешний долг. Региональные факторы также играют определенную роль, их значение выше для стран Африки и ЦВЕ, чем для исламских стран и стран Ближнего Востока или Латинской Америки. При выборе доллара как якорной валюты воздействие торговли с США и объемов выраженного в долларах внешнего долга меньше, чем их воздействие аналогичных факторов в случае привязки к евро.
В. В. Кузнецова
