CC BY
9
ЛОГИКА И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
2013.01.010. ПАЧО Х. ЭВОЛЮЦИОНИСТСКАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ. НАТУРАЛИЗОВАННАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ. PACHO J. Epistemología evolucionista. Una epistemologia naturalizada // Cuestiones de teoria de conocimiento / Coord. Quesada D. -Madrid: Tecnos, 2009. - P. 314-350.
Х. Пачо видит свою задачу в том, чтобы «предложить рациональную реконструкцию основных тезисов теории познания, исходя из факта эволюции, каким ее представляет общая теория эволюции» (с. 333). Такая теория во второй половине ХХ в. получила наименование эволюционистской эпистемологии.
Тезис 1. Существует реальный, независимый от субъекта и его представлений мир. Этот мир можно отчасти познать и объяснить, однако всякое полученное нами знание носит гипотетический характер, т. е. его можно опровергнуть и скорректировать. Такая позиция есть «гипотетический реализм», который следует отличать от метафизического реализма. Как подчеркивает Х. Пачо, указанный тезис следует применять и к самой эволюционистской теории. Кроме того, это можно считать и тезисом относительно теоретического статуса всякой неформальной научной теории.
Тезис 2. «Знание о мире и знание о познании о мире обладают одинаковым научно-теоретическим статусом». В эволюционистской перспективе феномен познания рассматривается как часть реального мира. Природа познания воспринимается как еще один объект при познании природы. Отсюда следует «натуралистский тезис онтологического плана».
Тезис 3. Все элементы, образующие субъект познания, представляют собой либо непосредственный продукт биологической эволюции, либо опосредованный, но при этом изначально определяются биологической эволюцией.
Данный тезис описывает в общем виде эволюционистский натурализм и на деле представляет собой относительно тривиальное приложение общей теории эволюции.
Х. Пачо в этом месте своего рассуждения высказывает одно очень важное замечание. Тезис 3 указывает на то, что органы познания и их познавательные функции суть продукт эволюции. Однако этот тезис не утверждает, что результаты познания (понятия, теории, символические миры) суть продукты биологической эволюции. Они представляют собой продукт культурной эволюции. Биологическая эволюция не носит по отношению к ним предопределяющего характера.
Но если когнитивная система человека не предопределена, то возникает вопрос о том, в каком смысле эта система обусловлена.
Тезис 4. Человеческая когнитивная система (органы и способности) не является пустой или нейтральной. Она носитель информации или интерпретационных схем о внешнем мире. Такая информация внутренне присуща когнитивной системе.
Говоря языком традиционной эпистемологии, здесь речь идет об априорном оснащении и содержании познавательной способности человека. Ответом на вопрос о познавательном априори служит наиболее известный, по мнению Х. Пачо, тезис эволюционной эпистемологии.
Тезис 5. Информация, внутренне присущая функциям когнитивной системы, носит априорный характер по отношению к актуальному опыту индивида, однако приобретение такой информации носило апостериорный характер по отношению к биоэволюционному опыту рода.
Отметим, что именно это положение эволюционистской теории, сжато представленное Х. Пачо в тезисе 5, породило большинство споров вокруг нее. Это споры, ведущиеся, если можно так выразиться, внутри эпистемологии как автономной философской дисциплины. Вместе с тем эволюционистская эпистемология не могла не оказаться в центре метафилософской, по существу, дискуссии, связанной с «проектом натурализации» эпистемологии.
Х. Пачо, определяя свою позицию по этому вопросу, отмечает, что эпистемология действительно является одной из философских дисциплин, в наибольшей мере затронутых натурализацией. Х. Пачо исходит из того, что «проект натурализации» философской
дисциплины означает использование «натурализованного метода». А использовать натурализованный метод - значит действовать так, как действуют естественные науки. С метафилософской и метатео-ретической точек зрения такой проект предполагает отрицание какого-либо методологического своеобразия и методологических привилегий в отношении философии и ее объектов. Познание должно изучаться так, как науки изучают свои объекты.
Как известно, философская эпистемология, как правило, соотносится с научной практикой, а также с теорией науки, прежде всего с теми ее элементами, которые носят по существу философ-ско-эпистемологический характер.
Очень показательный пример этого можно увидеть у Мануэля Круса, который в контексте рассмотрения «самокритики критического рационализма» и дает краткую общую характеристику положения дел в современной философии науки, и выражает свою собственную позицию по некоторым ключевым вопросам философии науки.
В результате усилий К. Поппера, «постпопперианских» философов науки становилась очевидной непригодность предпосылок и утверждений Венского кружка. Стала явной упрощенность представления о том, что теории выводятся из фактов опыта, приобретенных посредством наблюдений и экспериментов. Все более очевидной становилась та роль, которую играют сами ученые в разработке своего знания. В связи с этим науку во все большей мере стали воспринимать в терминах искусственного продукта. Эти и некоторые другие выводы вкупе с критикой индукции заставили пересмотреть наши представления о природе научного познания.
Свою позицию, «свой выбор» М. Крус представляет через соотнесение с охарактеризованной им ситуацией в современной философии науки. По его утверждению, научные конструкции не являются описаниями того, каков мир в реальности. В то же время их нельзя сводить к фикциям, нужным и полезным для нашей жизни. Науку следует понимать как деятельность, взаимосвязанную с другими видами деятельности, причем характер взаимосоотнесенности определяется формой общества, в котором функционирует наука. Более того, наука - это сложная социальная деятельность, смысл которой не сводим ни к индивидуальным верованиям, ни к коллективным.
Проблему отношений между научными теориями и реальным миром следует рассматривать в новом ключе. И внешний мир, и мир теории реальны (вопреки инструментализму), но вместе с тем различны (вопреки реализму). Они объединяются еще одним реальным миром, который представляет собой научная деятельность, осуществляемая в конкретном социально-историческом контексте конкретными индивидами. Соответственно, ни одно конкретное научное сообщество не вправе притязать на монополию в понимании природы науки.
Ю.А. Кимелев
2013.01.011. ЛЕВИ И. ВЕРОЯТНОСТНАЯ ЛОГИКА, ЛОГИЧЕСКАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ И ИНДУКТИВНАЯ ПОДДЕРЖКА. LEVI I. Probability logic, logical probability, and inductive support // Synthese. - Dordrecht, 2010. - Vol. 172, N 1. - P. 97-118.
Статья построена в виде сравнения результатов, к которым пришел автор, с утверждениями детерминистов. Теория, выдвинутая Карнапом и другими детерминистами для логики вероятности, несет в себе небольшую ценность, за исключением одного момента. Допускаемые вероятностные суждения должны быть адаптированы к изменениям в доказательствах или в состояниях полного доверия принципиальному методу в соответствии с подтверждением исследователя - исключая ситуации, когда исследователь имеет все основания изменить свои заключения.
В настоящее время остается множество безответных вопросов, задаваемых на тему условий, при которых соответствия подтверждений могут быть взяты под серьезный контроль. Размышляя над этими вопросами, не стоит останавливаться на антииндукти-визме, характерном для работ Поппера, Карнапа и Джефри, и концентрировать внимание на логических и методологических вопросах, относящихся к исследованию.
Джефри, Кейнс, Карнап, Кибург и их последователи нашли интересную связь между логической вероятностью и доказательством истинности гипотез. Их идея заключалась в том, что логические вероятности или степени подтверждения, характеризуемые логикой вероятности, могут быть использованы для разъяснения значений, которыми «подтверждают» или «поддерживают» гипотезы, при помощи доказательств.
