CC BY
143
многом по своему усмотрению определять рассматриваемые в коллегиальных региональных учреждениях дела. Автор утверждает также, что сложная политическая ситуация на Кавказе и в среднеазиатских владениях империи требовала от региональной администрации такой оперативности, которая не могла быть обеспечена в рамках существовавшей во внутренних губерниях системы управления, что привело к наделению региональной администрации особыми полномочиями и оформлению особого порядка ее взаимодействия с центральными и местными правительственными учреждениями. Хотя вместе с тем и «на этих территориях проводили мероприятия по постепенному переходу правительства от политики прагматичной толерантности по отношению к местному населению к курсу, направленному на унификацию их административных систем по общероссийскому образцу и нивелирование локальных социально-политических особенностей» (с. 365).
В. С. Коновалов
2013.01.006-008. ИСТОРИЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ В РОССИИ. (Сводный реферат).
2013.01.006. БАТОЕВА С.А. Развитие благотворительности в России в 1861-1917 гг. (На примере Забайкалья): Монография. - Чита: ЧитГУ, 2011. - 181 с.
2013.01.007. ЛЕБЕДЕВ Г.Ю., МЯТНИКОВА О.И. «В чем смысл жизни? Служить другим и делать добро»: Благотворительность торгово-промышленного предпринимательства на Ставрополье и Кубани в конце XIX - начале XX в. - Пятигорск: ПГЛУ, 2012. -135 с.
2013.01.008. РАЗУМЦЕВ С. Праведный Иоанн Кронштадтский и Дома трудолюбия в России. - М.: Фонд региональных социальных программ «Наше будущее»; Отчий дом, 2012. - 232 с.
Ключевые слова: Россия; вторая половина XIX- начало XXв.; благотворительность; Дома трудолюбия.
В работах канд. ист. наук С.А. Батоевой (006), канд. ист. наук Г.Ю. Лебедева (007), иерея С. Разумцева (008) рассматриваются различные этапы развития благотворительности в дореволюционной России. С.А. Батоева и Г.Ю. Лебедев выделяют благотворительную деятельность в Забайкальском крае, в Ставропольской гу-
бернии и Кубанской области в конце XIX - начале XX в. С. Разумцев анализирует деятельность Домов трудолюбия - учреждений социального предпринимательства, одной из задач которых была «трудовая помощь» - содействие в трудоустройстве нуждающихся людей в России.
В работах отмечается, что благотворительность как общественно-историческое явление в России имеет многовековую историю и традиции. Каждый из этапов ее развития в силу определенных конкретно-исторических условий имел свои масштабы распространения филантропической деятельности, материальные возможности, формы, методы и основные направления.
В X-XVI вв. - благотворительность проходит путь от подаяния милостыни до простейших форм проявления филантропии. С крещением Руси, отмечают авторы, оказание безвозмездной помощи различным категориям населения приобрело религиозно-нравственный смысл, что на многие столетия определило характер и направления развития отечественной благотворительности. На этапе княжеско-церковной благотворительности помощь бедным была делом отдельных лиц, и она не включалась в круг государственных обязанностей (006, с. 16; 007, с. 11; 008, с. 11).
Развитие традиций милосердия и благотворения было в значительной мере приостановлено монголо-татарским нашествием на Русь. Заботу о неимущих в основном взяла на себя церковь (007, с. 17; 008, с. 11). По мнению Батоевой, в отличие от западной церкви, которая видела свою основную благотворительную задачу в том, чтобы призреть нищих и немощных, дать им приют и пропитание, русская церковь взяла на себя выполнение трех важнейших функций: обучения, лечения, призрения. «В руках церкви находились весьма значительные средства на нужды неимущих, что было вызвано, во-первых, тем, что в ее распоряжении была так называемая "десятина" - во-вторых, тем, что отчисления для церкви на благотворительные цели делали и частные лица, в-третьих, само духовенство было освобождено от различных платежей и сборов, а позже и от татарских даней» (006, с. 20).
К началу XVI в. наряду с церковным и личным участием любого человека в благотворительной деятельности в деле оказания помощи нуждавшимся наметилась новая тенденция, связанная с благотворительной деятельностью государства. В частности, Ива-
ном Грозным была сделана первая попытка законодательного оформления системы попечения о больных и нетрудоспособных (006, с. 21; 007, с. 11; 008, с. 13).
Причиной этого, считают авторы, в большей мере стало то, что самой распространенной формой помощи на этапе княжеско-церковной благотворительности была раздача милостыни. Подаяние считалось показателем нравственности человека. Такой подход к делу благотворения порождал профессиональное нищенство (006, с. 21; 007, с. 12; 008, с. 13).
Иван Грозный понимал, что благотворительность - не только средство для спасения души, но и дело общественного благоустройства. Здоровых скитающихся чернецов и мирян царь повелел определять на работы в монастыри (008, с. 12). Царь не только разделил нищих на больных и здоровых, которым надлежало работать, но и создал первый державный институт социального призрения -Приказ милостыни для нищих - и тем включил эту проблему в круг задач государственного управления (008, с. 13).
Однако заботы правительства о надлежащей организации богаделен до конца XVIII в. были весьма слабы. Период с XVII в. до реформы 1861 г. характеризовался расширением функций общественного призрения и частной благотворительности при сохранении руководящей и контролирующей роли государства. Батоева считает, что во время правления царя Федора Алексеевича было положено начало строительству официальных государственных заведений призрения, дифференциации категорий нуждавшихся в помощи, принятию определенных мер в борьбе с нищенством. Получила развитие частная и монастырская благотворительность, организация ремесленных училищ для малолетних и т. д. (006, с. 22).
Однако С. Разумцев полагает, что новый подход к делу благотворительности начался в период царствования царя Бориса Годунова, который, начав казенное («каменное») строительство в Москве, обеспечивал работой разоренных в голодные годы крестьян, что стало по сути средством преодоления народной нищеты и многократно использовалось после периода Смуты и царем Михаилом Федоровичем (1613-1645) (008, с. 14).
Г. Лебедев отмечает важные новации в сфере благотворительности, которые появились с принятием в 1649 г. Соборного уложения. С этого времени определился более конкретный подход
к различным группам населения, нуждающимся в помощи, и создавались зачатки государственной, светской организации этой помощи (007, с. 14).
С конца XVII в. ведущая роль в сфере благотворения, подчеркивают авторы, все больше переходит от церкви к государству, которое превратилось в главного инициатора всех социальных программ. Особую роль в этом, считают авторы, сыграли меры Петра I. Впервые детство и сиротство стали объектом попечения государства (006, с. 23). Вместе с тем повсеместно строились богадельни и госпитали для увечных и больных, дома для призрения незаконнорожденных младенцев. При царе Петре I появились прообразы работных домов - так назывались закрытые учреждения, где применяется принудительный труд. Царь предписывал молодых бездельных нищих употреблять на казенные работы (008, с. 16).
Авторы солидарны в том, что объективные условия для реорганизации всей социальной сферы начали складываться только во второй половине XVIII столетия. В этот период произошло формирование государственного патронажа - территориальных институтов помощи, установился контроль за этой деятельностью, начали осуществляться конкретные адресные социальные меры в отношении различных групп и слоев населения, были созданы основы законодательного механизма упорядочения, регулирования отношений между общественными и частными институтами защиты, призрения, отдельными субъектами, категориями населения и государством. Постепенно произошел переход от «нищелюбия» к более действенным формам и методам помощи призреваемым. В процессе зарождения государственных форм призрения были приняты различные социальные меры, в том числе назначение и выдача пособий, пенсий, обеспечение профессией, земельными наделами и др., а также создание аптек и богаделен, больниц и домов для неизлечимых больных, инвалидных, служебных, смирительных, сиротских, народных школ и приютов (006, с. 25; 007, с. 34)
Отмечая, что меры Екатерины II по организации общественного призрения привели к созданию весьма стабильной системы, просуществовавшей вплоть до реформ 60-х годов XIX в., а в некоторых губерниях - до начала XX в., авторы обращают внимание и на то, что эта система не могла удовлетворить основные потребности населения, так как имела существенные недостатки. Сказыва-
лись, например, отсутствие центрального органа управления и связанный с этим «разнобой» в работе, хроническая нехватка средств, недостаток квалифицированных кадров. В большом спектре благотворительных учреждений смешивались разнородные задачи и цели (школьное образование, медицинское обслуживание, воспитание детей, трудовая помощь, разнообразие форм открытого и закрытого призрения), имели место лихоимство, бюрократизм, формализм и т.д. (006, с. 26; 007, с. 35).
При Екатерине II было окончательно осуждено и запрещено нищенство. Понимая, что запреты малоэффективны, правительство пыталось изыскать и другие способы искоренения этого социального недуга, в частности, «путем создания работных домов, заве-дывание которыми вверялось полиции» (008, с. 20). Впрочем, пишет Разумцев, работные дома, созданные в конце XVIII в., в России не привились. Было их открыто несколько: в Санкт-Петербурге, Казани, Рязани, Красноярске и Иркутске, но количество призреваемых в них было незначительно, и они просуществовали недолго. Причины, которые препятствовали развитию работных домов, заключались в организации работы Приказов, где преобладал бюрократический элемент, препятствовавший проявлению инициативы со стороны общества. Чиновники Приказа общественного призрения считали создание работных домов чем-то второстепенным и предпочитали заниматься учреждением народных школ, сиротских домов, смирительных домов, больниц и богаделен. Вместе с тем, пишет Разумцев, в организацию Приказов общественного призрения были вложены плодотворные нововведения: самостоятельность местных благотворительных заведений, привлечение к управлению ими местного населения и обеспечение их более или менее достаточными средствами (008, с. 21).
Отмечают авторы и то обстоятельство, что помощь нуждавшимся в этот период носила многоукладный характер. Наряду с государственным призрением существовали сословные и частные благотворительные организации и учреждения. Материальную основу практически всех форм благотворительности в большинстве своем составляла частная благотворительность (006, с. 30; 007, с. 36). Тон задавали члены царской семьи, учреждая благотворительные общества и беря под свое покровительство какое-либо
благотворительное, учебно-воспитательное или лечебное учреждение (006, с. 31; 008, с. 22).
Разумеется, подчеркивает Разумцев, вопрос о создании общегосударственной системы социальной помощи и тем более о государственной социальной политике в современном понимании в ту эпоху даже не рассматривался. «Но создание Царицей Марией Феодоровной системы благотворительных учреждений призрения, по существу, явило собой возникновение первой в истории России централизованной, действовавшей в масштабах всей страны структуры, предназначенной для решения социальных задач» (008, с. 22). В царствование императора Александра Павловича созданные Екатериной II правительственные органы попечения бедных развились и распространились практически на все государство. В то же время зародилась в организованном виде частная благотворительность - появились благотворительные общества (008, с. 23). При императоре Николае I возник первый Дом трудолюбия. Он был основан в 1833 г. в Санкт-Петербурге русским меценатом и предпринимателем князем А.Н. Демидовым, который пожертвовал на его устройство более 500 тыс. руб. (008, с. 30).
И все же в целом, подчеркивают авторы, до середины XIX в. вся благотворительная деятельность и социальное вспомоществование являлись прерогативой государства и церкви. Одной из причин этого авторы считают, что в России еще не было достаточно сильного слоя зажиточных людей, способных финансово поддержать независимые благотворительные учреждения. И лишь после 1861 г. благотворительностью все более активно стали заниматься представители торгово-промышленного класса. Особенно наглядно это проявилось в регионах.
По мнению Батоевой, правительство, понимая, что благотворительность нуждается не только в наличии законодательной основы, но и в общественном признании, проводило политику гласности и открытости в этом вопросе. Использовало различные формы поощрения благотворителей, обеспечивая тем самым доверие к деятельности благотворительных организаций и отдельных жертвователей (006, с. 48).
С. Разумцев полагает, что государство в своем отношении к частной благотворительности ограничивалось чисто формальным влиянием, чтобы упорядочить устройство и движение обществен-
ной благотворительности, и отнюдь не руководило ею (008, с. 38). В то же время правительство поощряло пожертвования в пользу благотворительных учреждений. Законом предусматривалась и строгая отчетность по сбору денег (008, с. 193). Лебедев упоминает о том, что запрещалось принимать пожертвования от «порочных» людей, пытавшихся «прикрыть» прежние свои поступки и получить награду от правительства (007, с. 194).
Вторая половина XIX в., по мнению авторов, стала переломной в развитии благотворительности: именно в пореформенной России были изданы многочисленные законы и установлены неписаные правила, благодаря которым социальная политика государства, общественная и частная благотворительность приобрели очертания системы и получили мощный импульс к развитию (006, с. 36; 007, с. 62; 008, с. 33). Едва ли не ежедневно в России возникали новые благотворительные общества и фонды, появились организации, объединявшие людей по профессиональным признакам, уровню образования, месту проживания, склонностям (008, с. 33). В 1870 г. «в России появляется первый специальный журнал "Вестник благотворительности". В конце XIX в. число изданий, которые можно отнести к этой категории, превысило десяток» (007, с. 6).
В то же время, отмечает Разумцев, освобождение крестьян от крепостной зависимости в 1861 г. поставило Россию перед новыми проблемами: появилось небывалое прежде огромное количество безработных и нищих и даже целые селения, промышляющие профессиональным нищенством. Раньше в России на душу населения приходилось в десятки раз меньше нищих, чем в развитой Европе. В 1832 г., например, в России на одного нищего приходилось 1000 жителей, тогда как во Франции - 166, в Англии - 117, в Голландии - 102 (008, с. 33). В прессе того времени, пишет Разумцев, участились напоминания о том, что «раньше русский помещик не только из-за морали и христианского человеколюбия, но даже из-за экономических соображений кормил своего работника и заботился о нем» (008, с. 33).
Ослабление административно-бюрократического регламентирования со стороны правительства, децентрализация сферы социального призрения, расширение и поощрение участия общественности в его организации, общий подъем отечественной культуры и национального самосознания к концу XIX в. - все это
способствовало активному росту благотворительного движения в пореформенной России. По мнению Батоевой, о переходе от государственной благотворительной деятельности к частной свидетельствует, например, то, что в период с 1861 по 1917 г. только 25% всего бюджета русской благотворительности образовывали средства казны, земств, городов и сословных учреждений, а 75% - средства частной благотворительности (006, с. 62). К социальным новациям конца XIX в. Батоева относит и активизацию в благотворительной деятельности церковных приходов, как в городах, так и на селе. Здесь призрение не ограничивалось только вспомоществованием, налаживалось амбулаторное лечение, обучение детей и взрослых в системе воскресных и церковно-приходских школ (006, с. 35).
Разумцев подчеркивает, что к концу XIX в. социальная помощь в России отличалась многообразием форм и уровней: общественным призрением занимались городские и деревенские благотворительные общества, земства. В деревнях открывались общества призрения для крестьян и ясли-приюты. В городах была налажена система попечительства о бедных. В рамках городского самоуправления создавались специальные комитеты (008, с. 33). В начале XX в. благотворительность в России переживала пик своего развития. На каждые 100 тыс. жителей европейской части России приходилось шесть благотворительных учреждений (008, с. 39).
Г.Ю. Лебедев и О.И. Мятникова отмечают, что проблема понятия благотворительности, роли частной и государственной благотворительности в жизни отдельного человека и общества в целом обсуждалась в 1910 г. на I съезде деятелей общественной и частной благотворительности. Участники съезда пришли к выводу, что основными субъектами благотворительности должны стать волость, самоуправляющиеся союзы, наделяемые от государства известными правительственными функциями, и частная благотворительность в различных ее проявлениях (007, с. 30).
Одним из актуальных направлений благотворительной деятельности в России в пореформенный период было оказание трудовой помощи населению (006, с. 122). В связи с этим Разумцев отмечает, что основанные о. Иоанном Кронштадским Дома трудолюбия являлись ярким примером социального предпринимательства. Священник исходил из того, что бедность нуждается не в помощи, а в труде, следовательно, помочь ей можно организацией
достойного труда. Дома трудолюбия в России не только названием, но и своей многофункциональностью отличались от подобных учреждений в Европе и по праву стали национальным фундаментом российской социальной деятельности (008, с. 8).
Дома трудолюбия, открывшиеся по всей России, имея общий устав и единое руководство, в устройстве и способах деятельности имели большие различия, зависящие от местных условий и материальных средств (008, с. 193). В частности, в Забайкалье Дом трудолюбия и попечительное о нем общество были открыты в Чите в 1896 г. (006, с. 122).
Бюджеты Домов трудолюбия складывались из членских взносов, добровольных пожертвований, выручки от продажи производимой продукции, платы за городские работы, средств, получаемых от благотворительных концертов, лотерей, кружечного сбора, а также из дотаций государства и общества. В Домах трудолюбия старались заводить такие работы, «какие не соперничали бы с работами местных мастеровых, дабы их не ввести в нужду» (008, с. 203). В то же время Разумцев отмечает и такую странность: в России, аграрной стране, много строилось Домов трудолюбия и почти не было сельскохозяйственных предприятий трудолюбия типа колоний, хотя идея создания в России земледельческих колоний и ремесленных приютов находила поддержку среди благотворительных проектов в пореформенной России (008, с. 208). В 1870 г. даже было организовано Общество земледельческих колоний и ремесленных приютов, среди учредителей которого были известные ученые, общественные деятели. Предполагалась связь колонии с существующим Домом трудолюбия (008, с. 213).
Авторы солидарны в том, что с началом Первой мировой войны изменился не только характер общественного призрения, но и мотивация благотворительной деятельности, появились приоритетные сферы приложения капитала, новые виды и направления благотворительности (006, с. 36; 007, с. 12). Однако ее масштабы оценивают по-разному. Если Батоева считает, что масштабы российской благотворительности заметно сократились, деятельность многих благотворительных организаций была свернута (006, с. 36), то Разумцев полагает, что во время Первой мировой войны финансовая поддержка государства благотворительным учреждениям не только не сократилась, но и охватила вновь созданные комитеты и
попечительства (008, с. 49). По данным автора, император «израсходовал 200 миллионов рублей на нужды раненых и увечных и их семей» (008, с. 51).
Судьба благотворительных организаций после 1917 г. рассматривается лишь в книге Разумцева, где отмечается, в частности, что многие Дома трудолюбия закончили свою деятельность при Временном правительстве (008, с. 110). В первые годы советской власти благотворительные организации, обладавшие средствами и имуществом, были подчинены государственному управлению. Любая благотворительность была объявлена идеологически вредной. Проблемы, которыми занималась благотворители, были названы «несуществующими» (008, с. 222).
По мнению Разумцева, было бы несправедливо говорить о полном прекращении христианской благотворительности в советской России, если принять во внимание деятельность церкви в годы Великой Отечественной войны, когда по приходам было собрано более 200 млн. рублей на нужды фронта (008, с. 224). Кроме того, напоминает Разумцев, начиная с 1930-х до середины 1980-х годов благотворительность в стране выступала в виде института шефства. Так, в 30-е годы молодежь шефствовала над авиацией, а в 19701980-е годы - над детскими домами.
Наряду с централизованной системой государственного призрения продолжали существовать благотворительные общества, возникавшие по инициативе общественности и частных лиц. Среди действовавших в дореволюционной России обществ взаимопомощи и вспомоществования до настоящего времени существует, например, Литературный фонд, возникший еще в 1859 г. как Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым, и некоторые творческие союзы (008, с. 225). В современной России на смену практике шефской помощи приходит организация благотворительных фондов. Руководство государства признало необходимость предоставления возможности гражданам инициативно участвовать в социальной взаимопомощи, видя в этом не только путь к частичному освобождению госбюджета от расходов на социальные нужды, но и одно из средств формирования гражданского общества. Было провозглашено создание нескольких фондов, которые должны были охватывать своей деятельностью всю территорию государства: Детский фонд, Фонд культуры, Фонд милосердия и здоро-
вья. По смыслу уставов, принятых их учредительными конференциями, они являются благотворительными организациями (008, с. 227).
Реформы 1990-х годов привели к обнищанию большой части населения. Нищенство переросло в общегосударственную проблему. Ситуация в стране, по мнению Разумцева, во многом схожа с 80-ми годами XIX в., когда после реформ появились массы безработных. Но тогда с ростом промышленных предприятий рабочие руки, особенно квалифицированные, были востребованы. Дома трудолюбия занимались людьми, не имеющими профессий, предлагая им труд, не требующий квалификации, или обучали их профессиям, востребованным на рынке труда. Современные реформы не способствовали экономическому росту, и поэтому работу можно найти только в сфере обслуживания и торговли, где вакансии не способны удовлетворить всех безработных (008, с. 228).
При изучении истории российской благотворительности большое значение, пишут Батоева и Лебедев, имеет ее региональный аспект. Его исследование позволяет, с одной стороны, полнее представить размеры и формы благотворительной деятельности в масштабах всей страны, а с другой - выявить ее особенные черты, обусловленные экономическим и социальным развитием того или иного региона, его демографическими, национальными, сословными, религиозными и другими особенностями.
В. С. Коновалов
2013.01.009. ХРИСТОФОРОВ И.А. СУДЬБА РЕФОРМЫ. РУССКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ПОЛИТИКЕ ДО И ПОСЛЕ ОТМЕНЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА (1830-1890-е годы). - М.: Собрание, 2011. - 368 с.
Ключевые слова: Россия; вторая половина XIX в.; отмена крепостного права; русское крестьянство; правительственная политика.
В монографии И.А. Христофорова исследуется правительственная политика по отношению к крестьянству в 1830-1890-х годах. Особое внимание уделяется двум сюжетам: эволюция представлений элиты (правительства и общественных кругов) об идеальном крестьянине, а также пути создания институционально-
