CC BY
61
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
2012.03.006-007. СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ТЕКСТЫ В СОЦИАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ. (Сводный реферат).
2012.03.006. Пространство рукописи. От внешней формы к форме внутренней. - М.: ИВИ РАН, 2010. - 189 с.
2012.03.007. Люди и тексты. Исторический источник в социальном измерениИ. - М.: ИВИ РАН, 2011. - 361 с.
Ключевые слова: средневековые тексты; исторический источник; социальное измерение.
Два сборника, изданных в ИВИ РАН и объединенных в данном сводном реферате, демонстрируют новый подход к изучению исторических источников Средневековья и раннего Нового времени. Этот подход предполагает «раскрытие механизмов функционирования отдельных текстов в породившей их культурной среде», обсуждение таких вопросов, как «замысел и создание текста автором, социальное бытование текста, его восприятие читателями, роль данного текста в формировании и удовлетворении социокультурных и интеллектуальных потребностей современной ему эпохи» (006, с. 5).
В основу сборника «Пространство рукописи. От внешней формы к форме внутренней» (006) положены материалы конференции, организованной Центром истории частной жизни и повседневности ИВИ РАН в 2010 г. Статья А. Пожидаевой (РГГУ, Москва) «"Сотрите этого ребенка", или Эскизы и инструкции на полях средневековых рукописей» посвящена анализу служебных пометок, предназначенных для художников-миниатюристов, на полях иллюминированных рукописей. Автор статьи указывает на то, что строгое соответствие между текстом и иллюстрациями соблюдалось далеко не всегда; художник мог исключить по своему усмотрению какие-то сцены, нарисовать не всех персонажей или, наоборот, добавить кого-то от себя. Причиной вольности, отмечает А. Пожи-даева, в Средние века обычно было то, что миниатюрист, прекрасно знавший Священное Писание, а также наиболее распространенные варианты иконографических программ, выражал в миниатюрах свое видение сюжета. Однако, как пишет исследовательница, с появлением в XIII в. светских мастерских кажущаяся «свобода» нередко воз-
никала из необразованности миниатюристов, не понимавших смысла того, что они изображают. Это приводило к увеличению количества инструкций, а иногда и к настоящим курьезам. В качестве забавного примера А. Пожидаева упоминает иллюстрацию к английской «Морализованной Библии» XIII в., в которой на миниатюре, представляющей шествие в Вифлеем, была изображена Мария с младенцем-Христом. Рядом с миниатюрой имеется гневная надпись: «Сотрите этого ребенка». Исследовательница делает вывод о том, что анализ соответствий инструкций и миниатюр в разные эпохи свидетельствует о постепенном разрушении целостности готовых иконографических программ и превращении миниатюристов из ремесленников в настоящих мастеров, способных находить собственные решения.
А. Чиркова (Институт истории РАН, Санкт-Петербург) («Можно ли рисовать на папских привилегиях») на основании ко-дикологического и палеографического анализа инициалов и подписей в нескольких десятках папских булл XII в., сохранившихся в собрании Института истории, выделила индивидуальные особенности почерков шести разных писцов. Из них наибольший интерес исследовательницы привлек «писец Б», который изобразил на одной из булл вместо двух перечеркнутых 88 ^а^к, подписал) змееподобное существо с длинным хвостом, узкой мордочкой и ушами. Наибольший интерес, по мнению А. Чирковой, представляет тот факт, что папа и все кардиналы, видевшие «змею» в момент подписания документа, не потребовали ее стереть, что говорит, по мнению исследовательницы, о способности средневековых людей воспринять и оценить «индивидуальное» даже в работе писца папской канцелярии.
Статья О. Тогоевой (ИВИ РАН, Москва) «Портрет Жанны д' Арк на полях журнала Клемана де Фокамбера» затрагивает вопрос о соотношении изображения и письменного текста. Клеман де Фокамбер, секретарь Парижского парламента, которого в истори-оргафии традиционно причисляют к проанглийски настроенной части французского общества, оставил на полях своего дневника единственное прижизненное изображение Жанны д'Арк. Рядом с сообщением о появлении в рядах французских войск странной «девы со знаменем», о которой Фокамбер в тот момент не знал ничего, изображена фигура со штандартом в руке. О. Тогоева показывает,
что прототипом этого «портрета» стал известный образ «Христа торжествующего», победителя смерти и сил ада. Исследовательница подчеркивает, что прочитанная таким образом иллюстрация вступает в противоречие с содержанием дневника, где французы названы «врагами». Подобное несовпадение смыслов визуального и текстуального сообщений, по мнению исследовательницы, может указывать на необходимость пересмотреть наши представления о Клемане де Фокамбере как безусловном стороннике англичан.
Ю. Крылова (ИВИ РАН, Москва) («Читатель и маникулы. О маргиналиях рукописи 1693 из Национальной библиотеки Франции») реконструирует индивидуальное читательское восприятие текста на основании маникул - изображений руки, которыми неизвестный читатель XV в. отметил наиболее интересные, с его точки зрения, места в сочинении Ла Тура Ландри «Поучение дочерям». Анализ выделенных мест позволяет исследовательнице получить весьма детальные сведения об этом человеке. Как утверждает Ю. Крылова, он был мужчиной, имел представление о нравах светского общества и, судя по его вниманию к сюжетам о нерадивых супругах, состоял в браке.
Возникновение «нового типа читателя» в позднем Средневековье является темой статьи А. Котоминой (ИВИ РАН, Москва) «Светский читатель XV в. осваивает пространство книги». Автор сопоставляет две редакции «Евангелия от прях» - небольшого комического произведения, созданного в XV в. во Фландрии, - появившиеся с разрывом всего в несколько лет. На основании своего анализа исследовательница констатирует, что изменения, происходившие в технике чтения, т.е. переход от декламации вслух к чтению «про себя», повлияли на внутреннюю организацию книги (появление оглавления, пагинации и пр.). Кроме того, изменения, внесенные во введение книги, а также миниатюры, помещенные на фронтисписе, по мнению А. Котоминой, свидетельствуют и о коренных отличиях в стратегии подачи текста. Первая редакция представляла «Евангелие от прях» как запись деревенских поверий, предназначенную для познавательного чтения; однако создатель второй рукописи, творчески переработав материал, превратил его в пародийное произведение, приглашавшее образованного и ироничного человека посмеяться над невежеством «прях». Это свидетель-
ствует, по мнению исследовательницы, о появлении в обществе совершенно иного типа читателя.
Статья Е. Казбековой (ИВИ РАН, Москва) «Вставки и интерполяции в списках папских декретальных сводов XIII в.: Экстрава-ганты» посвящена принципам редактирования текста средневековыми авторами. Исследовательница демонстрирует, каким образом экстраваганты, т.е. дополнения, пояснения и комментарии правоведов, располагавшиеся первоначально в качестве маргиналий на полях законодательного текста, со временем сливались с ним и становились его частью, хотя сохраняли прежнее имя. Е. Казбекова делает также интересный вывод, касающийся аудитории, для которой предназначались «экставаганты». По ее мнению, они использовались не столько в практических целях, сколько служили «исследовательским материалом» для университетских канонистов.
Статья А. Касатова (Институт истории РАН, Санкт-Петербург) («Historia vera vel imaginaria, или О чем может поведать грамота Вильгельма Завоевателя»?) посвящена анализу фальшивой грамоты о пожаловании земельных владений монастырю Селби от имени Вильгельма Завоевателя. Автор утверждает, что грамота была составлена в XII в. Анализ политической ситуации, сложившейся вокруг аббатства на рубеже XI-XII вв., его конфликтов с местной и центральной властью позволяет исследователю выявить мотивы создателей подделки.
П. Габдрахманов (ИВИ РАН, Москва) («Путешествие по средневековому свитку. Опыт "прочтения пространства" описи грамот об алтарных трибутариях аббатства Св. Петра в Генте середины 30-х годов XIII в.») показывает, что инвентарная опись, содержащая краткую информацию о дарениях сервов и трибутариев, жертвовавших себя на алтарь св. Петра и Девы Марии (т.е. обязавшихся нести определенные повинности), удивлявшая исследователей своей хаотичностью, на самом деле составлена по четкому плану. Рассмотрев особенности почерка, расположения записей, их длины, исследователь приходит к выводу, что грамоты описывались в том порядке, в каком они складывались в архивный ларь монастыря; соответственно, анализ описи предоставляет нам, как считает П. Габдрахманов, уникальную возможность восстановить принципы формирования и функционирования монастырского архива.
Второй сборник, также выпущенный ИВИ РАН (007), содержит материалы докладов, представленных на действующем в этом институте семинаре «Люди и тексты», и посвящен пятилетнему юбилею семинара. В центре внимания участников семинара и авторов помещенных в сборнике статей находятся проблемы взаимоотношений создателей текстов и аудитории (как современной их появлению, так и позднейшей). Открывают сборник две статьи методологического плана. Руководитель семинара М. Бобкова анализирует практику его работы и круг затронутых его участниками тем в рамках такого направления современной исторической науки, как «история исторической мысли». Помещая свои рассуждения в широкий историографический контекст, она поднимает также вопрос о содержании и правомерности использования понятия «историо-писание», терминологических различиях «историописания» и «историографии».
В статье Ю. Вина «Диалог социального и культурного в информационном исследовании византийских источников: Понятийно-терминологический аспект как проблема исторического познания» затронут актуальный вопрос о возможности использования в исторических исследованиях информационных технологий. По мнению автора, применение информационных методов для анализа специальных терминов и понятий, встречающихся в исторических источниках, может дать важные результаты, однако требует взвешенного подхода.
В статье А. Сидорова «Каролингские библиотеки: К вопросу о книжной культуре у франков» анализируются перечни книг, составленных в монастырских библиотеках каролингского времени, и маргинальных пометок в этих списках. На основании тщательного рассмотрения этих источников автор делает выводы о процессе создания, пополнения и описания книжных фондов; хранении книг и функциях библиотекарей; порядке получения и возвращения книг и их читателях.
Статья И. Филлипова («Анналы Сен-Виктор-де Марсель: История текста») посвящена изучению анналов, записанных на полях астрономического кодекса из каталонского монастыря Риполь; этот кодекс оказался затем в марсельском монастыре Сен-Виктор, а после этого - в Библиотеке Ватикана. По мнению И. Филиппова, эта последовательность разрозненных записей, пополнявшаяся на про-
тяжении пяти веков, представляет особый интерес для понимания того, как в Средние века в Каталонии и на юге Франции относились к историческому знанию. Как полагает исследователь, сам тот факт, что записи делались на полях астрономического кодекса, указывает на существовавшую в сознании средневековых монахов тесную связь между астрономией, хронологией и историей. Однако то обстоятельство, что в Южной Франции и Каталонии на протяжении Средневековья при всем богатстве и разнообразии литературы другого рода практически не создается исторических сочинений, требует, по мнению И. Филиппова, дальнейшего обсуждения.
Т.В. Гимон («Пометы в рукописях Новгородской I летописи») выявляет круг известий, которые были отмечены «крестиками» на полях в трех списках Новгородской летописи. К числу сообщений, заинтересовавших наибольшее число читателей, относятся: вопросы вероучения и эпизод с выбором веры; татарские нашествия на Русь, битва на Калке и приход Батыя; взаимоотношения Новгорода с князьями; русско-татарские взаимоотношения; батальные описания; бедствия, эпидемии, пожары; знамения; выплаты денежных сумм и денежные реформы начала XV в.; жестокие казни. Выделялись также известия, значимые для исторической памяти Новгорода: начало «рати» Всеслава Полоцкого, обретение мощей архиепископа Иоанна и др.
В статье С.Г. Мереминского «Арки и колонны в пространстве средневековой рукописи: Возможные контексты и функции» предлагаются различные объяснения происхождения специфического «архитектурного» обрамления, окружающего перечень епископов в рукописи Хроники Иоанна Вустерского начала XII в., хранящейся в библиотеке Корпус-Кристи-колледжа в Оксфорде.
Статья П. Габдрахманова «"Открытая книга" или "Книга за семью печатями"? Загадки кодекса К 2556» посвящена неопубликованному кодексу XIII в. из архива аббатства Св. Петра в Генте. Кодекс содержит регистр родословных (тронков) алтарных трибу-тариев монастыря, находившихся под его судебной защитой, пользовавшихся налоговыми и другими иммунитетными привилегиями. Свою задачу на данном этапе автор видит, скорее, в том, чтобы отметить «странности» этого документа и показать его неординарность, поскольку правильно поставленные вопросы - это уже шаг к решению.
Статья Н. Девятайкиной «Два лика одного трактата: Диалоги ренессансного гуманиста Петрарки и эпиграфы к ним реформаци-онного автора» посвящена эпиграфам священника из Аугсбурга Иоанна Пинитиана (1478-1542) к трактату Петрарки «О средствах против превратностей судьбы». Исследовательница приходит к выводу, что дистихи Пинитиана перекликаются с тематикой трактата, но при этом «не реагируют» на включенные туда сюжеты или примеры и во многом сужают, а то и изменяют позицию автора основного текста.
М. Локутова («Реалии книжной культуры средневековой Германии») исследует все разновидности записей, встречающихся в немецких рукописях, из Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург), используя их для того, чтобы проследить изменение роли книги в жизни различных слоев общества в XIV-XVI вв.
В статье А. Черных («Гербовник как исторический текст») рассматриваются проблемы, которые возникают перед историком при использовании им в качестве исторического источника памятника, не относящегося к жанру историописания.
М. Айзенштат («Переписка как источник изучения Новой истории Британии») рассматривает роль эпистолярного наследия англичан XVIII-XIX вв. как неоценимого источника, фиксирующего, в отличие от других исторических памятников, ситуацию, относящуюся к определенному дню, а порой и часу. Письма, указывает исследовательница, как и более традиционные разновидности источников, отражают политическую, экономическую, социальную ситуацию эпохи, ее культурную и интеллектуальную атмосферу, но -и в этом состоит их своеобразие и достоинство - сквозь призму личного восприятия и сиюминутного настроения их автора.
З.Ю. Метлицкая
