CC BY
10
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2018 История Выпуск 2 (41)
УДК 930:94(100)"05/13" ^ 10.17072/2219-3111-2018-2-15-20
ДЕЛОВОЕ ПИСЬМО ВО ФЛАНДРСКОМ МОНАСТЫРЕ XIII В. (О ДВУХ КНИГАХ П.Ш. ГАБДРАХМАНОВА)1
Т. В. Гимон
Государственный академический университет гуманитарных наук, 119049, Москва, Мароновский пер., 26 guimontv@mail.ru
Две книги П.Ш. Габдрахманова (2012, 2016) посвящены детальному анализу делопроизводственных документов 1230-х гг. из аббатства св. Петра в Генте. В этих документах велся учет алтарных трибутариев - особой категории зависимых от монастыря людей, обязанных ежегодно делать фиксированный взнос аббату, а также связанных рядом других поборов. В первой книге рассматривается пергаменный свиток, представляющий собой регистр грамот, подтверждающих статус трибутариев, во второй - кодекс, содержащий родословия алтарных трибутариев. Габдрахманов изучает форму этих документов, их составление и пополнение, принципы организации информации в них. Он сравнивает обе описи с другими документами аббатства, в первую очередь с самими грамотами, что позволяет прояснить (или, наоборот, проблематизиро-вать) многие аспекты содержания этих текстов. Автор ставит вопрос о назначении обоих документов и пишет о том, что на этот вопрос не может быть дано простого ответа: они, безусловно, относятся к финансовому делопроизводству монастыря, однако могли использоваться также как юридический документ, как помянник, возможно, как-то еще. Для представителей современной медиевистики характерен интерес к деловым документам как факту культуры и к практикам делового письма, и книги Габдрахманова являются ярким примером такого интереса. Обе части исследования сопровождаются ценными приложениями, одно из которых представляет собой первую публикацию кодекса с подробным комментарием. В них содержатся размышления о том, что неясность и/или множественность функций средневековых текстов может отражать особенности архаического отношения к письму.
Ключевые слова: Средние века, Фландрия, документ, делопроизводство, источниковедение, история письма, монастырь, алтарные трибутарии.
В 2012 и 2016 гг. увидели свет две взаимосвязанные монографии П.Ш. Габдрахманова, каждая из которых посвящена одному деловому документу XIII в. из аббатства св. Петра в Генте (Фландрия). Эти документы отражают две разные формы учета алтарных трибутариев - особой категории зависимых от монастыря людей. Они были обязаны ежегодно делать фиксированный (и сравнительно небольшой) взнос в монастырь, находясь при этом под юрисдикцией и защитой аббата. Становились алтарными трибутариями или свободные - «путем акта самоотдачи себя под покровительство святого патрона», или сервы - «в результате акта их освобождения и жертвования святому патрону» (в сравнении с обычными сервами положение алтарных трибутариев было выгодным). Статус алтарного трибутария передавался по женской линии [2012, с. 31]2.
П.Ш. Габдрахманов определяет свой подход как интерес к документам как «явлениям средневековой культуры» [2012, с. 14] и отмечает, что его работы оказались в русле «нового историко-культурного подхода к исследованию средневековых административных документов» [2012, с. 18]. Автор задается вопросами о том, какие цели преследовал и какие задачи решал при помощи документа его создатель, как он «для достижения этих целей и решения своих задач "строил" и "организовывал" свой текст», каковы были «принципы и навыки его работы». Ученый стремится «проникнуть в практику повседневной работы средневекового администратора и писца; понять, как он работал, а следовательно, и то, как он думал» [2012, с. 19; ср.: 2016, с. 15]. Обеим книгам автор предпосылает историографические очерки, где дает очень полезный обзор как западных, так и российских работ, написанных в русле схожего подхода [2012, с. 21-27; 2016, с. 14-23]. И, хотя обзоры такого рода всегда можно дополнять3, в целом Габдрахманов показал, что интерес к истории документа как части истории общества, к конкретным практикам составления документов как форме деятельности человека Средневековья является важной тенденцией в современной историографии. Но и на этом фоне рассматриваемые работы выглядят яркими, оригинальными и очень ценными.
© Гимон Т. В., 2018
Источник, разбираемый в первой части исследования, представляет собой пергаменный свиток, во второй - пергаменную книгу (кодекс). Длина свитка - около двух метров, в кодексе - 48 листов небольшого формата (т-8). Оба текста созданы одним и тем же писцом, который уверенно идентифицируется как кантор Лаврентий. Им же написан ряд грамот 1230-1240-х гг. - и тоже об алтарных трибутариях. Свиток датируется 1234-1236 гг. [2012, с. 35-39], а кодекс - около 1238 г. [2016, с. 38-41], но в обоих есть более поздние дополнения и исправления, сделанные как тем же почерком, так и другими почерками. Свиток был опубликован в 1936 г., причем, как отмечает Габ-драхманов, с рядом ошибок [2012, с. 24]; кодекс прежде не был даже полностью издан [2016, с. 20].
Свиток представляет собой реестр актов посвящения себя (или своих сервов) в алтарные трибутарии. Содержание кодекса - тоже реестр алтарных трибутариев, но организованный по другому принципу. В нем расписаны семейства, точнее, «матрилинейные родословные группы» [2016, с. 35], тронки (лат. 1гопси$), алтарных трибутариев: перечисляются их члены и указываются генеалогические связи между ними.
Одна из главных проблем, возникающих при изучении обоих документов, - определение принципа их построения, порядка расположения записей. В обоих случаях они до конца не ясны, и тексты отчасти производят впечатление хаоса.
Исследуя свиток, Габдрахманов использовал такой прием: условно разделил 234 записи свитка на четыре примерно равные части и выяснил в каждой из них процентное соотношение записей конкретных типов (основанных на ранних или поздних грамотах; относящихся к бывшим свободным или к бывшим сервам; касающихся алтаря св. Петра или алтаря псв. Девы в крипте). И, хотя практически во всех частях свитка встречаются записи любых типов, их удельный вес заметно различается. Выявленные закономерности (оформленные в виде трех графиков)4 позволяют говорить если не о принципе составления самого регистра, то хотя бы о том, в каком порядке в «ларе» или просто на полке были складированы грамоты, на основании которых регистр составлялся. Удается, пусть и не совсем уверенно, заглянуть в «архив» средневекового монастыря. Например, можно предположить, что более ранние грамоты лежали внизу «ларя», а при высыпании из него содержимого оказались, наоборот, наверху; что акты, относящиеся к алтарю псв. Девы, могли частично храниться отдельно [2012, с. 39-50].
Организация информации в кодексе еще сложнее. В целом в основе систематизации лежит географический принцип (первоначальное «место приписки» тронка [2016, с. 74]). Однако сведения неоднократно дублируются (иногда даже на одной и той же странице), помещаются как будто в неподходящий раздел; тронки, «приписанные» к одному поселению, иногда перечисляются в виде компактной группы, но часто оказываются разбросанными по тексту описи. Ее создатели, с одной стороны, были чрезвычайно внимательны к родственным связям между алтарными трибутариями, а с другой - не упомянули о наличии таких связей в целом ряде случаев, поддающихся проверке [2016, с. 64-97, 143-182]. Габдрахманов склоняется к тому, что в большинстве случаев речь должна идти не о несовершенстве работы средневекового писца, но именно о нашем непонимании ее логики [2016, с. 155, 181-182].
Много внимания П.Ш. Габдрахманов уделяет пространственной организации документов. Например, в свитке визуально разделяются единицы информации, при этом писец явно старается экономить пергамен, занимая все свободные его участки [2012, с. 26-27]. В кодексе, наоборот, всегда оставлялось свободное место, где впоследствии могла быть помещена информация о новых членах того же тронка [2016, с. 30].
Очень ценны наблюдения Габдрахманова над тем, как писцы исправляют и дополняют документ (в особенности это касается кодекса). Перед нами довольно редкий в источниковедении пример систематического описания таких писцовых практик, используемых при этом значков, линий и т.п., снабженный хорошо подобранными фотографиями соответствующих фрагментов листов рукописи [2016, с. 123-142].
Важный метод, применяемый в обеих частях исследования, - сопоставление учетных документов (свитка и кодекса) с грамотами об алтарных трибутариях. Собственно, грамота является в данном случае первичным документом, закрепляющим статус алтарного трибутария за определенным семейством. Свиток - это сводка сведений из 234 грамот, из которых до нашего времени сохранилось менее половины [2012, с. 35, 68]. Габдрахманов подробно исследовал то, как писец свитка использовал грамоты: насколько внимательно их читал, что брал из грамот, какие ошибки до-
пускал, каков был формуляр записей свитка в сравнении с формуляром грамот. Так, выясняется, что писец Лаврентий не читал грамоты подряд. Зная их формуляр, он быстро считывал в них конкретные сведения: всегда - имена дарителей и самих трибутариев, а также местожительство последних (играющее роль дополнительного идентификатора), факультативно - некоторые другие данные. При всем разнообразии случаев ясно, что фиксируются в первую очередь имена. Габдрах-манов даже считает свиток скорее перечнем людей, чем описью грамот, или, как минимум, документом двойственным [2012, с. 71-98].
Тесно связан с грамотами и кодекс. Иногда писец, составив грамоту, тут же переносил выдержки из нее в кодекс [2016, с. 43-51, 187]. Габдрахманов специально исследовал практику составления, обновления и пополнения новыми сведениями грамот об алтарных трибутариях, а также иные способы подтверждения их юридического статуса, такие как привлечение свидетелей или присяга. Ставятся и еще более интересные вопросы: о степени участия самих трибутариев в составлении грамот и о том, насколько они сами помнили свою родословную [2016, с. 84-121, ср. с. 254]. И самое главное: сопоставление с актами оказывается главным методом, позволяющим выяснить особенности кодекса как источника по истории семей: определить время жизни упомянутых в кодексе лиц, обнаружить пропуски, умолчания, искажения и т.д. [2016, с. 183-257].
Центральный вопрос - назначение анализируемых документов. В отношении кодекса, по мнению Габдрахманова, существует относительная ясность: это документ финансового учета. Максимально полный список алтарных трибутариев нужен был монастырю для того, чтобы в полной мере взыскивать с них причитавшиеся подушные платежи. Об этом говорит состав сведений, приводимых в кодексе, о каждом семействе, характер помет и исправлений. Вторая задача, вероятно, решавшаяся в кодексе, - зафиксировать правовой статус алтарных трибутариев на случай каких-либо споров [2016, с. 59-63, 138, 185-187]. Даже в этом видна некоторая двойственность, «многофункциональность», характерная, как справедливо пишет Габдрахманов, для многих средневековых документов [2016, с. 62-63].
Замечу, что ряд наблюдений ученого, как кажется, с трудом согласуется с пониманием кодекса как документа финансового учета. Так, чтобы «подтвердить и обновить» старую запись в кодексе новый писец не всегда уничтожал старую, а часто просто помещал новую рядом [2016, с. 180]. Иногда целые тронки описывались дважды, по разным «адресам» [2016, с. 73]. По привычной нам логике дублирование информации в финансовом документе крайне вредно, однако, похоже, логика писцов XIII в. была иной. И еще: сопоставление с грамотами позволило Габдрахманову установить, что в кодексе упомянуты алтарные трибутарии, жившие в XII в. и к моменту составления кодекса уже давно умершие [2016, с. 232]. И это снова не вяжется с пониманием кодекса как документа учета плательщиков подушных податей5.
Еще более сложен, как пишет Габдрахманов, вопрос о назначении свитка. Зачем он был нужен, если в монастырском «ларе» уже хранились соответствующие грамоты? Это был инструмент поиска? Но не слишком ли хаотичен и непонятен порядок, в котором располагаются записи в свитке? Отсутствует в нем и то, что сейчас принято называть «навигацией». И это при том, что в XIII в. во Фландрии были уже известны такие приемы, как систематизация грамот перед составлением картулярия или использование архивных шифров. Кроме того, регистр еще и неполон: сохранились грамоты, которые должны были бы быть в нем учтены, однако их там нет. Почти нет следов последующего использования свитка. Текст записей не всегда можно понять без обращения к оригинальным грамотам. Список такого рода «странностей», не вяжущихся с нашим представлением о деловом документе, можно продолжать [2012, с. 39, 51-62, 69-70, 98].
Габдрахманов допускает, что у свитка могло быть и мемориальное назначение: зафиксировать на письме имена людей, сделавших или продолжавших делать благие дела для аббатства. Свиток мог подобно помянникам и «книгам жизни» лежать на алтаре во время литургии - тем более, что, как пишет Габдрахманов, в сохранившихся некрологах (помянниках) монастыря имена тех лиц, что представлены в свитке, обнаружить не удалось. Это предположение ученый, однако, считает пока недоказанным и склоняется к тому, что всё же административные функции для свитка первичны6. Его составление вписывается в ряд мероприятий, проведенных кантором Лаврентием по заступлении в должность и связанных с учетом алтарных трибутариев, а шире - с попыткой разрешить финансовые проблемы монастыря. Свиток же мог быть создан на случай будущих судеб-
ных тяжб о статусе конкретных лиц, но и это, полагает Габдрахманов, лишь одна из возможных гипотез [2012, с. 99-109]7.
Отмечу, что неясность функций - характерная проблема при работе с самыми разными средневековыми текстами. Например, мне приходилось постоянно сталкиваться с такой же проблемой в ходе изучения древнерусских летописей. Для чего они создавались, систематически пополнялись, переписывались и редактировались? Предполагалось, что они могли быть и инструментом пропаганды, и средством записи юридически значимых прецедентов, и мемориальным текстом, и даже текстом, предназначенным для Страшного суда, и мн. др. В пользу разных гипотез могут быть приведены разные доводы, однако ни одна из них, кажется, не может в полной мере объяснить всего многообразия содержания летописей и практик их составления (см. обзор проблемы [Гимон, 2012]). Казалось бы, летописи - это одно, а опись алтарных трибутариев - совсем другое. Однако в том-то и дело, что грань между нарративными, документальными, а также литургическими источниками в Средневековье явно проницаема. Так, весьма вероятно использование летописей в качестве юридического документа, а текстов, рассмотренных в книгах Габдрахманова, - на литургии.
Кажется, дело здесь в каком-то архаическом отношении к письму - в представлении о том, что зафиксировать на пергамене чье-либо имя или деяние - это важно, тогда как конкретное, практическое использование этой записи может быть разным (а может и вовсе отсутствовать). Для меня значение книг П.Ш. Габдрахманова состоит помимо прочего в том, что он проблематизировал неясность функций и неочевидность логики составления средневекового текста на примере казалось бы простых делопроизводственных документов.
***
Обе книги П.Ш. Габдрахманова написаны талантливо. Автор постоянно приглашает читателя к разговору, к совместному размышлению. Для исследовательской манеры Габдрахманова характерен поиск «нелогичного», «странного», «на первый взгляд, необъяснимого» - одним словом, «загадок» средневековых документов. Далеко не все загадки оказываются в книгах разгаданными, но всякий раз ученый обсуждает возможные варианты решения, их «плюсы» и «минусы». Я бы сказал, что перед нами в первую очередь тонкое источниковедческое исследование, но в сравнении с традициями российского источниковедения Габдрахманов больше уделяет внимание разговору с читателем, постановке и обсуждению вопросов, не подлежащих пока решению.
Обе книги снабжены многочисленными иллюстрациями: факсимиле фрагментов рукописей, наглядно показывающими то, что автор разъясняет в тексте; сопоставительными таблицами, а также обширными приложениями (во втором случае составившими отдельный том) с полным сопоставлением записей изучаемых источников с соответствующими сохранившимися грамотами, а также рядом других таблиц и публикацией текстов.
Особенно важна публикация кодекса [2016, с. 443-576], осуществленная Габдрахмановым впервые. При передаче текста предпринята попытка максимально точно воспроизвести графические детали рукописи: приписки и добавления, зачеркивания, линии, соединяющие или обводящие те или иные записи. Недостает, на мой взгляд, только небольшого предисловия к публикации, где бы эти принципы разъяснялись; впрочем, разобраться в них можно8. Огромное впечатление производят примечания к тексту [2016, с. 577-732], где скрупулезно приводятся параллельные фрагменты из других документов; даются перекрестные отсылки к записям кодекса, тематически пересекающимся, поясняются некоторые термины; отмечаются палеографические детали, и т.д.
Обе части исследования напечатаны небольшим тиражом в типографии Института всеобщей истории РАН. Небольшой тираж в наше время - не такая уж и проблема: обе книги находятся в открытом доступе на сайте Института9. Однако книги Габдрахманова, как мне кажется, ценны не только как исследование конкретных средневековых документов. Они представляют яркий и - что очень важно - доходчиво и занимательно изложенный опыт источниковедческого и кодикологиче-ского анализа. В этом смысле они могли бы быть рекомендованы студентам - в качестве образца, с которым полезно познакомиться, - и просто заинтересованным читателям. А вот для этого хорошо было бы подготовить новое издание двух книг (может быть, под одной обложкой), у которого был бы твердый переплет, которое было бы удобно листать, а иллюстрации к которому (многочисленные!) были бы цветными. С другой стороны, с учетом серьезности и тонкости исследования, посвященного источникам по истории Фландрии, а также уникальности приложений было бы крайне
важным осуществить перевод обеих книг на один из европейских языков (наверное, французский или английский).
Примечания
1 Рецензия подготовлена в Государственном академическом университете гуманитарных наук в рамках госзадания Минобрнауки России (проект № 33.1221.2017/ПЧ).
2 Здесь и далее на работы ссылаюсь с указанием только года и страницы.
3 Укажу, например, на ряд работ С.М. Каштанова, в которых ставится вопрос о типологическом сопоставлении истории документа в странах Запада и на Руси [Каштанов, 1999, 2001 и др.]; на исключительно остроумное и тонкое исследование С. Франклина о древнерусской письменной культуре [Франклин, 2010]; на схожие подходы в изучении английских средневековых монастырских документов (см., например [Tinti, 2010, p. 75150]).
4 Вызывает вопрос только суждение Габдрахманова о том, что отмечено «более или менее резкое изменение... показателей при переходе текста описи с первой на вторую части и особенно по мере приближения к его окончанию» [2012, с. 45]. На графиках вроде бы резкой разницы именно между второй и третьей секциями (т.е. в середине свитка) нет, показатели изменяются плавно. «Ближе к окончанию» резкое изменение показателей отражено только на третьем графике. Тем не менее нельзя не согласиться с автором в том, что все три графика в целом схожи, а передаваемые ими тенденции не случайны.
5 Хотя иногда, наоборот, умершие вычеркивались [2016, с. 61].
6 Кстати, ученый не исключает мемориальную функцию кодекса [2016, с. 187, 233, прим. 72].
7 С этой задачей, кажется, лучше справился бы кодекс (см. выше).
8 Вообще недочетом (мелким!) изданий является то, что приложениям не предпосланы хотя бы небольшие предисловия, разъясняющие их суть и принципы составления; приложения даже не расписаны в оглавлениях к книгам.
9 URL: http://igh.ru/publications/67?locale=ru; http://igh.ru/publications/68?locale=ru (дата обращения: 25.01.2018).
Библиографический список
Габдрахманов П.Ш. Странный средневековый свиток: Загадки описания алтарных трибутариев в аббатстве св. Петра в Генте XIII в. М.: ИВИ РАН, 2012. Кн. 1.
Габдрахманов П.Ш. Приоткрытый средневековый кодекс: Загадки описания алтарных трибутариев в аббатстве св. Петра в Генте XIII в. М.: ИВИ РАН, 2016. Кн. 2, ч. 1-2. Гимон Т.В. Для чего писались русские летописи? (вторая версия) // История: Электронный научно-образовательный журнал. 2012. Вып. 5 (13). URL: http://history.jes.su/s207987840000431-3-1 (дата обращения: 24.05.2018).
Каштанов С.М. Общие тенденции развития документирования в канцеляриях средневековой Руси // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В.Т. Пашуто. М., 1999. С. 100-110.
Каштанов С.М. К теории и практике сравнительного источниковедения // Норна у источника Судьбы: Сб. ст. в честь Е.А. Мельниковой. М.: ИВИ РАН, 2001. С. 158-168. Франклин С. Письменность, общество и культура в Древней Руси (около 950-1300 гг.). СПб.: Дмитрий Буланин, 2010. 547 с.
Tinti F. Sustaining Belief: The Church of Worcester from c. 870 to c. 1100. Farnham: Ashgate, 2010. XVII, 358 р.
Дата поступления рукописи в редакцию 02.03.2018
DOCUMENTAL WRITING IN A 13TH-CENTURY FLEMISH ABBEY (A REVIEW OF TWO PAVEL GABDRAKHMANOV'S BOOKS)
T. V. Guimon
State Academic University for Humanities, Maronovskiy lane, 26, 119049, Moscow, Russia guimontv@mail.ru
The article presents the review of two books by Pavel Gabdrakhmanov (published in 2012 and 2016), both dedicated to the detailed analysis of record keeping in St. Peter's Abbey in Ghent in the 1230s. Each of the books is dedicated to one document: a parchment roll in one case, and a parchment codex in another. Those texts are two types of registers of altar's tributaries, that is, a special category of the abbey's dependants paying an annual tribute to the
abbot. The roll is a register of charters confirming the status of altar's tributaries, and the codex is an inventory of their lineages (the status being inherited through the female line). Gabdrakhmanov studies in detail the form of those two documents, the practices of their compilation and updating, and the principles of organizing the information in them. He compares the two registers with other documents of the abbey, primarily with the charters confirming tributaries' status, and this comparison gives him a possibility to clarify (or, on the contrary, to problematize) the construction of the two texts. The author raises the question of the purpose of those documents and concludes that it is impossible to answer to it in any simple way. The documents could be intended to be used as a form of financial records, as judicial documents, for liturgical commemoration, or otherwise. Gabdrakkmanov's books are brilliant examples of the interest to medieval documents as a phenomenon of culture, as well as to the practices of documental writing, which is characteristic to many domains of recent medieval studies. Both books are accompanied by valuable appendices, including the first publication of the inventory of St. Peter's Abbey's altar tributaries with a detailed commentary.
Key words: Middle Ages, Flanders, document, record keeping, source studies, history of writing, altar's tributaries.
References
Franklin, S. (2010), Pis'mennost', obshhestvo i kul'tura v Drevney Rusi (okolo 950-1300 gg.) [Writing, Society, and Culture in Old Rus, c. 950-1300, transl. from English], Dmitriy Bulanin, St. Petersburg, Russia, 547 p. Gabdrahmanov, P.Sh. (2012), Strannyj srednevekovyj svitok: Zagadki opisanija altarnyh tributariev v abbatstve sv. Petra v Gente XIII veka [Strange medieval scroll: Mysteries of the description of the altar tributaries in St. Peter's Abbey in Ghent of the 13th century], Book 1, IVI RAN, Moscow, Russia, 305 p.
Gabdrahmanov, P.Sh. (2016), Priotkrytyj srednevekovyj kodeks: Zagadki opisanija altarnyh tributariev v abbatstve sv. Petra v Gente XIII veka [A slightly open medieval code: Mysteries of the description of altar tributaries in St. Peter's Abbey in Ghent of the 13th century], Book2, IVI RAN, Moscow, Russia, 298, 732 p. Gimon, T.V. (2012), "What Rus annals were written for: A second version", Istoriya: Elektronnyy nauchno-obrazovatel'nyy zhurnal, № 5 (13), available at: URL: http://history.jes.su/s207987840000431-3-1 (accessed: 24.05.2018).
Kashtanov, S.M. (1999), "General tendencies of the development of documents in the chancelleries of Medieval Rus", in Dzhakson [Jackson], T.N. & E.A. Melnikova (ed.), Vostochnaya Evropa v istoricheskoy retrospektive: K 80-letiyu V.T. Pashuto [Eastern Europe in Historical Perspective: Essays dedicated to the 80th anniversary of V.T. Pashuto], Yazyki russkoy kul'tury, Moscow, Russia, pp. 100-110.
Kashtanov, S.M. (2001), "Towards the theory and the practice of comparative source studies", in Dzhakson [Jackson], T.N., ed., Norna u istochnika Sud'by: Sb. st. v chest' E.A. Mel'nikovoy [Norna by the Source of the Fortune: Essays presented to E.A. Melnikova], Indrik, Moscow, Russia, 2001, pp. 158-168. Tinti, F. (2010), Sustaining Belief: The Church of Worcester from c. 870 to c. 1100, Ashgate, Farnham, UK, 358 p.
