CC BY
26
Другой вопрос - трансформация традиций во времени. Так, эротический французский театр XVIII в., как будто наследующий традицию античности, постепенно освобождается от нее; Фейдо, прислушавшись к упрекам в том, что водевиль - это традиционный жанр буржуа, существенно обновляет искусство водевиля и т.п.
Существует также проблема «пережитков» традиции, сохранения до наших дней давно используемых форм и приемов творчества. Например, в спектаклях Комеди Франсэз можно обнаружить некоторые приемы дворцовых представлений; многие черты традиции сохраняет опера и т.п.
Если продолжить анализ кризиса современности, запечатленного в критической рефлексии, то следует упомянуть об «эстетическом трибунале», бескомпромиссно отказывающемся от любого релятивизма, следы которого можно найти и в музыкальной критике (спор о джазе и роке), и в художественных спорах, и в анализе современного состояния кинематографа.
О. Жибу делает вывод, что современные исследования проблемы традиции и современности решительно избавляются от «фантазма» беспримесной современности, не желающей соединиться с живым наследием прошлого.
Н.Т. Пахсарьян
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ МЕТОДЫ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
2012.02.005. «ИСПАНСКИЙ ТЕКСТ» В ЛИТЕРАТУРЕ АНГЛИЙСКОГО РОМАНТИЗМА. (Сводный реферат).
1. АЛЬМЕЙДА Дж.М. британский романтизм и Латинская Америка, 1: Шок и трепет в Новом Свете.
ALMEIDA J.M. British romanticism and Latin America, 1: Shock and awe in the New World // Literature compass. - Amherst, 2010. - Vol. 7, N 8. - P. 713-730.
2. АЛЬМЕЙДА Дж.М. Британский романтизм и Латинская Америка, 2: Атлантическая революция и британское вторжение. ALMEIDA J.M. British romanticism and Latin America, 2: Atlantic revolution and British intervention // Literature compass. - Amherst, 2010. - Vol. 7, N 8. - P. 731-752.
3. ХАЙНОВИЦ Р.К. Испанская Америка и британский романтизм, 1777-1826: Переписывая завоевание.
HEINOWITZ R.C. Spanish America and British romanticism, 17771826: Rewriting conquest. - Edinburgh, 2010.-254 p.
4. САНЧЕС Х. Байрон, Испания и романтика «Паломничества Чайлд Гарольда».
SÁNCHEZ J. Byron, Spain and the romance of Child Harold's pilgrimage // European romantic review. - Los Angeles, 2009. -Vol. 20, N 4. - P. 443-464.
Реферируемые труды можно считать этапными для изучения англо-испанских литературных связей в эпоху романтизма.
Исследователи сходятся в том, что на рубеже XVIII-XIX вв. символическое место Испании на культурной карте Европы претерпевает значительные изменения. До середины XVIII в. преобладало устойчивое мнение, что Испания удалена от просвещенной Европы не только географически, но и цивилизационно в силу религиозного фанатизма, политической тирании и интеллектуальной монополии инквизиции. Когда европейскими романтиками была переосмыслена роль разума и возможность прогрессивного развития общества, «отсталая» Испания, исключенная из общего движения европейской цивилизации, превратилась в страну, которая сохранила подлинность, не уступив унифицирующему воздействию «буржуазного века», и в которой живо героическое национальное прошлое, одушевленное рыцарственным и страстным национальным духом.
Восторженное «открытие» средневековых романсеро и хроник, драматургии Золотого века, творчества Веласкеса, мавританской архитектуры вдохновило авторов огромного количества литературных произведений об Испании и ее колониях в Новом Свете. По числу и разнообразию этим произведениям не уступали нехудожественные тексты: исторические и географические описания, экономические и политические трактаты, памфлеты, сообщения о дебатах в парламенте. В сознании английского читателя они сформировали обширный фонд знаний об Испании - референт, к которому обращались английские романтики, разрабатывавшие испанскую тему. Все это позволяет исследователям говорить о существовании определенного «испанского текста» в английской литературе той эпохи.
В динамике этих культурных процессов значительную роль сыграли исторические события, которые на рубеже XVIII-XIX вв. изменили судьбу всего испаноязычного мира и в то же время представляли значительный интерес и для английского общества (совместная англо-испанская кампания против Наполеона на Пиренейском полуострове 1808-1814 гг., восстания против испанского господства в латиноамериканских колониях и завоевание ими независимости).
Усилия литературоведов были направлены на то, чтобы интерпретировать многообразие культурных смыслов, на пересечении которых сформировался «испанский текст». Это привело к возникновению перспективного междисциплинарного поля, охватывавшего такие вопросы, как, например «трансатлантические» империи - Великобритания и Испания - и утверждение национальных буржуазных государств, формы национальной и наднациональной идентификации в тот период; «культура и империализм»: формирование определенных дискурсивных механизмов как для оправдания империализма, так и для противодействия ему; преломление этой проблематики в романтическом мировосприятии с его интересом к «экзотике», к различным культурным Другим, к вопросам истории и культурной памяти.
Статьи по различным аспектам англо-испанских литературных связей часто публикуются на страницах журнала «European Romantic Review». На конференциях Американского общества по изучению романтизма (North American Society for the Studies of Romanticism) в последние годы регулярно проводятся отдельные секции для обсуждения этого круга вопросов.
В 2005 г. «романтическая Испания» стала одной из тем конференции «Спорные земли в романтизме», которую провела Британская ассоциация по изучению романтизма (British Association of Romanticism Studies), в 2007 г. был выпущен одноименный сборник материалов (Romanticism's Debatable Lands). В 2009 г. прошли две конференции, полностью посвященные англо-испанским связям: «Лондон и либерализм в испаноязычном мире» (Кингз Колледж, Лондон) и «Переосмысление 1820-х годов: Европа, Латинская Америка и сохранение взаимного влияния в эпоху перемен» (Три-нити-колледж, Кембридж). В ближайшее время планируется издание материалов этих конференций.
Ребекка Коул Хайновиц, профессор сравнительного литературоведения в Бард-колледже (Нью-Йорк, США), в своей монографии «Испанская Америка и британский романтизм, 1777-1826: Переписывая завоевание» (3) прослеживает изменения, которым подвергалось представление о южноамериканском континенте в английской культуре. От увлечения Латинской Америкой, одушевленного радостью «открытия заново» и надеждой на то, что прошлое можно пересоздать, историю европейцев в Новом Свете «переписать», происходит движение к драматическому осознанию того, что действительность оказывается сложнее этих представлений. Даты, вынесенные в заглавие книги, - ключевые моменты этой своеобразной динамики «очарования-разочарования». Великобритания, которая к концу XVIII в. имела трехвековую историю соперничества с Испанией за господство в Новом Свете, начинает проявлять еще больший интерес к Латинской Америке после важного события своей колониальной истории - 1776 г., когда были потеряны североамериканские колонии.
В 1770-е годы в Англии появляются основополагающие работы, посвященные Латинской Америке: переводы трудов «История обеих Индий» аббата Рейналя (1772-1780), «Инки, или Разрушение перуанской империи» Ж.Ф. Мармонтеля (1777), «История Америки» У. Робертсона (1777). Исследователи считают их своего рода «прецедентными текстами», влияющими на функционирование в культуре и более ранних, и более поздних текстов: формируются определенные стратегии, в соответствии с которыми представители английской культуры описывают и воспринимают Латинскую Америку, определяют свою позицию по отношению к ней.
«Историю Америки» У. Робертсона анализирует и Дж. Аль-мейда в статье «Шок и трепет в Новом Свете» (1). Поражение англичан в Северной Америке проецируется на упадок испанской империи и имплицитно обосновывает право англичан на то, чтобы «заменить» испанцев в Новом Свете, построив колониальную империю на иных, более справедливых и рациональных принципах. Книга обобщает имеющиеся представления о Латинской Америке, сформированные «черной легендой», «освящая» их авторитетом объективного научного описания и помещая в новый исторический контекст, изменившийся после 1776 г.
Дж. Альмейда указывает на то, что хотя «История Америки» имеет строго научную основу, оснащена ссылками на свидетельства и документы, язык произведения зачастую приближается к языку эпоса, во многих эпизодах из истории испанской колонизации эффективна категория «возвышенного» (sublime), которая была введена в эстетико-философский обиход Э. Бёрком. Изобилие и необычность природы, раскрывающиеся на страницах книги, «бросает вызов» воображению европейца, представляя ему континент, реально существующий и в то же время превосходящий традиционные представления о возможном и естественном. Таким образом, завоеванию Нового Света экономическими и дипломатическими средствами предшествует освоение художественными «средствами воображения».
В таком же ключе Р.К. Хайновиц (3) интерпретирует произведение Ж.Ф. Мармонтеля «Инки, или Разрушение перуанской империи», отмечая, что оно создавалось с сознательной установкой на соединение исторической правды и художественного вымысла. Романтизации подвергалась история доколумбовой Америки: ацтеки Мексики и инки Перу представали как высокоразвитые культуры, чьи нравы, законы, общественные отношения имеют много общего с европейцами. Кровавое завоевание европейцами Нового Света «переписывалось» - становилось историей сближения и взаимообогащения культур. Автор прослеживает, как образ Латинской Америки у Мармонтеля получил дальнейшее развитие в поэме Хелен Марии Уильямс «Перу» (1784), в пьесе Джона Телвалла «Инки, или Перуанская дева» (1792) и необычайно популярной трагедии Ричарда Бринсли Шеридана «Писарро» (1799), а также в поэме Роберта Саути «Мэдок» (1805).
Дж. Альмейда в статье «Атлантическая революция и британское вторжение» (2) анализирует эти же произведения и также считает необходимым дополнить картину развития англо-испанских культурных связей в рассматриваемую эпоху именами Уильяма Блейка и Оттоба Кугоано, освобожденного раба, который стал видным деятелем аболиционистского движения.
Р.К. Хайновиц показывает, как в поэме Х.М. Уильямс «Перу» мотив исконного, глубинного сходства между европейцами-завоевателями и завоеванными жителями Нового Света подвергается исподволь интерпретации в пользу англичан. Искренность, просто-
ту, мужество перуанцев Уильямс описывает теми же языковыми средствами, которыми поэт-патриот Джеймс Томсон, автор неофициального гимна «Правь, Британия!», прославлял главные достоинства британского национального характера.
В пьесе Дж. Телвалла на сюжет из Ж.Ф. Мармонтеля испанские герои, в соответствии с политической злобой дня, были заменены популярными английскими персонажами. Разрабатывая тот же сюжет, Шеридан возвращает испанские имена, но пьеса сохраняет силу политической аллегории, актуальной для английской публики в эпоху Наполеоновских войн (основой Шеридану послужила трагедия Коцебу «Испанцы в Перу» (1796) - она, в свою очередь, также была переделана из труда Мармонтеля). Роль положительного персонажа у Шеридана исполняет не «добродетельный колонизатор» Писарро, а борец за свободу инков Ролла. В его призывах к народному объединению против тирании испанцев английская публика угадывала знакомые патриотические речи против Наполеона. Р.К. Хайновиц пишет о том, что аллегория была очень действенной: в благородном деле сопротивления европейскому тирану англичанам несложно было отождествить себя с патриотами-тираноборцами Южной Америки.
Дж. Альмейда, в свою очередь, обращаясь к поэме Хелен Марии Уильямс «Перу», акцентирует внимание на участии писательницы в аболиционистском движении и на ее симпатиях сторонникам латиноамериканской независимости - таким как участник ее салона Франсиско де Миранда. Хотя восстание под предводительством Тупака Амару, изображенное в поэме, потерпело неудачу, Уильямс считала это событие знаком близкого освобождения колоний. В тексте другого деятеля аболиционистского движения - трактате Оттоба Кугоано «Мысли и чувства по поводу злого и порочного дела рабства и торговли человеческими существами» (1787) - исследовательницу интересует способ создания исторического нарратива и моральная аргументация. Кугоано объединяет историю коренного населения Нового Света и историю африканских рабов в одном повествовании - помещенное в библейский контекст, оно приобретает провиденциальный смысл божественной справедливости и прижизненного воздаяния за грехи. В произведениях Уильяма Блейка «Америка: пророчество» (1783), «Видения дщерей Альбиона» (1793), «Брак неба и ада» (1793)
Дж. Альмейда анализирует, как символический язык пророчеств преобразует в апокалипсические картины современные революционные события: независимость тринадцати североамериканских колоний и восстание Тупака Амару в Перу, которые потрясли основы европейского господства в Новом Свете.
Поэма Р. Саути «Мэдок», к которой обращаются обе американские исследовательницы, рассказывает историю героя-англичанина в роли благородного освободителя. Мэдок - персонаж легендарного британского прошлого, член королевского рода, правящего в Уэльсе. Подобно Колумбу, он предпринимает путешествие и становится первым европейцем на американском континенте. Его прибытие имеет исключительно благоприятные последствия: он улаживает междоусобицы ацтеков и их соседей и обещает мирную совместную жизнь валлийцев и обитателей Нового Света. По мнению Дж. Альмейд, своеобразную версию европейской колонизации, которую предлагает Р. Саути, следует интерпретировать в контексте обоюдных интересов англичан и представителей латиноамериканских элит. С конца XVIII в. Франсиско де Миранда, Хуан Пабло Вискардо-и-Гусман, Андрес Бельо, дон Луис Видаль активно искали поддержки в Лондоне, рассчитывая на то, что приход англичан станет благом для Южной Америки.
Эти пересекающиеся интересы, отмечает Р.К. Хайновиц, всегда сохраняли актуальность, но на определенном этапе привели к политическим противоречиям и оживленной полемике в английском обществе, что оказало влияние на отражение Латинской Америки в английской литературе. Выступив на стороне Испанской империи в борьбе против Наполеона в 1808 г., Англия неожиданно оказалась в ситуации, когда необходимо было сохранять верность своему союзнику, который еще недавно был соперником.
Неопределенность и двусмысленность в отношении Испании, с точки зрения Р. К. Хайновиц, нашли отражение в поэмах Сэмю-эля Роджерса «Путешествие Колумба» (1812) и Фредерика Рейнол-дса «Дева Солнца» (1812). Исследовательница указывает на двойственность, характерную для образа Колумба. Первооткрыватель Нового Света - это одновременно путешественник, завоеватель, ученый-провидец. Он становится фигурой, которую можно отождествить с различными, зачастую противоречащими идентично-стями: не только с завоевателями - представителями испанской
империи, но и с сообществом креольских патриотов (потомки испанцев, выступающие за независимость колоний), и с коренными жителями Нового Света.
Окончание наполеоновских войн и нарастание освободительного движения в испанских колониях приводят к тому, что на период конца 1810-х - начала 1820-х годов приходится пик английского увлечения Латинской Америкой.
С точки зрения Р.К. Хайновиц, чтобы понять эту лихорадочную атмосферу, важно иметь в виду то, что происходило и на бирже, и на страницах периодической печати, и на театральных подмостках. Начало 1820-х годов отмечено бешеной экономической активностью, связанной с неограниченными спекуляциями на латиноамериканском рынке, которые обещали заоблачные прибыли. В газетах характеристики революционных лидеров, известия об успехах и неудачах освободительных движений, рассуждения о том, как исход военных действий повлияет на экономическую ситуацию, соседствовали с котировками акций латиноамериканских предприятий. Пресса пестрела рассказами путешественников о диковинных обычаях и несметных богатствах испанского Нового Света.
Похожими средствами, взывающими к воображению читателей и представляющими Латинскую Америку как землю изобилия и воплощения в реальность самых неправдоподобных чудес, были созданы оперы и спектакли вроде «Волшебный зал Оультанпак», «Королевский дворец Перу», «Видение солнца, или Сирота из Перу». В сознании английского общества образ Латинской Америки был одновременно обращением к воображению и призывом к реальному действию.
В силу этих обстоятельств обрушение многомиллионного рынка английских вложений в латиноамериканские предприятия в 1826 г. стало не только экономическим, но и культурным кризисом. Так был нанесен удар по утвердившейся в общественном сознании идеологии «неформальной империи», построенной на идее свободной торговли, чем оправдывалось присутствие англичан в Новом Свете. В этом контексте Хайновиц интерпретирует поэмы «Лесное убежище» Фелисии Хеманс и «Сказание о Парагвае» Роберта Сау-ти. Они появляются в 1825 г. и отражают «раз-очарование» в Латинской Америке, точнее, в том, как она была воспринята и освое-
на английским культурным сознанием. Богатство исторического контекста, изобилие «местного колорита» в поэмах отсутствует: нет ни подробностей жестокого испанского завоевания, ни картин английской «добродетельной колонизации», ни романтизации культур доколумбовой Америки. Новый Свет предстает как враждебное для жизни пространство, в котором невозможно построить новое общество и обеспечить его выживание.
В контекст исследований, о которых говорилось выше, вписывается статья «Байрон, Испания и романтика "Паломничества Чайлд Гарольда"» (4). По мнению ее автора, Хуана Санчеса (университет Калифорнии, Лос Анджелес, США), в отличие от Италии, Греции, Востока до сих пор не уделялось достаточного внимания роли Испании в обширной «географии» творчества Байрона. Х. Санчес напоминает, что первая - «испанская» - песня «Чайльд Гарольда» традиционно прочитывается как отказ от «идеалистического», «героического» в пользу более «реалистического» (в частности, это касается изображения войны). Преобладание иронии передает разочарование поэта во всем том, чему в английской литературе соответствует жанр romance: отвага, благородство, рыцарственные идеалы в соответствующем окружении - героическая история, романтический пейзаж. Под действие иронии, таким образом, попадает и образ Испании, которая в английском литературном сознании воспринималась именно в категориях жанра romance. Однако, по мнению американского исследователя, такое прочтение требует существенного корректирования, если учитывать роль Испании в английской культуре рубежа XVIII-XIX вв. и впечатления Байрона от пребывания на Пиренейском полуострове в 1809 г.
Первая песня «Паломничества...» создается в 1812 г., в разгар войны против Наполеона на Пиренейском полуострове: в это время «испанский текст» в английской литературе разросся за счет многочисленных новых злободневных произведений. Авторы, тяготевшие к консервативному лагерю, внесли свой вклад в создание героического образа войны, подчеркивая роль Великобритании в деле спасения Испании (Вордсворт, Колридж, Вальтер Скотт, Фе-лисия Хеманс). Виги и либерально настроенная часть общественного мнения выступали за «де-романтизацию» Испании, они призывали трезво относиться к войне и перестать проецировать на современную военную кампанию представления о рыцарских под-
вигах времен Реконкисты. Таким образом, Х. Санчес показывает, как формы литературной репрезентации Испании оказались «присвоены» различными политическими силами.
По мнению исследователя, в первой песне «Паломничества...» иронически показано не героическое и возвышенное вообще, а его воплощение «здесь и сейчас» в риторике английских консерваторов. То, что воспринимается как «всечеловеческое» осуждение войны, обусловлено конкретно-историческими обстоятельствами, которые имели большое значение для поэта, учитывая его постоянный интерес к политике: Байрон подвергал критике претензии Великобритании на победу над Наполеоном в Испании. Он показывал несостоятельность претензий современников на героическое - и в жизни, и в литературе.
По логике Х. Санчеса, если байроновская критика героического имеет конкретного «адресата», то нет оснований говорить об абсолютном преобладании иронического модуса, поскольку другой, противоположный ему, модус в неменьшей степени представлен в первой песне «Паломничества.». Об этом свидетельствует использование Спенсеровой строфы, на достоинства которой Байрон сам указывал в предисловии: это очень гибкая поэтическая форма, которая свободно позволяет сочетать патетическое и сатирическое, сентиментальное и нравоучительное.
Путешествуя, Чайльд Гарольд восхищается пасторальной простотой, романтической природой, а посещая Кадис и Севилью, он попадает в города, знаменитые праздничной атмосферой веселья и красотой жительниц, что обещает чувственные наслаждения. Испания могла бы дать ему искомое переживание подлинности и красоты жизни, если бы не кровавые исторические события. По мнению исследователя, реалистическое изображение войны, размышления о лживости и тщете военной славы не разрушают, а подчеркивают на контрастной основе образ Испании: он, оказывается столь же возвышенным и так же соответствует жанру romance, как «романтическая Испания», прочно утвердившаяся в английском литературном сознании к началу XIX в. В качестве дополнительного подтверждения Х. Санчес приводит переписку поэта, которая свидетельствует о том, что сам Байрон испытывал искреннее увлечение Испанией, получая удовольствие от пребывания в этой стране.
С точки зрения дальнейших исследований, представляется важным провести более тонкую дифференциацию внутри самого испаноязычного мира, отображенного в английской культуре, и проследить развитие этих представлений в более широкой перспективе - за пределами 1770-1830-х годов. Были бы продуктивны исследования, ориентированные на рассмотрение испанской культуры не только в роли объекта «вчитывания», «переписывания», «перевода». Интересна активная деятельность представителей испанской культуры - их рецепция английской культуры и реакция на английский образ Испании.
Н.К. Новикова
2012.02.006. РОМАНТИЗМ И АНГЛО-ИСПАНСКОЕ ВООБРАЖАЕМОЕ.
Romanticism and the Anglo-Hispanic imaginary / Ed. Almeida J.M. -Amsterdam;N.Y.: Rodopi, 2010. - 385 p.
Авторы сборника анализируют примеры таких известных англо-испанских литературных сближений, как «Альгамбра» Вашингтона Ирвинга и рецепция английского романтизма в поэзии Мигеля де Унамуно, а также менее изученные аспекты данной проблематики.
Новые методологические перспективы в изучении «испанского текста» в английской романтической литературе открывает статья Диего Саглиа, профессора английской литературы университета Пармы (Италия), «Иберийские переводы: Вписывая Испанию в британскую культуру, 1780-1830». Автор предлагает обратить внимание на англо-испанские связи конца XVIII - первой трети XIX в. с точки зрения проблемы перевода, взятой в широком культурологическом контексте. До конца XVIII в. Испания занимала двойственное положение в английской культуре. С одной стороны, Испания оказывалась уже «переведенной» на язык английской культуры, готовые формулы и стратегии интерпретации не требовали проверки на соответствие действительности (популярные комедии «плаща и шпаги» на испанские темы воспроизводили репертуар сюжетов и действующих лиц, а английские джентльмены путешествовали по Испании, руководствуясь «Дон Кихотом» Сервантеса и «Жиль Бласом из Сантильяны» Лесажа). С другой стороны, Испания как бы «сопротивлялась» попыткам перевода, остава-
