CC BY
42
Преимущественное развитие Беларуси по восточному вектору не исключает ее продвижение, как и России и Украины, в сторону Запада. Существует потребность в освоении современных западных технологий, западноевропейских рынков. Наличие непосредственной границы с государствами Евросоюза, неудовлетворенность уровнем собственных рационально-деятельных ментальных характеристик обусловливает движение Беларуси по западному вектору. Таким образом, вместо уходящей в историю примитивной одно-векторной ориентации Беларусь объективно поставлена в условия сложного поливекторного развития - и на Восток, и на Запад, и в поисках неиспользованного собственного потенциала - к самой себе (с. 257). В силу геополитического расположения Беларуси, ее принадлежности к двум культурам - восточной и западной, она объективно поставлена в условия выполнения роли важнейшего звена в интеграционном процессе между европейскими Востоком и Западом.
Т.Б. Уварова
2011.04.038. ДЕ ЛАЗАРИ А. ПОЛЬСКИЕ И РУССКИЕ ПРОБЛЕМЫ С РУССКОСТЬЮ.
ББ ЬА7АШ А. Ро^Ые 1 гге^Ые ргоЫешу ъ гго^к^сщ. - Бо^: Wydaw. ш^. L6dъkiego, 2009. - 248 8.
Ключевые слова: польская ментальность, русская менталь-ность, самоидентичность русских и поляков.
Книга известного лодзинского историка д-ра А. де Лазари посвящена особенностям польской и русской ментальности. Автор пишет о самоидентичности русских и поляков с позиции представителя древнего греко-венецианского рода де Лазари ^е ЬаъайМе Ьаъъап). Его предок Димитриос де Лазари в 1780 г. попал на военную службу в Российскую империю, в Крым, где положил начало русской ветви де Лазари, а потомки Димитриоса участвовали в разделе Польши. В 1919 г. его правнук Константы, благодаря наличию польских документов и знанию языка, обосновался в Польше, в Лодзи. Автор книги Анджей де Лазари называет себя последним представителем «русских» де Лазари, но при этом считает себя поляком, «так как национальность определяется культурой, на которой человек воспитывается, а не генами» (с. 16).
Монография состоит из пяти глав. В первой главе дается сравнительная характеристика «малой Европы» (Mniejsza Europa) и «большой Европы» (Wi^ksza Europa). Автор утверждает, что сами русские отделили Россию от остальной Европы, а авторитетом для них до сих пор является Н. Данилевский, издавший в 1869 г. книгу «Россия и Европа». Де Лазари приводит примеры того, как различные исследователи оценивают место России в Европе. Так, краковский историк Г. Пшебинда присоединяет Россию и Украину к «большой Европе» (с. 20). Последняя, по его мнению, занимает пространство от Атлантического океана до Урала. В связи с этим Пшебинда видит шанс реализовать стремления «к усилению интеллектуального и религиозного диалога между Востоком и Западом» (с. 21). Правда, А. де Лазари наличие таких возможностей отрицает. Он рассматривает лишь шанс на «светский интеллекту-ально-экономическо-политический диалог между Россией, западным миром и Польшей» и считает недостижимым «соглашение между Католическим костелом и Российской православной церковью, а тем более объединение христианских церквей» (там же). Поляки полагают, что христианская церковь «существует в полной мере только в Католическом костеле», а Москва считает, что «православная церковь - это единственная настоящая Церковь Христа» (с. 21-22).
Во второй главе автор пишет о русицизмах в польском восприятии России. Он считает, что российскую действительность можно познать только через русские термины, аналоги которых не всегда есть в других языках. Если же их можно найти, то их трактовка не всегда соответствует русской. Так, категория «демократия» в польском языке связана с политической свободой и либерализмом, а в России она переносится в социальную сферу, позволяя говорить, к примеру, о революционных демократах, противопоставляя их либералам. Из нигилистов XIX в. русские тоже делали демократов, что в понимании поляков недопустимо. Другой пример: если в руском языке понятие «народность» может отождествляться с «простонародностью», то в польском термин «narodowosc» означает связку «нация-государство» (в духе эпохи Просвещения) либо «нация-культура» (в духе романтизма).
Здесь же автор пишет о самоощущении поляка. Он называет поляков «суперэтносом, которому суждено спасти мир» (с. 111).
Поляки - это богоизбранный народ, а Польша находится не на Западе и не на Востоке, а является центром мира, где в будущем произойдет объединение Востока с Западом и Севера с Югом. Все это вытекает, по мнению А. де Лазари, из истории и географии. Но россияне этого не понимают и «не дружат с историей...» (с. 112).
Третья глава посвящена России Путина. Де Лазари считает, что многие польские политики были бы весьма обрадованы распадом Российской Федерации, но сам их позиции не разделяет и утверждает, что «после Второй мировой войны распад России был бы очередной нескончаемой трагедией» (с. 146). Поэтому нужно ценить экс-президента России В.В. Путина, который «решил объединять, а не делить территорию и людей» (там же).
Здесь же рассматриваются польские проблемы с «русско-стью». Так, в период существования социалистического лагеря у поляков возникали трудности с переводом ряда русских выражений, например, «многонациональное общенародное государство советского народа» или «народный артист Советского Союза». Так, слово «паго^^» ассоциировалось у поляков с народным коммунизмом или социализмом, термин «1Ыо^» - с фольклором. А в настоящее время имеются трудности с переводом слов «русский» и «российский». Так, польское слово «го8ЭД8к1» означает национальную принадлежность - «русский», но не подходит для определения гражданства. По сути в польском языке вообще нет прилагательного «российский». По мнению А. де Лазари, понятие «русский» следует переводить термином «гшкЬ», чтобы отделить русский язык и русскую национальность от всего нерусского. В то же время полякам трудно понять, почему в России церковь - русская, а общество -российское, мафия и эмиграция - русские, а священнослужители -российские. Отсюда возникает терминологическая путаница.
В четвертой главе говорится о польской русофобии. Автор называет ее естественной, так же как и то, что «польскую честь» русские со времен Пушкина считают синонимом высокомерия и самонадеянности. Поляков больше всего возмущают в России государство и власть. Они считают, что их земля может существовать без государственности, как культурный феномен. А может ли так существовать Россия? Ведь в многонациональной России важна государственная принадлежность, то есть «российскость», а не национальная - «русскость». Россия не может быть национальной,
монокультурной, русской, и в этом ее главное отличие от Польши. Кроме того, Россия «все сильнее отдаляется от демократии» (с. 177). В России нет и никогда не было гражданского общества и правового самосознания. Более того, для большинства россиян «демократия» является неприличным словом. Поскольку после падения власти коммунистов началась политическая и экономическая анархия, закон «никогда не имел авторитета для россиян» (с. 178). Последние привыкли рассчитывать на милость (божью, царскую, правительственную) и никогда не признавали превосходства индивидуального «я» над «мы». В польской же культуре собственное «я» имеет гораздо большее значение. Для того, чтобы освободить «я», России «потребуется несколько поколений и много Путиных» (там же).
Поляки считают также, что россияне должны испытывать чувство вины перед ними за события прошлого. Однако такие понятия, как «чудо над Вислой», 17 сентября и Катынь многим жителям России ни о чем не говорят. Они не понимают польских претензий и в особенности того, что поляки не хотят быть им благодарны за освобождение в 1918 и 1945 гг. Впрочем, польская сторона в свою очередь не желает признавать захват Полоцка Стефаном Баторием, незаконные действия самозванцев в Москве, участие поляков в кампании Наполеона, противоправность ноябрьского и январского шляхетских восстаний, поскольку со стороны России были разделы, русификация, война 1920 г., репрессии, отказ в помощи в ходе Варшавского восстания, навязывание коммунизма и т.д. Из этого де Лазари делает вывод о том, что «история не является и никогда не будет фактором, благоприятствующим формированию добрососедских польско-российских отношений» (с. 182).
В пятой главе дается авторский взгляд на особенности «рус-скости» в связи с отдельными видами советского и русского искусства. Де Лазари полагает, что советская (российская) авторская песня - важный источник для понимания различий в русской и советской культурах. Барды (Галич, Окуджава, Высоцкий и др.) были приверженцами моральных норм и ценностей, заключенных в таких понятиях как добро, совесть, справедливость, честь, дружба, которые при коммунизме сохранили лишь символическое значение. Не это ли последнее мы наблюдаем в современной России, в период погони за «капиталом»?
Автор на основе авторской песни и самиздата утверждает, что у «русскости» мало общего с «советскостью». Человек, если хочет сохранить свою человечность, не имеет права не соблюдать моральные нормы и ценности, подчиняться силе, пусть даже это грозит ему лишением жизни. И эту борьбу за сохранение человечности выиграли «Галич вместе с Окуджавой и другими российскими бардами» (с. 208).
Де Лазари пишет также о том, что лучшим средством диалога между русской и польской культурами является балалайка - русский народный инструмент, прижившийся в Лодзи. Там уже несколько десятков лет работает ансамбль «Балалайка». Любители русской культуры играют и поют также в коллективе «Лех и Рус». В Польше менялся государственный строй, менялись устои, а жители Лодзи до сих пор играют на балалайках.
Вместо заключения в книге приводится параграф «Русские проблемы с русскостью», в котором автор показывает, что современные русские подчиняются государственной идеологии в ущерб своей «русскости». Ведь для россиян характерно отождествление «русскости» с «советскостью», несмотря на то, что коммунизм является антинациональной идеологией, а нация и народность для него главные враги.
В декабре 2008 г. на российском телевидении завершился проект «Имя России», в котором простые россияне, выбрав главным героем Александра Невского, на третье место поставили Сталина, а на шестое - Ленина. В связи с этим де Лазари задается вопросом, «возможна ли демократизация Российской Федерации по западному образцу в ситуации, когда Сталин все еще остается одним из наиболее важных "национальных героев" ее жителей» (с. 246).
О. В. Бабенко
2011.04.039. ВЫШИНЬСКИЙ Р. РОЖДЕНИЕ ИЛИ СМЕРТЬ НАЦИИ. WYSZYNSKI R. Narodziny czy smierc narodu. - Warszawa: Scholar, 2010. - 288 s.
Ключевые слова: структурно-институциональная концепция нации, белорусы, буряты, национальная политика, советский и постсоветский периоды.
Монография Роберта Вышиньского, кандидата социологических наук из Института социологии Варшавского университета,
