CC BY
14
его использования, а также срок его употребления. Обычно длительность применения слова в заимствующем языке способствует процессу его ассимиляции. В данной работе изучались только заимствования после 1945 г., и результат подтвердил общую закономерность: заимствования 80-90-х годов в целом менее адаптированы и отличаются неустойчивостью форм употребления. Так, слово trailer «прицеп», «трейлер» произносится в финском языке в соответствии с его орфографией, в то время как произнесение более позднего заимствования e-mail следует английской форме. Авторы полагают, что помимо длительности жизни слова в заимствующем языке здесь проявляется специфика социокультурной ситуации: в последние десятилетия контакт с английским языком в странах Скандинавии стал настолько тесным и знание его настолько распространено, что многие говорящие просто не считает необходимым как-либо модифицировать исходную форму новейших заимствований.
Среди социокультурных причин, обусловливающих ассимиляцию заимствований, некоторую роль играет возраст: заимствования в речи информантов, которым больше 40 лет, в целом чаще используются в ассимилированной форме. Однако зависимость от фактора возраста является различной в отношении слов разной частотности употребления, что в целом не позволяет сделать однозначного вывода. Роль таких факторов, как гендер и принадлежность к определенному социальному слою, не оказывается значимой, что объясняется стремлением общества в скандинавских странах к социальному равенству и гомогенности.
Е.О. Опарина
ПСИХОЛИНГВИСТИКА
2011.04.012. БУРЯТСКО-РУССКИЙ БИЛИНГВИЗМ:
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ / Дашинимаева П.П., Дырхеева Г.А., Жалсанова Ж.Б., Хилханова Э.В.. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2010. - 166 с.
Коллективная монография представляет собой междисциплинарное исследование внутренних факторов формирования бурятско-русского двуязычия. Данная работа может послужить основой для понимания проблем двуязычия в различных этноязыковых
контекстах и внести определенный вклад в становление типологии регрессивного двуязычия.
В исследовании отмечается, что в современной отечественной лингвистике на первый план выходят проблемы взаимовлияния и взаимодействия разных языков, т.е. разных культур, и соответственно, различных этнических сознаний. Наряду с традиционным для лингвистов изучением языка и речи все более актуальным становится исследование языкового сознания субъектов деятельности, особенно в случае общения носителей разных языков, тем более если носитель является двуязычным.
Известно, что любая «культурная память» функционирует не только как средство воспроизведения языковых и речевых традиций, но и как средство формирования этнической ментальности и этнического сознания, т.е. чем чаще носители языка используют всю богатую палитру слов, структур, фразеологизмов, клише и т.д., тем больше вероятность их укрепления и постоянного охвата в этнокультурном континууме подрастающих поколений. Когда же лексика остается статичным выразителем народной мысли только в письменных источниках, когда нормативно-узуальная речь регулярно не производится и не аудируется, формирование этнической ментальности и «строительство» когнитивной базы посредством родного языка у молодых представителей этноса затрудняется и постепенно становится невозможным.
Бурятский язык - уникальный в плане изучения онтогенеза, функционирования и трансформации этнического сознания. Один из наиболее архаичных среди монгольских языков, он претерпевает в последние годы значительные структурно-функциональные изменения. Прежде всего, в отличие от языка-прародителя, он не функционирует как государственный язык ни в одной официальной сфере. В 1978 г. он функционировал в сельском хозяйстве, литературе, искусстве и прессе. Хотя три последние области сегодня обслуживаются в том числе и на бурятском языке, их специфика, заключающаяся в восприятии транслируемой информации без непосредственной обратной интеракции, не позволяет говорить о незамедлительном и эффективном благоприятствовании родному языку, поскольку при условии устойчивого уменьшения носителей, владеющих языком на уровнях системы, нормы и узуса, количество читателей и зрителей не прибавляется. Так, естественное функцио-
нирование родного языка ограничивается домом и неофициальным общением в общественных местах. Другими словами, употребление языка сведено к устной речи, что фактически означает функциональную «незадействованность» большого пласта лексического потенциала языка.
В бурятоведении вопросы двуязычия обсуждаются широко: дескриптивному описанию подвергаются социолингвистический, дидактический и лингвистический аспекты данной проблемы, освещающие внешнюю сторону вопроса, в том числе идеологическую первопричину, положившую начало функциональному ос-куднению языка. В частности, достаточно внимания уделяется изучению вопроса русских заимствований в бурятском языке.
Вместе с тем механизм речевого общения в неоднородной языковой среде, представляющий множество вариантов лингвистического приспособления носителей языка в целях взаимопонимания, достаточно малоизученная проблема в общем языкознаний, а в бурятском - практически неразработанный раздел. В этой связи естественно, что системное описание особенностей внутриструк-турных изменений, происходящих в бурятском языке под влиянием русского, отсутствует. Недостаточно разработок, связанных с анализом лингвокультурной компетенции носителей бурятского языка, как в области русской языковой культуры, так и в области родной, бурятской, и вызванной активным развитием двуязычия трансформации общелингвистической компетенции. Поскольку общеизвестно, что тесное взаимодействие двух языков обычно приводит к изменению способа отображения мира - чаще в малом языке - вплоть до полной замены исходных понятий, к вкраплениям однопонятийных слов или частичным изменениям объема значений. В качестве одной из гипотез нашего исследования выдвигаем идею о том, что русская и бурятская культуры являются комплементарными, «хотя есть четкие различия в некоторых устойчивых этностереотипах языкового поведения».
Таким образом, основная цель исследования - описание психолингвистического аспекта внешне- и внутриязыковых изменений бурятского языка в условиях двуязычия и выявления специфики этнического сознания народа, находящегося в длительном языковом и культурном контакте. Поскольку изучение этноязыкового сознания проводилось на базе описания и анализа культурной се-
мантики языковых знаков (тексты, словари, данные психолингвистического эксперимента - уровень языка, и бурятско-русский дискурс - уровень речи) современных двуязычных бурят, то также ставилась задача выявления уровня владения обоими языками бурятами-билингвами не только на собственно лингвистическом уровне, но и на национально-культурном и лексикографическом.
Другими словами, для того чтобы описать внешнюю сторону бурятско-русского дискурса, исследователь, по мнению авторов, должен прежде всего понять и обнаружить внутренние закономерности порождения и восприятия речи билингва и тем самым выявить взаимосвязь внешних и внутренних факторов, формирующих в регионе специфическое двуязычие. Из всего разнообразия подходов, применяемых из-за сложности изучения процесса языковых изменений и трансформаций в сознании носителей - билингвов, доминантным, используемых в нашей работе, является психолингвистический подход, поскольку большинство внутренних - когнитивных - вопросов, имеющих отношение к поставленной проблеме, изучается именно в рамках психолингвистики. Сразу оговорим, что родственными дисциплинами являются нейролингвистика, когнитивная лингвистика и когнитивная психология, которые имеют общие с психолингвистикой онтологические и эпистемологические объекты исследования. Здесь не ставится задача строго разграничивать рассматриваемые вопросы по критерию «отнесенность к конкретной области исследования»: учитывая то, что психолингвистика как отрасль научного знания имеет больший объем материала исследования, чем названные области, с одной стороны, и целенаправленно изучает весь комплекс вопросов взаимоотношения языка, мышления и сознания - с другой, авторы называют основное направление своего исследования психолингвистическим аспектом.
Продуктом и свидетельством наблюдающегося функционального сдвига бурятского языка, в определенной степени обусловливающего сдвиг этнического сознания, является разговорная речь, спонтанное речепорождение, т.е. узус языка. Поэтому один из основных методов исследования - это анализ речевого дискурса. Наряду с освещением некоторых вопросов социопрагмалингвисти-ческой направленности решается основная задача описания внут-
ренних - когнитивных - факторов, формирующих бурятско-русский дискурс.
Уровень языка рассматривается во втором разделе. Здесь основная задача - установить разницу между потенциалом (системой и нормой) языка и тем функционалом, который категоризируется и сохраняется в разных конфигурациях в ментальном лексиконе бурят-билингвов. Поскольку имеется предположение, что функционирование языковых процедур основывается на работе ассоциативной памяти, было продолжено и расширено проведение ассоциативного эксперимента, демонстрирующего достаточно объективную зависимость речевых и ментальных стереотипов от конкретного языкового знания, хранящего в разных видах памяти. Таким образом, сопутствующей задачей данной работы стало определение уровня владения обоими языками бурятами-билингвами не только на собственно лингвистическом уровне, но и на национально-культурном, энциклопедическом, Ассоциативный эксперимент лежит в основе исследований, представленных Г.А. Дырхеевой и Ж.Б. Жалсановой в разделе 2.
Предисловие написано Г.А. Дырхеевой и П.П. Дашинимае-вой, заключение - П.П. Дашинимаевой.
Разделы 1.1 и 1.2.4 были написаны при поддержке программы Эразмус Мундус (Erasmus Mundus Externae Co-operation programme of the European Union), семинара по славистике Рурского университета (Германия), немецкой службы академических обменов (DAAD) Института этнологических исследований им. М. Планка (Германия); раздел 2.2 подготовлен при поддержке Российского гуманитарного научного фонда.
В монографии освещены некоторые стороны функционирования современного бурятского языка в психолингвистическом аспекте, что подразумевает отсутствие в описании обязательного разграничения уровня языка и уровня речи, присущего старой методологии. Функционирование языка в речи (неосознанном говорении) бурят-билингвов объясняется в разделе 1 путем экспликации некоторых внутренних факторов формирования бурятско-русского дискурса, внешне-языковых особенностей, вызванных регулярным переключением кода бурятского языка на код русского. При изучении ситуации слабого владения родным языком неизбежно встает вопрос соотношения внешней языковой формы и
концептуальных знаний, или языкового сознания носителя, вопрос характера сдвига концептуально-семантической системы билингва. На этот вопрос определенным образом отвечает раздел 2, посвященный описанию данных свободных ассоциативных экспериментов.
Таблица (с. 151)
Бурятско-русский билингвизм и функционирование концептуально-семантической системы (КСС) бурятской культуры
Способ эксплуатации КСС Тип билингва
Активация * КСС К1 посредством ФЗ Я1 Билингв формата «Я1: Я2», ориентирующийся на этническую КСС (житель моноэтнической сельской местности)
Активация КСС К1 посредством ФЗ Я1 и Я2 Билингв, ориентирующийся на этническую КСС, при этом равномерно использующий оба кода (здесь и в позициях 3, 5 речь не идет о смешений кодов в рамках одного высказывания)
Активация КСС К1 и К2 посредством ФЗ Я1 и Я2 «Идеальный» билингв, разграничивающий КСС обеих культур и корректно переключающий коды
Активация КСС К1 и К2 посредством приоритетного использования ФЗ Я2 Билингв, разграничивающий КСС обеих культур, но не способный адекватно переключать код на Я1
Активация КСС К2 посредством ФЗ Я1 и Я2 Билингв с несформированной этнической КСС, потому ориентирующийся на КСС К2, но при этом способный переключать коды
Активация КСС К2 посредством ФЗ Я2 Билингв с несформированной этнической КСС и с функционально не востребованным Я1, потому приоритетно активирующий код Я2
Активация универсальной (этнонейтральной) КСС посредством ФЗ Я2 Билингв, чьи КСС и этнический язык не активируются; субъекту присущ космополитизм мышления и сознания
Примечание. * В отличие от использования формальных знаков, подвластных контролю со стороны сознания, активация КСС носит неосознанный характер; КСС - концептуально-семантическая система; К1 и Я1 - бурятская культура и бурятский язык; К2 и Я2 - русская культура и русский язык; ФЗ - формальные языковые знаки.
В результате проведенных исследований выявлено, в каком соотношении к формальному знаку функционирует концептуально-семантическая система по мере развития двуязычия. На примере бурятско-русского билингвизма в первом приближении можно выделить семь видов функционирования концептуально-семантической системы и соответственно семь типов билингвов (табл.).
Заметим, что в проведенных исследованиях принимали участие все типы бурят-билингвов, кроме последнего. К билингвам относятся также и те буряты, которые владеют родным языком на уровне восприятия, т.е. понимают язык, но не производят нормативную речь.
Как видно из таблицы способы эксплуатации концептуально-семантической системы расставлены по степени уменьшения востребованности данной системы бурятской культуры, что означает по убыванию степени сформированности этнического сознания билингвов.
Так, из семи разновидностей функционирования концептуально-семантической системы в первых четырех видах присутствует владение концептуально-семантической системой родной культуры, при этом динамика убывания не прямо пропорциональна степени владения родным языком. Подтверждение тому - четвертый и пятый типы билингва. Так, достаточно часто встречается билингв, разграничивающий концепты обеих культур, соответственно объективирующий их, но не способный эксплицировать концептуально-семантическую систему родной культуры эквивалентным кодом бурятского языка (шестой тип) в связи с дефункционализа-цией его лексики. Это не значит, что он не объективирует концепты: он мыслит концептами во внутренней речи, но выражает их во внешней речи на русском языке. Раздельная активация формы и семантики обеспечивает подобный принцип речемышления. Напротив, пятый тип - более редкое явление. Речь идет о молодом поколении бурят-билингвов, которые дома общаются на бурятском языке, но мыслят концептами русской культуры, поскольку живут в русском моноэтническом окружении.
Принято считать, что главным фактором, формирующим этническую идентичность, является знание родного языка. На основании сказанного о когнитивной «архитектуре» мозга, специфике нейронного принципа речемыслительного процесса можно пред-
ложить поправку к данной гипотезе: предопределяет этническую идентичность не внешний атрибут языка в виде формальных знаков, а семиозис и способ мышления во внутренней речи, т.е. степень владения концептуально-семантической системой родной культуры. Если последнее активируется, стало быть, субъект реализует себя как представитель этнолингвокультурного социума и определенная доля его сознания еще этномаркирована. Вместе с тем этот вывод не означает отсутствие альтернативы, поскольку речь шла о несознательном уровне речепроизводства. Целенаправленные усилия, контроль и регулирование процесса в сторону «чистого» говорения может постепенно видоизменить нейрофизиологический «рисунок», актуально сложившийся в коре мозга каждого отдельно взятого индивида-билингва.
Подобная положительная альтернатива основана на нейроп-сихофизиологических и нейроанатомических данных, которые свидетельствуют о том, что систематическая когнитивная активация может способствовать интенсивному ветвлению дендритов, т.е. восстановлению утраченных функций. Лексема русского языка, использованная тем или иным билингвом и в дискурсе смешанного кода, - индикатор того, что нейронное соединение, активирующее ее эквивалент в бурятском языке, потеряло свою мобильность и пластичность, и нейрофизиологический «спор» с подобным результатом имеет следующие перспективы: в случае омертвения соответствующих нейронов, т.е. отсутствия лексемы в долгосрочной памяти, субъект может заново освоить и «запустить» ее в производство; в случае сохранения у нейронов доли потенциала к приему метаболитов, т.е. пассивного пребывания лексемы в памяти, билингв должен (уже на сознательном уровне!) включить ее в речепродуцирование или по крайней мере регулярно воспринимать ее на уровне аудирования.
При этом следует помнить, что сегодняшний типизированный формат бикодового дискурса сигнализирует о предстоящем наступлении необратимости процесса функционального регресса бурятского языка: дальнейшее пассивное включение языковых знаков бурятского языка вызовет «русификацию» остальных уровней, в результате чего можно будет констатировать тотальную трансформацию статуса первого языка в статус второго. Понятно, что
подобная цепная реакция, имевшая место у ряда представителей среднего поколения, пройдет значительно быстрее у молодежи.
Принятие мер по исправлению описанной ситуации по мнению авторов, должно диктоваться релевантными методологиями изучения реверсивной стадии двуязычия, которые обеспечивали бы исследователя достаточно валидной, всесторонней информацией о когнитивном механизме производства нормативной и ненормативной речи билингва. Данная информация позволит выявить алгоритм когнитивных действий по корректировке существующего положения и по «реанимированию» родного языка, а методика, в свою очередь, станет впоследствии основой для дидактических и методических материалов.
Е.А. Казак
КОММУНИКАЦИЯ. ДИСКУРС. РЕЧЕВЫЕ ЖАНРЫ
2011.04.013. МЕТАФОРА В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ. (Сводный реферат).
1. АНИКИН Е.Е. Спортивно-игровая метафора как средство концептуализации президентских выборов США 2008 года: (На материале британских СМИ) // Политическая лингвистика: Науч. журнал. - Екатеринбург, 2011. - Т. 1, № 35. - С. 87-95.
2. ЗУБАКИНА Т.Н. Из истории создания когнитивной теории метафоры // Там же. - С. 241-243.
3. РОМАНОВА Н.Л. Своеобразие религиозной метафоры в современной немецкой прессе: (На материале прессы ФРГ XX-XXI вв.) // Там же. - С. 231-233.
4. ШАБАНОВА Т.А. Женщина - это звучит гордо: Метафорическое представление женского образа в феминистском дискурсе России // Там же. - С. 238-240.
Е. Е. Аникин (1) анализирует спортивно-игровую метафорическую модель как одно из главных средств концептуализации американских выборов 2008 г. и создания позитивного имиджа их победителя Б. Обамы. Исследование проведено на материале британских печатных СМИ (The Times, The Guardian, The Independent) в период завершающей стадии кампании и непосредственно после оглашения результатов. Популярность спортивно-игровой метафоры как способа концептуализации политических событий объясня-
