CC BY
13
НАУЧНЫЕ ЗНАНИЯ - ОСНОВА ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
2011.04.006. МИД У. СИМПОЗИУМ ПО ВКЛАДУ М. ПОЛАНИ В НОВОЕ ПОНИМАНИЕ НАУКИ, ТЕХНОЛОГИИ И ОБЩЕСТВА. MEAD W. A symposium on the relevance of Michael Polanyi's insights to a reformulated understanding of science, technology, and society // Bulletin of science, technology & society. - 2011. - Vol. 31, N 3. -Р. 155-159. - DOI: 10.1177/0270467611406515. - Mode of access: http://bst.sugepub.com/content/31/3/155
Ключевые слова: М. Полани; Ж. Эллюль; технологическое общество; скрытое знание; изменение парадигмы.
Статья автора из США (университет штата Иллинойс) представляет собой «вступительное слово» к публикации материалов симпозиума, посвященного идеям М. Полани в области философии науки, технологии и общества.
М. Полани (1891-1976), пишет автор, - один из выдающихся революционеров в западной философии XX в. вообще и эпистемологии в частности. Возможно, эти слова удивят многих академических философов, для которых имя М. Полани вполне рядовое и которые едва ли даже и знакомы с тем, что он называл «посткритическим» (postcritical) пониманием познания и бытия (с. 155). Действительно, у академических философов есть повод относиться к М. Полани свысока - ведь его формальное образование не было философским, но именно поэтому ему и удалось бросить радикальный вызов и модернистской, и более современной - постмодернистской традиции в философии, высветив новые пути понимания того, что такое наука и технология в обществе.
Можно только приветствовать, пишет автор, что посвященный М. Полани симпозиум состоялся и что в нем приняли участие исследователи, сведущие в нюансах философии М. Полани именно как философии науки, технологии и общества. Неудивительны блестящие философские достижения М. Полани, несмотря на то, что он занялся философией, когда ему было уже за 50 лет. До этого у него была выдающаяся карьера в области физической химии, он даже номинировался на Нобелевскую премию. Нынешние студенты, изучающие общественные науки, в том числе вопросы науки, технологии и общества, мало или вообще незнакомы с философией М. Полани, даже для их профессоров М. Полани-философ - малоизвестная фигура, хотя прошло уже более полувека с издания главного его философского труда «Личностное знание» (Personal knowledge) и около 40 лет с учреждения Общества имени М. Полани (Polanyi society) и журнала, издаваемого этим обществом -«Традиция и открытие» («Tradition and discovery»), учрежденных специально для ознакомления интеллектуальной публики с философией М. Полани. Это упорное нежелание академических философов отдать должное оригинальной философии объясняется именно ее оригинальностью, чуждой методологической и теоретической ортодоксии позитивизма и сциентизма, владеющих умами (по крайней мере, столетие) подавляющего большинства преподавателей и авторов учебников не только в области философии, но и в науке вообще. Все дело заключается в разных парадигмах философского (научного) мышления. Академические философы живут в одной парадигме, М. Полани же предлагает другую, а, как подсказывает Т. Кун, парадигма не меняется легко, долго сопротивляясь вызовам, пока не накопится их «критическая масса» для когнитивной революции в соответствующей области (с. 156).
Идеи М. Полани удивительным образом совпадают с идеями другого выдающегося философа XX в. - Ж. Эллюля. Оба были современниками, и хотя М. Полани на 14 лет старше Ж. Эллюля, их главные теоретические работы увидели свет в одни и те же десятилетия - в 1950-е, 1960-е и 1970-е годы. Нет свидетельств тому, что они общались друг с другом, но каждый из них выступил пророком (prophetic) в отношении технологического общества, которое еще не существовало во время их деятельности. Ж. Эллюль сосредоточился на предостережении общества от увлечения технологиче-
ским развитием, накапливающим все более изобретательные технические средства, которые не только помогают человеку, но и манипулируют им. Несмотря на то что все выступавшие на симпозиуме не упоминали имени Ж. Эллюля, они говорили о системном и автономном характере технологии его языком. Автономия технологии создает альтернативное гуманитарному обществу технологическое общество, т.е. несет прямую опасность человеку, подавляя его гуманитарную сущность. Все эти выступления, звучавшие на посвященном М. Полани симпозиуме, были, в сущности, выражением признания обоим философам за их неординарный вклад в философскую мысль XX в.
Так, в одном из материалов симпозиума М. Полани получил адекватную оценку как философ, который уникально разрабатывал опыт «устной» (oral/aural) - привязанной ко времени слухового восприятия (temporal) - эпистемологии, во многом забытой или подавленной современным западным мышлением, которое требует прямой наглядности в пространственных образах. В подходе с позиций «устной» эпистемологии М. Полани пытался представить процесс научного познания и научного открытия как существенно «личностный» (personal), когда познающий непрерывно находится в контексте своих личных суждений и оценок, который обеспечивает решение познавательных проблем. М. Полани считает, что этот целостный и во многом «неявный» из-за невозможности формализации своих индивидуальных контекстов процесс познания достигает своего высшего уровня у человека, но он присущ феномену сознания как такового, т.е. всем даже самым примитивным формам жизни, которые просто имеют свои, неведомые человеку, системы смыслов.
Идея М. Полани о том, что познание носит неустранимо личностный характер и что, следовательно, «объективное» знание не может быть иным, как только интерсубъективным (объективным постольку, поскольку оно общепринято), имеет основательную поддержку в представлении о существовании разных языков знания. Например, язык знания в художественной культуре и естественных науках различен, и получается, что профессионалы обеих этих областей смогут прийти к взаимопониманию, лишь изучив «язык мышления» друг друга, как изучают иностранные языки. Само наличие академических дисциплин доказывает, что в позна-
нии нет монизма - объективизма в смысле независимости познания ни от каких личностных контекстов, но есть «дуализм» в смысле несовпадения «языка мышления» любых двух академических дисциплин. Однако М. Полани не был в своей эпистемологии не только монистом, но даже и «дуалистом». Он радикальный плюралист, полагавший, что «когнитивные разрывы существуют не только между академическими дисциплинами, но и внутри каждой из них, т.е. на уровне познающего индивида. Поэтому проблема объективности знания заключается в самом человеческом сознании, которому не дано преодолеть личностный контекст рождения и обоснования своих когнитивных продуктов» (с. 156-157). Отсюда -дисциплинарное членение науки. И именно этой своей специализацией, именно этим разграничением себя на обособленные дисциплины наука старается предстать в качестве объективного знания, подчиненного независящим ни от каких личностных контекстов объекту и процедурам исследования. Однако решение проблемы объективности знания - не в умножении научных дисциплин, а в развитии междисциплинарных исследований, т.е. взаимопонимания исследователей на основе единого когнитивного языка.
В науке и в познании вообще есть негласный принцип: если можно дать одинаково глубокое и точное объяснение чего-либо в сложном и более простом утверждении, следует выбрать более простую форму. Между тем это не что иное, как редукционизм, которым человеческое сознание соблазняется из-за вечной мечты отыскать для сложных проблем простые решения. И подобные «редукционистские» мечтания питаются в немалой степени технологическим развитием, когда очередной технологический прорыв воспринимается обретением «чудесного средства», способного справиться со всеми экономическими, социальными, а иногда и экзистенциальными проблемами. Например, прогресс технологий медицинской диагностики привел к тому, что была установлена связь между участками коры головного мозга и мозговыми функциями. С одной стороны, с помощью раннего и точного обнаружения очагов заболеваний это позволило спасти многие жизни. С другой стороны, «новые технологии создали соблазн сведения ума, смысла к мозговым функциям» (с. 157). То есть технологический прогресс постоянно воспроизводит «ошибку Декарта» - идею сведения экзистенциального уровня к машинному уровню. И фило-
софия М. Полани - именно то, что эффективно противостоит подобному редукционизму. При этом М. Полани парадоксально и изобретательно использует «машинную» же метафору, лишая ее механистического смысла и моделируя с ее помощью иерархическую (нередукционистскую) онтологию. Тем самым М. Полани реабилитирует технологическое развитие как не посягающее на экзистенциальный уровень социальной жизни. Согласно М. Полани, опасность замещения экзистенциального (человеческого) общества технологическим («машинным») обществом, о чем предостерегает Ж. Эллюль, теоретически существует, но спасает человека и общество само устройство человеческого сознания, воспринимающего технологический прогресс «волнообразно»: за волной обольщения новой технологией обязательно следует волна отрезвления. Эти отрезвляющие волны, дает понять М. Полани, и есть устойчивый в обществе механизм верховенства и контроля экзистенциального уровня над «машинным» уровнем.
М. Полани велик как равный Т. Куну теоретик парадигм научного развития. Более того, М. Полани гораздо определеннее Т. Куна и пошел дальше него в разработке идеи научного мышления как мышления человеческого, преследующего объективное знание, но не способного высвободиться из личностного контекста со всеми его ценностями, традициями, культурными и социальными кодами и достигающего лишь интерсубъективного знания. Вытекающий из ключевого у М. Полани понятия личностного знания интерсубъективный смысл «объективного знания» собственно и указывает на идею парадигмы. Но это именно парадигма М. Полани, а не Т. Куна. У Т. Куна понятие парадигмы только обозначило выход науки в общество в смысле характеристики научного мышления как человеческого сознания, «нагруженного» социальными, культурными, личностными ценностями и не способного выполнить сциентистское требование объективизма. Подобная характеристика научного знания у Т. Куна лишь подразумевается - самим понятием парадигмы, уничтожающим сциентистское представление о научном развитии в представлении об историчности принципов этого развития, в том числе и принципа научной истины. И если Т. Кун хотя и определенно, но только намекнул на интерсубъективный характер продуктов научного мышления, то М. Полани сказал об этом прямо в детальной разработке понятия личностного
знания. Оба мыслителя пришли к одному и тому же, но каждый своим путем. При этом М. Полани подтвердил эпохальную в философии науки значимость открытия Т. Куна.
Между тем эпистемология М. Полани указывает не только на Т. Куна, но и на такого крупного мыслителя, как ведущий физик-теоретик конца XIX в. Л. Больцман, который более чем за полвека до М. Полани высказывал те же самые идеи в области теории познания. Л. Больцман вполне мог бы взять для своих эпистемологических размышлений знаменитый эпиграф М. Полани, который тот сочинил к разрабатываемому им понятию личностного знания: «Я знаю больше, чем могу сказать». Эпиграф подразумевает то, что М. Полани называл «скрытыми указаниями» (tacit intimations) -«неявным знанием», представляющим важную структурную часть личностного знания. «Подобно М. Полани, Л. Больцман полагал, что все эти "стартовые" в исследовательской работе рамки в виде набора определенных правил и норм типично и ошибочно рассматриваются как "неподвижные" и бесспорные. Он и М. Полани понимали, что истинная инновация, фундаментально новое открытие требуют от исследователя не брать ничего как само собой разумеющееся (даже правила формальной логики) и что реальный исследователь во многом полагается на неформальный ресурс "неявного знания"» (с. 158).
Л. Больцман говорил: «Некоторые проблемы исчезают, когда мы просто иначе смотрим на ситуацию» (с. 158). Л. Больцман и М. Полани считали, что именно творческое воображение, а не рабское следование формальной методологии, играет решающую роль в рождении крупных научных открытий. Оба мыслителя прекрасно понимали, что некоторым вещам невозможно научиться из учебника, но только - из жизни. «К сожалению, Л. Больцман даже и не пытался "выписывать" свою философию науки, поскольку представлял это дело тщетным. Однако, к счастью, взял на себя такой труд М. Полани и ввел понятия "неявное знание", "личностное знание", тем самым обнадежив попытки постижения поистине искусства познания» (с. 158).
Вместе с тем было бы ошибкой видеть в эпистемологии М. Полани примитивное понимание инновационного мышления, отвергающее именем инновационного развития традицию, преемственность, любые рамки. Подобного понимания просто не могло
быть у М. Полани, иначе он бы всерьез считал, что каждое новое поколение исследователей имеет полное право на очередное «изобретение велосипеда», что будет неизбежным, поскольку традиция, преемственность объявляются вне закона. Собственно, сам М. Полани подчеркивает важность обоих аспектов научного мышления -традиционности и «находчивости» (новизны). Согласно М. Полани, научное мышление действует «находчиво», т.е. порывает с традицией не всегда, но только когда это нужно.
М. Полани в полной мере испытал на себе, что наука - это личностное знание в смысле ее погруженности в тот политический социум, в котором она существует в данное время и в данном месте. Видя, как трансформированная нацистским режимом германская культура повлияла на все области научного исследования, в том числе на родную для М. Полани физическую химию, он эмигрировал в Великобританию. Но даже и там, в условиях политической демократии, он хорошо чувствовал последствия возрастающей централизации управления в связи с военным временем для своих научных занятий и науки в целом, которая явно теряла «находчивость» и производительность.
Идея М. Полани о личностном знании, пишет автор в заключение, противостоящая позитивизму, редукционизму и сциентизму, которые и сегодня доминируют в экспертных представлениях о том, что такое наука, - это идея единства, целостности научного, технологического, человеческого и общественного развития. «Человек с присущим ему личностным характером познания и всеми вытекающими отсюда для общества проблемами всегда будет определять, плохо это или хорошо, и научное, и технологическое, и общественное развитие. Эпистемология М. Полани, как никакая другая эпистемология, сумела связать воедино науку, технологию, общество, открыв новый горизонт понимания общественного развития» (с. 159).
А.А. Али-заде
