CC BY
32
связей и занимают центральное положение в структуре сетей (с. 743). Таким образом, ученые чаще всего заседают в тех неправительственных организациях, которые имеют доступ к политической элите, и лишь изредка - в тех, которые занимают маргинальное положение. Как установил автор, в основном ученые идут работать в неправительственные организации, преследуя свои профессиональные интересы, а не ради приобретения политического капитала. Они отдают предпочтение тем организациям, которые связаны с финансированием и продвижением научных исследований, а также с налаживанием коммуникаций с более широким сообществом. Наличие внутренних связей между академическими учеными способствует установлению более тесных отношений между неправительственными организациями, специализирующимися в различных областях.
Академические ученые не столько сами стараются занять ведущие позиции в организациях с большими связями, сколько высокий статус и уважение, которым они пользуются, открывают этим организациям доступ к принятию политических решений. Опыт и знания академических ученых, которые признаются как обществом, так и политической элитой, позволяют им занимать позиции, которые наделены властью и влиянием.
Таким образом, вопреки сетованиям на утрату академическими учеными прежнего общественного положения и политического влияния, результаты настоящего исследования свидетельствуют, что это вовсе не так. Согласно теории элит, необходимо иметь высокую оценку от правящего класса, чтобы войти в его ряды. Автор установил, что ученые, занимающие ведущие позиции в наиболее престижных университетах, продолжают высоко цениться не только обществом, но и политиками. Это значит, что академические ученые по-прежнему остаются влиятельной профессиональной группой и составляют часть британской элиты (с. 748).
Т.В. Виноградова
2011.02.013. КЛЕРИКУЦИО А. «ПОКРЫТЫЕ САЖЕЙ ЭМПИРИКИ» И НАТУРФИЛОСОФЫ: СТАТУС ХИМИИ В XVII в. CLERICUZIO A. «Sooty empiricks» and natural philosophers: The status of chemistry in the seventeenth century // Science in context. -Cambridge etc., 2010. - Vol. 23, N 3. - P. 329-350.
Ключевые слова: алхимия; практическое ремесло; медицина; химическая наука.
Автор - сотрудник Университета Кассино (Австралия) - показывает, каким образом на протяжении XVII в. химии удалось добиться интеллектуального и институционального признания, превратившись из практического ремесла, подчиненного медицине, в независимую дисциплину. Этот процесс вовсе не был гладким.
На протяжении нескольких веков (с XII в., когда алхимия проникла в Европу, по XVI в.) статус алхимии и ее отношение к философии вызывали серьезные споры. С одной стороны, это было ремесло, которое пыталось осуществить трансмутацию металлов, а с другой стороны, алхимическая практика часто базировалась на философских и космологических теориях. В результате ее положение оставалось противоречивым и неопределенным. Одни средневековые мыслители, например Фома Аквинский, относили алхимию к ремеслам, тогда как другие, например Р. Бэкон, отводили ей центральное место в экспериментальной науке. Химия не входила в университетскую программу, а к ее представителям часто относились как к необразованным практикам.
В XVI в. произошли существенные изменения. Во-первых, получила развитие практическая химия и прежде всего металлургия. Во-вторых, Т. Парацельс и его последователи попытались поставить алхимию на службу медицине. В начале XVI в. появились работы, которые критиковали стремление алхимиков соблюдать секретность и попытались систематизировать химические знания.
Вслед за этим в 1556 г. вышел труд немецкого металлурга и минералога Г. Агриколы «12 книг о металлах», обобщивший многовековой опыт извлечения металлов из руды и оказавший заметное влияние на развитие химии. Гуманист и сторонник учения Аристотеля Г. Агрикола (1494-1555) отграничил минералогию и металлургию от алхимии и тем самым повысил их статус. Он рекомендовал включить в теоретическую подготовку будущих шахтеров и металлургов натурфилософию, медицину, астрономию, арифметику и юриспруденцию (с. 331). Возможно, именно взгляды Г. Агриколы инициировали проект немецкого химика и врача А. Либавия (ок. 1550-1616) по систематизации практических сведений по химии и включению ее в список дисциплин, которые изучаются в вузах.
Немецкий врач и естествоиспытатель Т. Парацельс (14931541) развил учение ятрохимии как одной из дисциплин алхимии, которая посвящена продлению жизни человека и которая стала основой для современной фармакологии. Считается также, что он стал первым, кто употребил слово «химия». Наряду с четырьмя традиционными стихиями древних (огонь, воздух, вода, земля) Па-рацельс признавал вслед за арабскими алхимиками существование трех «начал» (ртуть, сера, соль). Парацельс и его последователи доказывали, что екутга объясняет Творение в терминах дистилляции, сублимации и коагуляции. Эта точка зрения подвергалась критике с самых разных сторон.
А. Либавий, будучи последователем Парацельса, выступал против крайностей его ятрохимического учения. Не принимая непонятную и путаную терминологию последователей Парацельса, он взялся за реформу алхимии, ее методов и языка. Его цель состояла в том, чтобы превратить химию в самостоятельную дисциплину, которая может быть включена в университетскую программу. В противоположность последователям Парацельса А. Либавий хотел сохранить подчинение химии натурфилософии, которую он отождествлял с аристотелизмом. Он признавал, что медицина нуждается в химии, но цель химии не может быть сведена к созданию новой медицины. В 1597 г. А. Либавий опубликовал прообраз химического учебника - книгу «Алхимик». Он считал, что химию не следует отдавать на откуп «неграмотным ремесленникам»; ее следует рассматривать одновременно и как атъ, и как scientia (с. 332). Настоящий химик должен знать причины природных явлений и закономерности, лежащие в основе его практики.
Не один А. Либавий занимался реформированием алхимии. Так, Ф. Бэкон в «Новом Органоне» (1605) также критиковал алхимиков. Р. Бойль упрекал химиков в том, что они не способны дать философскую интерпретацию своих экспериментов. Некоторые предложения относительно реформирования алхимии были сделаны и французским естествоиспытателем М. Мерсенном. Он критиковал алхимиков за их непонятный язык и тягу к секретности. Более того, он отвергал смешение алхимии с религией, которое допускали сторонники Парацельса, предлагая химическое истолкование Творения (с. 334). Несколько лояльнее он относился к химии, полагая, что она вносит ценный вклад в развитие натурфилософии.
В первые десятилетия XVII в. в университетах Марбурга и Йены стали преподавать химию. Так начался процесс ее институ-ционализации. В отличие от более толерантных немецких университетов, существовавших в рамках протестантской культуры, во Франции желание А. Либавия превратить химию в самостоятельную университетскую дисциплину натолкнулось на жесткую оппозицию со стороны медицинского истеблишмента. Последние отрицали значение химии для медицины и настаивали на традиционной программе подготовки врачей. Сопротивление профессуры не позволило ввести курс химии в Парижском университете. Тем не менее многочисленные нападки со стороны медицинского истеблишмента не остановили преподавание химии в Париже. Расширение рынка медицинских услуг и распространение новых лекарственных средств, разработанных последователями Парацельса, привели к росту популярности химического образования среди парижских врачей. Более того, большое число любителей, включая аристократов, заинтересовались химическими опытами, что повысило интеллектуальный и социальный престиж этой науки. Благодаря королевским врачам и представителям двора в начале 1630-х годов в Париже были открыты частные курсы, где врачи получали химические знания. А в 1640 г. парижские ятрохимики основали Jardin du Roi, где регулярно читались лекции по химии и работали химические лаборатории. Преподавание там велось на французском языке; посещение было свободным. Если первые химические курсы в Париже в основном посещались аптекарями, то курсы в Jardin du Roi имели более широкую аудиторию: на лекции приходили врачи, натурфилософы и любители искусства и науки.
Преподавание химии было тесно связано с публикацией учебников, которые в свою очередь помогли признанию химии в качестве самостоятельной научной дисциплины. Однако путь к такому признанию был тернист и ухабист. В 1615 г. французский естествоиспытатель Ж. Бегуин опубликовал первый французский учебник химии «Tyrocinium Chymicum». Он предназначался для аптекарей и в основном представлял собой собрание медицинских рецептов, теории отводилось в нем минимум места. Этот учебник выдержал множество изданий, постепенно увеличиваясь в объеме и меняя свое содержание, что позволяет проследить сдвиг в определении роли и целей химии: от практического ремесла к дисципли-
не, имеющей практическое и теоретическое содержание. «Tyrocin-ium» получил распространение по всей Европе и обеспечил химии большую аудиторию, что внесло важный вклад в стандартизацию ее терминологии и процедур.
К середине XVII в. химия уже хорошо укоренилась во Франции, особенно в Париже. Основание в 1666 г. Парижской академии наук укрепило репутацию химии во французской интеллектуальной среде. Об этом же говорит рост числа алхимических трудов и учебников химии, опубликованных во Франции на протяжении XVII в. Вопреки широкой интеллектуальной и социальной поддержке, достигнутой в середине века, статус химии оставался предметом спора. Механистические философы, подобные Р. Декарту и некоторым его последователям, отвергали химические теории, и прежде всего доктрину Парацельса о трех «началах», и рассматривали химию в качестве ремесла, имеющего лишь практическое значение.
Отношения химии с механистической философией - это главный вопрос для понимания статуса химии в XVII в. Современными исследователями высказываются разные мнения по этому вопросу. Согласно некоторым авторам, механистическая философия послужила главным импульсом для «рационализации» химии, т.е. избавила ее от наследия Парацельса.
В своей знаменитой статье Т. Кун1 подчеркивал конфликтные отношения между химией и механицизмом в работах Р. Бойля, которого принято считать основателем современной химии. Последний, согласно Т. Куну, основывал химию на механистической философии, и по этой причине его химические взгляды были «несовместимы с верой в существование константных элементов» (с. 340). Однако, как считает автор, Т. Кун и его сторонники прежде всего имели в виду картезианский механицизм, который действительно не оставлял места химической науке. Но их аргументы звучат менее убедительно в отношении других вариантов механицизма, и в частности механицизма Р. Бойля.
На протяжении нескольких десятилетий историки принимали интерпретацию Куна, утверждая, что механистическая философия Р. Бойля мешала воспринимать химию в качестве независимой дис-
1 Kuhn T.S. Robert Boyle and structural chemistry // Isis. - L., 1952. - Vol. 43. -P. 12-36.
циплины. Согласно этой точке зрения, Р. Бойль, как и многие другие картезианцы, был редукционистом. Автор же утверждает, что Р. Бойль вовсе не считал объяснения, основанные на форме, размере и движении первичных корпускул, единственно возможными. Приводя соответствующие цитаты, он доказывает, что Р. Бойль отводил химии специфическую роль в изучении природы (с. 341). В своих работах Р. Бойль неоднократно возвращался к теме различий между «вульгарными химиками», неспособными дать философское истолкование своим опытам, и «образованными химиками». Его главной мишенью были учебники типа «Тугветшт», которые содержали практические инструкции, изложенные с помощью непонятной и сбивающей с толку терминологии.
Амбивалентное отношение Р. Бойля к химии особенно заметно в его книге «Химик - скептик» (1661) - трактате о различиях между химиками и алхимиками, где также содержатся идеи про атомы, молекулы и химические реакции. Именно эта книжка считается началом современной химии. В этом трактате он критиковал «вульгарных химиков» и ратовал за «истинную химию», способную дать фундаментальные знания о природе. Для того чтобы превратить химию в уважаемую ветвь натурфилософии, как утверждал Р. Бойль, ее необходимо реформировать. Он также пытался создать новую классификацию веществ, которая основывалась бы на тщательном анализе химических свойств тел.
Усилия Р. Бойля по реформированию химии и превращению ее в науку принесли свои плоды, что видно на примере учебника «Курс химии», написанного известным французским ученым Н. Лемери (1645-1715) в 1675 г. и выдержавшего 12 изданий (с. 344). Эта книга стала одним из самых влиятельных учебников химии не только во Франции, но и во всей Европе. Успехи Н. Лемери, начинавшего свою карьеру в качестве аптекаря, свидетельствуют о значительном повышении статуса химии к концу XVII в. Он вошел в круг крупнейших французских ученых, стал членом Парижской академии наук, выступал с публичными лекциями, которые привлекали большую аудиторию, включая натурфилософов и университетских профессоров. В своем «Курсе химии» он критиковал алхимию, определял химию как «искусство разделять различные вещества, содержащиеся в смешанных телах» (минеральных, растительных и животных), и отводил ей централь-
ную роль в изучении природы. Многочисленные издания и переводы «Курса химии» Н. Лемери сыграли главную роль в стандартизации химической терминологии и методов, что открыло путь к созданию химического сообщества в XVIII в. (с. 347). Таким образом, пишет в заключение автор, к концу XVII в. химия добилась общественного и интеллектуального признания и превратилась в самостоятельную дисциплину.
Т.В. Виноградова
2011.02.014. ГИНГРАС А. КАРТИРОВАНИЕ СТРУКТУРЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ОБЛАСТИ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ЦИТАТНОГО И КО-ЦИТАТНОГО АНАЛИЗА КОРРЕСПОНДЕНЦИИ.
GINGRAS Y. Mapping the structure of the intellectual field using citation and co-citation analysis of correspondences // History of Europ. ideas. - Elmsford, 2010. - Vol. 36, N 3. - P. 330-339.
Ключевые слова: республика писем; цитатный анализ; ко-цитатный анализ; Мерсенн; Ольденбург; Дарвин; интеллектуальные сети.
Автор, канадский историк науки, показывает, каким образом, используя методы цитатного и ко-цитатного анализа научной корреспонденции, можно выявить и изобразить графически структуру и динамику интеллектуальной области.
Уже более 100 лет исследователи, анализируя историю новых идей, открытий или споров, обращаются к письмам выдающихся людей. Были приложены большие усилия, чтобы найти и опубликовать обширную корреспонденцию ведущих интеллектуалов XVI-XX вв. - от Эразма Роттердамского до Альберта Эйнштейна. Современные технологии позволяют сделать следующий шаг, знакомя всех желающих с текстами огромного количества писем известных ученых.
Примером может служить проект «E-enlightenment project», осуществленный Оксфордским университетом. Создание базы данных, куда вошло примерно 55 тыс. писем от более 6 тыс. корреспондентов XVI-XVIII вв., предоставляет уникальную возможность создать целостную картину интеллектуальной области и ее изменяющейся структуры. До того как научные журналы, первый
