CC BY
31
В то же время сохранится гибкость, КПК будет стремиться к «динамической стабильности», твердо помня о том, что «статическая стабильность» погубила КПСС. Такую систему можно вслед за Эндрю Натаном назвать «эластичным авторитаризмом»1.
«Аналогично своему опыту с экономическими реформами, -заключает Шамбо, - КПК, по всей вероятности, будет продвигать политическую реформу шаг за шагом, экспериментируя с новыми методами, распространяя их по горизонтали и вертикали... В этом осторожном и постепенном продвижении будет рождаться новая форма партийного государства - китайское эклектическое государство. Так же как в экономической, социальной и других сферах развития быстро изменяющегося Китая, современная политическая система Китая будет отражать многообразие практик, как иностранных, так и местных, сливаюшихся в новую разновидность политического гибрида» (с. 181).
А.В. Гордон
2011.01.035. СПОДЕК Х. В ЛАБОРАТОРИИ ХИНДУТВЫ2: ПОГРОМЫ И ПОЛИТИКА В ГУДЖАРАТЕ, 2002 г. SPODEK H. In the Hindutva laboratory: pogroms and politics in Gujarat, 2002 // Modern Asian studies. - Cambridge (N.Y.), 2010. - Vol. 44, N 2. - Р. 349-399.
Преподаватель истории в университете Темпл (Филадельфия, США) анализирует причины и последствия конфликта в Гуджарате, оцененного в науке и прессе как один из самых вопиющих случаев межрелигиозной розни в Индии.
27 февраля 2002 г. западноиндийский штат Гуджарат захлестнула волна мусульманских погромов, продолжавшаяся несколько месяцев. Погромы начались с нападения мусульман в городке Год-хра на поезд с сотнями карсеваков - индуистских паломников, возвращавшихся с мифического места рождения Рамы в Айодхье. Паломники притесняли мусульман - владельцев киоска на платформе в Годхре, и мусульмане сожгли поезд; заживо сгорели 59 пассажиров. На следующий день на значительной территории Гуджарата
1 Nathan A. China's resilient authoritarianism // J. of democracy. - 2003. -Vol. 14, N 1. - P. 6-17.
2 Хиндутва (санскр. «индуистскость») - идеология индуистского коммуна-лизма. - Прим. реф.
начались ответные нападения индуистов на мусульман. Были убиты почти 2 тыс. человек, а 140 тыс. остались бездомными, по большей части в Ахмадабаде - крупнейшем и наиболее политизированном городе штата. Главный министр Гуджарата Нарендра Моди назвал эти действия «вызовом и ответом», объявив, что события в Годхре - результат заговора при поддержке Пакистана.
Ответные убийства и грабежи мусульман, похоже, были запланированы. Уже вечером 27 февраля воинствующая индуистская организация Вишва хинду паришад (ВХП) призвала к всештатов-скому бандху - всеобщей забастовке. В периоды острой напряженности бандхи служили плохо замаскированными призывами к насилию. В первые, самые кровавые, три дня полиция, очевидно, по распоряжению главного министра штата почти не вмешивалась, а иногда даже присоединялась к нападающим. Так нападения превратились в погромы. К середине апреля экономический ущерб составил: в торговле - 7280 кроров1 рупий, в производстве -2258 кроров, а в сборе пошлин с продаж в разгар беспорядков -20 кроров рупий; в попытке нанести экономические потери мусульманской общине было полностью или частично разрушено 15 тыс. деловых заведений (ресторанов, гостиниц, такси, авторикш и т.д.) (с. 352). Нападению вандалов подверглись гробницы почитаемых мусульманских святых и ученых в Ахмадабаде.
При расследовании выяснилось, что гуджаратоязычная пресса подстрекала беспорядки. Телевизионные репортажи о событиях разделились: телевидение штата было склонно освещать насилие в снисходительном духе, а национальное - осуждать его. По классификации социолога Гханшьяма Шаха, в беспорядках участвовали четыре категории людей: организаторы, исполнители, подстрекатели и те, кто присоединялся к беспорядкам уже по ходу. Многие участники были представителями высших и средних каст и членами ВХП. Большинство деятелей культуры штата хранили молчание, а некоторые публично говорили о погромах снисходительно. Деловое сообщество тоже в целом хранило молчание, опасаясь вызвать гнев правительства штата.
1 1 крор = 10 млн. (традиционно используемое число в индийской математике). - Прим. реф.
«Величайшим шоком насилия 2002 г. было то, что правительство не подавило его быстро и твердо. На пике беспорядков правительство предпочло не подавлять их, а напротив, подливало масла в огонь» (с. 356). Позднее чиновники и полиция признавали, что получили распоряжение не вмешиваться. Те офицеры, кто протестовал, получали перевод на другое место. По заключению Национальной комиссии по правам человека, власти штата совершенно не сумели защитить конституционные права населения.
События 2002 г. контрастируют с событиями 1986 г. в том же Ахмадабаде, когда центральное правительство немедленно прислало в штат федерального министра внутренних дел, который тут же развернул 54 роты федеральной и штатовской резервной полиции и другие силы для патрулирования города; как и обещал, он восстановил порядок за 24 часа. В 2002 г. правительство Бхаратия джана-та парти (БДП) в Гуджарате продемонстрировало, что тоже способно пресекать насилие, если этого хочет. 24 сентября 2002 г. два пакистанца в масках проникли на территорию индуистского храма Сваминараян Акшардхам и перебили 31 человека, после чего были застрелены. Эту атаку можно было бы считать еще более провокационной, чем в Годхре, но реакция правительства была совершенно иной. В штат тут же прибыли заместитель премьер-министра Л.К. Адвани и премьер-министр А.Б. Ваджпаи. Сразу были подняты полиция и армия. Власти не позволили индуистским экстремистам устроить погромы.
«Ключом ко всему была политика. Руководство БДП принимало стратегические решения о ценности насилия для своей предвыборной кампании, иногда находя это насилие полезным для сбора голосов, а иногда - контрпродуктивным. После нападения мусульман в Годхре руководство БДП посчитало, что идея мусульманского терроризма, за которой последует "урок им", воспламенит индуистские массы и побудит их голосовать за БДП как партию, способную их защитить. К сентябрю (выборы были назначены на декабрь) стратегия БДП изменилась. Теперь правящая партия хотела показать, что вполне способна поддерживать закон и порядок... Сменяющие друг друга решения искать голосов избирателей иногда с помощью насилия, а иногда с помощью эффективного наведения законности отчасти отражали изменение отношения к насилию у электората, что видно ко времени событий в
Акшардхаме. Также они отражали глубокие разногласия в руководстве БДП и более широкого индуистского националистического движения, электоральным крылом которого выступает БДП» (с. 359-360).
Гуджарат был единственным штатом Индии, где БДП находилась у власти одна, без нужды формировать коалиции. Партия стремилась сохранять этот бастион. У власти в штате БДП находится с выборов 1995 г., когда из 182 мест в легислатуре получила 122. Однако к концу 2001 г. казалось, что на следующих штатовских выборах БДП проиграет, как уже случилось в Уттар-Прадеше, Панджабе и Уттаранчале. БДП теряла не только популярность, но и политических клиентов, включая неправительственные организации (НПО). Так, разразился скандал, когда после землетрясения в январе 2001 г. выяснилось, что здания рухнули из-за халатности при строительстве, а подрядчики имели тесные связи с БДП.
Основную вину за погромы 2002 г. возлагают на главного министра Гуджарата Нарендру Моди (род. в 1950 г.). Долгое время он был прачараком (активистом) индуистской воинствующей культурной организации Раштрия сваямсевак сангх (РСС). В 1988 г. Моди стал генеральным секретарем гуджаратского отделения БДП, а в 1990 г. Адвани сделал его одним из организаторов своей Ратх ятра - религиозно-политической процессии по Северной Индии, которая продемонстрировала силу агрессивных сторонников хин-дутвы. В 1998 г. Моди стал генеральным секретарем БДП на национальном уровне.
Характерно само назначение Моди главным министром Гуджарата: он имел опыт не управления, а именно ведения предвыборных кампаний, включая подстрекательство к насилию как средство сбора голосов. Сразу после погрома БДП призвала к досрочным выборам в надежде, что насилие послужит ей на пользу. В речах по всему штату Моди, весьма искусный оратор, воспользовался создавшейся ситуацией и, в частности, обзывал своих критиков врагами государства. Он выставлял себя оплотом Гуджарата против мусульманского насилия и террора. В этой кампании БДП пользовалась поддержкой своего союзника ВХП, генеральный секретарь которого Правин Тогадиа отошел от норм демократического дискурса, обвинял мусульман в инициировании всех конфликтов между мусульманами и индуистами со времени вторже-
ний Махмуда Газневи (Х в.) и обзывал Соню Ганди «итальянской собакой».
Идея (message) индуистской воинственности укоренилась в Гуджарате столь глубоко, что даже лидером ИНК в штате стал бывший член РСС Шанкарсинх Вагхела. Он избегал прямо затрагивать вопрос о насилии в Гуджарате и советовал то же Соне Ганди. Похоже, Конгресс опасался, что его заклеймят антииндуистской организацией, и проводил свою кампанию на платформе, которую позднее назвали «мягкой хиндутвой». Между тем мусульманским избирателям, кроме Конгресса, опереться было не на кого.
12 декабря 2002 г. БДП одержала убедительную победу: 126 мест в легислатуре штата против 51 места у ИНК. Наибольших успехов БДП добилась как раз в районах, где шли самые дикие антимусульманские погромы - центральные и северные округа Гуджарата, а также восточные районы со значительным аборигенным населением (адиваси).
Почему взрыв межрелигиозной розни произошел именно в центральном Гуджарате и особенно в Ахмадабаде? По иронии Гуджарат - родина Махатмы Ганди, и 15 лет (1915-1930) в Ахмадабаде находился его ашрам. Ганди выбрал этот город отчасти из-за сочетания экономического успеха и консервативных индуистских ценностей. Тем самым Махатма способствовал политизации города. После отъезда Ганди из Ахмадабада в 1930 г. политизация осталась, а ненасилие сошло на нет. Уже в 1941 г., когда замаячила независимость, а мусульмане стали требовать собственного государства, в Ахмадабаде прошли разрушительные индуистско-мусульманские столкновения. Столкновения происходили и после обретения независимости - в 1969, 1981, 1985, 1986, 1993 и 1999 гг. Расследование выявило подстрекательство со стороны членов экстремистских индуистских организаций. У насилия были и социально-экономические причины. В 1970-1980-е годы закрылось большинство текстильных фабрик Ахмадабада, и без средств к существованию остались 150 тыс. рабочих. Вдобавок контролируемое ИНК правительство штата предложило мелиоративные программы для низкокастовых, что спровоцировало их конфликт с высокими кастами. Когда с начала 1990-х годов центральное правительство приступило к либерализации экономики, значительная часть населения почувствовала неуверенность в завтрашнем дне.
Политика правительства ИНК, направленная на положительную дискриминацию в пользу далитов (бывшие неприкасаемые), опрокинула исторически сложившуюся социальную иерархию.
«Политическая культура Ахмадабада развивалась в противоположных направлениях. С одной стороны, она способствовала возникновению островков гражданского порядка, профессионализации, творческих НПО и жизнеспособной экономики, основанной на традиционных отраслях промышленности, таких как мыльная и текстильная, и новых, таких как химическая, фармацевтическая и алмазообрабатывающая. С другой стороны, криминальная культура подрывала доверие общества к полиции и государственным чиновникам, будь то избранники народа или гражданские служащие. При участии полицейских и политиков в Гуджарате - штате, который ввел полный запрет на спиртные напитки, отдавая дань гандист-скому наследию, - процветала их контрабанда. Незаконное строительство и введение зональных тарифов, уклонение от уплаты налогов и даже политические убийства вносили свой вклад в подрыв основ правопорядка и состоятельности государственных институтов» (с. 369-370).
В этих условиях происходила острая идейная борьба среди индуистов. Одни считали, что индуизм должен служить основой политической власти и пользовались терминами хиндутва и хинду раштра (индуистское государство), настаивая на том, что неин-дуисты не могут быть настоящими индийцами. Другие считали, что религию не следует втягивать в политику, а государство должно признавать и защищать права всех граждан на равных основаниях. Учитывая все это, не удивительно, что новый политический лидер станет играть на стратегии межрелигиозного насилия.
Основная сила, которая выступает за тождество индуистской религии и индийской нации, - это Сангх паривар («Семья организаций»). Он включает материнскую культурную организацию -РСС, религиозную организацию ВХП и политическую партию БДП. Нигде Сангх паривар не популярен и не агрессивен так, как в Гуджарате. РСС был основан в 1925 г., но в борьбе за независимость Индии не участвовал и убийцей Ганди стал один из его членов, считавший, что Махатма слишком уступает политическим требованиям мусульман. Многие годы после независимости прошлое довлело над РСС, а какое-то время ей было запрещено участ-
вовать в политике. В 1980-е годы лидеры РСС заявили, что вестер-низованные элиты Индии потеряли контакт с массами, и устремились в политику. Средством политической мобилизации для созданной в 1980 г. БДП послужило движение Рама Джанмабхуми - за снос мечети в Айодхье на месте рождения Рамы и строительство там храма. В 1992 г. организованные ВХП толпы разрушили мечеть, причем наибольшее количество карсеваков прислал Гуджарат. Снос мечети привел к острому межобщинному конфликту, в котором погибли тысячи людей.
Гуджарат является оплотом БДП, доля ее электората на штатовских выборах в 1985-1998 гг. выросла с 15 до 45% (с. 374). Поэтому Сангх паривар часто называет Гуджарат своей «лабораторией хиндутвы». К середине 2003 г. РСС утверждала, что в Гуджарате она располагает 100 тыс. членов, а к 2006 г. планирует расширить членство до 180 тыс. К середине 1980-х годов в БДП поняли, что для победы на выборах необходимо заручиться поддержкой низких каст, далитов и адиваси (две последние группы вместе составляют около 21% населения Индии) (с. 375). БДП и ВХП стремились перетянуть далитов на свою сторону, а мусульман в социальном отношении вытолкнуть на их место в качестве новых изгоев Индии. В 1980-е годы социальная политика ИНК благоприятствовала кшатриям, хариджанам, адиваси и мусульманам (стратегия КХАМ). БДП стремились расколоть союз далитов и мусульман и обратить первых против вторых. Им это удалось: в 2002 г. городские далиты в целом поддержали БДП.
С нарастанием коммунализма социальная география Ахмада-бада подвергалась все большей фрагментации. Индуисты опасались жить в районах с мусульманским большинством населения, но чаще было наоборот. Индуисты и мусульмане искали безопасности, создавая своего рода гетто, и даже отремонтировали сохранившиеся во многих кварталах ворота, которые некогда отделяли их друг от друга. Улицы, разделявшие зоны одной общины от другой, нередко называли «границами», а сами общины - «Индией» и «Пакистаном». Так, образовалось мусульманское гетто вблизи мечети Шаха Алама и озера Чандола на юге Ахмадабада; район Джу-хапура на западе города тоже превратился в мусульманское гетто с населением в 250 тыс. человек (с. 379).
Перед угрозой со стороны Сангх паривар мусульманская община двигалась в разных направлениях. Одни обратились внутрь себя, подчеркивая принадлежность к исламу, другие считали, что единственное спасение общины - в присоединении к большинству. По данным комиссии по социальному, экономическому и образовательному статусу мусульман Индии, опубликованным в 2006 г., большинство индийских мусульман имеют мало социальных возможностей из-за недостатка доступа к образованию, здравоохранению и занятости; они еще более обездолены, чем далиты.
«Борьба Сангх паривар за создание основанной на хиндутве хинду раштры в Гуджарате не ограничивалась геттоизацией мусульманской общины и сужением ее экономической и образовательной базы. Сангх вел комплексный кыШгкатр/, борьбу за контроль над культурой штата и особенно Ахмадабада. Религиозно-политическая философия хиндутвы должна была привести к культурному единообразию, экономическому росту и военной мощи. Для достижения своих культурных целей Сангх паривар стремилась утвердить контроль над системой образования, распределением информации в обществе, ликвидировать свободу культурного самовыражения и независимость неправительственных организаций» (с. 381). Так, правительства БДП в центре и штатах давали добро на учебники, где Индия выставлялась как хинду раштра, а вклад других общин принижался; мусульмане и христиане часто изображались историческими врагами индуистской Индии. По инициативе экстремистов из ВХП и Баджранг Дал запрещались определенные книги и фильмы. Один из лидеров Баджранг Дал Ба-бубхаи Патель организовал травлю семей, где жены исповедовали индуизм, а мужья - ислам или христианство. В 2006 г. он договорился до такого: «Мусульмане не имеют права жить в нашей стране. Как осмеливаются они жениться на наших девушках?»
Тем не менее правительству Моди не удалось заставить смолкнуть всех оппонентов. И в ходе беспорядков 2002 г., и позднее в адрес властей штата слышалась критика - например, со стороны штатовского отделения Народного союза гражданских свобод. В 2004 г. в Болливуде вышел фильм «Дэв» Говинда Нихалани, описывающий межобщинную рознь с прозрачным намеком на события в Ахмадабаде 2002 г.
Ценой, которую пришлось заплатить Индии за погромы 2002 г. в национальном масштабе, стал план покушения на бывшего министра внутренних дел Адвани в 2004 г., а также взрывы в поездах в Мумбаи 11 июля 2006 г., когда погибло около 200 человек. Журнал Times of India почти не сомневался, что эти взрывы были местью за 2002 год. А в марте 2005 г. правительство США отказало Моди в визе.
После победы на выборах в центре в 2004 г. правительство ИНК обратило вспять некоторые наиболее одиозные тенденции политики Ваджпаи в Дели и Моди в Гандинагаре (столица Гуджарата). Так, назначены комиссии для пересмотра содержания учебников, пересмотрены условия, при которых правительство имеет право применять Акт о предотвращении терроризма. Выяснилось, что из 240 с лишним людей, задержанных в Гуджарате по этому акту к сентябрю 2003 г., все оказались мусульманами (с. 394).
На экономику штата беспорядки после Годхры не оказали очевидного воздействия. Ахмадабад продолжает расширяться (в 2006 г. его население выросло до 4,4 млн. человек) (с. 395). Правительство Моди (в декабре 2007 г. он вновь победил на выборах, хотя уже без поддержки РСС и ВХП, которые считают его «соглашателем») теперь подчёркивает идею общего социально-экономического развития штата, почти не затрагивая тему хиндут-вы. Гуджарат активно внедряет новую национальную политику создания особых экономических зон, отдавая их под промышленное строительство и вводя налоговый иммунитет на 10 лет. Часть элиты мусульманской общины выиграла от этого экономического роста, но в целом мусульмане Гуджарата остаются под гнетом и в изоляции. Институты Сангх паривар по-прежнему обладают в штате крепкими позициями.
К.А. Фурсов
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2011.01.036. ЛО Б. ОСЬ УДОБСТВА: МОСКВА, ПЕКИН И НОВАЯ ГЕОПОЛИТИКА.
LO B. Axis of convenience: Moscow, Beijing, and the new geopolitics. -L.;Wash.: Chatham House-Brookings institution press, 2008. - 277 p.
Автор (директор российских и китайских программ лондонского Центра европейских реформ) констатирует, что сложившаяся
