CC BY
13
ФОРМАЦИИ. ЦИВИЛИЗАЦИИ. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ
2011.01.001. НОЙМАЙЕР Э., ПЛЮМПЕР Т. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИЗМ И КОНФЛИКТ ЦИВИЛИЗАЦИЙ. NEUMAYER E., PLUMPER TH. International terrorism and clash of civilizations // British j. of political science. - Cambridge, 2009. -Vol. 39, Р1 4. - P. 711-734.
Э. Ноймайер (Лондонская школа экономики и политологии) и Т. Плюмпер (Эссекский университет, Великобритания) предлагают стратегическую теорию международного терроризма, оспаривающую концепцию С. Хантингтона о противостоянии цивилизаций как главном источнике международных конфликтов после «холодной войны».
Наиболее интенсивная борьба, по прогнозу Хантингтона, будет происходить между исламской и западной цивилизациями, находящимися в многовековом противостоянии, поскольку обе они по своей ориентации являются универсалистскими и миссионерскими, но в то же время фундаментально различными по культуре и религии. «Главная проблема для Запада, по мнению Хантингтона, не исламский фундаментализм, а исламская цивилизация, народы которой убеждены в превосходстве своей культуры и остро переживают падение их власти и влияния в мире»1 (с. 715-716).
В отличие от Хангтингтона авторы считают главными мотивами международного терроризма не культурно-цивилизационные факторы, а политико-стратегические интересы. Практически все террористические лидеры хотят добиться коренного изменения в
1 Huntington S. The clash of civilizations and remaking of world order. - N.Y.: Simon a. Schuster, 1996. - P. 211, 217. - Здесь и далее описание дано по реф. источнику.
политике или даже смены политических режимов в своих странах или регионе.
Террор - это инструмент в достижении их целей, поскольку террористические организации исключены из обычного политического процесса и не имеют достаточно широкой поддержки населения. С помощью террора они надеются, во-первых, подорвать политическую стабильность, посеять страх и чувство неуверенности и незащищенности, во-вторых, спровоцировать правительства на ответные жесткие меры, в-третьих, привлечь к себе внимание средств массовой информации, что способствует распространению своей идеологии. Все это помогает террористическим группам вербовать новых сторонников. По существующим оценкам, 90% террористических актов приходится на национальный терроризм, когда террористы и их жертвы принадлежат к одной национальности и не имеют признаков международного терроризма (с. 719). Почему террористы атакуют граждан и объекты иностранных государств? Авторы считают, что террористы атакуют граждан и объекты преимущественно тех стран, правительства которых оказывают военную, политическую и экономическую помощь правящим режимам стран, где проживают террористы и ведут борьбу с этими режимами. В некоторых случаях только благодаря такой поддержке местным режимам удается выживать. Кроме того, атака иностранных объектов имеет для террористов стратегическую ценность, поскольку такие акты становятся глобальной новостью для международных СМИ и повышают политические акции той или иной террористической организации.
Проанализировав базу данных о международном терроризме, охватывающих период с 1969 по 2005 г. и 148 стран1, авторы находят аргументы в пользу своей теории. Согласно Хангтингтону отношения между латиноамериканской и западной цивилизациями должны быть относительно мирными2, однако статистика говорит об обратном: теракты, исходящие из Латинской Америки и направленные против западных целей, составляют 14% всех между народ -ных и около 26% всех межцивилизационных инцидентов за период с 1969 по 2005 г. (с. 720).
1 International terrorism: Attributes of terrorist events / Mickolus E.F., Sandler T., Murdock J.M., Flemming P.A. // ITERATE, data Codebook.- 2003.
2 Huntington S. op. cit., p. 245.
Теория, предлагаемая авторами, прогнозирует такую террористическую активность ввиду активной западной и прежде всего со стороны США поддержки латиноамериканских правительств в их борьбе с террористическими организациями.
Также неверны прогнозы Хантингтона об отношениях западной цивилизации с индийской и китайской цивилизациями, которые он квалифицирует как конфликтные и весьма конфликтные соответственно1. Однако факты показывают, что уровень антизападного терроризма, исходящего от этих цивилизаций, ничтожен -0,4 и 1% всех международных терактов соответственно (с. 720). Авторы подчеркивают, что их теория предсказывает такую низкую террористическую активность, поскольку правительства Индии и Китая в очень слабой степени зависят от западной поддержки.
Прогнозы авторов и Хангтингтона сходятся в предвидении роста антизападного терроризма, особенно со стороны исламских террористов, но расходятся в объяснении причин такого феномена.
Хантингтон считает это показателем глубокого и многовекового межцивилизационного конфликта. Авторы стратегической теории объясняют рост антизападного терроризма высокой стратегической ценностью западных целей, а в случае исламского терроризма также и активным вмешательствам Запада в дела стран исламской цивилизации, что препятствовало достижению политических целей террористов. Американское военное вторжение в Ирак и Афганистан под флагом борьбы с терроризмом превратило США в главного врага исламских террористов.
В войне с исламским терроризмом западные страны находятся в патовой ситуации. «Если они уйдут из мусульманского мира, это будет рассматриваться террористическими лидерами как победа, и может последовать крушение прозападных режимов. Однако с продолжением западной военной интервенции в страны мусульманского терроризма они усилят свои атаки на западные цели... Кроме того, каждый убитый или раненный мусульманин в этой войне облегчает лидерам исламского терроризма вербовку новых сторонников» (с. 733-734).
1 НиПш§1оп Б. ор. еИ., р. 245.
В заключение авторы подчеркивают, что «для понимания международного терроризма необходима политическая и стратегическая, а не культурологическая теория» (с. 733).
Ю.И. Комар
2011.01.002. ВАЛЛЕРСТАЙН И. КУДА ИДЕТ МИР? // Европа-Еигоре. - Warszawa, 2009. - Т. 9, N 2 (31). - С. 61-67.
Оценивая перспективы развития мира в ближайшие десятилетия, известный американский ученый, автор теории мир-система, указывает на два основных направления, где следует ожидать серьезных изменений: геополитическая арена и мировая экономика.
«Относительный упадок американской геополитической власти теперь признается почти всеми. Избрание Барака Обамы не может ничего изменить. На самом деле оно лишь подчеркнет, что даже более разумная, более многосторонняя внешняя политика сможет в лучшем случае воспрепятствовать стремительному упадку американского влияния, но не изменить положений вещей. Мы перешли в действительно многосторонний мир - в том смысле, что реальная власть относительно более слабых государств внезапно усилилась» (с. 61).
Кто же является главными игроками в этом многостороннем разделении реальной и действенной геополитической власти?
Наряду с США, которые в действительности все же остаются главным действующим лицом, в западном мире существуют еще два ключевых игрока - ЕС и Япония. Но кроме того, ныне выросла роль России, Китая, Индии, Ирана, Бразилии (как предполагаемого лидера южноамериканского блока) и Южной Африки (как потенциального лидера африканского блока).
Большое количество стран еще не определились, как они должны действовать в новых геополитических условиях. Речь идет о Польше, Украине, Корее, Пакистане, Египте, Нигерии, Мексике, Канаде и многих других.
Мир оказывается в совершенно новой геополитической ситуации, весьма отличной от той, которую он знал в течение долгого времени. Это не полная анархия, но безусловно массовый геополитический беспорядок, который накладывается на острую ситуацию в мировой экономике. Среди ученых и крупных финансовых игро-
