CC BY
29нические достожения сделали возможным внеполовое зачатие. При огромном количестве новых методов необходимо существенно расширить данную категорию.
«Тройное правило» заставляет врачей работать с тремя эмбрионами, трансферируя их матери. Это критикуется в литературе, так как зачастую вынуждает врачей предпринимать действия, заранее обреченные на провал. В других странах разрешен выбор «наиболее перспективного эмбриона», что существенно повышает шансы на беременность. Существуют и иные более эффективные подходы.
Иногда в рамках искусственного оплодотворения по разным причинам остаются так называемые «лишние» эмбрионы; что с ними делать - Закон не объясняет. В Швейцарии они подлежат консервации, в некоторых других странах возможно усыновление «чужих» эмбрионов, некоторые разрешают использовать их для исследовательских целей. В Германии этот вопрос не решен.
Запрещая и криминализируя раздвоенное материнство, Закон совершенно спокойно относится к раздвоенному отцовству, т.е. к существованию биологического отца (донора) и социального отца. С точки зрения равноправия мужчины и женщины это сомнительно, кроме того, это делает возможной селекцию эмбрионов, так как сперму можно проанализировать на качества типа цвета кожи и т.д. Появляется масса новых проблем гарантии анонимности для донора, возможность оплодотворения неженатых пар, коммерциализация донорства, семейно-правовые проблемы и т.д.
Таким образом, из приведенных примеров видно, что Закон о защите эмбрионов представляет собой не более чем попытку регулирования этой крайне сложной медицинской и этической материи. Авторы надеются на скорое проведение запланированных политикой реформ и выступают против категорической криминализации в силу неясности многих факторов.
А.А. Рёрихт
2010.04.030. НАВРОТ О. ПРАВОВОЙ СТАТУС ПРЕДЭМБРИОНА. NAWROT O. Status prawny pre-embrionu // Panstwo i prawo. - W-wa, 2009. - Z. 3. - S. 5-19.
На протяжении столетий статус человека, развивающегося в пренатальном периоде существования, является предметом множе-
ства дискуссий. В последнее время на фоне успехов новых медицинских технологий и возрастных терапевтических возможностей эти споры концентрируются на первом этапе пренатального развития: от оплодотворения до окончания процесса имплантации и образования первичной цепи. Впервые термин «предэмбрион» появился в литературе, посвященной этическим и правовым аспектам пренатального развития человека в 80-х годах ХХ в. в контексте осуществлявшихся в то время исследований по использованию человеческих эмбрионов. Автор указывает, что оплодотворение является необходимым и первым звеном в причинно-следственной цепи возникновения новой жизни. В результате оплодотворения происходит перенос генома от одного поколения к другому и возникает зигота, характеризующаяся индивидуальным генетическим кодом, определяющим соматические характеристики. Период от возникновения зиготы до третьей недели развития в эмбриологии называется зиготальным, или предзародышевым, период от 4 до 8 недели -развитием зародыша, от 12 недели до рождения - развитием плода. Таким образом, термин «предэмбрион» относится к первому из перечисленных периодов и означает существование уже более 200 клеток. Зигота, вне сомнений, является существованием sui generis, отличающимся от организмов и матери и отца. Ей присуща своеобразная автономия. Все процессы, которые происходят в зиготе, а затем в зародыше, детерминированы изнутри. 8-12% зигот развиваются в пустые яйцеклетки, т.е. имеющие человеческий генотип, но человеческое существо из них не развивается. Предэмбрион способен делиться, что дает начало нескольким жизням, и соединяться/подключаться (в результате возникают так называемые химеры, т. е. организмы, построенные из клеток, происходящих от двух и более организмов, обладающих различными клеточными линиями). Эти черты предэмбриона исчезают после 14 дней.
О. Наврот подчеркивает, что медицина, и в частности эмбриология, не определяет того, чем является предэмбрион с этической и правовой точек зрения (с. 9). Это задача философии, этики и права. Автор приводит пример решения британского законодателя о создании в 1982 г. Комитета по исследованию оплодотворения и эмбриологии человека, во главе которого находился философ М. Варнок. Результатом деятельности комитета стал доклад, послуживший основой дальнейшего правового регулирования. О. На-
врот приводит цитату из этого доклада: «Возникновение личности не является проблемой факта, ему предшествует решение, принятое на основе моральных принципов» (с. 10). Хотя в докладе термин «предэмбрион» не употреблялся, в нем были даны рекомендации о наделении эмбриона определенным правовым статусом и обеспечении его охраны. Проходя стадии зиготы, зародыша, плода, новорожденного, развивающийся человек всегда остается человеком.
Автор отмечает, что подобной позиции придерживается Конституционный трибунал Польши. В своем решении от 28 июля 1997 г. он указал: «Ценность конституционно охраняемого правового блага, каковым является человеческая жизнь, в том числе жизнь, развивающаяся в пренатальной фазе, не может быть разделена. Отсутствуют достаточно убедительные и обоснованные критерии, позволяющие осуществить такое разделение в зависимости от фазы развития человеческой жизни. Следовательно, с момента возникновения человеческая жизнь становится ценностью, охраняемой конституционно. Это относится также к пренатальной фазе» (с. 12).
Сторонники генетического критерия утверждают, что термин «предэмбрион» используется по идеологическим соображениям и не имеет биологических и философских оснований. Автор статьи расценивает эту позицию как упрощенческую (с. 12). По его мнению, с философских позиций следует принимать во внимание аспект индивидуализации: характерные черты предэмбриона склоняют к выводу, что он не представляет собой индивидуума в онтологическом смысле. Учитывая возможность разделения и слияния предэмбрионов и исходя из того, что индивидуализация является процессом, нельзя признать, что в случае предэмбриона она является законченной (с. 13).
Определение правового статуса предэмбриона впервые стало предметом анализа в связи с делом Дэвис против Дэвиса, которое рассматривалось на переломе 80-90-х годов ХХ в. судами различных инстанций в штате Теннесси. В результате Верховный суд штата Теннесси сформулировал три исходные позиции этического дискурса. Первая: с момента оплодотворения предэмбрион является личностью, а поэтому пользуется такими же правами, как и другие члены общества. Это порождает необходимость воздержания от каких-либо действий, могущих повредить предэмбриону. Вто-
рая: предэмбрион имеет такой же статус, как и иные человеческие ткани. Третья: предэмбрион является чем-то средним между человеческими тканями и личностью. Поэтому он требует большего уважения, чем ткань, но не такого, с которым мы относимся к другим лицам. Отказ в признании предэмбриона человеком может быть вызван отсутствием специфических человеческих черт, в частности индивидуализации, а также неуверенностью в отношении содержащегося в нем потенциала развития (с. 14-15). Таким образом, суд посчитал, что предэмбрион не является ни личностью, ни предметом собственности и имеет статус sui generic, из чего среди прочего вытекает обязанность трактовать его с надлежащим уважением.
Автор статьи приходит к выводу, что правовой статус пред-эмбриона можно понимать в категориях вещи по гражданскому праву, и тогда на первый план выходят права собственников гамет, которые и принимают решение об их использовании в случае оплодотворения in vitro. Он ссылается на практику принятия этой позиции в деле Йорк против Джонса (с. 16). Затем О. Наврот рассматривает модель предэмбриона как личности, принятую в штате Луизиана. Здесь разрешено передавать предэмбрион третьему лицу, на врача возложена обязанность сохранения замороженных предэмбрионов со всей тщательностью, а любой юридический спор должен решаться с учетом интересов предэмбриона (с. 16). Наконец, третья модель, трактующая предэмбриона как ценность/благо sui generis, отраженная в Конвенции о правах человека и биомедицине (ст. 18): «Если право разрешает проведение исследований эмбрионов in vitro, то оно должно обеспечить соответствующую охрану» (с. 17).
В заключение автор подчеркивает еще раз сложность и актуальность этой проблематики и приводит положения Европейской биоэтической конвенции, отвергающей модель предэмбриона как вещи и оставляющей широкие возможности его правовой охраны.
А.А. Рёрихт
