CC BY
34
зла (с. 270). Романы Э. Рэдклифф («Удольфские тайны», «Итальянец»), М.Г. Льюиса («Монах»), У. Бекфорда («Нимфа из фонтана»), Ч.Р. Метьюрена («Мельмот Скиталец») и многие другие явились свидетельством обновления и актуализации жанра romance, оказавшего впоследствии огромное влияние на романтиков. Почитателем готического был В. Скотт; в предисловии к «готической повести» Г. Уолпола «Замок Отранто» (1764) он указал на различие между romance и novel, сложные взаимодействия которых во многом определили облик литературного процесса XVIII в.
Е.Г. Руднева
ЛИТЕРАТУРА XIX в.
Русская литература
2010.04.025. ЩЕЛЫКОВСКИЕ ЧТЕНИЯ, 2008: АН. ОСТРОВСКИЙ И ДРАМАТУРГИЯ ЕГО ВРЕМЕНИ (1840-1880-е ГОДЫ): Сб. ст. / Науч. ред., сост. Едошина И. А. - Кострома: Студия полиграфии «Авантитул», 2009. - 256 с.
Статьи сборника объединены в тематические комплексы, каждый из которых снабжен эпиграфом из литературно-критического наследия драматурга1. Издание включает следующие разделы: «Из жизни семьи А.Н. Островского», «Театр и А.Н. Островский», «А.Н. Островский в музыке», «Пьесы А.Н. Островского: Интерпретации и проблемы», «А.Н. Островский в литературном процессе и критике», «Драматургия А.Н. Островского: Лингвокультурологи-ческий аспект», «Из истории русской культуры», «На земле А.Н. Островского».
Открывает «Щелыковские чтения» статья Г. И. Орловой (директор Гос. музея-заповедника «Щелыково») «Из родословия А.Н. Островского (сын Сергей)». Автор приводит краткие биографические сведения о четвертом сыне драматурга (после смерти матери именно он стал владельцем заповедного имения). Через его руки прошла значительная часть бумаг А.Н. Островского, в том числе его письма к жене, которые Сергей Александрович намере-
1 В сборник включен ряд статей, выполненных в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ № 06-04-00118а «Энциклопедия А.Н. Островского».
вался издать. В настоящее время письма хранятся в Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский дом, сотрудником которого был С.А. Островский).
В статье И. А. Едошиной (Костромской ун-т) «Пьесы А.Н. Островского на костромской сцене (конец 1850-х - 1870-е годы)» речь идет об истории возникновения и становления костромского театра. «Одной из особенностей провинциальных театров XIX в. был весьма внушительный по количеству авторов и пьес репертуар... Роли учили с двух репетиций, стараясь как можно более сократить текст; могли быть вымараны целые куски, акты, а то и вовсе слова роли» (с. 15). Островский не терпел такого отношения к своим пьесам и даже взял однажды у актера В.И. Андреева-Бурлака, любившего перевирать или додумывать текст, письменное обязательство: «Даю честное и благородное слово. выучить твердо роль Подхалюзина» (с. 20). Первый спектакль по пьесе «Бедность не порок» был сыгран в 1858 г. во время гастролей М.С. Щепкина, с которым у драматурга были сложные отношения: «С одной стороны, Островский относил Щепкина к лучшим артистам своего времени, с другой - не принимал рассудочности в его игре, предпочитая стихийно-органическую природу актерского дарования П.М. Садовского» (с. 17). Сам Щепкин тоже был настроен критически по отношению к пьесам драматурга, и свою трактовку роли Любима Торцова (надо, чтобы «из-за горького пьяницы был виден страдающий человек» и его «внутренняя борьба с собой») явно противопоставлял игре Садовского, чей Торцов являл собой пусть не идеальную, но целостную натуру.
В середине 1860-х годов в Костроме состоялось открытие нового здания (были поставлены «Свои люди - сочтемся!», «Доходное место»), однако театр сгорел в 1865 г., после чего труппа распалась. В 1870-х годах шли пьесы «На бойком месте», «На всякого мудреца довольно простоты» и др. Катерину в «Грозе» сыграла Г.Н. Федотова, чье понимание роли было сходно с трактовкой Добролюбова («Луч света в темном царстве»), но отнюдь не отвечало замыслу самого драматурга. В рассматриваемый период 18501880-е годы на костромской сцене в пьесах Островского выступили, хотя и талантливые, но «внутренне не близкие драматургу» актеры (с. 27).
В.В. Ожимкова (Гос. музей-заповедник «Щелыково») в статье «Николай Хрисанфович Рыбаков: ".так я и остался. провинциальным артистом Несчастливцевым"» раскрывается творческая биография одного из самых ярких и талантливых актеров 18401860-х годов, чье имя может быть поставлено в ряд с М.С. Щепкиным, П.М. Садовским, П.С. Мочаловым. Уроженец города Курска, чиновник казенной палаты, состоявший в чине коллежского регистратора, Н.Х. Рыбаков с юных лет был болен театром и долгое время играл в труппе Штейна «на безвозмездных ролях» за право бесплатного посещения театра. Первых успехов у публики актер добился после вступления в труппу Л.Ю. Млатковского, который заметил и поощрил молодой талант, доверив ему ряд значительных ролей.
Во время гастрольных поездок Рыбаков играл во всех спектаклях с участием Мочалова, и ему даже доверили сыграть роль Гамлета в очередь с гениальным актером. В результате «между поклонниками обоих артистов разгорелся нешуточный спор, кому из них отдать первенство» (с. 31). Постепенно Рыбаков завоевал провинциальную прессу, которая отметила глубокую правдивость его игры. Однако два дебюта на столичных сценах оказались неудачными.
Новый период творческой деятельности Рыбакова ознаменован обращением к драматургии Островского. Актер сумел создать яркие образы купцов-самодуров: Русакова («Не в свои сани не садись»), Брускова («В чужом пиру похмелье»), Большова («Свои люди - сочтемся!») и др. Тем не менее он мечтал о том, чтобы представить героя, выступающего в защиту человеческого достоинства, и впервые свою мечту осуществил в роли Любима Торцова («Бедность не порок»). Стремление к обличению несправедливости сказалось и в исполнении роли Несчастливцева («Лес»), с которым молва связала самого Рыбакова: оба «были заступниками для своих братьев-актеров, помогали всем нуждающимся. Оба вступались за обиженных, открыто выступали против притеснений антрепренеров» (с. 36). Он никогда «не заискивал, чтобы "сорвать аплодисменты", не старался угождать критикам» (с. 37). Однако все попытки осесть на одном месте сопровождались неудачами, и даже под старость жизнь Рыбакова проходила в скитаниях.
В статье «Роман с театром: Театр 1840-1880 гг. в эпистоля-рии и дневниках А.Н. Островского» освещается оценка драматургом постановок его пьес и мастерства игры актеров. По мнению автора статьи В.А. Вакулина (зав. отделом Музея-заповедника «Щелыково»), отношение к актерам и постановщикам было у Островского столь же пессимистичным, как у Чехова; и тем не менее оба искренне любили театр. Островский считал сцену источником нравственного совершенства; он искренне верил, что его пьесы окрылят игру актеров, но часто «игра рождала лишь пародию» (с. 59). Так зарождалось его «раздвоение»: желание увидеть пьесу на сцене и боязнь неизбежных ее искажений, с чем он никак не мог примириться: несовпадение интересов театра и драматурга было довольно частым (с. 63). И все же выпадали и счастливые минуты, позволявшие верить в улучшение нравов посредством театра. В целом театр был нужен Островскому, чтобы «захватить» зрителя своим словом - ведь все сказанное со сцены действует гораздо сильнее, чем прочтенное в книге.
А.В. Павлов (Костромской ун-т) в статье «Фольклор в ранней драматургии А.Н. Островского ("Бедность не порок")» отмечает, что в основном обращение драматурга к народному творчеству объясняют его близостью к славянофилам либо к «натуральной школе». Однако нужно учитывать и то, что «фольклор - это множество знаний, умений, мастерства, навыков и практики прошлого, которые передаются... от старых поколений... без посредничества книги, печати или школьного учителя» (с. 102). Тем самым открываются новые подходы к изучению фольклоризма в творчестве Островского, ведь он всегда использовал комплекс архаических знаний, не ограничиваясь устным народным словом. Автор статьи анализирует с этой точки зрения сюжет, систему персонажей, характеры героев, их речь, время и место действия в комедии «Бедность не порок», подтверждая мысль о том, что фольклор здесь является основополагающим началом, определяющим строение и образную систему пьесы.
В статье Н.Л. Ермолаевой (Ивановский ун-т) «Пьеса "Невольницы" и культурная традиция» названная комедия рассматривается с точки зрения актуального культурно-исторического подтекста. Соотнося название пьесы с образом главной героини, автор утверждает, что Евлалия - «невинная невольница тех сентимен-
тально-романтических идеалов, которые привила ей мать, невольница своего восторженно-возвышенного чувства к ловкому деловому человеку, невольница. представлений о жизни в доме собственного мужа, которым в итоге разочарования она покоряется» (с. 107). Сам конфликт в пьесе, выросший на почве любви нравственной женщины к человеку, ее недостойному, самообман героини вследствие незнания жизни и глубокое разочарование в итоге - все это являлось в литературе XIX в. типичной сюжетной ситуацией. Автор статьи проводит параллели с комедией Грибоедова «Горе от ума» на уровне системы персонажей и образов героев, выявляя сходство и различие характеров персонажей, а также приемов изображения. По мнению Н. Л. Ермолаевой, «невольницу» Островского сближает с героинями пьес А.Ф. Писемского «красота, обаяние, бескорыстие, чистота их нравственного облика, импульсивность, самоотверженность в любви и готовность ради любимого человека на любые жертвы» (с. 111). Присутствие в пьесе комических персонажей оттеняет истинный драматизм ситуации; тот выбор, который делает нравственно сломленная героиня, «не сулит семейного счастья» (с. 116).
Ю.В. Лебедев (Костромской ун-т) в обзорной статье «Драматургия А.Н. Островского в литературном процессе конца XIX в.» концентрирует внимание на духовном кризисе 1870-х годов, повлекшем за собой разрушение целостной картины мира в произведениях русских классиков, что побуждало их прибегать к емким художественным символам. Эта символизация волей-неволей влекла за собой «свертывание изобразительной энергии в образной ткани произведения, нарастание в нем экспрессивно-выразительных начал» (с. 131). Говоря о поисках писателями способов преодоления кризиса, Ю. В. Лебедев обращается к творчеству драматургов «второго плана» (Н.Я. Соловьёв, П.М. Невежин,
И.В. Шпажинский), опиравшихся на традиции Островского. В статье также речь идет о пьесах Чехова и Горького, являвшихся в конце XIX - начале XX в. создателями новых драматургических систем.
В статье «Еще раз о характере творческих взаимоотношений Тургенева и Островского и становлении русской психологической драмы» Н.В. Капустин (Ивановский ун-т) анализирует отличавшуюся суровым полемическим тоном рецензию Тургенева «Не-
сколько слов о новой комедии г. Островского "Бедная невеста"». Свой драматургический опыт («Месяц в деревне»), свои принципы «тайного» психологизма писатель мысленно сопоставлял с формами психологизма Островского и внутренне сознавал преимущества своего подхода. Главный вывод Тургенева заключался в том, что Островскому следует отказаться от «ложной манеры» обрисовки характера путем подробного и до крайности утомительного воспроизведения частностей и мелочей. В то же время тургеневская рецензия несла на себе отпечаток сомнений, колебаний, спора с собой, незавершенных размышлений писателя о том, «какой должна быть психологическая драматургия» (с. 155).
A.А. Виноградов в статье «А.С. Суворин о творчестве А.Н. Островского», подчеркивая изменение суворинских оценок относительно драматургии 1860-1880-х годов, отмечает, что в итоге критик признал существование драматической «школы Островского» и стал ее популяризатором; после смерти драматурга он всячески стремился поддерживать развитие русского национального театра.
B.В. Тихомиров (Костромской ун-т) в работе «А.Н. Островский и И. И. Панаев (Литературные и театральные оценки)» характеризует отношение соредактора Некрасова к творчеству драматурга, которого (в отличие от других критиков, принадлежавших кружку «Современника») он оценивал довольно высоко. В начале 1850-х годов на позицию И.И. Панаева влияло сотрудничество Островского в «Москвитянине» и близость к А.А. Григорьеву, поэтому его упоминания о творчестве драматурга были фельетонно-ироничны. В то же время у него всегда сохранялось положительное мнение о комедии «Свои люди - сочтемся!», с которой он постоянно сравнивал новые пьесы Островского. Критик видел в ней «подлинно "художественное произведение", созданное "твердой и опытной рукой художника"» (с. 142).
В 1850-е годы в «Современнике» неоднократно встречаются краткие, но достаточно содержательные реплики И. И. Панаева об отдельных произведениях драматурга. Он даже и после разгромной статьи Н.Г. Чернышевского о пьесе «Бедность не порок»1 остался
1 См.: Чернышевский Н.Г. «Бедность не порок» // Современник. - СПб., 1854. - № 5.
при своем мнении в литературном обзоре за 1856 г., где назвал драматурга «нашим единственным серьезным драматическим писателем», «истинным талантом» и объективным художником1. Тем не менее характеристика пьес Островского у Панаева далека от комплиментарности: «Критик достаточно строг там, где он обнаруживает художественные и смысловые недочеты» (с. 144). Первым в «Современнике» он откликнулся на «Грозу» еще до ее публикации, по впечатлению от премьерного спектакля в Александринском театре 2 декабря 1859 г.2 В отличие от Добролюбова, статья которого «Луч света в темном царстве» появилась почти через год, Панаев подчеркнул, что «истоки характера главной героини. находятся прежде всего в ее воспитании, в народных традициях и верованиях, а не в каких-то новых веяниях»; «Гроза» для него - в первую очередь «бытовая психологическая драма» (с. 146-147). Не принял Панаев и скандально известную отрицательную рецензию писателя Н.Ф. Павлова, который обвинил Островского в безнравственности сцены свидания Бориса и Катерины. Наиболее интересные характеристики Панаевым пьес Островского и спектаклей по ним (например, по «Грозе») свидетельствуют, что литературно-критическая позиция «Современника» не может быть сведена к «реальной критике»; в ряде случаев она «оказывалась более широкой и толерантной, чем достаточно жесткие и социально заостренные суждения радикальных демократов» (с. 149), отмечает В.В. Тихомиров.
Н.С. Тугарина (зам. директора Гос. музея-заповедника «Щелыково») в статье «Имена собственные в драматургии А.Н. Островского и А.Ф. Писемского» обобщает материал по изучению антро-понимической системы драматурга и называет объединяющие писателей структурные и семантические особенности в именовании героев: употребление имен нарицательных в качестве собственных, широкое использование антропонимов, создающих говорящие фамилии (мотивированные имена, фамилии с прозрачной семантикой или странно звучащие и т.п.). Автор выделяет и отличия: «Основная структурная особенность именований в пьесах Писемского связана с тем, что он не всегда выносит в перечень дейст-
1 Петербургская жизнь: Заметки Нового поэта // Там же. - 1856. - № 2. -С. 186-187.
2 См.: Петербургская жизнь: Заметки Нового поэта // Там же. - 1859. - № 12.
вующих лиц имя и отчество. У Островского антропонимическая карта, как правило, четко обрисовывает семейные связи. Подобное встречается и у Писемского, но при этом важную роль в его пьесах играют служебные связи» (с. 170). Значимые антропонимы в драматургии Писемского не играют столь важной роли, как у Островского: его антропонимическая система «более разнообразна, выразительна, богата, имеет большее количество семантических связей» (с. 173).
В сборнике также представлены статьи Т.В. Чайкиной (Шуйский пед. ун-т) - «Сценические особенности пьесы А.Н. Островского "Воспитанница"»; Л.Н. Смирновой (Костромской ун-т) -«Цензоры - заступники А.Н. Островского»; И.Н. Малафеевой (Гос. музей-заповедник «Спасское-Лутовиново») - «Драматургия
A.Н. Островского на орловской сцене»; Е.А. Рахманьковой (Шуйский пед. ун-т) - «Либретто А.Н. Островского "Вражья сила" в критике»; К.В. Зенкина (Моск. консерватория им. П.И. Чайковского) - «Драма А.Н. Островского в опере Л. Яначека "Катя Кабанова"»; Г.В. Мосалевой (Ижевский ун-т) - «Быт как атрибут святости в пьесах А.Н. Островского»; Н.К. Ильиной (Костромской ун-т) -«Трудности перевода пьес А.Н. Островского на английский язык»; И.П. Верба (ВА РХБЗ) - «Лексика "Материалов для словаря русского народного языка" в пространстве пьес А.Н. Островского»; Н.С. Ганцовской (Костромской ун-т) - «Наименования локуса в произведениях А.Н. Островского: Слово беседка»; Е.В. Цветковой (Костромской ун-т) - «Топонимическое пространство в пьесе "Воспитанница"»; В.Г. Долгушева (Вятский ун-т) - «Вятско-костромкие лексические параллели в сказке А.Н. Островского "Снегурочка" (О лексемах бобыль и мизгирь)»; Е.Н. Левиной (зам. директора Гос. музея-заповедника «Спасское-Лутовиново») -«Биографические источники драматургии И.С. Тургенева 18401850 гг. ("Безденежье: Сцены из петербургской жизни молодого дворянина")»; Н.Д. Двиняниновой (Кировский «Музей-усадьба художников В.М. и А.М. Васнецовых») - «К истории "Снегурочки"
B.М. Васнецова»; Л.В. Горшковой (Гос. музей-заповедника «Ще-лыково») - «"Редкая книга" в фондах музея-заповедника "Щелыко-во"». Завершает сборник статья П.П. Резепина (Кострома), посвященная костромскому окружению драматурга и представленная в виде материалов для библиографического словаря (литера К).
Публикуется «Памятное слово» об ушедшей из жизни талантливой исследовательнице творчества А.Н. Островского Анне Ивановне Журавлевой (1938-2009).
В конце книги представлены сведения об авторах статей.
Т.Д. Комова
2010.04.026. Л.Н. ТОЛСТОЙ: ЭНЦИКЛОПЕДИЯ / Сост. и науч. ред. Бурнашёва Н.И. - М.: Просвещение. - 848 с.
В издании предпринята попытка всесторонне представить жизнь и творчество писателя, «показать "живого" Толстого, опираясь на документальные источники и новейшие научные исследования» (с. 6), - пишет доктор филол. наук Н.И. Бурнашёва в обращении «К читателям».
В работе над энциклопедией приняли участие авторы практически из всех регионов России. «Краткая летопись жизни и творчества Л.Н. Толстого» открывает книгу. В каждом ее разделе статьи расположены в алфавитном порядке рассматриваемых предметов. В разделе «Произведения Л.Н. Толстого» дана характеристика художественного творчества писателя (от «Азбуки» до рассказа «Ягоды»), незавершенных произведений (от сказки «Всем равно» до наброска «Убийца жены»), публицистики (от «Беседы с детьми по нравственным вопросам» до статьи «Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы»). Авторами раздела являются: Н.И. Бурнашёва, Л.Д. Громова-Опульская, Л.С. Дробат, И.Н. Исакова, Л.А. Козырко, Г.В. Краснов, Н.В. Кудрявая, З.А. Кущенко, А.К. Ломунова, Я.С. Малькова, Л.В. Милякова, Н.Г. Михновец, Н.А. Никитина, И.В. Петровицкая, Е.В. Петровская, Н.Ю. Плавин-ская, В.И. Порудоминский, Ю.В. Прокопчук, О.В. Сливицкая, М.Е. Суровцева, С.М. Телегин и др.
Обширный материал раздела «Биография Л.Н. Толстого» включает собственно биографические факты, сведения об окружении писателя (в том числе крестьянском), об увлечениях и образе жизни, о памятных местах, где он побывал.
В статье «Предки Л.Н. Толстого» Е.В. Пчёлов прослеживает родословную писателя. По происхождению и генеалогическим связям он принадлежал к кругу древней родовой аристократии Российской империи. Среди его предков - представители нескольких десятков старинных родов, благодаря которым он является родст-
