CC BY
14
СОЦИОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
2010.03.015. ФУЭНТЕ Э. МЕСТО КУЛЬТУРЫ В СОЦИОЛОГИИ: РОМАНТИЗМ И СПОРЫ ВОКРУГ «КУЛЬТУРНОГО ПОВОРОТА». FUENTE E. The place of culture in sociology: Romanticism and debates about the «cultural turn» // J. of sociology. - L.: SAGE, 2007. -Vol. 43, N 2. - P. 115-130.
Обращая внимание на резкий скачок количества публикаций, касающихся места культуры в социологии, Эдуардо де ла Фуэнте (Университет Маквайра, Австралия) выделяет два полюса данной полемики. С одной стороны, ученые выступают за расширение сферы влияния социологии культуры (sociology of culture), с другой стороны, выражают сомнения в плодотворности культурного поворота. Безусловно, как замечает автор, такого рода дискуссии не случайны. Однако их отличительной чертой является то, что участники часто не могут определить инструментарий и понятия, которые могут быть использованы в исследовании культуры. Фуэнте утверждает, что эти дебаты предстают в ином свете, если рассмотреть их под углом социологии «стилей мышления» (sociology of styles of thought). Из этого следуют основные предположения, которые выдвигает автор в своей статье: 1) в социологическом изучении культуры можно выделить романтизм как отдельный стиль мышления; 2) разногласия по поводу места культуры в социологии подобны тому, что происходит в так называемых «войнах стилей» (style wars) (с. 115-116).
Стили мышления в социологии. Представление о том, что стиль - понятие социальное, обозначающее нашу приверженность той или иной группе людей, с которой мы себя идентифицируем, принимается большинством социологов. Так же и вкус, часто представляемый как основополагающий момент определения стиля, имеет силу формирования нашего выбора и принятия того или иного решения. Но автор статьи задает правомерный вопрос: распро-
страняется ли понятие стиля на выбор моделей мышления (patterns of thought), выбор между той или иной системой взглядов (framework), а также на интеллектуальную идентификацию? По утверждению М. Дуглас, наука имеет несколько стилей мышления, и их можно назвать «коммуникативными жанрами» (communicative genres), которые используют научные сообщества для своего формирования. Дуглас полагает, что изыскания философии науки во многом схожи с работой социологов, занимающихся «вегетарианством», выбором методов терапии и лечения и т.д. Выбор стиля - это «оружие в решительном соперничестве между стилями организации (style of organization)... Выбор одного доктора означает отказ от другого. Любой выбор «за», это также и выбор «против»1.
Интеллектуальный выбор также отмечен четкими позициями, открывающими контрастирующие стили мышления. Обращаясь к работам Р. Коллинза, автор цитирует следующее высказывание: «Если мы хотим понять "войну стилей", которая продолжает изводить академическую философию, мы не можем игнорировать его значение <...> Стиль прозрачен и понятен только в рамках одной группы. Но дело обстоит иначе с конкурирующей группой, аутсайдерами данного стиля. Оппозиция мгновенно критикует этот стиль как нечеткий и непонятный.»2. В данном контексте автор задается вопросом о наличии такого рода стилистических конфликтов в рамках социологии. И приходит к выводу, что доступность, четкость и степень объективности являются проблематичными и для социологии. Автор статьи считает, что работа Ч.Р. Миллса «Социологическое воображение»3 главным образом касается именно проблемы стиля, поскольку он полагал, что социология имеет нечто общее с работой журналиста, писателя и драматурга, и использовал понятие стиля для анализа социологической мысли, например в предисловии к книге Т. Веблена. Здесь он показал, как
1 Douglas M. Thought styles: Critical essays on good taste. - L.: SAGE, 1996.
2
Collins R. For a sociological philosophy // Theory & society. - Dordrecht, 1988. - Vol. 17, N 5. - P. 669-702.
Mills C.W. The sociological imagination. - Oxford; L.: Oxford univ. press,
1959.
ученый с помощью стиля «разбивает привычное восприятие» и приводит нас к новым чувствам и образам1.
Автор отмечает, что в социологии дисциплинарное самоопределение также во многом связано с «репрессиями стиля» (repressions of style). Несмотря на то что социальные науки существенно отличаются от искусства или литературы, институционализация социологии в XIX в. во многом базировалась на борьбе в этом интеллектуальном поле и привела к более строгой дифференциации «научных» и «литературных» стилей. Цитируя утверждение Р. Мертона, который выступал против «покрытия жесткого скелета фактов и теоретических заключений мягкой плотью стилистического оформления»2, автор замечает, что выбор объективности, краткости есть само по себе стилистическое предпочтение (с. 117-118).
Романтизм в социологии. Схема А. Гоулднера. По мнению Фуэнте, стили мышления остаются неизученными и игнорируемыми по причине того, что само понятие стиля принято соотносить скорее с искусством, нежели c наукой. Поэтому он предлагает рассмотреть стилистические особенности в пространстве социальных наук и вычленить доминирующие стили в социологии. В рамках поставленных вопросов автор анализирует работы А. Гоулднера, которые, по его мнению, наиболее ярко характеризуют стили мышления. А. Гоулднер выделил две группы «стилей»: классицизм (classicism) и романтизм (romanticism). Например, среди социологов, сопротивляющихся идеалу свободы от оценочных суждений, Гоулднер выделяет Чикагскую школу и приверженность ее членов «живой» этнографии, а не сбору статистических данных. С точки зрения литературного критика, согласно Гоулднеру, такого рода деятельность являет собой «натуралистический романтизм» (naturalistic romanticism). Однако профессиональные социологи - те, кого он называет «классицистами», - подвластны «ритуализации, в которой приверженность формальным канонам искажает суть работы», а представители романтизма страдают от избытка чувств в
1 Mills C.W. Introduction // Veblen T. The theory of the leisure class. - L.: Un-
win, 1957. - P. VII.
2
Merton R.K. On sociological theories of the middle range // Merton R.K. On theoretical sociology. - N.Y.: Free press, 1967. - P. 70.
силу своего маргинального статуса в рамках дисциплины1. Гоулд-нер видит причины возрождения романтизма в неровной и запоздалой индустриализации некоторых стран Европы. Он отделяет романтизм от консерватизма, так как первый во многом является бунтом интеллигенции и художественной элиты против культурных образований или стандартов, которые конвенционально использовались для регламентации различных сфер культурной деятельности2. Автор подчеркивает эту мысль, поскольку именно романтизм как стиль мышления вовлечен в борьбу за установление контрастирующих моделей интеллектуальной жизни.
Продолжая анализ работы Гоулднера, Фуэнте обращает внимание на столкновение романтизма и позитивизма в социологии, которое Гоулднер рассматривает с точки зрения понятий социологии интеллектуалов (sociology of intellectuals) и их статуса в современном обществе. Если позитивизм был поддержан технологической элитой, которая только выиграла от индустриализации и имела лучшие возможности для интеграции в буржуазный мир, то романтизм был продуктом элиты предшествующей культуры - художников, поэтов, музыкантов3. Последние не всегда могли найти место в новом индустриальном мире и оставались невостребованными до появления СМИ. Именно романтизм повлек за собой новый стиль, язык чувств и воображения. В рамках этого стиля был выдвинут новый принцип, в соответствии с которым приобретают значение символизм, ирония и гротеск. Романтизм настаивал на важности случая, обстановки и изменений в противовес теориям, которые говорили об универсальности и постоянстве, а также на необходимости отстаивать личные убеждения и рассматривать отклоняющиеся от нормы случаи, нежели некие типические события. Безусловно, романтический стиль мышления продолжает существовать в социальных науках, до сих пор «синдром классицизма и романтизма» лежит в основании теорий социологии. Именно благодаря этому, с точки зрения автора, можно выявить различные школы и направления, различные профессиональные субкультуры.
1 Gouldner A.W. Anti-Minotaur: The myth of value-free sociology // Gouldner
A.W. For sociology: Varieties of political expression. - N.Y.: Basic books, 1973. - P. 19.
2
Gouldner A.W. Romanticism and classicism: Deep structures in social science // Ibid. - P. 326-327.
3 Ibid. - P. 335.
Классицизм и романтизм как стили мышления, таким образом, можно потенциально рассматривать как инструменты для эмпирического изучения социальных наук - для построения социологии социологии и истории социологии (с. 119-120).
«Культурный поворот» - наследие романтизма? Фуэнте подчеркивает, что романтизм оказал решающее влияние на появление культуры как темы в социальных науках. В этой связи он рассматривает связь между герменевтикой и романтизмом. Герменевтика отталкивалась от того, что социальные науки должны создавать интерпретации, расширяющие наше понимание социальных миров, нежели искать законы, их объясняющие. Также можно увидеть следы романтизма в изучении стилей жизни. Здесь особенно заметно отношение романтизма к объекту исследования - уважение к его целостности, уникальности и индивидуальности, которое подобно удовольствию от вещи, получаемое коллекционерами. Основываясь на рассуждениях А. Гоулднера, Фуэнте выдвигает следующий тезис: социологи искусства привержены «социальной эстетике» и защищают свой объект от опасностей редукционизма, «наслаждаясь» им самим (с. 121).
Одним из тех, кто обратился к культуре, был К. Гирц. Он стал рассматривать культурные феномены с помощью описательных методов, которые социологи поначалу считали бесполезными и расплывчатыми. Однако культурный поворот привел к отказу большинства социологов от иллюзии, что социальную жизнь можно изучить с точки зрения законов и причинно-следственного анализа, которые обеспечивают возможность предсказания и контроля. Гирц рассматривал науку о культуре как интерпретативную науку для поиска смыслов. Все это, отмечает Фуэнте, иллюстрирует черты романтизма. Именно подход Гирца, пишет автор, приобретает литературные качества, близость к мышлению обычных людей и знаменует появление так называемых «смешанных» жанров. Для понимания таких вещей, как восстания, больницы, юмор, ученые стали обращаться к лингвистике, эстетике, истории культуры, литературной критике. И эта тенденция все укрепляется. Институциональный анализ так же, как и социология, рассматривал культуру как «суету» (rushing), в которой теряется любая рациональность. Сейчас же растет понимание того, что культура играет
конститутивную роль в формировании организационных структур, стратегий и технологий1.
Другим основанием, которое делает «культурный поворот» элементом романтизма как интеллектуального стиля, является желание освободить культуру от власти классицизма. Здесь Фуэнте обращается к культурной социологии Дж. Александера, который считает, что культура обладает относительной автономией в формировании действий и институтов. Александер противопоставляет социологию культуры и культурную социологию, поскольку культура - это нечто большее, нежели набор значений или идеологий, находящихся под влиянием «реальных и вещественных» социальных сил2. Культурная социология, по мнению Фуэнте, многое заимствует из романтизма: желание найти красоту и смысл, значение в повседневных вещах и практиках людей. Далее автор обсуждает, как это стремление воспринимается классицизмом, и дискуссии по поводу места культуры в социологии превращаются по своей сути в «войну стилей» (с. 123).
Война стилей (style wars): как «оформляется» конфликт по поводу места культуры в социологии. Э. Фуэнте, отталкиваясь от своих основных предположений, что синдром классицизма и романтизма в социологии маркирует различные способы познания и эти два стиля мышления позволяют идентифицировать различные школы в социологии, определяет стиль как способ «описания» явлений и «доступа» к реальности. Каждый стиль придает значение определенной области мышления (property of thought), оставляя за рамками другую. Именно поэтому возникают бурные дискуссии. Например, некоторые социологи выступают против «культурного поворота», «культурализации» социологии. К. Рожек и Б. Тернер утверждают, что текстуальные методы в социологии начинают доминировать над историческим и сравнительным анализом, релятивизм начинает торжествовать над объективностью и нейтральными оценками. Современная социология культуры становится почти литературным анализом текстов. Такая социология не может иметь
1 См.: Friedland R., Mohr J. The cultural turn in American sociology // Matters of culture / Ed. by R. Friedland, J. Mohr. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2004. -P. 1-70.
См.: Alexander J.C. The meanings of social life: A cultural sociology. - N.Y.; Oxford: Oxford univ. press, 2003.
дело с четко определенными переменными - любое исследование будет прочтением культурного текста, поэтому исследования, требующие долгосрочных инвестиций, заменяются составлением словарей, справочников и написанием очерков1. Автор видит в этой критике войну стилей: классицизм оспоривает роль романтизма в культурной социологии. Подобным образом сторонники романтизма «воюют» против классицистов. Примером могут служить дискуссии в рамках социологии искусства о том, как изучать взаимоотношения между искусством и обществом с помощью смысловых структур2. По мнению автора, в противовес теории «производства культуры» (Р. Петерсон3), характеризующейся классицистским стилем мышления, романтизм пытается «вернуть» произведения искусства на свое законное место с помощью другой научной позиции - социологии искусства. Такие споры между интеллектуальными лагерями иногда приводят к формированию новых интеллектуальных школ.
Автор приводит типологию стилей мышления С. Котгроува4, которая строится на двух векторах: объективность / субъективность и атомизм / холизм. В ней на одном полюсе располагается романтизм, на другом - редукционизм. Данное разделение выделяет четкие стилистические различия между разными видами мышления социологов.
Объективный Субъективный
Партикуляристский Редукционистский Чувственный
Холистский Холистский (системный) Романтический
На основе этой типологии автор достраивает данную модель, показывая общую логику мышления в культурной социологии, где тоже можно обнаружить влияние вышеописанных стилей мышления (с. 125-126).
1 Rojek C., Turner B. Decorative sociology: Towards a critique of the cultural
turn // Sociological rev. - Oxford; Keele: Blackwell, 2000. - Vol. 48, N 4. - P. 629-648.
2
См.: Eyerman R., Ring M. Towards a new sociology of art worlds: Bringing meaning back in // Acta sociologica. - L.: SAGE, 1998. - Vol. 41, N 3. - P. 277-283.
3
The production of culture / Ed. by R.A. Peterson. - L.: SAGE, 1976.
4 Cotgrove S. Styles of thought: Science, romanticism and modernization // British j. of sociology. - Oxford; L.: 1978. - Vol. 29, N 3. - P. 358-371.
Объяснение Интерпретация
Партикуляристский Измерение / Кодификация Полевые исследования / Диалогические подходы
Холистский Структурализм: критика идеологии / Акцент на «жестких» переменных Герменевтика: интерпретация текстов / Пер-формативный подход
«Эстетика» - «сакральный объект» культурной социологии? Автор настоящей статьи выделяет эстетику как один из наиболее проблемных аспектов наследия романтизма как стиля мышления. Фуэнте утверждает, что именно в социологии искусства спор между романтизмом и классицизмом проявляется наиболее ярко. Эстетика стала обозначать объекты, свободные от «полезности» и «цели». Но такое понимание эстетики связано с идеологией определенных классов, которые имели возможность дистанцироваться от «необходимости», что позволило им получать «бескорыстное» удовольствие от объектов культуры. Автор полагает, что в этом смысле эстетика унифицирует исторический опыт специфических социальных классов. Доминирующая идеология современной культуры, утверждая «бесцельность» создаваемых объектов культуры, образует вокруг художников ауру «неиспорченности» деньгами и возводит их до уровня «гениальности», как работающих от внутреннего импульса вдохновения. Более того, «эстетизм» стал стратегией легитимации особого статуса таких культурных групп, как «богема» или авангардисты, по сравнению со средним классом.
В связи с этим автор отмечает, что нельзя забывать о специфике социологического познания: необходимо продемонстрировать, что культурные предпочтения часто отражают положение доминирующих групп в социальной структуре, которые пытаются навязать свое видение реальности. Это относится к традиционной проблематике классицизма, но в этом случае стили мышления не имеют значения, поскольку речь идет о логике социологического познания. Но именно эстетика является тем сакральным объектом, по выражению Р. Коллинза, который порождает и негативные, и позитивные реакции со стороны социологов: она воспринимается либо как «манна небесная», либо как опасность, которая должна быть искоренена. Это и есть проявление разных стилей мышления. Стиль и неприятие стиля - все это социальные конструкты (с. 127).
«Понимание того, что социологические нарративы о культуре - сами по себе социальные продукты, - было основным в данной статье», - пишет автор (с. 128). Он предполагает, что дискуссия о том, как изучать культуру в рамках социологии, возникает в поле борьбы двух стилей: романтизма и классицизма. Первый послужил импульсом к изучению культуры как особой реальности, что очевидно в работах таких авторов, как К. Гирц, который рассматривал социальную жизнь как укорененную в «сетях смыслов». На другом полюсе располагается критика «культурного поворота», которую отстаивают, например, представители теории «производства культуры», выступающие за утверждение идеалов классицизма в социологии культуры. В эстетике и социологии искусства, с точки зрения автора, стилистические противоречия между классицизмом и романтизмом являются непреодолимыми. Однако осознание того, что некоторые понятия, используемые культурной социологией, сами являются социальными конструктами, ведет к критической рефлексии, которая может помочь в преодолении влияния стиля мышления на объективность научного поиска.
Д.А. Савельев,
О.А. Симонова
2010.03.016. ЛЕНЦ К. БИТВА ЗА КУЛЬТУРУ: ДЕ- И РЕ-СОЦИО-ЛОГИЗАЦИЯ ОДНОГО ЭТНОЛОГИЧЕСКОГО КОНЦЕПТА. LENTZ C. Der Kampf um die Kultur: Zur Ent- und Re-Soziologisierung eines ethnologischen Konzepts // Soziale Welt. - München, 2009. -Jg. 60, H. 3. - S. 305-324.
Автор реферируемой статьи Карола Ленц (профессор Университета Гутенберга в Майнце, Германия) обсуждает тему взаимоотношений социологии и этнологии на материале этнологической дискуссии о научной релевантности понятия «культура». Как известно, и этнология, и социология являются продуктами глобализации, напоминает автор. И этот же процесс побуждает сегодня к сближению обеих дисциплин, размежевавшихся в XIX в. Автор ставит вопрос о том, в какой мере пригодно для выстраивания моста между ними понятие культуры. Его переосмысление, с точки зрения некоторых социологов, например А. Реквитца, неизбежно ведет к «культурализации» социального. Обратного мнения придерживаются этнологи, например А. Купер или К. Ханн, считая это
