CC BY
8
2010.02.005. БРУНИ А. О РАЗГРАНИЧЕНИЯХ ВНУТРИ ОДНОГО ПОНЯТИЯ: РЕЛЯЦИОННЫЙ, КОЛЛЕКТИВНЫЙ И ОБОБЩЕННЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ.
BRUNIE A. Meaningful distinctions within a concept: Relational, collective and generalized social capital // Social science research. -Amsterdam, 2009. - Vol. 38, N 2. - P. 251-265.
В статье Аурелии Бруни (Университет Северной Каролины, Чапел Хилл, США) обсуждается проблема «концептуальной растяжимости» понятия «социальный капитал» (СК) как следствия его возросшей популярности среди социальных аналитиков, с одной стороны, и отсутствия строгого общепринятого определения - с другой. Сегодня применение этого понятия, введенного в научный оборот П. Бурдье, Дж.С. Коулменом и Р. Патнэмом, стало настолько разноплановым, а его содержательные границы столь размытыми, что у некоторых исследователей возникают сомнения в уместности этого термина в обществознании вообще1.
Автор статьи тем не менее считает понятие СК чрезвычайно ценным и перспективным инструментом социального анализа и призывает своих коллег-социологов выработать более строгий и одновременно более инклюзивный подход к осмыслению механизмов, совокупным результатом которых становится СК. Понятие СК призвано «описывать способы взаимодействия людей под углом зрения конечных результатов этого взаимодействия, благоприятных для индивидов и социальных коллективов» (с. 251). В литературе накоплен эмпирический материал, свидетельствующий о «полезности» (благотворности) СК в таких областях общественной жизни, как политическое управление и демократия, экономическое развитие, образование и школа, здравоохранение, управление природными ресурсами и катастрофами, климатическая адаптация и т.д. Однако в подобных работах на фоне самых общих представлений о том, что такое СК, наблюдаются «разрастание теоретических дефиниций и несовпадение способов операционализации этого понятия» (с. 252). По мнению Бруни, в самой природе СК как при-
1 См., например: Adger W.M. Social capital, collective action and adaptation to climate change // Economic geography. - Hoboken (NJ), 2003. - Vol. 79, N 4. - P. 387404; van Deth J.W. Measuring social capital: Orthodoxies and continuing controversies // The handbook of social capital / Ed. by D. Castiglione, J.W. van Deth, G. Wolleb. -Oxford; N.Y.: Oxford univ. press, 2008. - P. 150-176.
надлежащего очень разным социальным контекстам заложены предпосылки для его неоднозначной (теоретической и эмпирической) трактовки. Однако настало время хотя бы в первом приближении дифференцировать существующие модели СК и подходы к изучению этого феномена, с тем чтобы стала очевидной степень совместимости/несовместимости существующих в литературе способов его осмысления применительно к разным типам интеракций и опосредующим эти интеракции процессам общественной жизни. (Очевидно, например, что межличностные контакты индивида, занятого поиском работы, и взаимодействия, продуцирующие социальную благотворительность внутри соседского сообщества, активируют разные каналы связи между СК и продуктивными конечными результатами интеракций.)
«Я уверена, - пишет Бруни, - что СК охватывает целый кластер взаимосвязанных, но отличных друг от друга социальных процессов. Это полезное "зонтичное" понятие необходимо раздробить на более конкретные элементы, которые поддаются управлению и непосредственно корреспондируют с самыми разными аспектами общественной жизни» (с. 252). Иначе говоря, следует выделить в рамках понятия СК опосредующие (промежуточные) аналитические категории, что даст возможность разграничить между собой многочисленные процессы, связывающие социальные интеракции с наблюдаемым позитивным эффектом их осуществления. Тем самым удастся идентифицировать, а затем и систематизировать те атрибуты и отличительные свойства социальных взаимодействий, которые обладают ценностью в качестве элементов СК. Помимо теоретической значимости - возможности сопоставить итоги формирования и активации СК в разных обстоятельствах общественной жизни - идентификация промежуточных категорий позволит внести коррективы в текущую социальную политику, сделать ее более адресной и целенаправленной. Наконец, эта мера даст возможность социальным аналитикам выйти за рамки той или иной полюбившейся им исследовательской стратегии и проверить релевантность избранных способов изучения СК разным типам социальных процессов и различным сферам общественной жизни.
Бруни выделяет три группы опосредующих категорий в рамках СК, соответствующих трем способам его теоретического освещения в современной социологии. Это реляционный, коллектив-
ный и обобщенный (обобщающий) подходы к СК, которые различаются по следующим параметрам: а) уровень социальной реальности, с которым корреспондирует избранная стратегия анализа СК; б) аспекты общественной жизни, выдвигаемые на первый план избранной аналитической стратегией; в) измерения социальных интеракций, подлежащие изучению; г) социальные процессы, участвующие в создании СК; д) утилитарная польза того или иного вида СК; е) взаимозаменяемость (растяжимость, «Ш^Шййу») СК в соответствии с каждым из трех подходов.
В рамках реляционного подхода СК понимается как «способность акторов мобилизовать свои социальные контакты для достижения ценных и значимых ресурсов» (материальных, информационных, средств социальной поддержки или общественного влияния и т.п.) (с. 253). Данный тип СК сопряжен с индивидуальными (микроуровень) и групповыми/организационными (мезоуро-вень) социальными сетями и их структурой. Фокусом анализа здесь выступают отношения (связи, контакты) актора/группы с прочими индивидуальными/групповыми членами социального сообщества. Соответственно, важнейшими компонентами реляционного СК становятся: а) количество и качество ресурсов, предоставленных в распоряжение актора(ов) пространством его (их) межличностных связей; б) социальные отношения, обеспечивающие доступ к этим ресурсам. Реляционный СК, подчеркивает Бруни, - это «продукт интенциональных инвестиций в отношения с другими» (с. 252); его утилитарная польза сводится к предоставлению акторам многообразных и отличных друг от друга способов доступа к социальным ресурсам. Реляционный СК способствует как индивидуальной «прибыли» (в качестве способа социальной поддержки личности), так и благотворным (социально полезным) общественным и политическим процессам (в качестве средства достижения социально значимых целей). «Взаимозаменяемость» этого типа СК, однако, невелика вследствие его привязки к конкретным личным/общественным проблемам и задачам.
В литературе известны две разновидности теоретических моделей реляционного СК. Исследователи, интересующиеся сетевыми ресурсами, тяготеют к модели потенциальной доступности СК; социологи, занимающиеся изучением сетевых структур, предпочитают мобилизационную модель. В первом случае во главу угла ста-
вится анализ отношений между ресурсами, встроенными в социальные сети, во втором - качество сетевых структур (размер, плотность, разнообразие), обеспечивающих доступ к этим ресурсам, а также процессы их активирования для достижения общественно полезного конечного результата. Существуют также работы, где изучению подлежит совокупный эффект доступного и мобилизованного СК.
В ряду реляционных моделей Бруни выделяет концепции связующего (bonding) и соединяющего (bridging) СК, где акцентируется роль горизонтальных и вертикальных связей в стремлении индивидов/групп овладеть ресурсами. В первом случае (bonding) интерес аналитика сосредоточен на контактах акторов в пределах социального сообщества, которые становятся фундаментом их взаимосвязи внутри социального целого; во втором (bridging) речь идет о контактах между разными сообществами, что облегчает доступ к новой информации и прочим общественно значимым ресурсам.
Фундаментальное отличие коллективного подхода (по сравнению с реляционным) состоит в том, продолжает Бруни, что СК рассматривается как «совокупный ресурс, способствующий кооперации на уровне малых групп» (с. 255). Здесь СК становится «внутренней коллективной собственностью», а не атрибутом индивидуальных (межгрупповых) отношений и анализируется главным образом с функциональной точки зрения - как средство координации взаимодействий внутри группы для достижения общей полезной цели. Фокусом исследования теперь выступают отношения между акторами внутри коллектива (малой группы). Базой СК коллективного типа является плотность (насыщенность) внутри-групповых интеракций. Движущей силой добровольной кооперации оказывается взаимное доверие, которое, в свою очередь, есть следствие норм взаимодействия и сетевых связей в масштабах группы. Нормы взаимодействия («правила взаимности») делают индивида открытым кооперации с другими, препятствуют девиант-ным формам поведения (идущим вразрез с общим благом) и усиливают взаимное доверие членов сообщества. Социальные сети повышают эффективность кооперации, уменьшая «интерактивные затраты» за счет уже наработанных в группе образцов взаимовыгодных действий. Сети способствуют информационному обмену в рамках сообщества и снижают риск противостояния общему мне-
нию. Взаимное доверие и сетевые связи в совокупности испытывают влияние выработанных группой «правил, находящихся в пользовании» (ги1е8-т-ше), т.е. формальных и неформальных институтов. Таким образом, коллективный СК образован социальными сетями (включая воплощенные в них правила, прецеденты и процедуры), а также общепринятыми аттитюдами, ценностями, нормами взаимности и доверия, которые служат отличительными признаками той или иной группы. Тем самым коллективный СК сохраняет структурный компонент, дополняя его когнитивными и субъективными составляющими.
СК данного типа характерен для относительно гомогенных, закрытых локальных сообществ. Эмпирические исследования коллективного капитала проводились на материале небольших сельских поселений в странах Третьего мира, соседских сообществ и местных общин, национальных меньшинств, групповых ресурсо-пользователей в городах. Ценность (утилитарную пользу) этого типа СК исследователи видят в его потенциальной способности «облегчать выработку коллективных решений применительно к разным ареалам общественной жизни» и «решать спорные вопросы ... преимущественно демократическим путем» (с. 256). Его «растяжимость» ограничена требованием тождественности (или хотя бы сходства) паттернов взаимодействия внутри группы. Недостатком моделей коллективного СК является сложность их опе-рационализации в эмпирических исследованиях. «Не всегда ясно, что именно подлежит измерению, - поясняет Бруни, - а если это очевидно, то не ясно, как именно это можно сделать» (там же).
В ряду коллективистских моделей СК автор статьи выделяет «синергетические концепции», которые принимают во внимание макросоциальный контекст формирования и функционирования малых групп. Здесь фокусом анализа оказывается «кооперация государства с локальными сообществами», т.е. связь макросоциаль-ных институтов и корпоративных социальных акторов, которая необходима для достижения общей цели вследствие дефицита ресурсов у каждого из агентов взаимодействия в отдельности. В данном случае СК оказывается следствием (позитивным итогом) кооперации усилий государства и гражданского общества и способствует преодолению разобщенности между «воплощением первого и представителями второго» (с. 256).
Обобщенные трактовки СК предполагают рассмотрение этого феномена в терминах индивидуальных атрибутов («частной собственности»). Не групповые либо внутригрупповые отношения генерируют СК (как утверждают сторонники реляционных и коллективных концепций), а входящие в эти группы отдельные индивиды со своими представлениями о нормах, целях и ценностях общественной жизни и специфическими верованиями и аттитюдами. Именно совокупность «индивидуальных переменных» продуцирует кооперацию, взаимопонимание, эмпатию и доверие людей друг к другу. Доверие (социальное доверие) является краеугольным камнем обобщенных теорий СК, подчеркивает Бруни. Оно понимается как «доверие вообще» (Э. Услэнер) либо как «обобщенная вера в честность и взаимную связь других людей» (Д. Шах)1. В этом смысле доверие и порожденный им СК есть «нечто абстрактное и широко распространенное, имеющее самое широкое хождение, не ограниченное кругом знакомых лиц и привычных ситуаций» (с. 257).
Взаимность, толерантность, доверие (в том числе и к политическим институтам) - вот главные составляющие СК в его обобщающих трактовках. Фундаментом этих трактовок служит положение о том, что индивидуальные цели и ценности проецируются на «людей вообще» (членов локального сообщества, сограждан, человечество) и трансформируются в готовность доверять другим и взаимодействовать с ними. Поэтому обобщенный СК оказывается предельно «растяжимым» и ассоциируется с самыми разными позитивными итогами социальных интеракций. «Он создает общее социальное сознание и поддерживает альтруистические ценности, которые могут быть применены к людям, отличным от нас самих» (там же). Тем самым СК побуждает людей к участию в благотворных общественных предприятиях и в политической жизни.
Существующие в литературе модели обобщенного СК можно разделить на четыре группы, замечает автор. К первой группе относятся концепции, акцентирующие связь между участием и дове-
1 См.: Uslaner E. Social capital, television, and the «mean world»: Trust, optimism, and civic participation // Political psychology. - Hoboken (NJ), 1998. - Vol. 19, N 3. - P. 441-467; Shah D.V. Civic engagement, interpersonal trust, and television use: An individual-level assessment of social capital // Ibid. - P. 469-496.
2010.02.006-008
рием на индивидуальном уровне. Вторая группа развивает тезис об интеракционной природе СК, однако в расчет принимаются только те типы социального взаимодействия, которые релевантны задаче продуцирования доверия. В моделях третьей группы сведена к минимуму роль социальных сетей в генерировании СК; последний рассматривается как преимущественный продукт социальных институтов, но только таких, которые отвечают требованиям устойчивости, защиты доминирующих общественных ценностей и тесного контакта с согражданами. В отличие от трех структурных концепций обобщенного СК, четвертая группа моделей ставит во главу угла отношения, диспозиции и аттитюды как базовые детерминанты социального доверия.
Подводя итоги своего аналитического обзора современных социологических представлений о СК, Бруни подчеркивает отличительные особенности и ценность каждого из описанных выше подходов. Реляционные модели анализируют это явление со структурных позиций (взаимоотношения акторов применительно к доступным социальным ресурсам); коллективные теории сосредоточиваются на взаимодействиях в пределах группы; обобщенный подход видит в СК средство объединения и солидарности людей вообще. Тем самым каждый из подходов привлекает внимание исследователей к разным аспектам общественной жизни. С этой точки зрения перспективной представляется дальнейшая дифференциация вспомогательных терминов и опосредующих категорий в концептуальном поле СК.
Е.В. Якимова
2010.02.006-008. СОЦИАЛЬНОЕ ДОВЕРИЕ: НОВЫЕ ПОДХОДЫ. (Сводный реферат).
2010.02.006. BELLABY P. Concepts of trust and methods for investigating it // Energy policy. - Mode of access: doi:10.1016/j.enpol.2009. 05.034
2010.02.007. CHIU L.F., WEST R.M. Health intervention in social context: Understanding social networks and neighbourhood // Social science & medicine. - Amsterdam, 2007. - N 65. - P. 1915-1927.
2010.02.008. Cognitive, emotional, and behavioral components of civic action: Towards an integrated measure of civic engagement / Bobek D.,
