CC BY
104
2010.01.040. АНДРЕЕВ СИ. НА ЮГО-ВОСТОЧНОМ РУБЕЖЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ: ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ НАСЕЛЕНИЯ ОКСКО-ДОНСКОЙ РАВНИНЫ В ХП-ХУ вв. - Тамбов, 2008. - 337 с. - Библиогр. в примеч.
Ключевые слова: Древняя Русь, ХП-ХУ вв., юго-восточный рубеж, Окско-Донская равнина, этнополитическая история, славяне, древняя мордва, половцы, татары.
Реферируемая монография, состоящая из введения, четырех глав и заключения, представляет собой обобщающее исследование по истории древних народов Тамбовского края, основанное на письменных источниках, фольклорных материалах и данных археологии. Целью исследования, пишет автор во введении, «является уточнение политической и этнографической границы Рязанского княжества, а также Руси в целом на ее юго-восточном порубежье в ХП-ХУ вв., раскрытие последовательности и динамики освоения Окско-Донской равнины древнерусским населением, его отношений с автохтонными древнемордов-скими племенами и кочевниками степи» (с. 6).
В главе первой «История изучения вопроса» автор отмечает, что до 20-х годов XX в. рассматриваемая тема не являлась предметом специального изучения, но затрагивалась лишь в связи с выяснением пограничной ситуации между Рязанским и Черниговским княжествами, а также взаимоотношений мордвы и Золотой Орды с окраинными русскими землями, юго-восточные рубежи которых проходили через изучаемый регион. Исследование местных археологических памятников начинается в 20-30-х годах XX в. коллекционером, ученым и создателем моршанского музея П.П. Ивановым. Открыв несколько древнемор-довских могильников (Пановский, Елизавет-Михайловский и Крюково-Кужновский), он изучил в общей сложности 869 погребений, собрав исключительно ценный материал о связях мордвы с Русью в IX-XI вв. Благодаря систематическим археологическим изысканиям, проводившимся на рассматриваемой территории в течение всего послевоенного периода вплоть до наших дней, пишет автор, к настоящему времени на основе накопленного материала стало возможным целостное осмысление истории юго-восточного порубежья в XII-XУ вв.
В главе второй «Источники о заселении юго-восточного порубежья Древней Руси в XII-XV вв.» в разделе о письменных источниках
рассматриваются данные летописей по этой проблеме (Новгородской, Симеоновской, Никоновской, Лаврентьевской и Московского свода конца XV в.); литературные памятники: «Слово о погибели Русской земли после смерти великого князя Ярослава» (XV в.), «Задонщина» (конец XIV в.), «Список городов дальних и ближних» (конец XIV в.), «Хождение митрополита Пимена в Царьград» (конец XIV в.), «Сказание о Мамаевом побоище» (XV в.); жития, актовые материалы. Автор привлекает также данные исторической топонимики Тамбовского края.
Среди средневековых памятников Тамбовской области, относимых исследователями к древнемордовским, систематически обследовались могильники (Серповский и Давыдовский, Крюково-Кружновский и Елизавет-Михайловский, в 80-х годах XX в. - Лядинский), что в целом дает большой материал для изучения материальной и духовной культуры среднецнинской мордвы. На 12 известных в настоящее время городищах проводилось картографирование, позволяющее представить существовавшую систему укреплений. Селища средневековой мордвы раскапывались мало. Что касается памятников древнерусского населения, то здесь выявлено Никольское городище, один могильник и 66 поселений различной площади. Исследования поселений и могильника позволяют проследить погребальный обряд, систему планировки и домостроения, уровень развития ремесла и сельского хозяйства, торговые связи и вооружение. Наименее изученными остаются памятники половецкого круга и памятники, относимые к буртасам.
Глава третья «Территория юго-восточного порубежья Древней Руси и ее освоение в XII - пер. пол. XIII в.» посвящена истории племен, заселявших рассматриваемый регион, - мордвы, половцев и славян.
Древнейшие памятники, свидетельствующие о присутствии древнемордовского населения в центральной и восточной части Цнин-ского лесного массива, относятся к VI в. Мордва-мокша формировалась на основе местного городецкого и пришлого прикамского населения. Среднецнинская мордва является частью большой финноугорской общности. Традиционный тип поселения - городища, большинство которых возникло еще в рамках городецкой культуры раннего железного века (VII в. до н.э. - начало н.э.). и продолжало существовать до середины - второй половины I тыс. н.э. Тип жилища - наземный срубный дом или полуземлянка. Поселения располагались по берегам рек, ручьев и болот, в древности являвшихся озерами.
Рассматривая погребальный обряд древнемордовского населения, автор отмечает, что вслед за традиционным обрядом трупополо-жения уже в первой половине I тыс. н.э. появляется обряд трупосожже-ния, по мнению автора, связанный с формированием престижной воинской культуры, поскольку на раннем этапе обычай кремации был более распространён в отношении мужчин. Анализ трупосожжений среднецнинских могильников а также поволжских финнов в целом показывает, что обычай кремации был ими заимствован, поскольку отсутствуют переходные формы погребения. Однако к К^! вв. процент трупосожжений значительно уменьшается. О разнообразии погребального обряда свидетельствует пестрота ориентировки костяков, различные формы могильных ям, разнотипность могильных конструкций (типы гробовин), наличие наряду с одиночными парных захоронений. С погребальным обрядом тесно связан и культ предков, проявлением которого стала тризна, а также культ огня. Признаки идентичности погребального обряда у определенных групп среднецнинских могильников VШ-IX вв. позволяют выделить несколько мордовских племён, на основе которых позднее формируются два наиболее сильных племенных объединения - мордва-мокша и мордва-эрзя. Косвенным подтверждением реальности подобного этнографического процесса у мордвы могут служить материалы этнографии.
Автор исследует типы вооружения среднецнинской мордвы, в том числе на основе материалов из Лядинского грунтового могильника (раскопки Р.Ф. Ворониной в 1983-1985 гг.) - наконечников стрел, древ-кового оружия, наконечников копий, дротиков, пик, различных видов топоров, конского снаряжения (стремена, удила). Находки женских головных уборов, состоявших из тканевой основы, налобника, венчика, височных привесок и накосника, дают материал для определения этнической и социальной принадлежности. Сюда же относятся украшения -поясные украшения (бляха с дверкой), носившие функции оберега и имевшие символ Богини Плодородия, а также трапециевидные привески с трубчатыми подвесками.
Выгодное геополитическое и торговое положение древнемордов-ских племен на стыке лесной и степной зон влекло за собой оживленный обмен. Археологический и нумизматический материал, а также письменные источники свидетельствуют о существовании торговых связей мордвы с алано-хазарским миром, Волжской Булгарией, арабским Востоком, славянским миром и древнерусским государством.
В XII - начале XIII в. территория распространения мордовских памятников резко сокращается, южная граница сдвигается севернее до р. Мокши. «Пока нет абсолютно достоверных фактов, - пишет С.И. Андреев, - позволяющих определить причины исчезновения большой группы мордовских памятников на р. Цне. Возможно, это результат половецких набегов, что привело к уничтожению части населения, а может быть - результат присоединения этих земель к Рязанскому княжеству и ассимиляция населения» (с. 174-175).
Захватившие степи кипчаки (половцы) уже в конце XI в. перешли ко второй стадии кочевания, для которой характерно разделение пастбищ на определенные участки, принадлежавшие конкретным ордам, куреням и аилам, т.е. большая стабильность территорий кочевых группировок, ограниченных в их передвижениях четкими рамками -70-100 тыс. кв. м. для каждой орды. Размеры орд, вероятно, колебались в пределах от 20 до 40 тыс., всего в первой половине XII в. в восточноевропейских степях кочевало не менее 12-15 орд, т.е. общее количество населения составляло 500-600 тыс. человек (с. 175). Главным компонентом религиозных представлений половцев был культ предков, о чем свидетельствует широкое распространение половецких каменных статуй и находки святилищ с ними. Эти каменные статуи, разбросанные на больших пространствах степи и лесостепи Восточной Европы, позволяют уточнить северные границы половецкой земли.
Одним из народов, оставившим свой след на территории современной Тамбовской области, являются буртасы - народ или союз племен, существовавший в конце I - начале II тыс. в районе Поволжья, в орбите государства Волжских Булгар. В золотоордынский период происходит миграция этого населения на север до Оки, где оно расселилось чересполосно с мордвой, вступив в соприкосновение с русскими и стало известным под именем «мещера». Исследования археологов последних десятилетий позволили открыть рядом с мордовскими памятниками целую группу поселений XI-XIII вв. с коричнево-красной гончарной керамикой. Сопоставление этого материала с письменными источниками, считает автор, свидетельствует об их буртасской принадлежности.
Во второй половине XII в., в результате роста экономического и политического потенциала Рязанского княжества, начинается активное освоение территории Верхнего Дона, бассейнов рек Воронеж и Цна древнерусским населением. Поселения этого периода относятся к при-
речному типу, который является наиболее традиционным для большинства древнерусских земель. Сельские поселения представляли собой малодворные селища, постройки которых располагались, как правило, в один ряд по краю склона высоких берегов рек. Кроме сельских поселений, на территории юго-восточного пограничья известен памятник городского типа - Никольское городище с прилегающим к нему селищем-посадом. С. И. Андреев подробно рассматривает материальную культуру древнерусского населения, включая постройки, различные виды оружия, предметы конской упряжи, быта, орудия труда, украшения, керамический комплекс, в котором отмечается отсутствие каких-либо отклонений от общерусской традиции в орнаментации и формах сосудов. Древнерусские поселения находились в глубине древ-немордовского массива памятников по р. Цне, однако, как подчёркивает автор, в культурном слое древнерусских памятников полностью отсутствуют типично мордовские предметы, в том числе изделия из меди и бронзы.
Большое место в жизни древнерусского населения занимало сельское хозяйство и промыслы. Расселение по берегам рек и плодородные черноземные почвы способствовали развитию пашенного земледелия. Подтверждением этого являются находки сельскохозяйственных орудий труда: орудия покоса, уборки урожая и пахоты. Кроме того, население занималось животноводством, различными промыслами, в том числе рыболовством и охотой. Распространенными отраслями хозяйственной деятельности были прядение и ткачество, различные ремесла, в том числе обработка железа и дерева, керамическое производство. Археологические материалы свидетельствуют также о торговых связях местного населения: с Галицко-Волынской Русью (шиферные пряслица), Византией (высококачественная керамика), Волжской Бул-гарией (булгарская керамика), Золотой Ордой (красноглиняные кувшины и чугунные котлы, монеты).
Достигнув в конце XII - начале XIII в. своего наивысшего расцвета, Рязанское княжество стремилось закрепить за собой как можно больше территории, двигаясь в южном и юго-восточном направлении. Результатом этого стало появление крепостей, обозначивших политико-административную границу княжества. Под защитой крепостей начинают развиваться сельские общины и осваиваются территории -процесс, который был прерван монгольским нашествием.
В главе четвертой «Юго-восточное порубежье Древней Руси во второй половине XIII - XV в.» автор рассматривает вопрос о локализации города, ставшего первой жертвой монгольских войск при вторжении их в пределы Рязанского княжества - Онузе (Нузле). По версии ряда исследователей, Нузла не только название города и реки, но и, возможно, области, расположенной на границе княжества. Приводя существующие версии, автор предлагает свое решение этого вопроса. Принимая во внимание тот факт, что в древности р. Цна носила мордовское название Нухля, он считает, что в связи с расширением на рубеже XII-XIII вв. южных и восточных границ Рязанского княжества здесь возникает ряд древнерусских поселений и крепость, которую ря-занцы по реке могли назвать Нузля. По мнению С.И. Андреева, именно Никольское городище с ближайшей округой являются остатками летописной Нузлы. На основании своей версии автор реконструирует события нашествия монгольской армии в их последовательности. «Остановившись у Нузлы, Батый направил послов с ультиматумом в Рязань. Разрушив Нузлу (Онузу), войска двинулись на север, почти одновременно в этом районе был разбит отряд рязанского князя. Теперь движению на Пронск и Рязань ничего не мешало» (с. 269). Новая колонизация области Нузлы началась в конце XV - начале XVI в., когда встала задача укрепления южных рубежей Московского государства.
Юго-Восточная Русь не лишилась полностью славянского населения в результате монгольского нашествия, оно вошло в состав новой, сложившейся здесь общности, просуществовавшей в районе, расположенном в левобережной части Среднего Подонья между рр. Воронеж и Хопёр, в виде объединения под общим названием Червлёный Яр с конца XIII до последней трети XVI в. Археологические исследования, выделившие четыре категории памятников XIV в. (древнерусские поселения, золотоордынское поселение и грунтовый могильник, золотоордынские мавзолеи и кочевнические погребения), позволяют говорить о сложной этнокультурной ситуации на территории Червлёного Яра. В состав данной общности входили татарские, восточнославянские и, вероятно, мордовские территориальные общины. Хозяйственной основой подобного объединения стало взаимовыгодное сотрудничество полукочевников-скотоводов, кочевавших по степным междуречьям, и обитавшего в приречных лесных полосах населения, хозяйство которого восполняло недостаточно развитые у скотоводов-кочевников такие виды деятельности, как, в частности, заготовка сена,
некоторые виды ремесленного производства. «На этой хозяйственной основе выросло своеобразное общество без феодалов с военно-демократическим общинным управлением, подобное будущим казачьим обществам» (с. 296).
В истории мордвы период после монгольского нашествия остается наименее изученным. Судя по археологическим данным, с приходом монголов заметно сокращается численность древнемордовского населения, при этом, как полагает автор, большая его часть уходит в труднодоступные лесные места. Подтверждаются и сообщения источников о том, что монголы, двигаясь на запад, увели большую часть взрослого мужского населения, которое назад уже не вернулось. Как видно из русских договорных грамот, в конце XIV в. цнинская мордва считалась уже вассалом рязанских князей и регулярно платила им дань.
Опираясь на результаты археологии, косвенные данные письменных источников, пишет автор в «Заключении», можно утверждать, что придя в конце XII в. на рассматриваемую территорию, древнерусское население больше не покидало этих мест. «Находясь на периферии Русского и Ордынского государств, юго-восточное порубежье оказалось в гуще исторических событий. Именно в эпоху позднего Средневековья сложился современный этнический состав населения Тамбовской области» (с. 335).
О.Л. Александри
