CC BY
22
2010.01.001-002_
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
7
2010.01.001-002. КОНЕЦ КАПИТАЛИЗМА? (Сводный реферат).
1. AMABLE B. Vers un changement de modèle // Projet. - P., 2009. -N 309. - P. 76-83.
2. SAPIR J. Fin de cycle, ou rupture aux Etat-Unis? // Ibid. - P. 37-43.
В статьях профессора экономики Парижского университета Б. Амабля (1) и директора по исследованиям Высшей школы социальных наук (École des hautes études en sciences socials) Ж. Сапира (2) анализируется природа и вероятные последствия современного экономического кризиса.
Многие аналитики считают, что современный кризис может привести к радикальной смене экономической системы, сыграв для капитализма ту же роль, что падение Берлинской стены для плановой экономики, хотя, согласно либеральной концепции, капитализм, по определению, является наиболее эффективной экономической системой (альтернатива - плановая экономика советского типа). Адепты капиталистической системы полагают, что кризисы не просто неизбежное зло, а здоровый механизм регулирования, корректирующий допущенные в период процветания ошибки управления. Устраняя наименее эффективные компании, снижая стоимость переоцененных активов и возвращая экономических агентов в реальность, кризис придает экономике новый импульс.
Теория регулирования разделяет кризисы на «малые», корректирующие диспропорции, сопровождающие любой рост, и слабо или вообще не влияющие на институты, и «большие», свидетельствующие о том, что существующие институты не могут справиться с противоречиями режима: система переходит к фазе поиска новых институциональных форм, обеспечивающих устойчивый рост. По мнению Б. Амабля, нынешний кризис можно отнести к «большим» кризисам (1, с. 77), Ж. Сапир полагает, что он совпадает с окончанием периода роста, в течение которого в эко-
номике, в первую очередь американской, накопились глубокие противоречия (2, с. 37).
Авторы подчеркивают, что современный кризис вызван противоречиями режима роста американской экономики. Фордистский способ регулирования в период между окончанием Второй мировой войны и кризисом 1970-х годов основывался на распределении прироста производительности, обеспечивая динамическую сбалансированность предложения и спроса. Однако под воздействием процессов десиндикализации и глобализации условия роста реального дохода значительной части трудящихся изменились. Доля заработной платы и связанных с ней доходов в национальном доходе США в 2006 г. упала до 51,6%, т.е. до наиболее низкого с 1929 г. уровня, в то время как доля прибыли достигла своего исторического максимума. Всл2010.01.031. 2010.01.031. едствие быстрого сокращения относительной доли заработной платы в национальном доходе значительно усилилось неравенство. Кроме того, американская налоговая система предоставляет привилегии лицам с наиболее высокими доходами. В результате доля 1% наиболее богатых в совокупном доходе страны возросла с 8,9% в 1981 г. до 19,3% в 2005 г. (2, с. 37-38). Относительное и даже абсолютное обнищание растущей части населения привело к росту задолженности домашних хозяйств, которая в среднем составляла в США в 2007 г. 100% ВВП при доле накопления в 0,2% ВВП (2, с. 37).
Кроме того, непосредственное влияние на развитие кризиса оказал так называемый эффект богатства, т.е. восприятие имущества как источника дохода и предоставления услуг. Любое повышение его стоимости рассматривается как чистое обогащение, обеспечивающее рост доходов, что влечет за собой сокращение накопления и рост потребления. Снижение стоимости имущества дает противоположную картину. Одновременное падение стоимости недвижимости в результате ипотечного кризиса, начавшегося в США весной 2007 г., и ценных бумаг привело к значительному снижению как прямой, так и косвенной (пенсионные права) стоимости имущества домашних хозяйств. Они были вынуждены значительно увеличить накопление и сократить потребление (2, с. 40-41).
Рост американской экономики в целом в последние годы обеспечивался потреблением, основанным на кредите, а основным источником увеличения потребления начиная с 2000 г. являлась
ипотечная задолженность. Таким образом, рост экономики в США, который Ж. Сапир характеризует как «явно неустойчивый», поддерживался чисто спекулятивным финансовым механизмом, подобным «финансовой пирамиде» (2, с. 39).
Для обеспечения стабильного роста, полагает Б. Амабль, необходима совместимая с постоянным ростом спроса система распределения доходов. Разрешение кризиса не может, следовательно, ограничиваться сдуванием финансового пузыря. Необходимо пересмотреть способ распределения дохода и его разделения между потреблением и сбережением. Страны, воспринявшие полностью или частично систему роста в кредит (Великобритания, Испания), столкнулись с теми же проблемами. В связи с этим Б. Амабль подчеркивает, что кризис ставит под сомнение множество программ «реформ», ориентирующихся на американскую модель, служившую, по крайней мере последние 20 лет, образцом для «реформаторов» и «модернизаторов» всех стран (1, с. 78).
Для кризиса характерен эффект бумеранга. Положение предприятий реального сектора, уже ухудшившееся из-за ужесточения условий кредитования, кризиса ликвидности, а также потерь в стоимости, усугубляется снижением спроса. В результате падает экономическая активность, увеличивается число банкротств, растет безработица, что, в свою очередь, ведет к снижению спроса, усиливая эффект замедления экономического роста. Эти макроэкономические последствия усиливаются снижением социальной защищенности населения, особенно безработных. Таким образом, финансовый кризис переходит в реальную сферу, а кризис реального сектора воздействует на финансовую сферу (2, с. 41).
Все это, по мнению Б. Амабля, свидетельствует о том, что «дерегулированный» и «финансиаризированный» капитализм, формировавшийся с 1980-х годов, переживает глубокий кризис (1, с. 79). Вопрос состоит в том, какая система придет ему на смену. Сегодня экономическая наука не может на него ответить. Внедрение нового способа регулирования требует значительных институциональных преобразований, которые прямо или косвенно определяются социально-политическими соглашениями об экономических и политических «правилах игры». Их стабильность обеспечивается поддержкой многих социальных групп.
В некоторых европейских странах экономический кризис сопровождается политическим, поэтому институциональный конфликт не может разрешиться быстро. Следовательно, кризис можно квалифицировать как «системный», для которого характерна невозможность создать доминирующий социально-политический альянс, поддерживающий определенную конфигурацию институтов.
Некоторые европейские экономики, взявшие на себя обязательство перейти к неолиберальной модели капитализма, которую отвергает значительная часть их населения, уже столкнулись с подобной ситуацией. Под воздействием кризиса институциональные конфликты обострятся и, вероятно, облегчат формирование политического союза, который значительно затруднит продолжение программ «реформ» и возведение конкуренции в высший принцип регулирования экономики. Но это требует от политических кругов разработки достаточно ясной стратегии изменений (1, с. 79).
Кризис выявил необходимость реализации минимальной программы институциональных преобразований финансового сектора, в частности установления более строгих и более приспособленных к деятельности участников финансовых рынков правил (контроль за кредитной деятельностью небанковских учреждений, установление правил обращения долговых обязательств в ценные бумаги, отслеживание рейтинговых агентств, пересмотр бухгалтерских норм и т.д.). Решение этой выходящей за национальные рамки проблемы, так же как и проблемы закрытия «налоговых гаваней» для обеспечения безопасности международной финансовой системы, скорее всего, будут сопровождаться серьезными конфликтами.
Однако ограничение преобразований только финансовым сектором не обеспечит целостности и связности новой экономической системы, поскольку частичный пересмотр либеральной программы не гарантирует экономическую и социально-политическую стабильность системы. Соединение частично по новым правилам регулируемого финансового сектора и по-разному дерегулирован-ных рынков товаров и услуг, труда, образования или медицинских услуг может стать источником многочисленных проблем, связанных, в частности, с требованиями экономических агентов, получивших наибольшую выгоду от дерегламентации, «освободить» финансовый сектор от ограничений.
Время кризиса может быть использовано для того, чтобы избавиться от увлечения неолиберальной доктриной. Успех зависит от создания достаточно сильного в политическом плане социального альянса, который мог бы узаконить антилиберальный выбор. При этом Б. Амабль подчеркивает, что он не предлагает нормативный перечень оптимальных институтов, а ограничивается рассмотрением вариантов, которые могут получить достаточно широкую социально-политическую поддержку (1, с. 81).
Касаясь особенностей экономического роста в США, Б. Амабль отмечает две взаимосвязанные тенденции: сдвиги в распределения доходов в пользу наиболее богатых и ослабление институтов социальной защиты.
Дерегламентация рынка труда, децентрализация трудовых переговоров, наступление на систему социальной защиты дали преимущества получателям высоких доходов и ухудшили положение наиболее бедных слоев населения. Усиление неравенства доходов и статусов ускорили раздробление социальных групп, представляющих трудящихся, усиливая их первоначальную дифференциацию, что привело к стагнированию доходов растущей части среднего класса.
Если неолиберальный капитализм противопоставил альянс акционеров и высших менеджеров большинству наемных работников, то новая экономическая система должна не просто сделать распределение доходов и собственности более равномерным, но разрушить этот альянс и заменить его другим социально-политическим соглашением, опирающимся на большинство наемных работников. Для создания такого альянса необходимо пересмотреть политические стратегии, особенно левых партий. Устойчивость новой модели будет обеспечена только наемными работниками при условии, что неравенство дохода и статуса внутри группы будут не очень значительны.
Новое социально-политическое соглашение предполагает поддержку институциональных реформ, которые сгладят различия между наемными работниками, в частности в доходах, что позволит противостоять тенденции к децентрализации и индивидуализации переговоров о заработной плате в пользу централизованных и скоординированных переговоров. Преимущества таких преобразований состоят в том, что появляются возможности формирования по-
литики в области заработной платы, которая была бы в интересах наемных работников и способствовала бы формированию социальной группы, способной поддерживать подобную политическую стратегию.
Центральным вопросом для нового способа регулирования является усиление институтов социальной защиты, что означает разрыв с так называемой новейшей концепцией социальной защиты, в которой равенство понимается как равенство шансов. Речь также идет о восстановлении социализации расходов на медицинское и пенсионное обеспечение. Необходимо также разработать новые правила регулирования рынка труда, отказаться от стимулирования различных форм временной занятости. По мере проявления реальных последствий кризиса представление о том, что ослабление или даже ликвидация системы защиты занятости способствует повышению общего уровня занятости, утратит свою привлекательность. Институциональные преобразования требуют участия государства в регулировании конкуренции. Власть должна обеспечить планирование и осуществление деятельности, закладывающей будущее развитие, в частности научной и исследовательской деятельности. Именно активное использование знаний позволит развитым обществам решить экологические проблемы. Это означает отказ от общества услуг, которое делегирует «формирующимся экономикам» роль планетной мастерской (1, с. 82-83).
Реализация такой программы не означает простого восстановления институтов фордизма, который основывался на компромиссе между капиталом и трудом, оставляя в руках первого рычаги для принятия решений в обмен на постоянный рост доходов второго. Речь идет о внедрении институтов, дающих наемным работникам право принятия экономических решений.
Глобализация требует также пересмотра международных экономических отношений. Новый международный режим не будет ни «фордистским» (т.е. Бреттон-Вудс и ГАТТ), ни «финансири-зированной» глобализацией. При этом не стоит забывать, что различные экономические зоны имеют разные интересы, поэтому потенциал торгового или иного конфликта очень велик, а способ разрешения международных напряженностей остается нерешенной проблемой.
И.Ю. Жилина
