CC BY
10
тала наблюдается в протестантских странах, а самый низкий - в странах с иерархическими религиями.
О.Н. Пряжникова
2014.04.006. ПЛИОН Д. КРИЗИС СУБСТАНДАРТНЫХ КРЕДИТОВ: ИСТОРИЧЕСКИЙ КРИЗИС КАПИТАЛИЗМА. PLIHON D. La crise des subprimes: Une crise historique du capitalisme // Problèmes écon. - P., 2014. - N 3085. - P. 57-63.
Ключевые слова: неолиберальная теория; экономическая политика; кризис капитализма.
Профессор экономики Университета Париж XIII Сорбонна доказывает ошибочность неолиберальной теории, которая в последние 30 лет лежала в основе политики ведущих капиталистических стран, в частности США. По мнению автора, она не только стала основной причиной кризиса, но и привела к формированию «нового капитализма», доминирующую роль в котором играет финансовый сектор.
В основе неолиберальной политики лежит идея дерегулирования и «освобождения» экономики от вмешательства государства. Одним из следствий этой политики явилось лавинообразное развитие финансовой сферы. С точки зрения неолиберальной концепции, с одной стороны, государственное регулирование финансовой сферы бесполезно и даже вредно, с другой - кризисы (если они случаются) носят временный характер и связаны с экзогенными шоками (с. 57). Эти идеи нашли свое выражение в теории «эффективных рынков», получившей накануне кризиса признание как в академических, так и профессиональных кругах.
Но финансовый кризис, по убеждению автора, показал ошибочность неолиберальной парадигмы. Ее следовало бы заменить альтернативным и более реалистичным подходом, согласно которому (как утверждал в свое время Дж.М. Кейнс) кризисы неотделимы от функционирования финансовой сферы.
Одна из ошибок ортодоксальных экономистов, по мнению автора, состоит в том, что они рассматривают рынок финансовых активов как обычный рынок. Однако финансовые активы являются элементами оценки богатства, поэтому рост цен на них сопровождается ростом спроса, т.е. закон спроса и предложения действует
специфическим образом. Кредит тесно связан с ценами на активы: чем они выше, тем больше покупателей готовы брать деньги в долг. Именно эти механизмы лежат в основе пузырей на рынке недвижимости, положивших начало недавнему финансовому кризису. Будучи нестабильными по природе, финансовые рынки нуждаются, по мнению автора, в довольно жестком государственном регулировании (с. 58).
Кризис показал, что сегодня финансовая система не выполняет свои основные функции и не обеспечивает оптимальную аллокацию финансовых ресурсов. Она направляет финансовые потоки к ограниченному числу экономических агентов и стран, тогда как теоретически должна была бы направлять их туда, где наблюдается наибольший дефицит капитала. Так, развивающиеся страны (РС), включая страны с формирующейся рыночной экономикой (СФРЭ), получают менее 50% всех прямых иностранных инвестиций (ПИИ), тогда как в них проживает 80% населения планеты (с. 58). Как считает автор, это противоречие между реальностью и теорией, названное нобелевским лауреатом Р. Лукасом «парадоксом», является признаком провала неоклассической теории.
Изменение правил осуществления банковского посредничества существенно повлияло на управление рисками. Для одновременного удовлетворения требований акционеров о повышении рентабельности и требований пруденциального надзора банки обратились к так называемым «рыночным посредническим операциям» (intermédiation de marché), предполагающим активную деятельность на финансовых рынках, и исключили из своих балансов часть активов и связанных с ними рисков. За счет активного использования производных инструментов и особенно трансформации долговых обязательств в ценные бумаги (секьюритизации) банки передали кредитование и, следовательно, соответствующие риски небанковским финансовым институтам.
Отход банков от традиционного посредничества, в рамках которого они предоставляли кредиты и отражали их в своих балансах, а также контролировали качественные показатели и результаты деятельности заемщика, привел к формированию параллельного банковского сектора - теневой банковской системы, которая не контролируется регулятором и служит основным источником субстандартных кредитов. Создавая сложные продукты, инвестицион-
ные банки смешивают различные риски, тем самым затрудняя их оценку. Непрозрачность операций этих институтов усиливается в силу того, что секьюритизованные продукты продаются на рынке по прямой договоренности.
Секьюритизация ведет не к перекладыванию рисков на тех, кто в наибольшей степени способен их нести, как утверждает неолиберальная теория, а к повышению общего уровня риска в финансовой системе. Финансовый кризис является результатом чрезмерной концентрации рисков в меньшей части банков и инвестиционных фондов, в частности в хедж-фондах.
Нестабильность, потрясающая мировую экономику с 2007 г., не сводится лишь к финансовому кризису. Речь идет о системном кризисе самого финансиаризованного и глобализованного капитализма; кризис свидетельствует об исчерпании возможностей финансиаризованного и глобализованного роста, расширившего, с одной стороны, возможности финансовых вложений, а с другой -конкуренцию между наемными работниками всех стран, а также давление на уровень зарплаты в промышленно развитых странах (ПРС). Кроме того, распределение добавленной стоимости в большинстве стран сместилось в сторону прибыли в ущерб вознаграждению (включая социальные трансферты) наемных работников, а прибыль распределяется в пользу акционеров в ущерб процессу накопления в рамках предприятий. За счет роста дохода на капитал, повышения высоких зарплат и увеличения количества рабочих мест с низкими зарплатами значительно выросло неравенство доходов. Стагнация низких и средних доходов повлекла за собой замедление спроса домашних хозяйств. Однако благодаря финансовой либерализации и финансовым инновациям они получили возможность увеличить расходы за счет роста задолженности. Параллельно под давлением международной конкуренции сузились рамки государственной политики и уменьшились возможности налогового и социального перераспределения.
Как полагает автор, кризис 2007 г., наступивший после продолжительного роста, основанного на долгах и на возможностях США как эмитента резервной валюты финансировать свой дефицит, привел к ослаблению позиций наиболее передовых стран. Соотношение сил между могущественными экономическими державами изменилось в пользу крупных СФРЭ, в частности БРИК.
По мнению автора, следует ожидать пересмотра экономического и монетарного порядка, сложившегося после Второй мировой войны. Он характеризует этот кризис как геополитический и подчеркивает, что о системном характере кризиса свидетельствует и его экологическая составляющая. Так, ускорение процесса потепления климата совпадает с появлением финансового капитализма в конце 1970-х годов. Специалисты констатируют, что влияние человека на экологическое состояние планеты, измеряемое степенью использования природных ресурсов в производстве и потреблении, на 100% превышает этот показатель для 1970-х годов (с. 61). Такая модель развития достигла своих пределов. В этих условиях очень актуальным становится вопрос о переходе к новой модели развития, учитывающей требования окружающей среды, особенно принимая во внимание прогнозируемый рост населения планеты на 50% к 2050 г. (с. 61).
ЕС (и особенно зона евро) гораздо хуже, чем другие регионы мира, перенесла кризис 2007 г., о чем свидетельствует более длительная рецессия и рекордные уровни безработицы (более 50% молодежи) в наиболее затронутых кризисом странах (с. 61). Эта уязвимость объясняется неполнотой европейской конструкции и непоследовательностью экономической политики. В частности, европейская монетарная политика опирается на ошибочную теорию, которая рассматривает деньги лишь как экономический инструмент, призванный способствовать развитию единого рынка без учета политической и социальной составляющих европейской валюты. Такой подход привел к снижению устойчивости европейской архитектуры: ее денежная система не подкрепляется политическим и бюджетным федерализмом. Предполагалось, что единые рынок и валюта обеспечат конвергенцию экономик зоны евро, но на практике произошло прямо противоположное. При отсутствии системы выравнивания курсов растут диспропорции в конкурентоспособности стран-членов.
Кризис субстандартных кредитов привел к дестабилизации европейских банков. Государственная политика спасения банков состояла в замене частных долгов государственными. Парадокс европейской ситуации состоит в том, что бремя кризисного выравнивания легло в основном на государства, т.е. на налогоплательщиков, тогда как в большой мере ответственная за кризис банков-
ская система своей роли не выполняла. Европейский центральный банк (ЕЦБ) также в полной мере не исполнил свою роль заимодавца, отказавшись, в отличие от банков Великобритании и США, покупать государственные долги стран-членов. Такая жесткая политика ЕЦБ является прямым следствием реализации на практике соответствующей теории. Поскольку европейская валюта не рассматривается как общественное благо, зона евро останется уязвимой перед лицом кризисов.
Исторический опыт свидетельствует о том, что кризисы являются неотъемлемым атрибутом финансовой системы. Известно, что финансовые циклы существовали еще в XVII в.: фаза быстрого роста, порождающая спекулятивные пузыри, сменялась падением, приводящим к кризису. Следовательно, кризис субстандартных кредитов означает конец финансового цикла, начавшегося в конце 1970-х годов с переходом к неолиберальной политике. Падение Берлинской стены в 1989 г., которое американский философ и экономист Ф. Фукуяма охарактеризовал как последний этап развития человеческой истории, закончился победой либеральной демократии и рыночной экономики. Однако последний кризис опровергает Фукуяму и защитников неолиберализма, считающих, что у доминирующего экономического и политического порядка нет альтернативы.
Существует два противоположных взгляда на будущее капитализма после кризиса. Согласно одной точке зрения, капиталистическая система вошла в конечную стадию, достигнув предела способности эксплуатировать ресурсы планеты и РС; согласно другой, кризис приведет к реформированию капитализма, созданию новых форм его организации и регулирования, отвечающих на экологические и социальные вызовы XXI в.
И.Ю. Жилина
