CC BY
16
жать старшее поколение, численность которого будет увеличиваться. Витте был сторонником накопительной системы социального обеспечения. Но представители кейнсианской школы, такие как Карри, Хансен и Кейсерлинг, считали, что правильнее будет создать распределительную систему, используя прогрессивное налогообложение. В результате в 1939 г. закон был исправлен и система соцобеспечения в США стала накопительно-распределительной: отчисления из заработной платы были снижены и направлялись на создание фонда для непредвиденных расходов.
В период Великой депрессии институционалистов волновали те же проблемы, что и кейнсианцев: безработица и цикл. Как и кейнсианцы, они не верили в свободный рынок, во многом были сторонниками роста государственных расходов и расширения системы социального обеспечения. Но все же институционалисты отличались от кейнсианцев. И хотя некоторые институционалисты, связанные с Новым курсом, действительно приняли идеи Кейнса, например, Изекиел и Кейсерлинг, другие скептически отнеслись к «новой экономике» Карри, Кейнса и Хансена. Они обвиняли кейнсианцев в излишне упрощенном и агрегированном подходе, высказывали озабоченность в связи с нарастающей тенденцией упрощенного моделирования и пренебрежения к эмпирическим исследованиям. Институционалисты были не согласны с кейнсиан-цами по вопросу о стабильности функции потребления и стагни-рующей экономике. Они считали, что нужно стимулировать частные инвестиции, вместо того чтобы находить им постоянную замену в виде государственных расходов. Институционалисты были против нарастающего бюджетного дефицита, полагая, что это приведет к инфляции, снизит доверие бизнеса к государству, вынудит в дальнейшем повысить налоги.
Е.А. Пехтерева
2009.04.005. СТРАНОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА.
Country studies in entrepreneurship / Ed. by Cassis Y., Pepelasis Minoglou I. - N.Y.: Palgrave, 2006. - 288 p.
Книга посвящена истории предпринимательства в Древних Афинах, США, Великобритании, Франции, Германии, Италии и Сингапуре. Авторы анализируют исторические особенности каж-
дой отдельной страны и пытаются установить взаимосвязь между экономической теорией и историческими фактами.
В первой главе, посвященной развитию предпринимательства в Древних Афинах (с. 11-25), авторы (G.C. Bitros, A.D. Karayian-nis) отмечают значительное влияние учреждения института частной собственности на экономическую и политическую жизнь Афин, так как он не только способствовал росту производительности, ответственности и творческих способностей индивидуума, но и гарантировал личную независимость и «демократию». Основу всех секторов афинской экономики составляли мелкие предприятия, управляемые владельцами, рыночный обмен регулировался общественными этическими нормами и государственными актами. Протокапиталистическая рыночная система Древних Афин имела следующие характеристики.
1. Существование институциональной и правовой защиты прав собственности.
2. Основу общества составлял средний класс - владельцы и управляющие мелких предприятий, которые были способны за счет своих доходов содержать себя и покрывать ряд общественных расходов.
3. Мелкие предприятия функционировали в условиях минимально контролируемой государством рыночной среды и достаточно добровольной системой налогообложения, что позволяло избежать крайне неравномерного распределения доходов в обществе.
4. На основе протокапиталистического свободного рынка афиняне создали систему мериократии, при которой положение человека в обществе определялось его способностями и трудовым вкладом.
5. Пресекалась деятельность монополий и всячески подчеркивалась полезность получения умеренной и справедливой прибыли как основной цели экономической деятельности (с.15).
Во второй главе, посвященной развитию предпринимательства в США (с. 25-50), американский экономист Вильям Хаусман (Hausman) проводит количественное исследование долгосрочных тенденций развития предпринимательства, опираясь на такой показатель, как рост числа новых корпораций.
В период, предшествовавший Гражданской войне, доминирующей формой бизнеса в США были индивидуальные предпри-
ниматели и партнерства, с преобладанием последних. Этим формам предприятий не хватало гибкости, и их жизненный цикл был непродолжительным. В начале XIX в. требовалось, чтобы штат издал особый законодательный акт, дающий право на создание корпорации. Первыми корпорациями становились промышленные и транспортные предприятия, а также банки. По мере роста спроса на такую форму собственности со стороны предпринимателей штаты начали принимать общее корпоративное законодательство. После войны наблюдался бурный рост корпораций во всех секторах экономики США, который продолжался до конца 1920-х годов, сопровождаясь значительными колебаниями в течение Первой мировой войны и сразу после нее. Резко сократилось число корпораций во время Великой депрессии и вскоре последовавшей Второй мировой войны и вплоть до начала 1950-х годов. Потом наблюдался постепенный рост на фоне стабильной экономики до середины 1980-х годов, затем последовали спад, продлившийся до начала 1990-х годов, и вновь достаточно мощный рост числа корпораций, приведший к тому, что число корпораций на душу населения в США сейчас примерно равно аналогичному показателю 1920-х годов (с. 37-38).
В третьей главе, посвященной предпринимательству в Великобритании (с. 50-65), британский исследователь Рой Чёрч (Church) анализирует развитие деловых сетей сквозь призму экономической теории и истории. По мнению автора, наиболее всеобъемлющее исследование деловых сетей представлено в работах Дж. Бойса1 и С. Чэпмена2. Первый изучает процесс возникновения конкурентных преимуществ у предприятий и предпринимателей, действующих в рамках деловых сетей, на основе личных контактов, родства, принадлежности к одной религиозной группе. Доверие, существовавшее внутри такой сети, представляет собой нематериальный актив, позволяющий сокращать контрактные издержки, несмотря на асимметричность информации.
Исследование С. Чэпмена посвящено анализу развития британских торговых фирм в конце XVIII-XIX в. В начале XIX в. та-
1 Boyce G.H. Information, meditation and institutional development: The rise of large-scale enterprise in British shipping, 1870-1919. - Manchester; New York, 1995.
2 Chapman S. Merchant enterprise in Britain from the industrial revolution to World War I. - Cambridge, 1992.
кие фирмы были мелкими и вели свою деятельность по всему миру через посредников, получающих комиссионное вознаграждение. Во второй половине XIX в. многие из них стали крупными международными компаниями, работающими через комиссионеров, а во второй половине XIX в. преобладающей организационной формой таких фирм становится агентская сеть. Доступность кредитования в различных мировых финансовых центрах, и прежде всего в лондонском, способствовала динамичному развитию фирм и возникновению такого нового явления в мировой экономике, как строительство международными компаниями фабрик за рубежом. Активной торговой экспансии Великобритании на мировом рынке способствовал также многонациональный состав владельцев компаний - так называемая «космополитичная торговая буржуазия». Несмотря на то что британские торговые фирмы представляли собой крупные и широко разветвленные сети, в них отсутствовала вертикальная интеграция, в связи с чем некоторые эксперты рассматривают их организационную структуру как промежуточную стадию развития американской модели крупного бизнеса, для которой характерна централизованная иерархическая структура.
В пятой главе (с. 65-89), анализируя историю экономики Франции, автор, Юбер Бонен (Hubert Bonin), говорит о духе консерватизма, «страха перед изменениями» и желании сохранять на каждом этапе развития социальный баланс как о характерных чертах экономической истории своей страны. На протяжении столетий средне- и долгосрочное развитие экономики тормозили, с одной стороны, отсталая система производства, а с другой - участники финансового рынка, стремящиеся к получению прибыли в краткосрочном периоде. Таким образом, основная дискуссия среди принимающих решения по проведению той или иной экономической политики разворачивалась вокруг проблемы эволюции производственной системы страны, которая исторически развивалась, главным образом, за счет «импорта прогресса» путем заимствования технологий, привлечения иностранных инженеров и инвестиций. Кроме того, многие историки подчеркивают, что каждый раз при возникновении трудностей во время так называемых периодов трансформации (например, между двумя промышленными революциями), французская экономика выходила из кризисов благодаря «предпринимательскому духу» французов. Имевшее место периодическое
(каждые 50 лет) оживление французских предприятий происходило благодаря притоку сбережений на рынок капиталов, а также мобильности работников, активно покидавших неприбыльные и искавших занятость в прибыльных передовых компаниях.
Вместе с тем французская ментальность с ее приверженностью духу корпоратизма (система регламентаций, привилегий, ста-тусность) время от времени приводила к активным протестным акциям (Французская революция, волнения 1848, 1944-1945, 1968, 1970-1971, 1980, 1981 гг.). Эти явления в сочетании с продолжительным существованием аграрного общества противодействовали происходившим в экономике преобразованиям, поэтому обеспечение эффективности проведения экономической политики часто требовало государственного вмешательства. Рост французской экономики отмечался в 1820-1830-х годах, в 1920-е годы и в период восстановления в 1945-1954 гг. В целом «французская модель экономического роста» характеризуется достаточно высокой степенью специализации и доминированием отраслей, ориентированных на производство товаров короткого цикла (потребительские товары, строительство).
В шестой главе (с. 99-128) немецкий эксперт Г. Бергофф (H. Berghoff) проводит анализ многочисленных публикаций, посвященных развитию предпринимательства в Германии, и выделяет характерные черты, присущие немецкой экономической среде. Так, например, для немецкого бизнеса исторически сложилась система тесного взаимодействия с властями: во все времена, а в особенности в период кризисов, предприниматели рассчитывают на субсидии, протекционистские меры и другие виды государственной поддержки и получают ее.
В Германии хорошо развита система лоббирования и существует разветвленная сеть многочисленных бизнес-ассоциаций. Членство в Торговой палате по сей день является обязательным для всех компаний. Все это дает возможность тесно контактировать с конкурентами, а также при необходимости действовать коллективно в той или иной ситуации.
Для немецкого бизнеса характерно стремление избегать конкурентной борьбы и сотрудничать с другими компаниями на основе соглашения, часто объединяясь в картели. Интересна роль банков в развитии экономической среды Германии. Так как члены
правлений банков часто были также членами советов директоров различных компаний, банки не только предоставляли кредиты бизнесу, но и, используя управленческую информацию, поддерживали кооперацию между компаниями-конкурентами с целью получения большей прибыли.
Седьмая глава (с. 129-145) посвящена развитию предпринимательства в Италии, которое очень тесно связано с государственной поддержкой, оказываемой крупным предприятиям. Так, в 1887 г. правительство субсидировало и спасло от банкротства компанию по производству стали Terni. С 1919 г. поддержка оказывалась уже всей сталепрокатной промышленности. В 1933 г. при участии государства был создан Институт промышленной реконструкции (Istituto per la ricostruzione industríale), который осуществлял надзор за всеми акциями промышленных предприятий, принадлежащими итальянским банкам. Таким образом, к 1930-м годам контроль государства над экономикой Италии был вполне сравним с ситуацией в СССР.
Узость внутреннего рынка обусловило то, что в 1920-х годах значительная часть итальянских предприятий специализировалась на производстве экспортно-ориентированных товаров. Однако дефляционная политика, проводимая правительством в 1926 г., в сочетании с последствиями мирового экономического кризиса тех лет привели к сокращению итальянского экспорта и негативно отразились на многих итальянских компаниях. Так, например, экспорт автомобилей сократился с 34 141 машины в 1926 г. до 11 940 в 1931 г. (с. 132). Так называемый «золотой» период роста итальянской экономики пришелся на 1950-1970-е годы, когда ВВП увеличивался в среднем на 6% в год и процветали такие крупные компании, как «Fiat», «Finsider», ENI, «Pirelli». Вместе с тем образ Италии прежде всего ассоциируется с экономикой, основу которой составляют мелкие и средние предприятия в сочетании с крупными промышленными районами.
В 1960-е годы наряду с развитием ключевых для итальянской экономики отраслей, таких как автомобилестроение, строительство, производство потребительских товаров, возникают узкоспециализированные производства, завоевывающие надежные позиции на внутреннем рынке и активно занимающие пустующие ниши на мировых рынках. Динамичный рост таких предприятий в последние
15-20 лет стимулировал эволюцию их организационной структуры в сторону вертикальной интеграции. Обычно они представляют собой семейный холдинг, контролирующий многочисленных разбросанных по всему миру производителей, часто посредством совместных предприятий с местными предпринимателями.
В восьмой главе (с. 149-198) представлен анализ предпринимательской активности государственных предприятий Сингапура. Компании с государственным участием (government-linked companies) (КГУ) играют ведущую роль в сингапурской экономике. Так, в 1981 г. их количество насчитывало 361 компанию, в 1994 г. -720, а в 1996 г. - 592. Сокращение КГУ в период между 1994 и 1996 гг. произошло по причине многочисленных слияний и поглощений, в результате чего появились крупные конгломераты КГУ, одним из которых, например, является государственный холдинг Temasek, на долю которого в 2000 г. приходилось 10% ВВП и 27% капитализации фондового рынка Сингапура (с.150).
Ввиду малых размеров внутреннего рынка и желания правительства развивать науко- и капиталоемкие отрасли КГУ активно расширяют свое присутствие зарубежом. В 1992 г. поток прямых инвестиций из Сингапура составлял 17 741 млн. сингапурских долларов, а в 1997 г. - уже 53 515 млн. Основными реципиентами сингапурских инвестиций являются Китай, Индонезия и Малайзия. Выходя на рынки Китая, сингапурские КГУ, привыкшие к централизованному государственному контролю, столкнулись с новыми для себя политическими и экономическими институтами, административной и бизнес-структурами и часто испытывали проблемы из-за нехватки гибкости и быстроты реакции при отсутствии разумной автономности в принятии решений. По мнению автора, активное участие государственного бюрократического аппарата в управлении крупными фирмами тормозит развитие экономики Сингапура, так как сводит к минимуму конкуренцию и вытесняет с рынка мелкие и средние предприятия.
О.Н. Пряжникова
