CC BY
38
КУЛЬТУРА
2009.02.053. ХУАН СЯН. ПЕРЕДАЧА НАУЧНОГО ЗНАНИЯ В «ЗОНЕ ОБМЕНА»: ИЕЗУИТЫ-УЧЕНЫЕ В КИТАЕ (1582-1773). HUANG XIANG. The trading zone communication of scientific knowledge: An examination of Jesuit science in China, (1582-1773) // Science in context. - Cambridge, 2005. - Vol. 18, N 3. - P. 393-427.
Хуан Сян (Автономный университет штата Морелос, Мексика) анализирует взаимодействие иезуитских миссионеров в XVI-XVIII вв. с китайскими учеными с точки зрения концепции «зоны обмена», предложенной П. Галисоном, по утверждению которого ученые, оперирующие различными понятийными системами и принадлежащие к отличающимся школам и традициям, могут успешно осуществлять коммуникацию, подобно тому, как осуществляется торговый обмен между двумя странами, когда взаимодействие достигается в ограниченной области, даже при наличии глобальных понятийных различий в двух языках1. «Необходимо отметить, что понятие обмена не предполагает наличия некоей универсальной валюты» (с. 395)2. Условия обмена устанавливаются сторонами для каждого конкретного случая.
Такая «зона обмена» существовала в XVI-XVIII вв. между иезуитами-миссионерами и китайскими учеными, стремившимися овладеть достижениями западной науки, особенно астрономии и математики. Понимание китайско-иезуитского взаимодействия представляется важным, так как это была первая серьезная встреча столь различающихся и в то же время равновеликих западной и китайской традиций.
1 См.: Galison P. Context and constraints // Scientific practice - theories and stories of doing physics / Ed. by Jed Z. Buchwald. - Chicago: Univ. of Chicago press, 1995. - P. 13-41; Galison P. Image and logic - a material culture of microphysics. -Chicago: Univ. of Chicago press, 1997. - C. 424. Описание здесь и далее по реф. источнику.
2 Galison P. Image and logic - а material culture of microphysics. - Chicago: Univ. of Chicago press, 1997. - P. 803.
Следуя концепции Галисона и обращаясь к исследованиям Дж. Нидэма1, Хуан Сян рассматривает различия между китайской и иезуитской научными традициями в различных сферах.
Наиболее значимым было различие религиозных концепций, особенно учитывая то, что иезуитские ученые прибыли в Китай с проповеднической христианской миссией. Стремление иезуитов ввести такие порожденные монотеизмом понятия, как «создатель», «творение», «душа», «грех», «милость», «вечность» и т.д. не встречало понимания в силу отсутствия в китайской духовной традиции понятия творца и, следовательно, высшего судии, а также в силу твердого убеждения, что вселенная целиком является органичной, самодостаточной системой. Все это «...приводило к концепции всеобъемлющего Порядка, в котором нет места Законам Природы, и, следовательно, бессмысленно пытаться объяснить его с помощью обычной математики», что входило в противоречие со стратегией иезуитской миссии - нести научное знание, иными словами, Божественную истину.
На эпистемологическом и методологическом уровнях западная система логических обоснований как основа формирования мышления столкнулась с выводами по аналогии - такими как метафора и метонимия, лежащими в основе китайского коррелятивного образа мышления.
Собственно в «зоне обмена» - в сфере науки, особенно в математике, астрономии и конструировании астрономических инструментов - на момент прибытия иезуитских миссионеров в конце XVI в. китайская традиция, некогда сопоставимая по значению своих достижений с западной, в технологическом плане даже во многом превосходившая ее, переживала тяжелейший упадок, связанный с тем, что жесткие «методы рекрутирования на государственную службу во времена династии Мин вели к неуклонному снижению любознательности и креативности среди китайцев»2 (с. 401). Социальные факторы тем не менее играли также положи-
1 Needham J. Science and civilization in China. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1956. - Vol. 2I; Needham J. Science and civilization in China. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1959. - Vol. 3; Needham J. The grand titration - science and society in East and West. - L.: George Allen & Unwin, 1969.
2 Hucker C.O. Ming government // The Cambridge history of China. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1998. - Vol. 8. - P. 40.
тельную роль в формировании древнекитайской научно-технологической традиции; в частности, государственный статус древнекитайской астрономии обеспечивал мощную поддержку исследованиям в этой области. Однако эти исследования не афишировались за пределами стен императорской обсерватории, и такая секретность естественно привела к упадку науки еще за два века до прибытия иезуитов.
Колоссальный прогресс науки и технологии в Европе эпохи Возрождения, с одной стороны, обусловливал еще больший разрыв в уровне научных знаний, а с другой - содержал в себе потенциал для установления «локальной координации» (базовое понятие теории «зоны обмена»).
В истории взаимодействия научных знаний иезуитов и Китая выделяются три этапа, присущие эволюции «зоны обмена»: 1) период установления коммуникации при Маттео Риччи (1582-1610); 2) поддержание и модификация при Адаме Шалле и Фердинанде Вербисте (1611-1688); 3) поддержание и модификация при французской миссии (1688-1773).
Стратегия аккомодации была заложена Алессандро Валинья-но (1539-1606), призывавшим миссионеров «окитаиваться». Таким образом, иезуиты начали с изучения китайского языка и конфуцианства, в котором видели возможность приблизить китайцев к пониманию христианской теологии. Конфуцианская идея об исследовании вещей с целью постижения рационального принципа вселенной (ли) послужила Маттео Риччи основой для теоретического обоснования западного тезиса о «познании подлинного смысла Бога путем прочтения Книги Природы». «Западное научное знание послужило наживкой, скрывающей крючок христианства»1 (с. 405). Китайские книжники проявили большой интерес к научному и технологическому знанию, особенно в вопросах объяснения природных явлений. Предусмотрительно сменив одежды буддийских монахов на традиционное облачение китайских ученых-книжников, иезуиты прибыли в Пекин и утвердились при императорском дворе.
1 Ross A.A Vision Betrayed - the Jesuits in Japan and China, 1542-1742. -Marykholl; N.Y.: Orbis Books, 1994. - P. 131.
Важнейшим событием в истории иезуитской миссии в Китае стало императорское покровительство в деле реформирования императорского календаря, а также переводов западных трудов по астрономии в 1611 и в 1629 гг. В июне 1629 г. китайским и мусульманским математикам не удалось точно предсказать солнечное затмение, в то время как расчеты отца Терентиуса (1576-1630) оказались верны. В результате император приказал иезуитам совместно с китайцами реформировать календарь. Реформа была завершена в 1635 г., издан календарь в 137 томах (Чунчжэнь лишу), основанный на планетарной теории Тихо Браге (с. 407). В эпоху правления Цин (1644-1911) Адам Шалль и Фердинанд Вербист в разные годы возглавляли управление астрономии. С воцарением Канси (1662-1722) все иезуитские ученые при дворе находились под прямым покровительством императора. Однако такое привилегированное положение иезуитов имело оборотную сторону: конфликты с другими христианскими миссионерами, политические интриги и отдаление от ученых за стенами Запретного города.
В 1688 г. в Китай прибыли первые французские иезуиты, и хотя двое из них были «математиками короля» - личными учителями императора Канси - дела иезуитов постепенно шли на спад: знаменитый спор о ритуале завершился тем, что Ватикан осудил приспособленческую стратегию, а ватиканские миссии в Китае стали подвергаться гонениям, хотя иезуитским ученым по-прежнему разрешалось работать в управлении астрономии даже после 1773 г., когда орден иезуитов был запрещен в Европе. Однако иезуиты все менее охотно делились знаниями, что подвигло императора Канси поддерживать национальные научные исследования. Детальное изучение переведенных на китайский язык западных источников наряду с возрождением интереса к древним китайским знаниям привело к возникновению гипотезы о китайском происхождении западной науки, имевшей хождение вплоть до середины XIX в.
Взаимодействие между иезуитами и Китаем было не чем иным, как «зоной обмена»: иезуиты распространяли научные знания в интересах своей миссии, а китайцы воспринимали их, желая реформировать свой календарь; ни одна из сторон не выказывала интереса к полному пониманию теоретических составляющих другой традиции, ограничиваясь локальной координацией по отдель-
ным темам; «зона обмена» не была статичной, и ее конфигурация подвергалась модификациям с течением времени.
Таким образом, ошибочное утверждение о китайском происхождении западной науки возникло не просто из-за упрямого китайского нежелания признать заслуги европейцев, а было следствием того, что ни та, ни другая сторона, взаимодействуя исключительно в «зоне обмена», не хотела и не могла воспринять чужую научную традицию во всей полноте. Данная концепция, точно так же, как стремление французских иезуитов найти в китайских классических трудах примеры христианского божественного откровения, явилась одним из условных обозначений используемого в «зоне обмена» пиджина - несовершенной, но удовлетворительной для обмена между двумя традициями системой символов (с. 419).
Теория «зоны обмена» П. Галисона позволяет лучше оценить характер взаимодействия между иезуитами и китайскими учеными (1582-1773), когда, несмотря на многочисленные ограничения, частичная координация между ними осуществлялась вполне успешно. Китайцы получили более эффективный метод предсказания затмений, геометрический анализ движения планет с евклидовой геометрией, необходимой также для гномоники и стереографических проекций астролябий; теорию сферичности Земли и ее деления на пространства, ограниченные параллелями и меридианами; алгебру Виета; самые современные технологии приборостроения; методы калибровки весов; микрометрические винты и т.п. (с.416)1. Однако, как во всех случаях коммуникации в «зоне обмена», со временем такое взаимодействие исчерпало себя. История иезуитов в Китае позволяет глубже понять механизмы передачи и получения научных знаний путем локальной координации.
А.А. Каспарсон
1 Needham J. Science and civilization in China. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1959. - Vol. 3. - P. 437-438.
