CC BY
18
2008.03.003. МАЙЕЛЛ Д. ЭМПИРИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ЧИТАТЕЛЕЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА.
MIALL D. Empirical approaches to studying literary readers: The state of the discipline // Book history. - University Park: Pennsylvania state university press, 2006. - Vol. 9. - P. 291-311.
Что такое «чтение художественной литературы» и чем оно отличается от других видов чтения - ключевой вопрос, определяющий главное направление научной деятельности канадского ученого Д. Майелла (ун-т шт. Альберта). В течение последних десятилетий само существование различий между чтением литературных и нелитературных текстов отрицалось большинством авторитетных теоретиков литературы, утверждавших, например, что любой текст возможно прочитать «поэтически» (Т. Иглтон), а литературный дискурс (вопреки мнению русских формалистов) не обладает никакими отличительными чертами (М.-Л. Пратт). Изучение процесса восприятия художественных произведений реальными читателями (т.е. эмпирические исследования чтения) дает возможность выяснить, насколько вышеуказанная точка зрения отражает реальное положение вещей.
Однако традиционный литературоведческий подход не предполагает эмпирических методов изучения реальных читателей по причине того, что, по мнению его адептов, многочисленных толкований того или иного произведения, уже существующих в истории литературы, вполне достаточно для изучения интерпретативных возможностей, предоставляемых текстом. Д. Майелл, напротив, считает, что в опубликованной интерпретации, как правило, отсутствует описание процесса ее создания (а если и присутствует, то в искаженном виде). Но еще важнее то, что интерпретация обычно не является целью обычного «непрофессионального» читателя, для которого и создаются литературные тексты. Таким образом, изучение интерпретаций не может нам помочь в исследовании вопроса о том, как воспринимаются художественные тексты.
Эмпирические исследования литературы продолжаются уже около 30 лет, и в их задачи входит изучение влияния определенных аспектов процесса чтения на самих читателей, в частности, как влияют некоторые характеристики литературного стиля и эмпати-
ческие приемы на восприятие или как читательский опыт воздействует на память и представления о собственной личности.
Вопрос о месте и роли интерпретации литературных текстов в их восприятии неоднократно становился предметом дискуссий в филологических кругах. Не существует общепринятого мнения относительно того, является ли интерпретация важнейшей целью читателя (и литературоведа) и должна ли она, вообще, быть таковой. Многие теоретики, включая таких авторитетных авторов, как С. Фиш и Р. Барт, сводили акт чтения к толкованию, семантическому преобразованию художественного высказывания. С. Зонтаг, напротив, утверждала, что интерпретация - это «реванш интеллекта» в борьбе с литературой, насилие над произведением искусства, превращающее его в объект потребления. М. де Серто подчеркивал, что интерпретация основывается не на читательской деятельности, а на социальной конвенции и, таким образом, способствует созданию стены между читателем и текстом, которую можно преодолеть, лишь «предъявив пропуск» в виде социально одобряемого варианта толкования. Роль эмпирических исследований литературы заключается в том, чтобы выяснить, как обстоит дело на практике, что именно происходит во время чтения романа или стихотворения, действительно ли читатели создают свои собственные интерпретации, обращаясь к книге вне рамок учебной или научной деятельности.
Не менее важен вопрос о роли знакомства с литературными конвенциями в восприятии художественного текста. Насколько необходимо для его продуктивного понимания предварительно усвоить представления об эстетических условностях. Если это нужно, то литературное произведение становится ущербным феноменом, функционирование которого принципиальным образом зависит от неконтролируемых им факторов, в частности, от системы образования и передачи культурных традиций. Изучение исторических свидетельств о реальном читательском опыте представителей малообразованных слоев населения свидетельствует об обратном: в работе Дж. Роуза о чтении английских рабочих XIX в. было показано, что глубокое эстетическое воздействие классической поэзии не определялось предварительным знакомством читателей с системой литературных конвенций. Люди, получившие
лишь начальное образование, оказались весьма чувствительны к стилистическим аспектам поэзии Гюго и Теннисона.
С этим связана и проблема специфики литературы: имеются ли сущностные отличия литературного дискурса от прочих его разновидностей. Имеются ли у него формальные аспекты, которые определяют восприятие определенных произведений как литературных, или, действительно, все дело в системе конвенций, в том, какие конкретно тексты было условлено считать таковыми. Если специфика литературы существует, то определенные стилистические (жанровые и т.п.) характеристики текста должны быть связаны со специфическими читательскими реакциями.
Эмпирическое литературоведение стремится к решению этих и смежных проблем. Но для этого необходима определенная методология. Д. Майелл указывает на ее важнейший принцип: разграничение признаков, позволяющих охарактеризовать собственно текст, с одной стороны, и его читателя (или процесс чтения) - с другой. Характеристики текста - это любые его аспекты, которые могут быть выделены и идентифицированы в рамках объективного анализа. Процесс чтения включает читательские конструкции -ментальные репрезентации, изменения во взглядах и мнениях, эмоциональные реакции. Задачей исследователя становится выявление связи между первыми и вторыми, а также поиск определенной системности и повторяемости в этих связях. Эмпиризм методологии определяется также процедурой (дизайном) исследования. «Мы выделяем некоторый признак текста, который по нашей гипотезе влияет определенным образом на чтение. Одновременно мы выбираем специфический аспект процесса чтения, который по нашим ожиданиям должен отражать это влияние. Этот признак текста является независимой переменной, а характеристика процесса чтения - зависимой». Измеряя ковариацию этих двух переменных (т.е. изменяется ли вторая при изменении первой), мы можем проверить исходную гипотезу о существовании влияния определенных характеристик текста на процесс чтения. Разумеется, такой эксперимент должен учитывать как уровень статистической значимости выявляемой связи, так и влияние посторонних факторов на изучаемый аспект чтения.
Д. Майелл не ставит своей целью дать широкий обзор существующих в этой области исследований (библиография вопроса
весьма обширна1). Он ограничивается рассмотрением нескольких характерных для этого направления работ. Первая из них - книга Вилли ван Пира «Стилистика и психология», в которой изучается актуализация (foregrounding), т.е. некоторые характеристики текста, которые привлекают внимание, делают его «выразительным»2. На основе тщательного стилистического анализа В. ван Пир выявил в нескольких стихотворениях разных авторов признаки актуализации на трех уровнях - звуковом, синтаксическом и семантическом. В их число вошли, например, ассонансы и аллитерации или пауза (разрыв) между субъектом и предикатом и т.п. Эти явления были посчитаны, и каждая из строк стихотворения получила свой ранг в зависимости от числа имеющихся в ней признаков актуализации. Гипотеза В. ван Пира состояла в том, что восприятие читателями той или иной строки как «выразительной» (striking) зависит от ее ранга. Для ее эмпирической проверки необходимо было определить несколько связанных с процессом чтения переменных, поддающихся измерению. Ими стали запоминаемость строк и субъективная оценка их выразительности читателями. Участники эксперимента имели возможность дважды прочитать оригинальное стихотворение, после чего им предъявили варианты с пропущенными словами в некоторых строках и предложили заполнить имеющиеся пробелы. Оценку выразительности участники эксперимента давали, подчеркивая отдельные строки, фразы или слова при повторном чтении текста, которые казались им особенно выразительными. В эксперименте участвовали три группы: студенты, прослушавшие курс стилистики и знакомые с понятием актуализации; студенты, изучавшие литературу, в программу которых, однако, не входил курс стилистики; студенты естественных факультетов. Такое разбиение на группы было необходимо для проверки
1 С ней, в частности, можно ознакомиться в Интернете:
Totosy de Zepetnek S. A selected bibliography of works in the systemic and empirical, institution, and field approaches to literature and culture (to 1998). - Mode of access: http://clcwebjournal.lib.purdue.edu/library/sysbib97.html
Miall D. Reader response: A bibliography. - Mode of access: http://www.ualberta.ca/%7Edmiall/reading/index.htm
2
Этот термин был введен в научную практику Я. Мукаржовским.
гипотезы об отсутствии связи между знакомством с литературными конвенциями и воздействием актуализации на испытуемых.
Эксперимент В. ван Пира показал, что тезис о произвольности восприятия литературного текста, независимости читательских реакций от объективно фиксируемых стилистических признаков не подтверждается практикой. Во всех трех группах и для всех стихотворений студенты отмечали как более выразительные именно те строки, которые имели более высокий ранг. Что касается «запоминаемости» строк, результаты получились менее убедительными, поскольку статистически значимая зависимость этой переменной от уровня актуализации наблюдалась лишь в трех стихотворениях из четырех. Однако это лишь требует повторения эксперимента на большем количестве текстов и устранения дополнительных факторов, оказывающих влияние на запоминание текста (рифма, соотношение абстрактных и конкретных существительных и т. п.). Отсутствие различий между тремя группами испытуемых показало, что эффекты актуализации доступны читателям, обладающим базовой языковой компетенцией, вне зависимости от их предшествующего филологического образования, хотя, как указывает Д. Майелл, это утверждение также подлежит дальнейшей проверке на более широких группах читателей и, в частности, на детях младшего возраста, заведомо незнакомых с литературными конвенциями.
Аналогичный эксперимент был проведен на материале повествовательной прозы самим Д. Майеллом и его соавтором - канадским психологом Д. Куикеном1. В нем, в частности, измерялась связь между количеством проявлений актуализации и скоростью чтения текста. Это позволило эмпирически подтвердить известный тезис русских формалистов о том, что литературные приемы «затрудняют» восприятие текста и увеличивают временную протяженность этого процесса. В данном исследовании была также выявлена связь между актуализацией и эмоциональным откликом на литературное произведение.
1 Описание этого эксперимента на русском языке см. Лозинская Е.В. Литература как мышление: Когнитивное литературоведение на рубеже ХХ-ХХ1 вв: Аналитический обзор / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. научн.-информ. исслед. Отд. литературоведения. - М., 2007. - С. 38-41.
Вместе с тем эмпирическое литературоведение не ограничивается проведением экспериментов, основанных на количественном измерении взаимосвязи между различными параметрами текста и читательской реакцией. Д. Майелл описывает собственное исследование (в соавторстве с Д. Куикеном и Ш. Сикора), использующее методологию, которая в социальных науках называется «качественной». В его рамках изучалось явление «экспрессивного перевоплощения» (expressive enactment), основанное на том, что читатели в восприятии литературы часто опираются на собственные личные переживания, каким-либо образом индуцируемые самим текстом. Художественное произведение «входит в резонанс» с личным опытом человека, и это явление играет важную роль в процессе чтения и понимания. Участникам эксперимента было предложено проговаривать вслух все мысли, которые приходят им в голову при восприятии тех частей текста, которые показались им выразительными. Хотя комментарии части из них не выходили за границы обыденности, другие испытуемые дали интересный материал для анализа того, каким образом формируется эмоциональный отклик на художественный текст.
Д. Майелл приводит реакции одного из читателей на чтение «Сказания о старом мореходе» С. Колриджа, которые свидетельствуют о постепенном усилении эмпатической связи между ним и героем стихотворения. Если сначала испытуемый лишь сопоставляет свой личный опыт и переживания персонажа, говоря об их сходстве, то чем дальше, тем в большей степени он идентифицируется с мореходом, так что в определенный момент становится сложно определить, имеет ли он в виду свои собственные переживания или чувства героя Колриджа, употребляя местоимение «you» в обобщенно-личном значении. Читатель переформулирует, точнее «перевыражает» (re-express), ключевые идеи стихотворения в терминах собственного личного опыта. В этом эксперименте было практически зафиксировано явление «размытых границ между читателем и нарратором» (с. 306), которое составляет существенный аспект восприятия литературы. В данном случае речь шла о негативных ощущениях и эмоциональных реакциях, и это, возможно, связано с общей функцией литературы, которая позволяет читателям осознавать и выражать свои отрицательные эмоции,
которые в большинстве случаев были бы подавлены в силу социально-поведенческих конвенций.
Хотя подобные эксперименты не являются эмпирическими в строгом смысле слова (в плане выдвижения и проверки конкретной гипотезы), они вносят серьезный вклад в понимание процессов, протекающих при восприятии художественного текста, позволяя «проследить за развитием читательского отклика на концептуальном и эмоциональном уровнях» (с. 306). Тем самым они создают основу для выявления текстуальных характеристик, открывающих возможность запуска таких процессов и управляющих ими.
Одно из достоинств эмпирического литературоведения заключается в том, что оно поставило во главу угла изучение реального читателя и реальных процессов восприятия литературного текста. Однако неизбежно возникает важный вопрос: какова роль подобных исследований в кругу традиционных литературоведческих дисциплин? Несмотря на некоторое сходство с исследованиями «читательского отклика» (от С. Фиша до В. Изера), эмпирическое литературоведение отличается от них приверженностью к изучению реальных читателей и к методологиям, связанным с проверкой гипотез. В каких литературоведческих областях может принести свои плоды подобный подход? Д. Майелл намечает четыре круга вопросов, где эмпирические исследования могут оказаться полезны.
Во-первых, это выяснение вопроса о том, существует ли специфика литературы и в чем она заключается. Во-вторых, это возможность разграничения и сопоставления литературы и сходных культурных и языковых практик (кино, видеоигр, рекламы и т.п.). В-третьих, изучение нормативных допущений относительно возможных видов чтения, имплицитно присутствующих в наших исследованиях литературы и оказывающих на них серьезное, но мало кем учитываемое влияние. В-четвертых, анализ процесса чтения может способствовать выявлению тех видовых особенностей homo sapiens, которые привели к возникновению литературной (в широком смысле) культуры во всех человеческих сообществах.
«Я, конечно, не призываю всех литературоведов обратиться к эмпирическим методам исследования», - пишет Д. Майелл. Однако знакомство с его принципами и результатами, несомненно, поможет «восстановить контакт с чтением, как оно осуществляется
реальными читателями»; это «придаст основательности всей нашей науке и обеспечит для нее живой контекст» (с. 306), позволив преодолеть оторванность литературоведческих исследований от окружающего мира.
Е.В. Лозинская
