CC BY
30
РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
2007.04.044. НОХАРА Х. РЕФОРМА СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ЯПОНИИ. NOHARA H. La reforme de la recherche publique au Japon // Problèmes econ. - P., 2007. - N 2914. - P. 42-48.
В статье японского специалиста анализируются особенности проводимых в Японии с середины 90-х годов ХХ в. реформ в системе государственных научно-исследовательских организаций и национальных университетов, а также формирующиеся в ходе реформы механизмы передачи знаний.
С конца 1970-х годов Япония в ответ на критику мирового сообщества, обвинявшего ее в «имитации» технологий, предприняла ряд крупномасштабных научных программ. Так, первый национальный проект «Very large scale integration» (VLSI) позволил Японии обогнать американскую полупроводниковую промышленность. В то же время не все подобные проекты были успешными. Программа создания пятого поколения суперкомпьютеров, космическая и ядерная программы, реализуемые под эгидой различных министерств, не дали больших результатов ни в научном, ни в промышленном плане, и не обеспечили научно-техническое лидерство Японии в этих областях.
Учитывая эти относительные неудачи, а также проблемы с бюджетом, Япония постепенно отказалась от политики крупномасштабных проектов. В начале 1990-х годов при подготовке первого фундаментального закона о науке и технологии у технократов, университетских и промышленных кругов появилась возможность обсудить направления государственной научной политики. Экспертная комиссия настаивала на необходимости, по примеру большинства стран, на развитии сотрудничества между университетами и промышленностью, автономии национальных университетов, на реформах государственных научных учреждений и проведении политики в защиту интеллектуальной собственности.
В 1995 г. был принят закон о науке, который отводил науке первостепенную роль в обеспечении экономической динамики и социального благосостояния, а также возлагал на государство ответственность за ее развитие. Принятая в следующем году пятилетняя Ра-
мочная программа науки и технологии (1996-2000) фактически объединила «традиционный» государственный волюнтаризм с реформистским прагматизмом, наметив основные направления реформирования национальных исследовательских институтов и вузов в среднесрочном плане. Однако до конца 90-х годов ХХ в. реформы фактически ограничивались принятием ряда законов, касающихся передачи государственных патентов в частный сектор, разрешения чиновникам заседать в административных советах частных компаний и т.п.
Реально реформа началась после принятия второй Рамочной программы науки и технологии в начале 2000-х годов. В 2001 г. для разработки национальной научной и технологической политики был создан Генеральный совет по научной и технологической политике (General council for science and technology policy - GCSTP), который должен был координировать государственные НИОКР и контролировать государственные научные организации в рамках соглашений между министерствами и исследовательскими организациями. Параллельно с централизацией управления НИОКР власти разработали принципы оценки государственных исследовательских организаций, университетов и научных работников, которая стала основой распределения финансовых средств (зарплаты, кредитов и т.д.). В рамках новой политики были также определены основные направления научных исследований: новые материалы, нанотехнологии, биотехнологии, медицинские исследования и науки о Вселенной.
Одновременно были инициированы определенные изменения в организации НИОКР в государственном секторе: национальные лаборатории, приписанные к разным министерствам, были преобразованы в «автономные административные агентства». Приобретя новый статус, они получили большую самостоятельность в управлении при сохранении государственного финансирования. Этот механизм внес в их деятельность элементы соревновательности и ответственности, так как судьба лаборатории зависит от результатов ее периодических оценок. Например, девять национальных лабораторий при министерстве промышленности и внешней торговли были преобразованы в один институт, получивший статус агентства. Имея автономию управления, 85% средств он получает от государства, научные работники (2400 человек) ранее бывшие государственными служащими, стали наемными работниками, работающими по частноправовым контрактам.
Подобным образом были реорганизованы 56 из 83 национальных лабораторий (с. 44).
Однако основная роль в трансформации сферы НИОКР отводилась национальным университетам, в которых занято 130 тыс. преподавателей-исследователей, т.е. 17% занятых в сфере НИОКР. На университеты приходится 9% национальных расходов на НИОКР. В то же время они поглощают две трети национального бюджета фундаментальных исследований. По показателю индекса цитирования университетских ученых Япония занимает второе место в мире после США (с. 44). Однако этот потенциал до сих пор используется не полностью из-за забюрократизированности и изолированности от общества университетской среды. После Второй мировой войны национальные университеты превратились в «башни из слоновой кости», тогда как исторически они были гораздо более открытыми. Сразу после войны оккупационная администрация запретила сотрудничество между промышленностью и университетами, которое рассматривалось как один из источников «японского милитаризма»; события «японского 1968 г.» также усилили их закрытость. Кроме того, университеты не имели права самостоятельно распределять бюджетные средства. Изобретения и патенты, полученные преподавателями, становились в принципе собственностью государства. Сотрудничество между университетом и промышленностью каждый раз требовало согласия администрации. Эти факторы надолго обрекли национальные университеты на консерватизм, они не могли в полную силу играть роль стимуляторов национальной инновационной системы, и тем более роль создателей и распространителей знаний в промышленности.
Лишь в середине 90-х годов ХХ в. государство, руководствуясь американским опытом, приняло ряд мер, направленных на повышение гибкости управления университетами. Была официально оформлена внешняя оценка университетов (каждые четыре года); сотрудничество между университетами и государственными лабораториями конкретизировалось в форме сообучения; преподаватели получили возможность наряду с работой в университете работать на предприятиях; созданы рабочие места с ограниченным сроком (3-5 лет). Преподавателям университетов стал предоставляться отпуск для создания новых предприятий. Для передачи знаний в промышленность были созданы организации по лицензированию технологий (Technology licensing
organization - TLO), занимающиеся управлением интеллектуальной собственностью, стимулированием центров сотрудничества университетов с промышленностью, предоставлением помощи при создании предприятий.
В 2003 г. были приняты законы, в соответствии с которыми 89 национальных университетов получили статус «самостоятельных административных агентств». Эти изменения не вызвали каких-либо серьезных проблем, за исключением нескольких университетов, почувствовавших угрозу усиления межуниверситетской конкуренции. Успешное проведение этих изменений объясняется поддержкой общественного мнения, благожелательно относящегося к идеологии ав-тономизации, а также отсутствием у университетских преподавателей реальных рычагов сопротивления. Реформы облегчались противоречиями внутри университетского сообщества между приверженцами академизма, ратующими за сохранение статус-кво, и реформистами, выступающими за научное соревнование.
Изменение статуса университетов означает, что они самостоятельно владеют всеми видами собственности и могут разрабатывать собственные образовательные, исследовательские или финансовые стратегии, неся полную ответственность за результаты своей деятельности. Ответственность за управление университетом ложится на его президента, который, как и президент частного университета, имеет право определять образовательные курсы, распределять внутренний бюджет, определять направления исследований, организовывать сотрудничество с внешними партнерами, осуществлять управление персоналом (все сотрудники работают по частноправовому контракту).
В этих условиях производство научной продукции (публикация статей) и оценка интеллектуальной собственности становятся главными показателями работы университетов: их оценка базируется на академических и финансовых результатах. Каждый университет должен не только управлять полученными его персоналом патентами, но и строить контрактные отношения с компаниями, а в некоторых случаях и с «научными парками», создаваемыми в университетских кампусах. Таким образом, японские университеты побуждаются к превращению в «предпринимательские университеты», к отказу от идеологии «академических цитаделей», хотя конфликты между сторонниками чистого академизма и приверженцами университетского предпринимательства, а также дебаты о характере научных знаний
как неприватизируемом общественном благе, безусловно, какое-то время будут продолжаться.
Необходимо обеспечить распространение «интеллектуальных активов», аккумулированных университетами, поскольку они являются одним из факторов обновления японской экономики. Уже около десяти лет появление инфраструктуры исследований, основанной на более тесной связи между университетами и промышленностью, явно проявляется как в Японии, так и в других странах. Показатели, характеризующие классические каналы передачи академических знаний в промышленность (соглашения о совместных исследованиях, патентное лицензирование и новые предприятия, создаваемые в академической среде), свидетельствуют об интенсификации отношений между университетами и промышленностью.
Как количество, так и объем совместных исследований между национальными университетами и промышленностью в 2000-2004 гг. удвоились: было заключено 9378 контрактов на сумму 175 млн. евро в год (с. 46). Совместные исследования касаются в основном новых материалов, науки о жизни, программного обеспечения и телекоммуникаций. Примерно половина контрактов заключаются между мелкими и средними предприятиями и местными университетами. В то же время крупные фирмы очень сдержанно относятся к научному сотрудничеству с японскими университетами в контрактной форме, хотя уже долгое время поддерживают научное сотрудничество с известными зарубежными университетами. Например, компания «Hitachi» имеет совместные лаборатории с Кембриджским университетом, Массачусетским технологическим институтом и рядом других научных центров, но не имеет ни одной совместной программы с японскими университетами. Основным препятствием для сотрудничества являлось отсутствие у университетов самостоятельности в области управления интеллектуальной собственностью. Изменение статуса национальных университетов стимулирует крупные компании к сближению с ними, но стратегия промышленных предприятий в этой области пока довольно неопределенна. Для университетов контракты с крупными промышленными группами представляют интерес в финансовом плане.
Университеты постепенно осознают значение интеллектуальной собственности. Количество зарегистрированных патентов, которое в конце 1990-х годов никогда не превышало 300 в год, с 2000 г.
начало расти, достигнув в 2004 г. 2784. В этот же период выросло и количество предоставленных промышленности лицензий, а также объем полученных университетами роялти с 0,16 до 29 млн. евро. Важную роль не только в росте числа патентов, но и в формировании контрактных отношений между университетами и промышленностью, а также создании университетами новых компаний играют TLO. В 2005 г. насчитывалось 30 TLO, созданных национальными университетами и национальными лабораториями, и девять TLO, созданных частными университетами (с. 47).
В конце 2004 г. количество новых компаний, созданных при частных и государственных университетах, составило 1112. Из них 650 были созданы персоналом университетов, 434 - в результате совместных исследований университетов и промышленности. При этом университеты, в которых имеются TLO, создают в среднем 9,7 новых компаний против 2,1 предприятий, создаваемых университетами, не имеющими TLO. Большинство новых предприятий относятся к сфере биотехнологии, информатики, новых материалов и т.д., причем доминируют биотехнологические предприятия (64 из 129 новых компаний, появившихся в 2004 г.), поскольку в этой области научные результаты, защищенные патентами, могут дать прямые коммерческие результаты. В целом 37,9% новых предприятий позиционируют себя как биотехнологические, 11,2% - занимаются разработкой новых материалов, 8,9% - проблемами окружающей среды (с. 47).
В заключение автор отмечает, что проведенные в Японии реформы можно расценивать как переход от модели, ориентированной в основном на характер выполняемой задачи (mission-oriented), к близкой к англосаксонской модели, в большей степени ориентированной на распространение результатов и интерактивное управление (diffusion-oriented) . Передача знаний оказывает видимое воздействие на кооперацию науки и технологии, способствует обновлению конкурентоспособности японской промышленности, особенно высокотехнологичных мелких и средних предприятий.
И.Ю. Жилина
