CC BY
15
2007.04.016-021. ЭТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ РАЗВИТИЯ ГЕНЕТИКИ. (Сводный реферат).
2007.04.016. LINDSAY R.A. Enhancements and justice: Problems in determining the requirements of justice in a genetically transformed society // Kennedy institute of ethics j. - Baltimore, 2005. - Vol. 15, N 1. -P. 3-38.
2007.04.017. ALLHOFF F. Germ-line genetic enhancement and Rawl-sian primary goods // Kennedy institute of ethics j. - Baltimore, 2005. -Vol. 15, N 1. - P. 39-56.
2007.04.018. FARRELLY C. Justice in the genetically transformed society // Kennedy institute of ethics j. - Baltimore, 2005. - Vol. 15, N 1. -P. 91- 99.
2007.04.019. GREEN R.M. Last word: Imagining the future // Kennedy institute of ethics j. - Baltimore, 2005. - Vol. 15, N 1. - P. 101-106.
2007.04.020. MEHLMAN M.J. Genetic enhancement: Plan now to act later // Kennedy institute of ethics j. - Baltimore, 2005. - Vol. 15, N 1. -P. 77-82.
2007.04.021. GLAD J. Future human evolution: Eugenics in the twenty-first century. - Schuylkill Haven: Hermitage, 2006. - 116 p.
Р.А. Линдсей в статье «Генетическое усовершенствование и справедливость: Проблема определения критериев справедливости в генетически трансформированном обществе» (016) отмечает, что между генетическим вмешательством и основными правами и свободами человека не существует какого-либо противоречия. Когда человек изменяет самого себя посредством генетических технологий, меняются и его представления о справедливости. Некоторые ученые предлагают существенно ограничить те генетические усовершенствования, которые бы давали людям определенные преимущества в конкурентной борьбе. Однако Линдсей подчеркивает, что заранее невозможно провести различие между генетическим вмешательством, направленным на усовершенствование внутренних качеств субъекта, и теми, которые способны дать определенные преимущества в конкурентной борьбе. Даже во имя справедливости общество не может запретить субъекту стремиться стать, например, более быстрым или более ловким, поскольку самосовершенствование является одним из основных человеческих прав. Кроме того, чем более строги ограничения, тем труднее их прокон-
тролировать. Контроль предполагает активное вмешательство в личную жизнь граждан. Так, общественным органам пришлось бы изучить связь между генетическим вмешательством и «харизмой» всех кандидатов на тот или иной государственный пост. Подобное общество напоминало бы антиутопию Дж. Оруэлла. Если появление генетически модифицированных людей создает угрозу для существования остальных, то в таком случае запрет или строгие ограничения на использование генетических технологий морально допустимы.
Согласно теории Дж. Роулза, принципиальным основанием для перераспределения социальных благ может служить то обстоятельство, что обладание природными качествами является незаслуженным. Поэтому ни обладание этими качествами, ни владение социальными благами, которое является следствием этого обладания, нельзя считать справедливым. Если общество не в силах изменить дисбаланс природных качеств непосредственно, то оно должно отдавать приоритет тем, кто находится в наихудшем положении, выделяя, например, больше ресурсов на образование интеллектуально менее развитых людей. Таким образом, если генетическое вмешательство способно повлиять на дисбаланс в обладании природными свойствами, то не существует принципиальных оснований для исключения генетического вмешательства из числа социально распределяемых благ. Использование генетических технологий способно обеспечить индивидам минимальный уровень способностей, с помощью которых они могли бы стать активными членами сообщества.
Согласно принципу дифференциации в области генетических технологий, помощь должна оказываться, в первую очередь, людям, находящимся в наихудшем положении. Потенциальным объектом генетического вмешательства могут быть такие свойства человека, как рост, скорость передвижения и выносливость, продолжительность жизни, память, концентрация и т.п. Применение принципа дифференциации в области генетических технологий потребовало бы количественной оценки каждого из этих свойств. Кроме того, использование одних качеств требует обладания другими качествами. Например, стоит ли человеку развивать в себе способность преодоления 100 метров менее чем за 10 секунд, если у него поражены важные психические функции и он не в состоянии
даже одеться? Может ли принцип дифференциации применяться к людям, находящимся в наихудшем положении, в том случае, если они не осознают, что находятся в таком положении? Использование генетических технологий в пользу людей, находящихся в наихудшем положении, затронуло бы интересы остальных групп населения. Особенно ощутимо применение принципа дифференциации коснулось бы тех, которые занимают промежуточное положение между людьми, находящимися в наихудшем положении, и представителями процветающего класса (016, с. 14).
Во имя принципа справедливости некоторые философы предлагают распределять использование генетических технологий на основании критериев лотереи или очередности. В ответ на эти предложения Линдсей подчеркивает, что неравенство между генетически модифицированными и остальными людьми не исчезнет, если использование генетических технологий будет осуществляться на основе критерия случайности. Когда результаты «искусственной» лотереи налагаются на последствия «естественной» лотереи, люди все равно не могут избежать превратностей судьбы. Почему усовершенствование человеческих качеств с помощью генетических технологий требует соблюдения принципа справедливости, в то время как формирование способностей человека в процессе образования не оценивается с позиций этого принципа? Если значительные затраты на образование своих детей считаются естественными, то почему нельзя потратить эти деньги на генетическое усовершенствование детей? Вполне возможна такая ситуация, когда образование не способно принести ожидаемой пользы без попыток генетического вмешательства. Если в экономической области жизни вполне допустимо перераспределение ресурсов с помощью налогов, исходя из принципа справедливости, то в области использования генетических технологий положение вещей несколько иное. Запрет на генетическое вмешательство, по мнению Линдсея, лишает представителей процветающего класса важного средства активной деятельности. Справедливо ли требовать от богатых людей, чтобы они тратили свои деньги на строительство более высоких домов, покупку более быстрых машин и т.п. вместо использования генетических технологий? Согласно Линдсею, принцип равенства возможностей оказывается несостоятельным в условиях «постгенетического» общества.
Соблюдается ли принцип справедливости в тех случаях, когда генетические технологии используются в интересах меньшинства населения на основе критерия платежеспособности? С одной стороны, генетическое усовершенствование индивидуальных качеств может быть направлено на пользу всех членов общества. Например, совершенствование отдельных способностей индивида способно повысить эффективность его труда, а продление срока активной жизни - увеличить число товаров и услуг, которые индивид может предложить обществу. Однако, с другой стороны, в силу своих исключительных способностей генетически модифицированные индивиды могут занять ключевые позиции в обществе, отодвинув на периферию остальных людей. Подобное неравенство может вызвать справедливое возмущение со стороны простых людей. Вместе с тем сторонники использования генетических технологий считают подобный сценарий маловероятным. По их мнению, изменения в обществе происходят постепенно, и генетически модифицированные люди не могут прийти к власти неожиданно для остальных. У общества должно быть достаточно времени, чтобы приспособиться к последствиям использования генетических технологий.
Хотя генетически модифицированные люди и могут обладать определенными моральными обязательствами по отношению к простым людям, эти обязательства не имеют ничего общего с представлениями о справедливости так же, как моральные обязательства современного человека по отношению к животным выходят за рамки понятия справедливости. «Если генетически модифицированные люди превратятся в "богов", то не будет моральных оснований жаловаться на отсутствие "справедливости" между ними и простыми людьми» (016, с. 27). При этом Линдсей ссылается на утверждение Д. Юма, согласно которому правила справедливости существуют постольку, поскольку они полезны. Люди далеко не всегда делятся благами с другими, даже если они замечают, что другие испытывают в этих благах большую потребность. Если бы они всегда делились с остальными, то не было бы необходимости и в понятии справедливости.
Если в будущем генетически модифицированные животные окажутся в состоянии равноправно сотрудничать с людьми в достижении общих целей, то у людей не будет никаких оснований относиться к ним несправедливо. В то же время если предположить,
что генетически модифицированные люди смогут обеспечить свои потребности без помощи остальных людей, то исчезает и необходимость сотрудничества между теми и другими. Для генетически модифицированных людей принципы справедливости по отношению к остальным оказываются бесполезными. При этом Линдсей подчеркивает недопустимость смешения справедливости и морали. Справедливость - это лишь один из аспектов морали. Благодаря критерию справедливости осуществляется распределение имеющихся в распоряжении общества ресурсов. Для того чтобы определить долю того или иного индивида, необходимо установить его место в рамках сообщества. Если гипотетически предположить, что способности генетически модифицированных людей соотносятся со способностями остальных так же, как в настоящее время способности человека соотносятся со свойствами животных, то на каком основании генетически модифицированные люди должны делиться с остальными? Отсутствие примерного равенства устраняет основание для оценки с точки зрения критерия справедливости. Все это не означает, что простые люди должны быть низведены до положения рабов. Они обладают способностью к принятию решений и могут заботиться сами о себе. Следовательно, они заслуживают того, чтобы генетически модифицированные люди уважали их свободу. Однако человек также может уважать свободу шимпанзе, позволяя им заботиться о самих себе. Если бы генетически модифицированные люди представляли собой отдельный вид, то было бы их господство над остальными несправедливым? «Разве несправедливо то, что кроманьонцы вытеснили неандертальцев?» (016, с. 32).
Нельзя заранее ограничивать использование генетических технологий до тех пор, пока эти технологии детально не разработаны. Философы должны уделять больше внимания реальному имущественному неравенству людей в настоящем, чем гипотетическому неравенству людей в результате использования генетических технологий в будущем. Хотя перераспределение богатств и ограничивает возможности представителей преуспевающего класса людей, оно в меньшей степени нарушает принцип уважения свободы, чем запрет или строгое ограничение использования генетических технологий (016, с. 33).
Ф. Олхофф в статье «Генетическое усовершенствование зародыша человека и "первичные блага" Дж.Роулза» (017) отмечает, что генетические технологии находятся в стадии своего возникновения. И хотя существуют определенные основания для оптимистических прогнозов, ученым предстоит решить грандиозные задачи, прежде чем в этой области знания подобные прогнозы оправдают себя. Вместе с тем природа морального знания позволяет обсуждать этические проблемы до того, как ученые добьются в этой области ощутимых результатов.
Выделяют следующие четыре формы генетического вмешательства: соматическая генная терапия, соматическое генетическое усовершенствование, генная терапия зародыша, генетическое усовершенствование зародыша. Терапевтическое генетическое вмешательство вызывает меньше моральных споров, чем генетическое усовершенствование, точно так же, как соматическое вмешательство порождает меньше этических проблем, чем генетическое вмешательство в жизнь зародыша. Однако различие между генетической терапией и усовершенствованием не всегда является очевидным. Например, человек может страдать от депрессии как в силу генетических факторов, так и по причине внешних жизненных обстоятельств, как, например, смерть близкого человека, потеря работы и т.п. Если в первом случае генетическое вмешательство представляло бы собой форму терапии, то во втором помощь генетиков являлась бы генетическим усовершенствованием.
Применение соматического генетического вмешательства может быть обосновано с помощью принципа уважения свободы субъекта: поскольку рациональный субъект соглашается на изменение своего генома, нет оснований препятствовать ему в этом. Обращение к генной терапии зародыша также может быть необходимым. Например, в случае с болезнью хореи Хантингтона, которая обусловлена дефектом гена, генетическое вмешательство на этапе зародыша помогло бы избавиться от этого недуга. Генетическое усовершенствование - более сложное и рискованное предприятие, поскольку человеческие качества обусловлены не одним, а совокупностью генов. Поэтому данная задача вряд ли будет решена учеными в ближайшем будущем.
Олхофф проводит четкое различие между генетическим усовершенствованием, с одной стороны, и способами его распределе-
ния - с другой. Если одни способы распределения ресурсов генетических технологий обнаружат свою несостоятельность с точки зрения принципа справедливости, то общество должно будет обратиться к другим моделям распределения. К примеру, генетическое усовершенствование представителей процветающего класса будет возможно при условии, что они субсидируют применение генетических технологий по отношению к нуждающимся людям, которые не в силах сами оплатить подобные услуги. Иными словами, методы генетического усовершенствования не ведут к несправедливым последствиям сами по себе. Причинами несправедливости являются способы распределения медицинских ресурсов. Применение генетических технологий трудно заранее разрешить или запретить. «Этические принципы способны помочь ученым определить, какие именно формы генетического вмешательства можно будет использовать» (017, с. 45).
Вполне правомерно возражение, что методы генетического усовершенствования могут «девальвировать» значимость человеческих достижений в тех или иных областях. Например, мировое достижение в области спорта аннулируется в том случае, если существует доказательство, что спортсмен при этом прибегал к использованию запрещенных препаратов. Точно так же результаты, достигнутые без применения генетических технологий, могут быть оценены выше, чем результаты, полученные за счет применения подобных технологий, поскольку в первом случае человек использовал меньший запас ресурсов. Однако сторонники широкого использования генетических технологий подчеркивают, что последующие поколения всегда имеют в своем распоряжении больший запас ресурсов, чем предыдущие. И этот факт сам по себе не умаляет значимости достижений первых. Например, результаты победителей Олимпийских игр, проводимых в Древней Греции, в настоящее время может повторить практически любой спортсмен среднего уровня. Подобное явление объясняется тем обстоятельством, что в современном спорте широко используются новые рационы питания, особая техника тренировки, достижения спортивной медицины и т.п. На основании этих фактов трудно утверждать, что современные спортсмены достигли меньшего, поскольку они обладают значительным преимуществом перед древнегреческими атлетами, скорее, изменились критерии оценки, - если в древности
выдающееся достижение оценивалось с точки зрения одних критериев, то в настоящее время - с точки зрения других.
Сейчас многие профессиональные спортсмены обладают такими генетическими свойствами, которые наделяют их определенным преимуществом по сравнению с другими. Конечно, чтобы добиться выдающихся результатов, им необходимо упорно тренироваться. Но если даже предположить, что обыкновенный человек тренировался бы столь же упорно, он вряд ли бы достиг подобных результатов. Иными словами, многие способности обусловлены генетически. Вместе с тем выдающихся людей уважают независимо от их врожденных качеств.
Различают естественные и неестественные генетические свойства. Если к первым относятся врожденные качества людей, то ко вторым - свойства, которые могут быть получены в результате генетического вмешательства. Однако сторонники широкого использования генетических технологий подчеркивают, что большинство человеческих способностей формируется посредством того или иного «вмешательства». Например, нельзя утверждать, что достижения выдающегося музыканта могут быть менее значимы на том основании, что он обучался в лучшей консерватории. Кроме того, естественное качество не всегда является благом. Например, такие естественные явления, как старение, болезни и смерть, трудно назвать благом.
Противники генетических технологий считают, что их применение свидетельствует о неспособности человека занять надлежащее ему место в природе. Человек может обратиться к методам генетического усовершенствования, если он неудовлетворен свойствами, данными ему от природы. Олхофф возражает: попытка любого изменения вытекает не столько из чувства неудовлетворения самим собой, сколько из стремления к совершенству. Чем генетическое усовершенствование принципиально отличается от таких методов, как воспитание и образование? Человек - свободное рациональное существо, способное преследовать выбранные им значимые цели.
Согласно кантовским принципам, генетическое вмешательство может быть морально допустимым, если и только если каждое будущее поколение рационально согласилось бы с генетическими изменениями, проведенными на этапе формирования зародыша.
Первичные блага - это те вещи и качества, которых пожелал бы каждый рациональный субъект. Никто, находясь в здравом уме, не отказался бы от здоровья и таланта, независимо от своих конкретных жизненных целей. Олхофф подчеркивает, что генетическое усовершенствование зародыша человека морально допустимо, если и только если оно увеличивает первичные блага или создает предпосылки к их увеличению. К первичным благам относятся: острота зрения, сила, ловкость, быстрота передвижения умственные способности. В то же время трудно отнести к первичным благам такие свойства, как цвет кожи, цвет глаз, рост, половая принадлежность. Например, некоторые родители хотели бы видеть своего сына великим баскетболистом и для этого увеличить его рост с помощью генетических технологий. Однако при этом следует учесть, что не всякий человек согласился бы с фактом существенного увеличения своего роста, поскольку это обстоятельство порождает ряд неудобств, таких как пользование автомобилем, проход через двери, нежелательное внимание со стороны окружающих и т. п. В то же время совершенствование умственных способностей (математическое мышление, пространственное воображение, склонности к усвоению языка, музыкальная одаренность) вряд ли вызвало у кого бы то ни было серьезное возражение.
К. Фаррелли в статье «Справедливость в генетически трансформированном обществе» (018) отмечает, что попытки ограничения или запрета на генетическое вмешательство в организм человека нередко опираются на принцип социальной справедливости. В этой области широкое распространение получила теория приори-тарианизма. Согласно сторонникам этой теории, субъект, опираясь на принцип справедливости, должен помогать представителям незащищенных слоев населения, и чем в худшем положении оказываются эти люди, тем настоятельнее моральное требование помощи. Существуют различные формы приоритарианизма. Если в одних теориях абсолютный приоритет отдается наименее защищенным, то в других сохраняется баланс между интересами в разной степени защищенных людей на основе критериев свободы и полезности.
С точки зрения принципа «дифференциации» Роулза социально-экономическое неравенство должно быть разрешено в пользу наименее защищенных людей. Сторонники генетического вме-
шательства в организм человека выдвинули принцип «генетической дифференциации», согласно которому неравенство генетических признаков должно разрешаться в пользу наиболее обделенных в этом отношении людей. Вопрос о том, какой категории этих людей отдать приоритет, должен решаться социальными институтами.
В случае генетического вмешательства в организм человека следует учитывать следующие обстоятельства. Во-первых, при этом должна сохраняться идентичность индивида. Во-вторых, следует опираться на критерий соотношения пользы и затрат. Чем больше средств общество отпускает в пользу генетически обделенных индивидов, тем меньше их остается для других социально значимых целей. В этой связи Фаррелли выдвигает «слабый принцип генетической дифференциации». Согласно этому принципу, неравенство генетических признаков должно разумно разрешаться в пользу наиболее обделенных в этом отношении людей. При этом сохраняется баланс между интересами обделенных в разной степени людей.
В процессе генетического вмешательства возможен конфликт между принципом прокреативной свободы и социальным благом. Имеют ли родители право свободно изменять генетические свойства своих детей? Сторонники генетического вмешательства считают, что любое позитивное изменение генетических свойств допустимо, поскольку, согласно Роулзу, каждый рациональный субъект заинтересован в увеличении первичных благ. Первичные блага - это то, что мог бы пожелать любой рациональный субъект.
Рассмотрим следующий гипотетический пример. Г-жа Н. стремится улучшить генетические свойства своего будущего ребенка. Однако она не может себе позволить улучшить все возможные качества. Перед ней открывается следующий выбор: 1) улучшить математические способности будущего ребенка; 2) увеличить его продолжительность жизни; 3) укрепить его иммунную систему. Предположим, г-жа Н. остановила свой выбор на улучшении математических способностей будущего ребенка. Данное изменение способствует благу ребенка. Однако означает ли это обстоятельство, что ребенок, обретя способность к принятию решения, согласился бы с этим выбором? Нет, не означает.
С точки зрения сторонников генетического вмешательства, гипотетическое согласие будущего поколения на изменение генетических свойств не является обязательным условием моральной
допустимости этого вмешательства. Подобное согласие, по мнению Фаррелли, является слишком строгим требованием (018, с. 97). Вместо этого он выдвигает критерий непричинения вреда будущим поколениям. Например, генетическое вмешательство, способствующее сохранению детей лишь одного пола, причиняет вред как будущему поколению, так и обществу в целом, создавая дисбаланс между полами. Следовательно, подобное вмешательство морально недопустимо.
Хотя критерии справедливости в «постгенетическом» обществе остаются неопределенными, это обстоятельство не означает, что данный вопрос не требует к себе серьезного отношения. Люди должны вступить в новую генетическую эпоху теоретически подготовленными. Разговоры о гипотетическом генетическом неравенстве людей в будущем способны лишь затмить реально существующее неравенство в настоящем. Точно так же исправление генетического неравенства людей не способно привести к избавлению от любых форм неравенства. Генетические свойства людей представляют лишь одну сторону жизни; другой ее стороной, может быть, более важной, выступают внешние условия жизни людей.
Р.М. Грин в статье «Последнее слово: Представления о будущем» обращается к известному роману Г. Уэллса ««Машина времени» (019). В этом романе Уэллс описывает две касты людей будущего. Представители «высшей» касты, благородные элои, живут на поверхности земли, в то время как члены «низшей» касты, похожие на животных морлоки, влачат свою жизнь под землей и обслуживают потребности первых. Однако наступает момент, когда средства для существования морлоков подходят к концу, они восстают и обретают господство над своими бывшими хозяевами. В своем романе Уэллс предупреждает, что экономическое неравенство между людьми не должно быть столь радикальным, чтобы превратиться в неравенство биологическое.
Если следовать по пути сторонников генетического вмешательства с целью «улучшения» человеческой расы, то в будущем общество может разделиться на две группы. Первая представляет людей, подверженных генетическому вмешательству («элоев»), в то время как вторая - людей, «упустивших» свой шанс генетического усовершенствования («морлоков»). Можно ли утверждать, что отношения между ними основаны на принципе справедливости?
Согласно концепциям Юма и Роулза, принцип справедливости имеет место, когда в основе отношений между людьми лежит сотрудничество. В широком смысле этого слова сотрудничество может осуществляться и с помощью таких средств, как манипуляция или принуждение. Однако в этих случаях «высшая» каста генетически модифицированных индивидов вынуждена будет подавлять и контролировать поведение «низших». В данных условиях трудно утверждать, что подобные отношения могут опираться на принцип справедливости. Критерий справедливости следует учитывать на каждом этапе разработки генетических технологий. В противном случае человечество может столкнуться с угрозой, предсказанной в романе Уэллса.
В изучении возможных последствий генетического вмешательства большое значение имеет трактовка таких понятий, как «терапия», «усовершенствование» и «профилактика». Если под терапией понимается избавление от боли и страдания в пределах естественных возможностей человеческого организма, то профилактика - это изменение свойств индивида с целью предотвращения риска заболевания, выходящее за обычные рамки «нормы». Генетическое «усовершенствование» - это вмешательство, изменяющее свойства индивида и выходящее за пределы «нормы», с целью, не имеющей отношения к лечению. Например, человека с обычным коэффициентом умственного развития нельзя назвать больным. Следовательно, генетическое вмешательство с целью повышения этого коэффициента - это не терапия, а усовершенствование генетических свойств. К этому же типу относятся попытки с помощью генетических методов увеличить рост, запас жизненных сил или сократить у человека потребность в отдыхе. Подобные попытки вызывают больше моральных споров, чем терапия или профилактика, поскольку они не направлены на устранение или предотвращение общепризнанного вреда. Преследуя гипотетическое благо, люди в процессе генетического усовершенствования могут столкнуться с новыми формами вреда. Эти формы могут включать в себя не только новые виды болезней, но и новые типы неравенства. Все это не означает, что любое усовершенствование человека подлежит запрету. Например, в современном обществе люди нередко прибегают к пластическим операциям. Однако по сравнению с терапией и профилактикой генетическое усовершенствование имеет меньшие
шансы получить социальную поддержку и большую вероятность подвергнуться моральному и юридическому запрету, если вред от него будет превышать ожидаемую пользу. Вместе с тем не исключено, что в будущем превентивное генетическое усовершенствование станет неотъемлемой частью медицинского обслуживания, которым сможет воспользоваться каждый гражданин общества.
М.Дж. Мельман в статье «Генетическое усовершенствование: Сначала планировать, потом действовать» (020) ставит вопрос: как будет осуществляться распределение услуг в области генетических технологий, если этими услугами не сможет воспользоваться каждый желающий? Согласно сторонникам применения генетических технологий, несправедливость может быть устранена, если, следуя теории Роулза, результатами этих технологий будут пользоваться люди, находящиеся в наихудшем положении. Однако помимо того, что определить круг этих людей - весьма непростое занятие, помощь этим людям - скорее терапия, чем усовершенствование. Точно так же генетическое вмешательство с целью замедления процесса старения или повышения иммунной системы организма является скорее терапией по своей природе, чем «усовершенствованием».
Противники использования генетических технологий выражают гипотетическое опасение, что «генетически модифицированные» люди в силу своих преимуществ способны неожиданно для остальных прийти к власти. В данном случае последствия для общества могут быть непредсказуемы. Генетические технологии столь радикально изменят общество, что никто не может предсказать, как будет трактоваться понятие справедливости. Некоторые предполагают, что люди, подвергшиеся генетическому «усовершенствованию», не будут иметь каких-либо моральных обязательств по отношению к остальным так же, как современные люди не имеют подобных обязательств по отношению к животным.
Мельман считает, что генетические технологии способны подорвать основы общества западной демократии, разрушив веру в равенство возможностей. На основе критерия платежеспособности услуги в области генетических технологий будут доступны лишь богатым, и наивно было бы полагать, что они готовы разделить свои преимущества с кем-нибудь еще. Нерегулируемые государством, эти услуги создают угрозу стабильности общества. Все это не означает, что в настоящее время следует ввести жесткие ограниче-
ния в области генетических исследований. Однако ученые должны тщательно изучить их возможные последствия, а общество - быть готовым вовремя адекватно отреагировать на эти последствия. Сторонники широкого использования генетических технологий могут ссылаться на то, что подобные ограничения нарушают требование прокреативной свободы и правило неприкосновенности частной жизни. «Однако общество должно искать пути, как избежать опасные последствия уже сейчас, а не ждать, пока угроза станет реальной» (020, с. 82).
Дж. Глэд в книге «Будущее человеческой эволюции: Евгеника в XXI веке» (021) указывает следующие условия, необходимые для поступательного развития человечества: численность населения планеты не должна превышать тот уровень, который земля способна прокормить; это население должно быть здоровым, развитым в умственном отношении и готовым к альтруизму. Все остальные социальные цели, такие, как уровень жизни современных людей, оказываются производными по отношению к этим фундаментальным условиям.
Существует два различных взгляда на природу человека. Согласно первому из них, человек создан по образу и подобию Бога, и любое его совершенствование оказывается бессмысленным. Сторонники другой точки зрения считают, что человек как вид обладает как позитивными, так и негативными качествами, и, по крайней мере, предотвращение генетического упадка является моральным императивом.
Сторонники евгеники ставят перед собой цель - создание такой цивилизации, в рамках которой основной задачей являлось бы не потребление, а любовь и интеллектуальное совершенствование. В условиях этой цивилизации повышение материального уровня жизни должно выступать следствием повышения уровня сознания. Развитие науки и культуры является целью самой по себе, а не только средством достижения материального благополучия. Последователи евгеники отстаивают универсализм, подчеркивая единство человека и всех остальных живых существ на планете. Согласно их учению, генетические свойства человека были благоприятны в условиях жизни предшествующих поколений. В настоящее время эти условия радикально изменились. Отказ от изменений природы человека может привести к гибели..
Нередко проводят параллель между учением евгеники, с одной стороны, и идеологией нацизма - с другой. Однако в сентябре 1939 г. лидеры евгенического движения США и Англии открыто осудили расистскую доктрину нацистского режима. Согласно их позиции, принудительные меры способны лишь превратить евгеническое учение в утопию. Вместе с тем само по себе употребление термина «евгеника» может служить поводом для обвинения в скандальной практике. Не случайно в 1969 г. журнал «Eugenics quarterly» был благополучно переименован в «Annals of human genetics». Последователи евгеники классифицируют себя в качестве «генетиков в области изучения человека», «антропологов», «демографов» и т.д. В 1970 г. группа молодых ученых после успешно проведенных исследований по выделению фрагмента ДНК, составляющего единый ген, отказалась от проведения дальнейших исследований. В качестве причины подобного поступка указывалось то обстоятельство, что результаты данных исследований могут быть использованы государством и крупными корпорациями, контролирующими науку, в неблаговидных целях.
Даже в эпоху фараонов, цезарей и царей одаренный раб, проявив свои способности, мог достичь высокого социального положения. В современных условиях возросшей социальной мобильности формируется генетическая стратификация людей, значение которой превышает стратификацию, основанную на богатстве и власти. В XXI в. 60 млн. взрослых американцев не в состоянии прочесть первую полосу газеты, 3 американца из 10 в возрасте от 18 до 24 лет не в силах найти Тихий океан на карте мира. Благодаря универсальной системе образования и несовершенным критериям отбора людей по их способностям общество лишается тех ярких мастеров и поэтов, которые прежде создавали основу национальных культур. Знакомство с содержанием множества телевизионных передач, транслирующихся посредством сотни каналов, лишь подтверждает эту истину.
Генетическими предпосылками обусловлены многие особенности человеческого поведения, такие как склонность к алкоголизму и курению, степень удовлетворенности от работы, подверженность страху, готовность к совершению правонарушений.
В среднем у матерей, имеющих внебрачных детей, коэффициент умственного развития (IQ) на 10 пунктов ниже, чем у мате-
рей, воспитывающих детей в браке. Внебрачные дети во многом пополняют группу «отверженных» обществом людей. Если молодая, не лишенная способностей женщина рассматривает различные возможности их реализации и не возлагает особые надежды на помощь государства, то женщина с низким уровнем интеллектуального развития рассматривает государственное пособие в связи с рождением детей как средство к обретению независимости. С одной стороны, общество обязано заботиться о незащищенных гражданах. Однако обратной стороной медали оказывается то, что это способствует деторождению женщин с низким уровнем интеллектуального развития. Так, в США матери, получающие государственную поддержку, имеют в среднем 2,6 ребенка, в то время как матери, не нуждающиеся в такой поддержке, - 2,1.
Какие выводы следуют из указанных выше фактов? Означают ли они, что женщин из неимущих слоев населения необходимо лишить государственной поддержки? Поощрять представителей процветающего класса к деторождению? Или предоставить обществу возможность развиваться стихийно? Глэд считает, что, по меньшей мере, необходимо совершенствовать службу планирования семьи для малоимущих слоев населения (021, с. 48).
В рамках текущей государственной политики, как правило, игнорируются вопросы перспективного демографического развития. Сторонники евгеники исходят из того, что в вопросах социального планирования приоритет должен быть отдан интересам будущего поколения, поскольку это поколение обладает большим потенциалом. Политика - это борьба за власть между ныне живущими. И то, что является победой для настоящего поколения, может обернуться поражением для будущего. Если интимные отношения между людьми принадлежат к частной сфере, то право на воспроизводство, с точки зрения учения евгеники, - это сфера общественных отношений. В вопросах, касающихся эвтаназии, последователи евгеники исходят из того, что жизнь беспомощного страдающего неизлечимой болезнью пациента - это пытка. Единственный выход из этой ситуации - прекратить бессмысленное существование с согласия самого больного.
Некоторые ученые выражают уверенность, что в будущем применение результатов генетических исследований не ограничится лечением наследственных заболеваний и совершенствованием
тех или иных личностных качеств. С их точки зрения, научные открытия позволят радикально изменить генетическую конституцию человека. Например, обсуждается возможность создания индивидов, чей геном отчасти заимствован у других видов живых су-ществ1. Гены можно не только открывать, но и создавать. Сторонники евгеники подчеркивают «пластичность» жизни, тот факт, что человеческая природа не является фиксированной. Они выражают уверенность, что в будущем различные группы людей смогут с помощью генетических технологий следовать по различным путям эволюции. Человек - это не конечный продукт, а промежуточное звено эволюции. Возможности человеческого интеллекта могут геометрически возрасти так, что современникам даже трудно представить способности представителей будущих поколений. Сторонники евгеники выдвигают новую форму религии - «прометеизм». Однако в настоящем последователи евгеники ставят перед собой цель не столько совершенствования человека, сколько предотвращения упадка.
Глэд выражает уверенность, что предсказанное Г.Уэллсом деление общества на два класса, представители одного из которых занимаются преимущественно умственным трудом, а другие - обслуживают потребности первых, наступит скорее, чем мы думаем. И роль евгеники в этом обществе будет трудно переоценить. Превзойдет ли компьютерный интеллект возможности человеческого мышления, с его точки зрения, является лишь вопросом времени. «Если возможности совершенствования человеческого интеллекта потенциально ограничены, то искусственный интеллект можно сравнить лишь с Богом» (021, с. 89).
О.В. Летов
1 См.: Fletcher J. The ethics of genetic control: Ending reproductive roulette. -N.Y., 1974.
