CC BY
752007.02.039. КУРТ Дж. ГУМАНИТАРНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ ПОСЛЕ ИРАКА: ПРАВОВЫЕ ИДЕАЛЫ ПРОТИВ ВОЕННЫХ РЕАЛИЙ.
KURTH J. Humanitarian intervention after Iraqe: Legal ideals vs. Military Realities. - Orbis, 2006. - P. 87-101.
Автор, профессор политических наук Свозторского колледжа, обращает внимание на тот факт, что достижение США статуса единственной супердержавы породило два подхода к политической оценке института гуманитарной интервенции. Сторонники первого подхода, неоконсерваторы и неолибералы, призывают к установлению американской империи, которая, осуществляя военно-гуманитарные интервенции, стремилась бы к глобализации, распространению либеральной демократии, свободных рынков и открытых обществ во всем мире. Сторонники другой точки зрения, особенно активисты движения за права человека, призывают к созданию «глобального управления» на базе международных институтов, стоящих на страже универсальных прав человека, в противовес государствам, злоупотребляющих правами своих граждан. Авторы данной концепции призывают к массовой гуманитарной интервенции через международные организации.
По мнению автора, 1990-е годы явились периодом развития гуманитарных интервенций, связанным с большими надеждами, благодаря действиям ООН положить конец массовым нарушениям прав человека, фактам геноцида. Эти надежды пошли на убыль после неудачных действий сил ООН в Боснии, Сомали и Руанде, но военная политика США в Боснии, Косово и в какой-то степени Гаити прибавила оптимизма в этом вопросе. Помимо интервенций США следует отметить интервенцию Австралии (при поддержке США) в Восточном Тиморе в 1999 г. и действия Англии в Сьерра-Леоне в 2000 г.
В начале 2001 г. юристы-международники выдвинули новые доктрины ограниченного суверенитета, которые предоставляли международному сообществу в лице международных организаций право или даже вменяли в обязанность проводить военные интервенции против стран, правительства которых обвинялись в массовых нарушениях прав своих граждан.
К несчастью, по мнению автора, в то время, когда успешно развивалась правовая теория гуманитарной интервенции, на прак-
тике все обстояло иначе. Гуманитарные интервенции со стороны кого-либо, включая международное сообщество и международные организации, не предпринимались. США осуществили военную экспансию в Афганистане и Ираке, которую администрация президента Дж. Буша маскировала терминами доктрины прав человека.
Геноцид и этнические кровопролитные конфликты являются продуктом длительной, глубокой вражды между этническими группами внутри общества. Внешняя интервенция может остановить противостояние, но уход военных (неизбежный) с той или иной территории способен вновь породить вспышку геноцида. Этническая подоплека конфликтов, как отмечает автор, не всегда является их основой. Его могут провоцировать крупные организации, опирающиеся на бюрократическое государство. В качестве примера автор приводит режим Милошевича и Сербское государство, которые с помощью военных контролировали ситуацию в Боснии и Косово. Аналогичные ситуации имели место в Руанде и Индонезии (Восточный Тимор).
Когда геноцид является результатом активности специфических вооруженных сил государства, только внешнее военное воздействие может остановить убийства. Главные вопросы, считает автор, заключаются в следующем: кто проявит политическую волю и кто найдет возможность организовать военную интервенцию? Автор называет США и Англию, а также такие международные организации, как НАТО, Европейский союз и ООН.
В современной истории существуют определенные противоречия между толкованием понятий «законность» и «эффективность интервенций». Самой большой политической властью, опирающейся на законность, обладает ООН, но любое предложение членов ООН об интервенции рассматривается каждым из пяти членов Совета Безопасности сквозь призму собственных интересов. Примером может служить Китай, отношение которого к интервенции в Судан диктовалось наличием нефтяных концессий Китая в этой стране.
Политическую власть в сочетании с высокой степенью эффективности при организации (быстрой) интервенции, обладая экспедиционными военно-морскими силами, демонстрируют США, Англия, Франция, Австралия и Канада. Интервенции, предпринятые Англией или Францией, могут иметь правовые проблемы с точки зрения колониального прошлого этих стран. Интервенции
со стороны США рассматриваются в свете имперских амбицией. Автор считает, что интервенция НАТО в Боснию и Косово соединила в себе высокую степень законности и эффективность.
В начале 1990-х годов было общепризнано, что ООН обладала универсальной политической властью, опирающейся на многонациональные вооруженные силы; это доказывали многочисленные миротворческие операции в 70-80-е годы. Однако, как признает автор, некоторые из этих военных гуманитарных интервенций под эгидой ООН заканчивались полным провалом. В Сомали военные части ООН были подкреплены частями США, но затем вынужденно ушли из страны, оставив ее в хаосе, в котором она пребывает и по сегодняшний день. В Боснии силы ООН не смогли предотвратить этническую резню. В Сьерра-Леоне войска ООН были заменены британскими частями, которые благополучно выполнили поставленные задачи. Таким образом, количество неудачных гуманитарных интервенций превышает количество успешных операций.
Проведение успешных гуманитарных интервенций зависит от политического решения руководства конкретной страны, прежде всего США (даже если США действуют в рамках НАТО), Великобритании, Австралии. Именно эти государства обладают современными мощными мобильными вооруженными силами, которые в сочетании с политической волей позволяют действовать быстро и эффективно. Только пять государств способны в настоящее время осуществлять гуманитарные интервенции, но реальными политическими и военными возможностями обладают лишь США, утверждает автор. Остальные государства ограничены в своих возможностях. Великобритания, Франция, Канада и Австралия способны осуществлять военные интервенции гуманитарного характера на небольших территориях бывших колоний.
Немного внимания автор уделяет политике США в плане гуманитарной интервенции на Африканском континенте. Фактически США не предпринимали никаких инициатив в этом направлении. Исключением явились печальные события в Сомали, где американская интервенция потерпела фиаско. Более того, администрация Клинтона предприняла энергичные усилия против проведения подобных акций в Руанде, всячески препятствуя вводу не только вооруженных сил самих США, но и объединенных сил ООН. США никак не отреагировали на события в Либерии в 1989 г., где имели
свои политические и экономические интересы. Ужасные события в Конго, унесшие жизни 2 млн. человек (1990-2000), в Судане, где погибло более 2 млн. (1980-1990), не нашли какого-то активного отражения в политике Вашингтона. По мнению автора, в Африке существует трагичная и парадоксальная ситуация, требующая настоятельного гуманитарно-военного вмешательства. Во многих государствах наличествуют геноцид, резня, племенные распри. На подобные ситуации в небольших странах вполне могли воздействовать Англия и Франция, в крупных государствах - США, но последние, как было сказано выше, воздерживаются от активных действий, целиком и полностью занятые военными событиями в Афганистане и Ираке.
Автор отмечает, что администрация президента Буша в первые месяцы после выборов дала понять, что практика гуманитарных интервенций не отвечает интересам США. Сторонники защиты прав человека настаивают на том, что гуманитарные интервенции в сочетании с активными действиями вооруженных сил США являются стержнем эффективной защиты прав человека в международном масштабе. Директор центра по правам человека Гарвардского университета Мишель Игнатьев выдвинул концепцию «американской империи», согласно которой США вменяется обязанность внедрить идеи прав человека во всем мире.
Ирак вследствие угрозы всему миру со стороны Саддама Хусейна, по мнению автора, явился следующим шагом развития гуманитарной интервенции. Факты массового истребления курдов в 1988 г., курдов и шиитов в 1991 г. были основой для принятия решения о гуманитарной интервенции. Кроме того, вторгшись в Ирак, США преследовали и экономические интересы (контроль за добычей иракской нефти). Была еще одна цель - использовать модель Ирака как пример торжества привнесения демократии и рыночной экономики. Первая фаза военного вторжения (март-апрель 2003 г.) прошла гладко, но дальнейшее сопротивление местных вооруженных групп и потери американских военных поставили под сомнение успешность военной тактики и саму концепцию «американской империи».
Автор анализирует последствия иракской войны, отмечая, что администрация Буша не имела мандата на интервенцию. Сторонники интервенции в Ираке, горячо поддерживая действия пре-
зидента Дж. Буша, на данный момент ограничиваются критикой действий военных в оккупированной стране. Более того, рассматривая возможность интервенции в Иран, ее сторонники упоминают исключительно ядерную угрозу со стороны этой страны, ни в коем случае не обозначая гуманитарную интервенцию.
Оккупация Ирака, по мнению автора, лишила вооруженные силы США возможности совершить интервенцию где-либо еще, поскольку военный потенциал для подобных акций исчерпан. Действия США по отношению к Ираку подорвали репутацию Америки в ООН, где образовалась оппозиция США (Китай в Совете Безопасности, арабские и ряд африканских государств в Генеральной Ассамблее). США понесли большой урон в политическом, военном и дипломатическом отношениях и в ближайшем будущем, по мнению автора, не способны предпринимать какие-либо попытки гуманитарных интервенций с помощью вооруженных сил.
Б. Л. Полунин
